Когда закончится дождь...

Чуть очерченный окрик и растерянный взгляд, И потухший окурок в дрожащей руке, Твои тонкие пальцы на оконном стекле... И под грохот колес удаляется поезд. (J:Mors, «Поезд»)

Плохо помню, как вылетел из квартиры, захлопнул дверь и оказался в машине. Не заводится. Не заводится, твою мать!!.. Грязно выругавшись, смотрю на время: так, 50 минут... Что делать, Боже, что делать... Утыкаюсь лбом в руль, еще никогда мне не было так тяжко. Внезапно проясняется: можно же словить такси, до вокзала тут с полчаса ехать. И почему я сразу не догадался, дурак недобитый?!.. Вот что значит паника... Через десять минут я уже сидел в салоне такси, летящего в сторону той самой станции, откуда ты совсем скоро исчезнешь из моей жизни. Водитель согласился доставить меня как можно быстрее самыми короткими путями, решив, что я желаю остановить возлюбленную... Пусть думает что хочет. Проскочив несколько поворотов, мы выехали на разъезд, где, на мое горе, уже успела скопиться пробка... Ну что за маразм!!.. - Давайте другой дорогой, - в волнении я вцепился рукой в сиденье. - Поздно, - флегматично отозвался шофер. – Отсюда уже не выехать, придется ждать. Но не бойтесь, они тут не стоят долго, минут через десять рассосутся как миленькие. Последние слова меня немного утешили, а еще больше утешил тон, с которым таксист произнес их. Казалось, он был на все сто двадцать уверен в своей правоте. Я не стал спорить и постарался избавиться от волнения, ведь главное не просто не опоздать, главное – найти что сказать тебе при встрече. Не буду скрывать, что мне было безумно страшно, но я знал, что другого шанса не будет. - Здесь можно курить? – осведомился я у водителя, понимая, что пока все равно стоим в пробке, это лучший способ собраться с мыслями. - Конечно, - ответил тот. И, опустив стекло, я окунулся в успокаивающий вкус любимых сигарет. Так, прежде всего мне нужно придумать, как заставить тебя не садиться в поезд. Можно попросить прощения, броситься со слезами, наплевав на гордость, можно вцепиться в тебя и наобещать, что отныне и навсегда отдаю себя в жертву нашей любви, что буду сидеть дома, готовить тебе ужины, ждать с работы... Наврать, говоря другими словами. Ну уж нет, хватит с меня лжи – резко стряхиваю в окно сигаретный пепел и мысленно срываю с собственной шеи незримый ошейник. Как же я устал, Юто. Нет, нужно все-таки что-то решить. Я ведь сам заварил кашу, сам стал отдаляться, говорить грубости, причинять тебе боль и не замечать этого из-за своих проблем. Я боялся потерять свободу, но не переставал ревновать тебя, не отпуская от себя ни на шаг. Я просто был не прав – и ты просто освободился. Однажды утром пришел в студию и заявил, что больше не хочешь играть в группе. Все обалдели, особенно я, потому что ты сказал это при всех, не поставив меня в известность заранее. Ты даже не представляешь, как мне было больно, ведь именно тогда до меня вдруг дошла главная истина: несмотря на все старания ты никогда не был моим. Не понимал моих чувств, считая меня всего лишь тупым эгоистом. И ведь был прав. Ты сказал, что так будет лучше. Долгие уговоры и обсуждения не привели ни к чему, и вскоре нам пришлось согласиться с твоим решением. Расстаться с тобой. И вот сегодня ты уезжаешь. И ты даже не сказал мне об этом, а всем сказал: Манабу сказал, Джину сказал, Казуки сказал, даже менеджменту сказал, а мне – нет. Это так больно, Юто!.. Неужели теперь я действительно для тебя ничего не значу? А как же... Сигарета погасла, обожгла пальцы. И в этот момент мы наконец поехали. Как и говорил водитель, на месте были ровно за десять минут до отправления поезда. Таксист пожелал мне удачи, напомнив напоследок, что «все девчонки такие» и потрепав по плечу как старого знакомого. Идиот. Оставшись в одиночестве, я тут же достал мобильный, включил его и нетерпеливо набрал твой номер. Гудки... Юто, прошу, возьми трубку... - Да, - раздался в динамике знакомый бархатный голос. Хорошо, что не сбросил... - Юто, это я, Масахито. То есть Маса. То есть Бё, - от волнения я даже сбился. - Чего тебе? – равнодушие. За что?.. - Я на вокзале, - выдохнул