Ледяная Ольсара

— Хорошо ли вы отдохнули, друг мой? — встречал нас вечером Сансатор. Грозный и статный, он обвел нашу делегацию внимательным взглядом тёмных, настороженных глаз. — Благодарю, все на высшем уровне, — отвечал отец. — Что ж, тогда, думаю, стоит начать. Мои люди в ожидании чуда с момента приезда гонца. Покажите же нам хвалебную силу Севера! Отец подтолкнул меня, и я послушно вышла вперед. За мной покорно последовал Анвин. Буквально кожей я ощущала его волнение и страх. А вокруг нас на площади уже успели собраться все роды, входящие в племя вражичей. Различались они между собой только цветом и формой ритуального праздничного рисунка на лицах. Вызывающе накрашенные, вооруженные по своему статусу и регламенту они подняли дружный гул, стоило только мне выйти вперед. — Богиня! — Севера надежда! — Дитя пурги и метели! — доносились до меня сбивчивые обрывки их фраз. Я осмотрелась внимательно. Солнце уже зашло за горизонт. Потемнело небо, вспыхнули первые яркие звезды. Бледноликая луна загадочно подмигивала с небосвода. Поднявшийся ветерок обдал мою кожу успокаивающим ледяным дыханием, принявшись гулять среди волнующейся людской толпы. Вместе с успокоением он принес с собой предупреждение. Аромат чужаков, пахнущих югом. Я внимательнее пригляделась, заметив около крайних палаток парочку невысоких темнокожих кареглазых южан. Они стояли особняком, рассматривая меня с вежливым интересом. Их присутствие на нашем празднике показалось мне настораживающим. Вражичи всегда утверждали, что не терпят чужаков на своих землях, потому эти южане меня не на шутку заинтересовали. Тем временем вперёд степенно вышел жрец Враждя. Его лицо бережно прикрывала страшная маска из черепа рогатого хищника — даркара. В ней жрец и вовсе казался не человеком, а самим айри — духом смерти, верным помощником и слугой Враждя. В царящей полутьме его облик заставил меня невольно затрепетать. С некоторой опаской я рассматривала танцующие по кости сполохи, отбрасываемые костром. Говорят, в таких бликах можно было увидеть свою судьбу. Жрец поднял в высь свой бубен, стукнув по натянутой коже. От гулкой низкой вибрации затихли все, давая слово служителям богов. — Здравствуй, земное воплощение Хурты, — уверенно произнёс он, подходя ближе. Теперь я могла вполне отчетливо рассмотреть скрывающиеся в прорезях маски блеклые, выцветшие глаза старика. — Долго ждал север твоего прихода. Покажи же нам, неразумным детям, силу богов! Окончание его фразы утонуло в радостном гуле племени. От поднявшегося шума у меня заложило уши, задрожал стоящий подле меня Анвин. Ему-то еще не доводилось видеть подобного зрелища. Стоило отдать мадвану должное — свои страхи он пересилил. Более задерживать чудо я была не вправе, воскликнув, прикрывая по привычке глаза: — Приди, мадван! Раздавшийся единогласный возглас, короткая вспышка света и рядом со мной сворачивает кольца легендарный монстр. Я, не выжидая более, открываю глаза, улыбаясь Анвину. Он смотрит на меня преобразившимися яркими гипнотизирующими глазами смертоносного хищника, и я, не в силах отвести взор, восторженно вздыхаю. Его мощь и сила, его покорность и ожидание восхищают, заставляют мое сердце трепетать от предвкушения. Я, не желая более ждать, аккуратно сажусь на змеиную спину, сливаюсь с Анвином, чувствуя уже привычный, скрытый от людского взора мир. Вокруг начинают собираться духи, повинуясь моему зову. Они помнят о моей просьбе, окружая нас с Анвином снежным искрящимся вихрем. Я смеюсь, змей шипит, расправляя свой капюшон, а снежинки из вихря начинают расти, превращаясь в легких ледяных белокрылых мотыльков — верных спутников Хурты. Более сомневающихся среди людей нет. Все как один, они синхронно становятся на колени, признавая мою силу. Только южане не спешат впадать в экстаз. Они внимательно наблюдают. Гляжу на них и я. Зрением Анвина я вижу, насколько сильно они отличаются от нас, детей севера. Вокруг них мерцает и переливается лёгкая, ажурная сеть. У одного из них она золотая, у другого — голубая. Правда, странное сияние совсем слабо. А на груди первого