Возвращение Кровавого Короля...

      Нанами следует за приставленной к ней тануки, стараясь не отставать от прислуги. Немного торопится. Солнечный луч касается ее кожи так ненавязчиво, ласково, как солнечный зайчик. Скачет по ее лицу и ключицам, застывает в яремной впадине и слепит большие карие глаза. Нанами улыбается. Ярко, тепло, исто. Отчего-то счастливо. Может от того, что Акура вновь теперь каждый вечер заходит к ней, плюхается рядом на широкую пуховую кровать, падает на спину, подбирает руки под голову, лежит с ней рядом и разговаривает. Обо всем, о том что знает, что помнит, что его тревожит и трогает. Они даже как-то обсуждали звезды. Вернее, Акура говорил, а она слушала, смотрела, и улыбка тлела на ее тонких губах. Он полон жизни и энергии. Она уверена. Есть в нем что-то, какая-то нечеловеческая химия, рождающая на свет невероятную силу духа. Огненный демон точно горит изнутри, и этот жар задевает и ее. С каждым часом, каждым днём всё сильнее.        Акура провожает ее взглядом. Тонкую, острую, хрупкую. И опускает голову, пряча ответную улыбку. Она ему все же нравится. Всегда нравилась. Еще с первой встречи. И в этом так легко и естественно оказывается себе признаваться, словно так и надо. Нанами молода, недурна собой, так притягательно невыносима, столь языкаста и смела. И беречь её, заботиться о ней выходит так приятно.       Ятори стоит со своим Господином рядом. Долговязый и несколько нескладный, он стоит сложив руки на груди, и все не сводит внимательных глаз с Короля демонов. А Акура вновь возвращает взгляд к женской фигуре с копной густых каштановых волос, чуть поворачивает голову ища её взглядом. Но девушка уже исчезла с лестницы. Мужчина усмехается хрипло в кулак. Пока Ятори все также смотрит на Акуру недовольно, и глаза его горят дикой силой. Сначала он, конечно, не поверил, фыркнул, решил, что показалось. Но это повторяется. Вновь и вновь. Великий демон стал неравнодушен к человеческой девушке. К этой недобогине!       — О чем ты хотел доложить мне? — Акура обходит стол, садится в свое кресло и закидывает ноги на гладкую поверхность дерева.       — Господин, Вы любите её? — И слова мехового шара звучат ни как вопрос. Это утверждение бьющие без промаха. Такое резкое и внезапное.       Акура ощущает, как у него кадык на шее дергается, а брови ползут вверх. Он медленно поворачивает голову к своему приспешнику. И даже не слишком скоро находит что ему ответить. Сердце глухо стучит в грудной клетке. А в зале стоит полная тишина. Кажется, Акура ощущает себя рыбой, выброшенной на берег.       — Головой двинулся? — в голосе его играют странные нотки. Они выдают эмоции. Огненный демон напрягается всем телом, линия его плеч становится слишком прямая, а челюсть плотно сжата.       Ятори прокашливается в кулак, чтобы заполнить паузу, повисшую в воздухе, переминается с ноги на ногу, а потом вновь внимательно смотрит на Короля.       — Тогда, Вы позволите мне избавить Вас от её общества? Ведь сказать откровенно, я не вижу никакой вашей выгоды от её прибывания здесь. Серебристый лис уже уязвлен её пропажей. Смерть этой девчонки..       — Захлопнись, — цедит сквозь зубы Акура, вновь обрывая этим всю подготовленную речь Ятори. И такая волна злобы, агрессии, черной патокой поднимается в нем откуда-то изнутри, из самых глубин души. — Скажешь еще хоть слово, вырву тебе язык, — золотые глаза уже пылают языками пламени, и Меховой шар лишь презрительно кривит губы. Снова Акура-оу затыкает его. - Нанами нужна мне лишь по одной причине. И ты это прекрасно знаешь. Томоэ должен своими глазами увидеть, как я вырву ей сердце.       