я без дальнейших преамбул. – Ты же... - Я сказал, чтобы меня не провожали, - холод металла в ничего не выражающем тоне. - Пожалуйста, Юто... – пробормотал я, еле сдерживая предательские слезы. - Второй вагон. Нумерация с головы, - щелчок, гудки. Ты что, даришь мне надежду?.. Глотаю глупые слезы, ошарашено смотрю по сторонам в поисках твоего поезда. Вот он, черт, где же голова? А, вот. Второй вагон... Где же... О нет. Ты стоишь на перроне рядом с огромным чемоданом, за спиной виднеется чехол с гитарой. И мне кажется, я вижу перед собой ангела во плоти – сияющего, прекрасного, но невыносимо далекого, недоступного, как небесная высь. - Ю...то... – пробормотал я, приблизившись. Какой же, верно, у меня сейчас глупый вид... – Я искал тебя. - Зачем? - Извиниться, - выдох. Сердце бешено колошматит где-то в голове. - Мне не за что прощать тебя, - непонимание, граничащее с равнодушием. - Ю... Я пришел сказать тебе, что все делал не так, - сглотнул, потер виски. – Я был эгоистом, прости меня и... не уезжай. Минута тишины, растянувшаяся в вечность. Начинается дождь. Серебряные капли покрывают твои красивые волосы легкой похоронной вуалью. Ты подходишь и зачем-то заключаешь меня в привычные, но теперь такие чужие объятья. - Это ты меня прости, Маса, - твой голос слегка теплеет. – Ты хороший парень и достоин большего. А я так и не смог стать тем, кто нужен тебе. И кто нужен группе. - Неправда, ты ведь не знаешь, я врал тебе все эти годы, - пробормотал я, мысленно умоляя всех богов заставить тебя передумать. – Я ценил нашу любовь, я просто боялся потерять тебя... - Но ты же говорил, что меня ненавидишь, - легкий укор или издевательство?.. - Я много чего говорил! – не выдержал я. – Да как ты не поймешь, что только когда ты кого-то любишь так сильно, ты можешь его ненавидеть с такой же силой!.. - Тогда отпусти меня, - и объятия разжались. Я больше не стараюсь скрыть свою беспомощность и слабость. Мне плевать, что сейчас ты видишь меня таким – раздавленным, побежденным... Если ты не уйдешь, ты сможешь меня простить, а если это наша последняя встреча, лучше всего тебе запомнить меня без наигранной маски успешности... «Я бы отдал все на свете, чтобы этот дождь не заканчивался», - твоя фраза из далекого прошлого болезненно отзывается в сознании и разбивается на тысячи осколков вместе с каплями усиливающегося дождя. «Завершается посадка на рейс... Просьба провожающим освободить вагоны», - равнодушно-будничное объявление заставляет потерять остатки ускользающей надежды. - Не бросай меня... – мой голос ломается, и я теряю контроль над слезами. Я не знаю, что делать, не знаю, как поступить, я больше ничего не значу для тебя, зачем тогда... - Не надо так, Бё, - твоя сильная рука последний раз ложится мне на плечо, и ты, наклонившись, тихо роняешь возле самого уха: - Я позвоню. Слышу быстрые удаляющиеся шаги, разговоры людей вокруг, шум отъезжающего состава. Я понимаю, что ничего не успел... И тут же волна невыносимого гнева накрывает меня с головой, заставив взвыть от распирающей боли. - Ты не можешь так просто... – но поезд уже уезжал, унося с собой моего Ю, нашу любовь и наше глупое недолгое счастье. В последнюю секунду я увидел тебя стоящим у окна, запомнив легкую дрожь застывших на раме пальцев, слегка растерянный взгляд умных глаз цвета кофе и пару слезинок, скользнувших по щеке. - Юто, это глупо, слышишь!!.. – проорал я в отчаянии, но грохот колес перекрыл мои вопли. Не в силах смириться, я безвольно грохнулся на колени прямо посреди мокрого перрона и дал волю раздирающим душу чувствам. – Чтоб ты сдох, дрянь!.. Тодака, я ненавижу тебя!!!........... Мой крик оборвался – и я, наконец, задохнулся от горячих слез и разрывающих эмоций, напугав, наверное, немало людей вокруг, до которых мне не было никакого дела. Меня ведь больше не существовало, не существовало и моего Юто, как не существовало ничего из нашего общего прошлого. А вокруг меня куда-то спешили незнакомцы, стремительно менялась жизнь и шел дождь, как будто по заказу наигрывая все ту же блюзовую мелодию: двенадцать тактов, пониженные ноты, диалог сыгранных фраз.