Бертран
Все было из рук вон плохо. Я был зол и разбит, мои эмоции постоянно были на грани. Когда она окидывала меня ледяным взглядом, мне на самом деле становилось холодно. А когда она отвечала мне, кривя в презрении губы, у меня чесались руки дотянуться до нежной шеи и удавить дерзкую девчонку. Но в то же время я словно мальчишка жадно всматривался в ее лицо когда она улыбалась Андре. С одной стороны меня грыз червячок ревности к этому подростку, а с другой, если бы не он, я так и не увидел бы ее улыбку. Определенно она больше не боялась нас. Мы вызывали в ней лишь ненависть, и она не считала нужным это скрывать. Когда она была рядом ее красота усыпляла мою бдительность, и я как зачарованный наблюдал за ней со стороны, но стоило только приблизится, и она тут же превращалась в дикую кошку, готовую защищаться любой ценой. Еще я поймал себя на том, что ревную ее к Бернарду. Я понимал, что у доброго, спокойного и положительного во всех отношениях брата больше шансов на прощение, чем у меня. Первые звоночки этого неприятного чувства возникли после истории с садовником. Они мирно шли по тропинке по направлению к дворцу и о чем-то говорили. Она была какая-то растрепанная. А Бернард улыбался. На меня она среагировала раздражением, и от этого кольнуло в груди. Каждую ночь она снилась мне. И сны эти были разными. Вот Бернард и я медленно раздеваем ее, увлекаем в кровать. Связь между нашими телами чувствуется почти осязаемо. Она податлива, как горячий воск. Наши прикосновения встречаются ответной страстью. Я вижу ее губы совсем близко, они слегка припухшие и сухие, остро хочется увлажнить их своими губами. Глаза закрыты, и ресницы немного подрагивают в предвкушении наслаждения. Наши с братом руки блуждают по ее телу, иногда соприкасаясь друг с другом. Вот под моими пальцами твердая горошинка соска, и упругая грудь очень ладно умещается в мою ладонь. Я покрываю ее шею цепочкой поцелуев, но мне этого мало — запах дурманит меня, я хочу укусить. Впиться в плоть зубами, губами, чтобы моя слюна была в ее крови, чтобы мое семя было внутри нее, и тем самым присвоить, и никому никогда не отдать. Мои пальцы рисуют узоры на ее животе. Другой рукой я ласкаю свой член, он полон намерений утвердить наши права на нее. Cлышу ее смех, поднимаю голову в любопытстве и вижу голову Бернарда между ее ног, брат белозубо и пошло улыбается. Сон заканчивался, рассеивая приятное видение, и оставляя томление неудовлетворения. Другой сон заставлял меня проснуться в холодном поту с нежеланием засыпать снова. Ее обнаженное тело светится белым отсветом в полумраке конюшни. Спутанные длинные волосы закрывают лицо. Острые подростковые плечи, лопатки, позвонки, с боку на ребрах назревает большой синяк. Тело извивается подо мной пытаясь сбросить. И мне это не нравится, я не понимаю, почему она думает, что может сопротивляться мне. Гнев застилает мой разум. Я сильнее! И я хочу ее! Член подрагивает в нетерпении, руки пытаются удержать непокорные бедра, спину. Я попытаюсь войти, но член слишком крупный, а между ног девицы сухо. Я крайне возбужден, и мне кажется, что я уже должен наполнить это желанное тело собой. И чтобы прекратить бессмысленное сопротивление с размаха сильно бью по белой ягодице. Тело подо мной замирает на мгновение, и я пользуясь моментом направляю рукой до предела возбужденный член в щель лона между ее ног. На сухую шло туго. Узко, тесно, самому больно. Я почувствовал, как под напором движения порвал девственную плеву, и не сбавляя давления протолкнулся глубже. Напряженное тело подомной вздрогнуло явно от очередной порции боли, уже внутренней. Раздался крик. Я видел, как брат закрывает ей рот рукой. Я опустил голову, и смотрел как мой член, смазанный кровью, уже безболезненно для меня поршнем входил в тело судорожно всхлипывающей девушки. *** Днем я отсиживался в библиотеке. Бумаги по госпиталю я закончил, и сейчас наслаждался одиночеством и чтением. Адалину и ее брата развлекал дед. Бернард тоже не появлялся. Иногда я засиживался за книгами до поздней ночи. Казалось, что времени данного нам Фредериком вполне достаточно. Хотя, чего уж душой кривить, я просто малодушничал, глупо надеясь, что проблема решится как-нибудь сама. В этот вечер я тоже зачитался, и вышел из библиотеки глубоко за полночь. Когда я приблизился к дверям наших комнат, я увидел, что Бернард и Адалина стоят у дверей ее комнаты, и о чем-то беседуют. Ревность ошпарила мою усталую голову кипятком. Я приблизился к ним, слухом ухватив лишь обрывок фразы. — …выводят замечательные породы. — О, добрый вечер, Бертран, — брат