я и вовсе вижу странное — черную тушу мерзкого паука, въедающуюся в переливчатую, легкую золотую сеть. Паук заставляет меня скривиться от отвращения. Эта сущность была чужда нашему миру. Она была опасна, смертельна. Отведя взор, я на время забываю и о южанах, и о черном пауке. Более я не вижу людей, меня тянет ввысь, к звездам. Я чувствую небывалую легкость в теле и готовность воспарить. Перестав держаться, я соскальзываю со спины Анвина, попадая в невесомые объятия духов. Они окружают меня, становясь моими крыльями. Я смеюсь, поднимаясь ввысь. В вышине гораздо холоднее, и ветер тут не так приветлив, как у земли. Он гневно задувает мне в лицо, спутывает волосы, заставляя мои глаза слезиться. Я смотрю вверх, поднимая руку. Звезды все так же далеки от меня, и я зачерпываю ладонью воздух. Невольный вздох разочарования вырывается из моей груди. Так далеко, но в то же время обманчиво близко. Так желанно и так недосягаемо. Я гляжу вниз на приветливую землю. Племя следит за мной, и Анвин обеспокоен. Я чувствую его смятение. Он просит вернуться, и я, отдавая очередую мысленную просьбу, начинаю свое долгое падение. Духи аккуратно подлетают к земле, спуская меня обратно к племени. Северяне встречают меня с восторгом. Они ликуют. Они верят в Хурту и ее безграничную силу. Они чувствуют, что смогут победить диивов в предстоящей войне. Ночь только начинается, и мне не хочется уходить. Игнорируя ранее отданный мне приказ отца, я пускаюсь в пляс вокруг идолов. Возможно, днем я пожалею о своей дерзкой выходке, но сейчас, в свете луны, я как никогда чувствую свою силу. Кажется, еще немного и, как тогда в ущелье, я выращу свои собственные крылья и, взмыв в небо, призову пургу. Но, не смотря на мои мысли и желание, чудо не происходит. Пурга не отзывается на мой мысленный зов. Только духи в обличье мотыльков летают подле меня, доказывая, что я имею право называться магом и земным воплощением Хурты. Танец дикий и первобытный. С угрожающим гулом барабанов и легкими переливами цитры, с гнусавым подголоском зурны и монотонным речитативом шаманов, подхватываемых вражичами. Он несется по стоянке, захватывая каждого, заставляя вытанцовывать до потери сознания, до стертых пяток и хрипоты. Кажется, что даже луна, не выдержав нашего безумства, не удержалась в небе, и покатилась куда-то за горизонт… Мы выплясывали до самого утра и остановились только с наступлением первых лучей солнца, когда ледяные мотыльки растворились в небесах, рассыпавшись пылью. Я же, отозвав Анвина, была вынуждена присутствовать на объединенном собрании склаваров и вражичей.

***

— Да, не ожидал я увидеть подобное при жизни, — восторженно шептал Сансатор, стирая скупую слезинку. Он, как и все присутствующие, ещё не до конца отошёл от увиденного ночью зрелища. — Словно бы и вправду увидел саму Хурту из легенды! — Красиво, — подал голос имперский купец. Вопреки моим скрытым подозрениям оказалось, что маэстро Дориус Арнэ — южанин по происхождению и вражич по призванию, был зятем самого Сансатора, взяв в жены его младшую дочь. Согласно своему статусу, он имел право не только называться вражичем, но и участвовать в собрании. Второй же южанин — Иррис Фальхе, сидящий сейчас подле Арнэ, оказался его приемным сыном и тоже мог называться полноценным вражичем. Также он и был тем самым проклятым носителем паука. Даже сейчас, потеряв связь с Анвином, я чувствовала запах смерти, витающий около него. Скупая похвала Арнэ заставила меня обмереть. Я была точно уверенна, что, в отличие от северян, обладающие магией южане отлично разобрались в моем маленьком спектакле с духами. Правда пока что они не спешили обличать меня в магическом бессилии. — Думаю, вы поддержите моё предложение после увиденного, — улыбаясь, заговорил отец. — Узнав о твоем конфликте с дивами, я возмутился. Песьи дети много о себе возомнили! Жалкие предатели! Моя кровь кипит, когда я думаю о них! И я пришел сюда, чтобы явить Северу не только земное воплощение богини, но и предложить свою помощь! Пора южанам узнать нашу силу, Сансатор! Пришло время изгнать заразу с