Возвращение Кровавого Короля...

      Ятори отправил Нанами в темницу, ту, которая находилась на самых нижних этажах замка Темного Короля. Солнечный свет сюда почти не проникал, лишь вдалеке, за пределами клетки горел единственный факел, и где-то постоянно, и так назойливо звенела далекая капель.       Нанами немного шевелится, делает небольшой вдох и тут же морщится. Воздух здесь спертый, сырой, пропитавшийся плесенью, гниением, и девушка вновь заходится в сухом приступе кашля. Она кашляет часто и порой так долго, что ей уже и самой кажется, что легкие вот-вот разорвутся на части. И кровь действительно начинает исторгаться из её рта, широко раскрытого, застывает на тонких женских губах. И это пугает. Но пропитанный смрадом воздух все так же продолжает давить на носоглотку.       День и ночь, часы, минуты. Все слилось для нее в нескончаемый поток времени. Холод становился всё более нестерпимым, казалось, будто её тело постепенно остывало, чахло, а разум начинал теряться между иллюзией и реальностью, рисуя непрошенные картинки в женском воображении. Она снова вертит головой, оглядывается с пустой надеждой, но все, что видит девушка — голые стены, холодный камень и нескончаемую, клубящуюся черноту справа и слева. Лишь легкий, чуть трепещущий огонек факела вдалеке, не позволял этой тьме полностью овладеть пленённой. И вот её снова одолевает кашель, и она склоняет голову низко — низко. Грудь и плечи ходят ходуном. Спроси Нанами сейчас — сколько времени прошло с момента её последней прогулки в парке? Она бы уже и не смогла точно ответить — день-два или больше. Неделя? Время вязалось для нее точно в тугой ком.       Вдалеке, под тусклым свечением факела, появляется черная крыса с ярко-красными, будто налитыми кровью глазами, и где-то слева слышна шипящая возня, и снова крысы — мясистый клубок облезлой смрадной шерсти, тонких хвостов, тощих тушек. Но Нанами смотрит на это столь отрешенно. И еще запах —зловонный настолько, будто где-то неподалеку свалили кучу трупов с открытыми, полными гнили ранами, в которых уже копошатся трупные черви.       Всё чаще мысли её возвращали в храм. С теплящейся в сердце надеждой на спасение. Мысли о Томоэ стали единственным, что удерживало Нанами от падения в бездну сумасшествия царившего вокруг. И все же судьба играет с ней злую шутку. Всегда окруженная добрыми лицами. Протягивающая руку каждому нуждающемуся, она теперь снова оказалась одна. Одинокая и поломанная, у ног самого безжалостного ёкая, именовавшего себя Королем Демонов.       Движения сверху в этот раз были особенно активны, постоянный грохот и гул громких голосов эхом отражался от каменных стен. Волнами настигая ушей пленницы. Наверное, там сегодня что-то происходит. Где-то раздался хлопок тяжелый дверей, и неспешные шаги стали разрезать тишину вновь и вновь, становясь громче, ближе. Пощёлкивание длинных ногтей о каменную кладку стен вынуждало девушку напрягаться, готовясь к неприятной встрече. Первой, за это долгое время.       Демон приближался к своей жертве спокойно и размеренно. Подошва его тяжелых сапог с глухим стуком чеканила широкие шаги. Опустив руки в карманы плаща, становясь всё ближе, он не отводил взгляда горящих в темноте глаз от своего трофея в клетке.       Нанами видела темный плащ на плечах, огромные, такие же темные сапоги до колена с отворотами, россыпь алых волос обрамляющих мужское лицо. Девчонка щурится, хмурится еще какое-то время всматриваясь в своего гостя, но потом опускает голову, отводя взгляд карих глаз.       — Добрый вечер, человеческая Богиня? - Акура начал свой визит с напускной вежливости. - Как настроение? — На смуглом лице растянулась довольная улыбка, вся эта ситуация его явно не переставала забавлять и тешить. Дикий зверь пришел поглумиться над своей жертвой.       — Значит, сейчас вечер… — тихим голосом подметила девушка и, неспешно вновь подняв голову в сторону своего собеседника, взглянула на него своими потускневшими глазами.       Тонкая, противная ниточка ухмылки тянула темные губы. Чуть помедлив, Акура достал звенящую связку ключей из своего глубокого кармана, открыл дверь камеры, а после быстро и даже как-то по-кошачьи ловко проник внутрь, легко присев напротив девчонки.       — Ну что, больше не пытаешься от меня улизнуть? Теперь то поняла, что все это бесполезно? — Договорив, он резко и с силой потянул за свисающие цепи от оков на её руках.        Звон тяжёлого металла и болезненный писк невольно вырвался из её рта, эхом улетевший дальше, отражаясь от каменных стен. По истертым оковами запястьям побежали тонкие струйки алой крови, окрашивая рукава некогда белой школьной блузки красным багрянцем. Запястья засаднило.       