удивленно посмотрел на меня, спокойно улыбаясь. Адалина тоже повернула ко мне голову, и глаза ее мазнули по мне неприятным взглядом. — Добрых снов, — произнесла она сухо. — Вы беседуете здесь в столь позднее время? — стараясь чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее, спросил я. — Да, мы были на смотровой башне, — похоже, Бернард уже почувствовал мою ревность, и сейчас пытался убедить меня, что она беспочвенна. Я вошел в свою комнату, и как сгорбленный старик, присел на край кровати. Что происходит? Что мне делать? Я как в ловушке в собственной голове, в своем теле. Я не могу обвинять брата за то, что у него получается лучше, чем у меня наладить с ней отношения. Но и наблюдать со стороны я тоже не могу. Я чувствую брата, его разрывает вина передо мной. Я начал злится на нее. Адалина встанет между мной и Бернардом стеной. Либо она наша, либо ничья, она не может быть только его. Но неужели я могу лишить брата возможности счастья, если сам не способен разбудить в ней теплые чувства? Уснул я под утро. Голова просто раскалывалась пополам. Днем в библиотеку нагрянул дед. — Я понимаю, что твои государственные дела важнее личных. Но имей совесть, мой дорогой внук, — начал дед, сердито сведя брови. — В чем дело? — Помнится, когда вам было по шестнадцать, вы моего прачечного-омегу Жульена оприходовали целых четыре дня. И уполз он, бедняга, от вас только потому, что я уже выгнал вас из кровати. А тут привезли жену свою, и даже словом не обмолвились с ней, ты ни разу на обед общий не явился. Я, конечно, прекрасно воспитанный и интересный альфа, но у меня возраст, и болячек букет. Я уже не в силах развлекать молодежь. — У Бернарда неплохо получается ее развлекать, — неожиданно для самого себя зло произнес я. — Понятно, — озабоченно пробормотал дед, подошел к какой-то полке, задумчиво осмотрел все, поменял несколько книг местами, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.***
Через пару часов в эту же дверь влетела Адалина. Лицо ее было серьезным и взволнованным. Меня она даже не заметила. Покрутилась у полок. Задрав голову стала что-то искать. Я наблюдал за ее движениями, и думал стоит ли мне спросить в чем дело, и чем я могу помочь. Все же, я боялся опять спровоцировать раздражение ко мне. Но тут она присмотрела лестницу и кинулась к ней с намерением ее передвинуть. — Я могу Вам помочь? — Как можно вежливее спросил я, ожидая чего угодно в ответ. Она обернулась, и уже открыла рот, чтобы ответить что-то колкое, но прикусив губу промолчала. Я посчитал это добрым знаком, и продолжил: — Что именно вы ищите? — Ваш дедушка просил найти сборник полевых трав. Его прихватил ревматизм, и срочно нужно составить мазь для втирания. А рецепт он забыл, потому что у него склероз. Андре и Бернард уехали на охоту час назад, поэтому он велел принести книгу мне, — закончила она эту смешную, и наспех сконструированную старым интриганом историю. Я даже начал кусать себя за щеку внутри, чтобы не рассмеяться и остаться серьезным. — Хорошо, давайте посмотрим вместе, — я отложил свое чтиво, и подошел к ней. — Дедушка объяснил Вам где именно находится сборник? — Спросил я с важным видом заведующего библиотекой. Куда старик пристроил книгу я помнил, но отдать ее прямо сейчас значит лишить себя ее общества очень быстро. — Сказал, что справа. Но если у него склероз, я бы не особо верила, — тихо произнесла она, и впервые посмотрела мне в лицо без страха или ненависти. Наверное, мы на целую минуту застыли друг напротив друга. Я стоял достаточно близко, чтобы учуять ее запах, и тут же почувствовал телесное притяжение. Видимо, она тоже это уловила, потому как отступила от меня на пару шагов. Я сдержал себя, чтобы не двинутся следом за ней. Заставил себя повернуться к полкам и осмотреть их. Теперь задача была не переиграть. А то деду больше верить она не будет. Я прошелся взглядом по полкам, и остановив его на нужной снял книгу от туда. — Вот, пожалуйста, — я протянул ей довольно внушительный фолиант. — Сейчас я присоединюсь к Вам, чтобы позаботиться о дедушке. — Как можно спокойнее сказал я. Она кивнула и вышла из библиотеки. Когда я поднялся в комнату к старику, он уже отправил Адалину к травнице для составления снадобья. Конечно же дед симулировал. Я взглядом поблагодарил его за те теплые эмоции, которые вызвала подстроенная встреча в библиотеке. Для кого-то она бы показалась незначительной. Обмен пустыми фразами. Но ее взгляд без негатива стал для мня маленьким открытием. Возможно, так она бы посмотрела на меня, если бы мы впервые встретились при обычных обстоятельствах.