наших земель! Последняя фраза заставила меня дрогнуть. Сердце больно торкнулось в груди, руки задрожали. То же самое говорил Ольг, собираясь заколоть Мирту. Невиновную южанку, нашу единственную травницу и мою приемную мать. Мысль, промелькнувшая в тот момент в сознании, заставила меня затрепетать. А что если южане не так ужасны, как о них говорят? Я поежилась, поднимая голову, встретившись с изучающим взглядом Ирриса Фальхе. Молодой мужчина пристально рассматривал меня, словно пытаясь прочитать мои мысли. Сейчас, имея возможность рассмотреть его чуточку поближе, я смогла заметить мелкие, возможно несущественные детали его внешности, которые невольно привлекли мое внимание. Так, например, его левый глаз и щеку украшала странная татуировка. Незнающий бы не стал зацикливать на ней свое внимание. Но Мирта учила меня хорошо, заставив выучить самые распространенные ритуальные руны. В его татуировке я признала «янкх» — кровавую руну, руну медленной и неминуемой смерти. Ее наличие убедило меня в том, что Иррису Фальхе не долго оставалось коптить небо своим существованием. Я поспешила отвернуться от южанина, надеясь, что он не поймет мой интерес превратно. — Заразу, говоришь? — слово опять взял иноземный купец. Он усмехнулся, заставив Тарса побагроветь. Действительно, сказанное моим отцом вполне можно было воспринять за личную угрозу. — Вы мыслите слишком прямолинейно. Только вот хочу напомнить, что многие южане уже давно верно служат Северу. — Маэстро Дориус, в вашей преданности никто не сомневается, — поспешил вмешаться Сансатор, чувствуя разгоравшееся между купцом и моим отцом пламя неприязни. — Думаю, мой друг просто не правильно выразился. Я прав? — Конечно, — кивнул отец, успокаиваясь. — Я всего лишь хотел сказать, что склавары охотно присоединятся к войне против диивов. — Ваша помощь весьма неожиданна, — слово взял один из старейшин племени вражичей — воинственный Айрис. — Но только так ли она безвозмездна? Молчавшие доселе старейшины переглянулись. Наконец, кто-то решился прямо спросить о том, что волновало правящую верхушку все это время. — Обещаю для вас только выгоду, — усмехнувшись, ответил Тарс. — Моя мечта и цель — сильный Север, объединенный Север. Я пришел сюда за военным союзом, за политическим союзом и… За брачным союзом. В тот же миг старейшины загалдели, подняв в шатре шум, сравнимый разве что с базарным. Они отлично понимали, что бы значил подобный брачный союз для вражичей. Единственный сын Сансатора погиб пару месяцев назад на охоте и у старого вождя осталось только двое живых дочерей. Младшая, вышедшая замуж за маэстро Дориуса и старшая, все еще не венчанная Расира. Сансатор все затягивал с помолвкой, желая увидеть в зяте достойного преемника. Сейчас его ожидание обернулось против вражичей. Каждый понимал, что в случае свадьбы власть в совете перейдет в руки Тарса. — Это дерзкое предложение, — вновь заговорил Айрис, когда шум в палатке слегка поутих. — Думаешь, без твоей помощи мы не одолеем диивов? Думаешь, что гордый вражич склонит голову перед склаваром? Я охнула, почувствовав, как сжалась на моей голове стальная рука Тарса. Зря решил показать свой норов дерзкий вражич. Зря решил, что его поддержит большинство, особенно после демонстрации чудесной силы земного воплощения богини-матери. — Попридержи язык, ты говоришь это самой Хурте! — тихо прошептал мой отец, мрачнея. Старейшина побледнел, видимо, понимая, что невовремя решил показать свой норов. Сансатор взглянул на него предостерегающе, словно бы ругая за поспешность. Уж он-то по своему опыту и уму понимал, насколько выгодное предложение ему навязывает Тарс. «Лучше быть другом сильным мира сего, нежели врагом» — отчетливо читалось на его лице. — Это невероятно щедрое и дерзкое предложение, мой друг, — заговорил он, старательно подбирая слова. — Я не могу с ходу дать тебе ответ. Прошу, дай нам время на раздумья, Тарс. — Естественно. Я готов ждать, — отец поднялся, увлекая меня за собой. — Надеюсь на ваш положительный ответ. Пойдем, дочь. Я послушно последовала за ним, выходя на улицу. Отец