Адалина.
Быстрее. Быстрее надо уйти отсюда. Они здесь. Они меня видят. Они снова сделают это со мной. Меня сковал страх. Сердце часто забилось где-то в горле. И как вовремя мое поведение заметил отец. За его плечами я уже не видела их, и от этого стало не так страшно. Надо успокоиться. Взять себя в руки. Тут дворец короля, здесь много людей, рядом отец, он не позволит им даже приблизиться. Сейчас я приеду домой, выпью успокоительных трав и лягу спать. И они исчезнут из моей головы. И я их больше никогда не увижу. Все же более спокойно мне стало только тогда, когда экипаж пересек ворота нашего городского дома. Уже лежа в кровати, где было тепло и уютно, а главное безопасно, я отругала себя. Как глупо было думать, что все ушло, что те страшные события стерла память, а тут хватило лишь одного взгляда на них, и опять в голове туман от страха. Как-будто я снова оказалась там, в темной конюшне с ними наедине. И все те эмоции, испытываемые тогда, нахлынули, и я снова захлебнулась ими, не в силах справиться. Непонятные оскорбления, унижение от собственного бессилия, стыд, когда сильные руки рвали одежду оголяя самые сокровенные участки тела, и острая режущая физическая боль. Все происходило так неожиданно и так быстро, все эти чувства сменяли друг друга, и осознать, остановить несправедливую расправу я не успела. Зачем они это сделали? Как они смогли это сделать? Почему именно они? Старая легенда об Истинных парах давно канула в Лету. И только в древних рукописях посвященных языческим богам можно было прочесть о богине Афродите, которая делила души пополам, и отправляла на землю, чтобы они насладились земными радостями и испытали истинное счастье единения. По легенде Афродита помогала половинкам найти друга в огромном мире, и когда половинки встречались, душа соединялась в одно целое. Истинные пары не могли нанести вреда друг другу, это как если бы навредить самому себе. Маленькой девочкой украдкой я забиралась в отцовскую библиотеку. Эта легенда была моей любимой. Много раз я перечитывала ее, и молила богиню подарить мне самую лучшую пару. Чтобы он был высоким, красивым сильным и умным. Глупые девичьи грезы рассыпались пылью. Богиня услышала меня — да, и высок, и красив и даже в двух экземплярах. Только просить надо было о другом. Тогда я почувствовала их сразу, как только мы приехали с отцом во дворец. Они потрясающе пахли. Оба. И совершенно одинаково. Меня это смутило, растеряло, и я все пряталась от них, думала что же теперь делать? Все решила судьба. Иногда я думаю, почему не сказала отцу о них, и ответ был очевиден — он убил бы их. А могу ли я себе позволить распоряжаться чужими жизнями? Двумя жизнями. Ведь если так — я буду такая же, как они. Хуже их. Но каких усилий мне стоит носить это в себе. Ни с кем я не могу поговорить об этом. По началу казалось, что я умру от этой не озвученной боли, поселившейся внутри меня. И я молчала, собрав волю в кулак. Утром следующего дня, после завтрака я решила отправиться в сад. Я очень люблю возиться в саду. Там, среди благоухающих цветов и фруктовых деревьев будто попадаешь в другой мир, где нет злости и насилия. Мирно жужжат пчелки, опыляя мои цветы, среди ветвей щебечут птицы, и ты чувствуешь, что жизнь идет, движется, несмотря ни на что. Все внутренние трагедии уйдут, забудутся, растворятся в размеренном течении жизни. Я решила уточнить у отца когда мы сможем уехать в герцогство. Столичные мероприятия скорее раздражали и утомляли, а не развлекали. Дворецкий сказал, что отец в кабинете. Увидеть свой личный кошмар в столь опасной близости, и так неожиданно стало для меня шоком. Все успокоение мгновенно улетучилось, сменилось животным страхом. Позже, когда отец обнимая меня, гладил по голове, успокаивая, я думала. Почему я так боюсь их? Не хочу больше бояться. Я уже пережила все что случилось. Я не хочу больше быть загнанным зверьком. Жертвой. Отец сказал, что они почувствовали меня. Значит не оставят в покое. Пора домой.Бернард.
Из-за несдержанности Бертрана вся эта ситуация вылились в просто невероятные события. Конфликт между отцом и герцогом Савойским длился не одно десятилетие, пока Карл Безумный одним росчерком пера не внес ясность в территориальный спор. Но мы еще долго слышали от отца, что Савойский негодяй и мерзавец. И судя по сегодняшним событиям отец был прав. Сейчас мне кажется, что я почувствовал ее еще вчера на балу. Просто не смог толком понять душевного трепета, который возник от одного взгляда на нее. Ее испуг меня обескуражил. Мы с братом хоть и не образец добродетели, но ни одна омега не смотрела на нас с таким лицом. В ночь после бала я не мог уснуть, все не мог выкинуть из головы ее образ. Очень красивая и совсем не такая как все. Видимо, она не в себе. Но это не оттолкнуло мои мысли от нее, а наоборот. А в доме у герцога все встало на свои места. И моя тяга к этой невероятной девушке объяснилась так просто и прекрасно. Обнять, прижать к себе, дышать ей — это было как инстинкт, крайняя необходимость. Но она вновь странно отреагировала, хотя тоже должна была почувствовать нас. Когда она отпрянула от моей протянутой к ней руки внутри меня что-то кольнуло. И я, и Бертран пытались объяснить упрямому старику, но напрасно. Мы молча отправились домой. Осмысливали произошедшее, и от мыслей на душе становилось все тяжелее. Почему? Что мы сделали не так? Мысли и эмоции метались, как птицы, загнанные в клетки. Вечером решили выпить по бокалу и обговорить случившееся. Но разговор не клеился. Пришли только к тому, что надо с ней поговорить. И желательно без отца. Узнать причину страхов, и объяснить, что с нами ей больше нечего бояться. А утром мы узнали, что герцог Савойский вместе с детьми покинул столицу на рассвете. То, что они уехали из-за нас было ясно как день. Бертран впал в ярость, обзывал Савойского сумасшедшим, запустил вазой в стену, и собрался срочно выезжать вдогонку. А меня накрыла апатия. Если она не хочет быть с нами мы не можем ее принудить к этому. Фредерик появился вовремя. Бертран не стесняясь в выражениях описал ему ситуацию. Выслушав король остудил пыл брата. — Бертран. Возьми себя в руки. Давай подумаем. Если они выехали скоропалительно сегодня раним утром, значит не взяли с собой багаж. Значит, движутся налегке. Значит, доедут до своих земель уже сегодня ночью. Ты их уже не догонишь. А в герцогстве он подстрелит тебя, как зайца на охоте, и будет в своем праве. — Ты король. Ведь ты можешь поехать с нами? — брат сам напоминал безумца. — Могу, но какой в этом смысл, если девушка не желает быть вашей? Бертран, сел на рядом стоящий стул, и посмотрел на меня. — Что же теперь делать? — Давай подождем. Мы не знаем истории девушки, и чем именно она больна. Мы для нее чужие. Она нас боится, и о причинах этого страха мы можем только догадываться. Старик не сумасшедший, он просто оберегает свое дитя как умеет.