Половинка нашей души (рабочее)

Адалина

Когда, мне объявили о нашей поездке, я расстроилась. Хотелось побыть вместе с отцом последние деньки перед его ссылкой. Но я уже не принадлежу себе, и об этом мне не дают забыть эти двое. Их присутствие давит на меня. Хочется сбросить с себя эти непрерывно следящие взгляды. Тощий раздражает больше всего. Высокомерный, надменный, заносчивый и злобный тип. Даже его красота никак не располагает к нему, в момент злобы он становится будто восковый. Здоровяк же слишком спокоен. Это даже пугает. Но из них двоих он стал казаться мне менее опасным. В общем, я заметила, что будучи близнецами они совершенно разные по содержанию. Абсолютно одинаковые лица, а эмоции, глаза, мимика и жесты — разные. Такая удивительная причуда природы. Старый замок Кастильи был невероятным. Или, может, это старик привносил в этот монумент истории какую-то особенную атмосферу. Мне там очень понравилось. Братья не докучали мне своим присутствием, а в компании веселого старика и брата мне было спокойно и хорошо. Поход на макушку смотровой башни был запланирован на полночь. Старик посоветовал одеться теплее, осенние ночи уже были холодными. От осознания того, что мне придется идти ночью куда-то в паре со здоровяком было не по себе. С другой стороны, за время нашего супружества он ни разу не дал мне повод думать, что представляет опасность. Да, тот случай навсегда останется в моей памяти уродливым шрамом, но в свете сегодняшних событий он уже не кажется открытым и кровоточащим. Он огрубел, покрылся неровной белой кожей. Я не хочу зацикливаться на прошлом, а хочу жить настоящим с надеждой на будущее. Бернард был молчалив, но не хмур. Глаза добрые и внимательные, иногда насмешливые, но без злости. Можно конечно отказаться, но расстраивать Андре не хотелось. Мальчишка обидится, и объяснить ему что-либо я не смогу. Я надела темное платье, плащ, и накинув на голову капюшон спустилась в холл в точно назначенный час. Меня уже ждали собравшиеся внизу альфы. В руках дедушки было два небольших старинных фонаря. Свет от них был тусклым, приглушенным. — Так, мы с Андре поднимемся на южную башню, а вы на северную. — Старик был деловито собран. — А может, мы пойдем на северную? — Хитро улыбнулся Андре, пытаясь подловить деда. — Ну, давай мы, но там ступеньки круты и перил нет. С моим артритом я доберусь до вершины к рассвету, — грустно ответил старик. — Хорошо, мы на южную, а вы на северную, — вернулся к первоначальному плану Андре не желая тратить время на болтовню. Лестница на смотровую башню действительно была крутой, почти отвесной. Приходилось удерживаться за камни, торчащие из старой стены. В каждом пролете были зажжены факелы, хорошо освещающие путь, но ворующие свежий воздух. Когда мы взобрались на верхушку, где порывы свежего и холодного воздуха били в лицо, стало полегче. Я осмотрелась. Ночь была безлунная. Миллиарды мелких, и тысячи крупных звезд были словно просыпаны неловкой горничной на темное покрывало небосклона. И от этого казалось, что небо и далеко и близко одновременно. Линия горизонта была темной и размытой. Казалось, что земли нет, и мы парим в небе месте с башней. Просто дух захватывало от такой красоты. Ветер пока еще не казался холодным. На миг я даже забыла что не одна здесь, и наслаждаясь моментом замерла на несколько минут, прислушиваясь к ночной тишине. На башне не было ничего лишнего, кроме старых, грубо сбитых и покореженных от дождевой воды скамеек. Покрутившись на одном месте я решила сесть на одну из них. Здоровяк последовал моему примеру и сел напротив меня. Скамейка жалобно скрипнула, угрожая развалиться под его весом. Это показалось мне таким смешным, что я не удержавшись хихикнула. Здоровяк заметил мое веселье, и поза его стала более осторожной. — Надеюсь, Ваш родственник не заставит себя долго ждать, и появится побыстрее, — тихо сказала я. — В прошлый раз он так и не появился, — получила я тихий ответ. Мне стало смешно. — А Вы регулярно сюда приходите? — Последний раз мы с Бертраном и Фредериком были тут когда нам было по четырнадцать. Дед рассказывает эти байки всем приезжим молодым людям не старше восемнадцати. Всегда один и тот же сценарий. А дядюшку изображает его слуга, но тот тоже настолько стар, что уже не может потакать всем шалостям нашего неугомонного деда. — И Вы все равно поднялись сюда? — Удивилась я. — Да. Во-первых, не отпускать же Вас одну. Во-вторых, если бы я отказался, то Андре уж точно не поверил деду, и старик расстроился бы, что слишком стар, и уже не может пудрить мозги мальчишкам. А так они оба довольны, сидят в засаде с той стороны и караулят неизвестно кого. Настоящее приключение. А я могу побыть тут с Вами. И Вы даже говорите со мной, — голос его был спокойным и ровным. Видеть его лица я не могла из-за темноты, но впервые его слова не вызвали во мне волны раздражения. Он просто говорил со мной, и казалось, что большего ему и не нужно. — Ну, раз у нас есть еще время, может, Вы расскажите мне что-нибудь? — спросила я. — Я не обладаю талантами деда перемешивать выдумки и правду в красивые истории. Вы лучше просто скажите, что именно Вам рассказать, и я попробую. — Вы путешествовали. И были в далеких экзотических странах. Какая Вам понравилась больше всего? — Спросила я только потому, что сидеть молча наедине стало как-то глупо. Он немного помолчал, и начал рассказ: — Я не могу ответить на Ваш вопрос однозначно, потому что сам не знаю на него ответ. Да, мы добрались до самой Индии по суше, а потом морем вернулись домой. Проезжали через Китай, и множество мелких государств. Все они были захватывающе интересными, но не в одно из них мне не хотелось вернуться больше, чем домой. Мне понравилось китайское оружие, боевые искусства. Они великая держава со сложной многовековой историей, и совершенно невероятными для нас традициями, обычаями, да и просто взглядами на мир. Фредерику больше понравились там производства: ткани, бумага, фарфор. Кстати, их порох является одним из лучших в мире, и именно они его изобрели. Бертран же удивлялся тому, что у них очень суровые законы, и от этого нарушителей не так много. Индия. Жаркая, знойная, наполненная запахами экзотических цветов и трупных разложений. Да. Я тоже был шокирован подобным сочетанием, но это страна контрастов. Именно там я впервые увидел огромных кошек. Черных, пятнистых, в полоску, гуляющих на поводке с поводырем. Обезьяны гуляют по улицам, и воруют все, что можно у зевак. Омеги там скромны и застенчивы. Они завернуты в разноцветные ткани, а их руки и ноги расписаны самыми причудливыми и красивыми узорами. На рынках продают рыбу самой удивительной формы… — его спокойствие передавалось мне, а воображение рисовало рассказанные им картины. — Но Фредерик подцепил какую-то заразу. Из-за жары и разнообразия насекомых там ее полно. Местный лекарь выдал нам настойку на яде какой-то змеи, и велел ехать домой, — продолжал Бернард уже как-то печально. — Тогда я очень сильно за него испугался. Его лихорадило, он пребывал в бреду несколько дней. Но к середине пути, видимо из за изменений широт, ему полегчало. Вот так мы путешествовали, — завершил рассказ мой неожиданно приятный собеседник. Я молчала, все еще пребывая под впечатлением от услышанного. Но тут Бернард подошел к краю башни и сказал: — Пора спускаться. Дед подал сигнал фонарем.