Нанами судорожно втянула носом воздух. Пряча соленую влагу на больших глаза. И снова кашель — ей трудно дышать таким низким, тяжелым воздухом. Он будто съедает всю слизистую. Глубоко в груди опять что-то болит. И её невольно трясет, от холодного, влажного воздуха окутывающего девичье тело. Но все же она старается держаться что есть сил. Возможно, странно, но страха в ней сейчас нет. Он потух, угас, как и многое другое вместе с ним. Будто осталась лишь телесная оболочка, с заточенной в ней душой.       Что-то чуть заметное скользнуло по лицу демона в этот миг, лишь на мгновение исказив его черты. Мужчина обхватывает когтистыми пальцами женский подбородок. Острый. И заставляет посмотреть на себя. Она ахает сначала, и все же подчиняется его грубости.       — Знаешь, Акура, я всё-таки рада, что ты смог вернуть себе свое тело, — шепчет Нанами, стараясь сфокуссировать взгляд, — находиться в человеческом тебе было слишком тяжело, — и слабая, искренняя улыбка трогает её сухие, искусанные губы. Даже в такой ситуации человечности в ней было не отнять.       Золотые глаза напротив неторопливо и неотрывно изучали её лицо. Все те же огроменные глазища цвета ранней осени. Нанами смотрит на него, но будто не видит, взгляд её рассеян. Акура хмурится. Ему не нравится это в ней, совсем не нравится. Она молчит, дрожит едва, но глаз не отводит. Девчонка на грани. Совсем. Он вдруг чувствует это, находясь так близко к ней. И мужчина видит, как она цепляется из последних сил, как прячет соленую влагу под пушистыми ресницами, как вздрагивают тонкие губы. Как тяжело вздымается грудь. Как она ломается с каждой секундой все больше и больше прямо на его глазах.       Люди. Они так хрупки, так слабы, сосуд из крови, костей и мяса, разбить который ничего не стоит. Он помнит себя таким.       Акура сглатывает. Кадык на мужской шее быстро дергается вверх и снова вниз. Взяв нужный ключ, он, уже более аккуратно приподняв, расстегнул оковы сначала на одной её руке, потом на второй. Железо опало на каменный пол со звоном. Открывая янтарным глазам истертые до глубоких ран запястья с запекшимся густым багрянцем, коркой крови. И демон вновь сводит брови, с недовольством поджимает темные губы.       — Спасибо, — тихим голосом ответила девушка, не поднимая больше на него глаз. Руки её так и остались безвольно лежать на поджатых коленях.       Акура поднялся быстро, вновь выпрямляясь перед ней в полный рост. Сапоги его звонко скрипнули, очерчивая темную полосу на каменном полу. Ему вдруг так захотелось скорее покинуть это место. Но на секунду он все же задержался, вновь глядя на разбитую Богиню Земли у своих ног. И сделал то, что возможно не ожидал и сам от себя.       — Вставай давай! Или хочешь навсегда здесь остаться?! — Звонко произнес Акура, вдруг протянув свою руку девушке.       Повернувшись на требовательный тон, на долю секунды, в затуманенном сознании Нанами показалось, будто пред ней оказался Томоэ. Тусклый свет падающий со спины от факела, рисовал перед ней высокого мужчину с длинными, густыми волосами. И ей так хочется поверить в это. В то, что хранитель наконец пришел за ней. Поверить, потому что она еще жива, потому что она человек. Потому что это может быть он…       С появившимся порывом сил Нанами устремилась подняться, но ослабшие ноги подвели её, и она, с тихим шумом, растянулась на холодном каменном полу. Все её тело болит, ноги гудят, плечи ноют, запястья горят будто пламенем. Трясет и лихорадит. И она глухо всхлипывает, вздрагивая плечами. Так по женски. Так горько и тихо.       Увиденное заставило Акуру сморщить нос вновь, но теперь как-то по другому. Болезненно. С выдохом закатив глаза. Вновь присев, он с несвойственной аккуратностью сгреб Нанами в охапку и, снова выпрямившись, тихими шагами направился к лестнице.        Такой тёплый и сильный. Томоэ… запах медового саке… и стук его сердца под её ладонью.       Голова медленно опустилась на мужскую грудь, доверяясь мужчине. Сознание постепенно оставляло Богиню, заставляя её плутать в пелене своего разума. Мысли путались, тело гудело. Акура нёс Нанами аккуратно, быстро преодолевая крутую лестницу, длинные коридоры замка, будто стремясь поскорее избавиться от своей ноши и лишь изредка поглядывая на неё.       Она словно невесомая.       И это его удивляет. Совсем не тяжелая, точно истончилась вся. Иссушилась за эти дни. Ребра острые — он чувствует их под своими пальцами. Локти колкие. Дыхание сбитое. Заходя в комнату, Акура распахнул дверь стремительным ударом ноги, из-за чего серебряная ручка звонко стукнулась о стену. От этого резкого звука Нанами невольно дернулась в его руках, едва всхлипнув. И Акура тихо ругнулся за эту свою опрометчивость, покрепче прижав ее слабое тело к себе. Пройдя вперед еще несколько шагов, он осторожно переложил девушку на высокую кровать. Выпрямившись, мужчина на секунду задержался, кратко взглянув на нее, а после почти сразу развернулся и спешно покинул комнату закрыв за собой дверь. Теперь уже более спокойным движением, определенно не желая создавать излишнего и намеренного шума.