уверенно повел меня в свой шатер, где меня в нетерпении ждал Анвин. Змей буквально места не находил от беспокойства, и стоило нам войти, как он тут же подбежал ко мне, подозрительно приглядываясь и принюхиваясь. — Все с ней в порядке, — ворчливо бросил мадвану Тарс, отстраняясь. — Идите, мне надо побыть наедине с собой и подумать… Обрадованная внезапной свободой, я тут же вышла из шатра, захватив с собой торбу с лечебными мазями, намереваясь идти к Вальху. За время путешествия у меня появилась одна весьма интересная мысль. Сидя подле Анвина, я вспоминала день нашего знакомства и чудодейственную силу его яда. На мои расспросы об ее эффективности Анвин отвечал скупо. Говорил лишь, что для слышащего он может стать настоящей панацеей. На мой вопрос, поможет ли яд Вальху, он не ответил, но по его глазам я поняла, что сам змей не особо верил в это. Все же, мы не первый год ловили мадванов, и еще ни у одного из них яд не был в состоянии излечить врожденные дефекты. Однако несмотря на наши сомнения, я все же решилась попросить у Анвина пару капель яда для приготовления новой мази. Следуя инструкциям Мирты, я лично приготовила все компоненты и заправила полученную смесь ядом, оставив ее настаиваться пару дней на морозе. Сегодня как раз шел третий день настоя, и я была полна решимости испытать свою мазь в деле. После разудалых ночных танцев племя, казалось, вымерло. Вокруг стояла удивительная для такого громадного табора тишина, которую нарушало только похрустывание снега под нашими ногами. У вражичей его успело выпасть на порядок больше, нежели у нас, и при ходьбе мы буквально проваливались по колено в свежие сугробы. Наш путь пролегал через древнее капище. В этот пасмурный день идолы богов, расположенные на нем, смотрелись устрашающе. Покореженные от времени, с прокопченными основаниями и скрытыми от сажи лицами они показались мне лишь жалкими тенями своего славного прошлого. Одним своим видом они символизировали медленную и неминуемую смерть. Не осталось и толики той мистической ауры, что окружала их прошлой ночью, заставляя поверить в чудо. Проходя их, я невольно остановилась подле идола Хурты. Стоящая по левую руку от Враждя, она была второй по значимости в пантеоне вражичей. С монолитного камня на меня холодно смотрели ее пустые глаза. — И где же твое благословенье, когда оно так нам нужно? — прошептала я, касаясь рукой безжизненного камня. Идол отвечать не спешил, и только ветер все так же тоскливо задувал в вышине. На фоне его заунывной мелодии хруст снега под ногами удаляющегося в спешке человека невольно отвлек меня от тоскливых мыслей. Обернувшись, я с некоторым удивлением проводила взглядом сгорбленную фигуру какого-то мужчины, удаляющегося к воротам. На какое-то мгновение незнакомец запнулся и, словно бы поняв, что за ним наблюдают, повернулся. Мы встретились взглядами. Я дрогнула, стоило только увидеть его страшное, изрезанное шрамами лицо. Мужчина же, заметив мою запинку, усмехнулся, обнажив длинные белоснежные зубы. В тот же миг резкий порыв ветра, пронесшийся по стоянке, разворошил сугробы, скрывая фигуру незнакомца за снежным облаком. Когда же снег вновь лег на землю, странного незнакомца больше не было видно на горизонте. — Анвин, ты никого не видел? — спросила я, протирая запорошенные снегом глаза. В тот момент мне и вовсе показалось, что странный незнакомец мне только привиделся. — Нет, — растерянно откликнулся змей, вставая с колен. В отличие от меня он, как оказалось, все это время смиренно молился Хурте, а не смотрел по сторонам. Его ответ меня слегка успокоил, но не смог заглушить голоса подсознания, настойчиво навевающего мысль об угрозе. Я резко развернулась, наткнувшись взором на последнего идола, — Макшара. Удивительно, и как я не заметила его до этого момента? Ранее восьмой бог был равнозначен остальной семерке, а потому присутствие его идола в древнем капище меня не удивило. Удивило меня то, что у каменного полуразрушенного основания идола отчетливо виднелись отпечатавшиеся на снегу следы. Единственные следы. Я невольно остановилась, вновь