Но вопрос уже сжимал сознание демона раскаленным обручем. Может ли он полюбить? Любит ли он её? Эта внезапная мысль ошпаривает. И Акура морщится. Любые чувства, любые эмоции — это слабость. Неужели теперь всего одна девчонка способна вздернуть его мир за ноги, заставить планету вращаться в ином направлении? И это пресловутое «любит её». Это как клеймо «непроходимый дурак» прямо на лбу. Хотя, наверное, он такой и есть, раз позволил себе думать чем-то еще, кроме головы.       Но хуже всего, пожалуй, было услышать эти слова от Ятори. Неужели приспешник так ясно и открыто видит всю эту ситуацию вокруг, словно читает закоулки души Огненного демона, бежит глазами по печатным буквам, черной краской въевшимися в бумагу. Акура никогда не думал, что может оказаться так прост. Невидимая ярость разливается по его венам. У Кровавого Короля не может быть слабостей.       — Подумайте об этом, — наконец произносит Ятори, а затем разворачивается и уходит. Он не хочет драки, но глаза его Короля такие темные, мрачные, горящие лютым огнем. Потому что Ятори оказался прав. Чертовски прав! Теперь Меховой шар абсолютно точно понял это.       Акура-оу был готов буквально вцепиться ему в горло. Расквасить рожу. Выместить все свои эмоции на нем. Стоило Ятори лишь заговорить о Нанами. Да, меховой шар прекрасно помнил, как Нобу поплатился своей жизнью за то, что едва шкурку этой кукле попортил. Как Кровавый Король отстоял свою честь и её. И что? Теперь снова эта девка выйдет сухой из воды? Нет. Так дело не пойдет.       Больше Нанами не ждет ничего хорошего. Человеческая самка не в пару высшему демону иного мира. Он сломает её. Вобьет меж ними кол. Раздавит девчонку самолично. Наступит на ее тонкое горло и будет давить, давить, давить тяжелым ботинком, пока у нее не полопаются сосуды, не посинеет лицо, не раздастся хруст хребта. Поставит на место. Она заслужила. В этом Ятори абсолютно точно уверен. Бесполезная дрянь с вонючей дыркой между ног. Прислужник чувствует, как эмоции бьются под его кожей, будят лютую злость, неуправляемую агрессию.       Ятори растворяется в сизой дымке все силясь успокоиться. Нет, если он сейчас встретит эту Нанами в таком состоянии, то ничего хорошего из этого точно не выйдет. Все же живой ее оставить стоит. Даже такие бесполезные пизды могут на что-то сгодиться. В конце концов, изначально ее пребывание здесь было исключительно с целью ослабить Лиса.       Часы стучат девять утра следующего дня. Нанами знает, что больше уже не уснет. Она просовывает руки в рукава своей юкаты и поправляет длинную юбку. Умывается. Плещет водой на свою кожу из небольшой металлической емкости, услужливо принесенной в её комнату прислугой минутой раньше. Капли застывают маленькими радужными кристаллами на её щеках, губах, носу, попадают на шею и даже едва-едва мочат волосы. Девушка проводит в своей спальне еще некоторое время, а потом открывает дверь и направляется спуститься вниз. Как раз к завтраку. Акура-оу наверняка уже ждет её. Но в самом низу, когда Нанами сходит с последней ступени, ее вдруг останавливает чужая рука.       — Салют, Богиня Земли — Девушка чуть поворачивает голову и видит Ятори. Он улыбается. И его улыбка видится Нанами жуткой. Девушка нервно сглатывает и быстро опускает вниз глаза. — Мне кажется, или ты начала избегать меня?       — Тебе кажется. — Нанами старательно давит доброжелательную улыбку в ответ.       Ублюдок. Последнее время он просто постоянно стал к ней цепляться. Одергивать. Придираться. Замечать каждый неверный шаг, каждое неправильное движение, каждую ошибку. А, учитывая, что Нанами девочкой всегда была довольно неуклюжей, то цепляться было к чему. И девушка не понимала что ему сделала. Или у Ятори, может, просто было всегда плохое настроение? Но как Нанами ни силилась разгадать, у нее ничего не получалось.       — Следуй за мной, юная Госпожа. Или, может ты уже забыла, чем может закончиться здесь прогулка в одиночестве?       Слова его прозвучали, скорее даже как предупреждение и Нанами заметно передернула плечами. Странные правила царят в этом месте. Словно они меняют одну диктатуру на другую. Демоны соперничают друг с другом, скалятся подобно зверю. Неужели все в этом мире лишь так? Нанами не хочет об этом задумываться. Не сейчас. Девушка идет по коридорам, заворачивает за угол и останавливается на пороге очередного большого зала. Здание это действительно очень похоже на лабиринт. Все комнаты огромны. Потолки высокие, стены толстые и прочные. Нанами оглядывается беглым взглядом на проходящих мимо екаев. И вдруг замирает.       Взгляд ее, сквозь распахнутую дверь запинается о знакомую фигуру. Акура стоит у окна в своей комнате, держа в руке бокал красного вина. А рядом с ним, совсем близко, стоит незнакомая Нанами женщина. Она высокая, одета в традиционное кимоно, ткань лазурного цвета призывно струится по ее телу, очерчивает пышную грудь и талию. Волосы незнакомки собраны в замысловатую прическу, открывают её тонкую и длинную шею. Она красива… Такая изящная. Изысканная, благородная, тонкая, нежная. Нанами видит, как время от времени незнакомка тянется вперед, что-то тихо говорит Акуре, смотрит прямо ему в глаза, улыбается, едва смеется и качает головой. Она касается его руки словно невзначай. Нанами прожигает взглядом их пальцы, почти сплетенные, почти сомкнутые. И Акура не пытается отстраниться от нее, словно не против этой близости. Интересно, как давно это продолжается? Нанами вспоминает те ночи, когда Акура-оу мог до утра не появиться в замке, ровно как и вчера. И девушка чувствует, как у нее скрипят зубы. От злости, раздражения и даже зависти. В ее душе что-то меняется с такой скоростью, что даже становится страшно.       Так не должно быть. Нет.       — Эй, Богиня Земли! — Ятори щелкает пальцами у нее перед глазами, и тогда она вздрагивает. — Ну, что же ты встала? Нам нужно идти дальше. — Меховой шар улыбается гаденько, вертит в руках короткий нож. Ему забавно. Имбецил. Конечно, ему же всегда нравилось ее доставать и нервировать. Это уже слишком.       Пальцы девушки стискивают ткань длинных рукавов платья сильнее, костяшки белеют. И Нанами осознает, что ее ладони отчего-то неведомым образом начинают дрожать. И стискивает руки еще плотнее, теснее. До красноты на нежной коже. Только что бы спутник её не заметил. А Ятори тем временем, уже продолжает.       — Ты чему то не рада? — Будто мысли читает. И голос у него иногда бывает таким елейным. Его можно было бы даже назвать ядовито сладким.       Нанами хочется огрызнуться, сказать что-то колкое, но она вовремя прикусывает себе язык. Наверняка Ятори ждет от нее именно такой реакции. И вместо этого она поворачивает голову и снова смотрит на Акуру-оу и ту незнакомку. Наблюдает за тем, как женщина улыбается, а он дарит ей улыбку в ответ. Нанами видит, как что-то шепчут её губы. Акура ей отвечает, а потом просто берет и касается её волос пальцами, поправляет выбившуюся прядку. Движение это мимолетное, простое. Но от последнего у девушки сводит зубы. И Нанами отворачивает голову. Ей неприятно смотреть. Чувство отвратительное, скользкое. И так трудно его подавить. С чего она вообще взяла, что может хоть чего-то ждать от Акуры? Дура! Непроходимая дура! Те двое слишком друг для друга. И изнутри царапает что-то такое страшное, лютое, что Нанами мигом поворачивается и уходит. Есть она перехотела.