вспоминая стремительно убегавшего незнакомца. Теперь мне уже не казалось, что он мне только привиделся. Задумавшись об этих следах, я не сразу заметила появление на горизонте своих братьев, которых отец тоже взял с собой в поездку — Кира и Марта. А вот они рассеянностью явно не страдали, преградив нам путь. — Куда собралась, замухрышка? — поинтересовался Кир, недобро усмехаясь, мгновенно отвлекая меня от загадочного незнакомца. Взглянув на братца, я испытала чувство дежавю — как никогда более ясно осознала сходство Кира с Ольгом. И эта гадкая предвкушающая улыбка на его лице, и выражение глаз человека, полностью уверенного в своей правоте, воскрешали в памяти второго сына Тарса. Разница между двумя братьями заключалась лишь в том, что Ольг никогда не был к кому-либо привязан. А вот Кир… Любил и превозносил старшего брата выше всех. — К Вальху. Прошу, отойди, — ответила я спокойно, рассматривая братца. Я знала, что он мечтает отомстить за смерть Ольга, но верила, что пока Тарс жив, Кир не посмеет подойти ко мне. Видимо, я ошибалась. Впрочем, особого страха перед братом я не чувствовала. В какой-то мере я тоже ненавидела себя за то что убила Ольга и не чувствовала из-за этого особого раскаяния. — Ты так дружна с ним, Ольсара, — пропел едко Кир, стремительно сократив между нами расстояние. Теперь он был так близко, что я смогла почувствовать тепло его дыхания на своей коже. — А вот Ольга так ни разу и не вспомнила. — Нет, я вспоминаю его всякий раз, как вижу тебя, — ответила я холодно. В тот же миг Март, стоящий за спиной Кира, напал. Атаковал подло из-за спины. И если Кир был точной копией братца Ольга, то Март не походил ни на кого из них. С детства обладавший могучим телом, он имел слабый дух и безвольный разум, а потому стал верной свитой старших братьев. В нем никогда не было инициативы, и даже подшучивая надо мной в детстве, он действовал скорее по указке братцев, нежели по собственной воле. Теперь, видимо, Кир решил натравить его на меня, дабы самому не марать руки. Возможно, не будь рядом Анвина, я бы пострадала, не успев увернуться. Но верный мадван был был со мной и, зашипев, атаковал в ответ. Свалив Марта с ног, Анвин рухнул в сугроб, покатившись далеко за пределы капища. — Мелкая сволочь! Будь ты хоть трижды земным воплощением богини, я не прошу тебя, усекла? — Кир попытался схватить меня за волосы. Он явно недооценивал моих сил и забывал, что перед ним стоите не та девочка, которую они с братцем в детстве за них же и таскали. Эта девочка выросла и могла показать клыки. — Мне не нужно твоё прощение! — ответила я в ответ, увернувшись. — Я убила Ольга, и с этим грехом мне придётся жить всю мою жизнь. Я не прошу тебя понимать или принимать меня. Мы будем врагами, Кир. Но я прошу тебя не вступать со мной в бой. Отец… — Мне плевать на отца, поняла! Думаешь, что если нужна ему, то я не рискну поднять на тебя руку? — мои слова заставили Кира побледнеть. Его глаза потемнели, а рука протянулась к мечу. — Я надеялся, что тебя сожрет мадван и мне не придётся пачкать рук, но ты оказалась живучей. Я верил, что Март прибьет тебя, но твоя змея опять вмешалась! Видимо, сами боги толкают меня на путь кровопролития! — Брат, не надо! Не оскверняй святое место своей ненавистью, — попросила я тихо, отступая. Краем глаза я следила за боем мадвана и Марта. Они безо всякой жалости молотили друг друга кулаками, уже успев окрасить снег вокруг себя кровью. — Святое место! Ха! Боги давно забыли про север, сестрица. Может быть, хоть твоя кровь привлечет их внимание, — воскликнул Кир, замахнувшись клинком. Я отскочила. Меч просвистел возле моей щеки, заставив сердце заколотиться сильнее. В тот миг мне очень захотелось позвать на помощь, но я вовремя опомнилась. Нельзя было давать людям права сомневаться в своей силе. Особенно после ночной демонстрации. С Киром мне было суждено разобраться самой. — Да, видел бы тебя сейчас отец! — хохотнул Кир, продолжая наступать на меня. — Хваленая магия севера, где же она, а! Покажи же мне чудо, сестрица! С этими словами брат стремительно атаковал. После Тарса и погибшего Ольга он мог зваться нашим сильнейшим воином, и я не сомневалась, что не смогу долго уклоняться от его атак. Я должна была убежать, но понимала, что не оставлю Анвина одного и не покажу народу свое бессилие. Мои руки задрожали, сердце гулко бухнулось о ребра, приливая кровь к голове. В какой-то момент мне даже показалось, что я чувствую уже знакомое мне покалывание на кончиках пальцев, но до конца осознать это мне не дало появление на сцене нового героя. Того, кого я ожидала увидеть тут меньше всего. Иррис Фальхе появился внезапно и одним ударом вышиб клинок из рук Кая. Братец, запнувшись, замер перед южанином, а его меч, просвистев в воздухе, упал у моих ног. — Отойди, южанин, — прорычал Кир. — Не лезь не в свое дело. — Очень даже мое, — возразил южанин спокойно. Голос у него был тихий, с характерным для южан певучим акцентом. — Уж не знаю, что она сделала, но теперь ее статус неприкосновенен для людей. Уходи, иначе я… — А ну отойди, я сказал! — Кир был настолько ослеплен гневом, что не стал слушать Фальхе. — Обнажу клинок, — довершил свою мысль Фальхе, вытаскивая из ножен лезвие длинного черного меча. Один его взмах, и кинжал братца с громким лязгом треснул на части, расцарапав его щеки, лоб и правый глаз. Я, охнув, отскочила к идолу Макшара, прижимая дрожащие, покрытые тонкой корочкой льда руки к груди. Лед стремительно таял, неприятно холодя кожу. А я, не отрываясь, смотрела на жуткий меч. Такой стали мне еще видеть не доводилось. Братец взвыл схватился за раненный глаз, отшатнувшись от Ирриса. Боль мгновенно приостудила его пыл и жажду мести. — Чертов южанин! — завыл белугой Март, оторвавшись от Анвина и бросившись на Ирриса. Появление южанина не осталось для него незамеченным. Опыт Кира ему ничего не подсказал. Фальхе же, не тратя впустую слов, контратаковал, нанеся единственный жесткий удар эфесом своего меча. Март охнул, повалившись в снег. Удар пришелся ему точно по лбу. — Я же просил… — прошептал он, отвернувшись. Уверенным жестом, заложив клинок в ножны, он направился прочь. — Стойте, — невольно воскликнула я, вынуждая южанина остановиться. — Благодарю вас… За помощь. — Не стоит благодарностей, лже-богиня, — ответил он тихо, но достаточно четко, чтобы я расслышала его фразу. — Постарайтесь поскорее обуздать вашу магию и более не попадаться на глаза вашим недоброжелателям. Меня может и не оказаться поблизости, чтобы вас спасти. И было сказано это таким тоном, что я невольно зарделась краской стыда. Даже гневные речи Кира не так ранили мое себялюбие, как ответ незнакомого южанина. — Я не нуждаюсь в имперской няньке, — воскликнула я запальчиво. — И со своими недоброжелателями разберусь как-нибудь сама! — Что ж, в таком случае желаю удачи, — вступать в полемику со мной Фальхе не стал, степенно удалившись прочь. А я так и стояла пару мгновений, не в силах вымолвить и слова. Из состояния задумчивости меня вывел Анвин: — Госпожа, простите, — прошептал змей, рукой пытаясь прикрыть заплывший глаз. Удивительно, как после такого боя он вообще еще стоял на ногах. — Я должен был раньше заметить их. — Нет, ты ни в чем не виноват, — ответила я, улыбаясь ему одобрительно. В тот момент я искренне пожурила себя за то, что отвлеклась на чужого мне южанина, забыв о мадване. Стыд на время затмил гнев, и я поспешила добавить:  — Ты молодец. Сейчас пойдем к Вальху и полечим твой глаз. Хорошо? — Как вам будет угодно, — ответил тот, потупив взгляд. — Анвин, в нападении Кира нет твоей вины, ты понял? — спросила я, вынуждая Анвина смотреть мне прямо в глаза. Мадван сейчас как никогда походил на побитого айка, хлопая влажными от еле сдерживаемых слез глазами. — Я обо всем доложу отцу. Он больше не посмеет приблизиться к нам, ясно! А теперь пойдем. Мой бедный слуга кивнул слегка неуверенно, и я, придерживая его за локоть, уверенно пошла дальше. В тот момент я почувствовала, что испытываю нечто сродни симпатии к этому странному южанину. Ведь, не окажись его в это время в этом месте, неизвестно, кто бы оросил своей кровью древнее капище северных богов.