Возвращение Кровавого Короля...

      На следующее утро, Нанами ведет себя практически как обычно. Она вежлива, улыбчива. Но есть одно но. Такое ярко выраженное, что у большинства окружающих глаза лезут на лоб. Она конечно и раньше часто при встречах перекидывалась с Акурой-оу парой слов, но такого еще не происходило. Теперь Нанами едва ли не бесстыдно жмется к нему, мешает завтракать, заглядывает с хитрой улыбкой прямо в глаза, прижимаясь, порой, столь недвусмысленно, что наблюдающий все это Ятори даже открывает рот, но потом его захлопывает. Акура же лишь прячет ответную улыбку меж темных губ. Странная она, эта девочка. Нескладная, какая-то неверная, совсем не идеальная, Богиня в человеческом теле. Но такая живая, такая настоящая, счастливая. Храбрая. И его.       Он подносит ладонь к ее лицу, жаркую и раскрытую, накрывает женскую щеку, и девушка прикрывает на мгновение глаза, наслаждаясь моментом легкой ласки и такой желанной близости. Множество раз Нанами говорила себе, напоминала, что там, в мире людей, пустует её храм, ждут друзья, волнуется Мидзуки и Томоэ — мужчина, которому она была обещана, казалось, самой судьбой. Она не должна быть здесь, не должна вести себя так, не должна быть столь пьяна странным счастьем, пришедшим из ниоткуда. Но вопреки всему Нанами сама наклоняется к мужскому лицу, и Акура чувствует тепло ее влажного рта. Он подается вперед, сжимая девушку в своих объятиях, путаясь пальцами в ее распущенных волосах. А ее маленькие ладони то давят на его плечи, то перемещаются на шею. Нанами целуется не очень умело, но с пылом и жаром, только отдает и не просит ничего взамен. У нее учащается дыхание, и сердце выбивает странную дробь.       Быть вместе для них обоих оказалось странно. Было время, когда она боялась его. Как и любой нормальный человек, который ценит свою жизнь и не желает с ней расставаться. Боялась его острого взгляда и жилистых рук. Акура-оу всегда был страшен и опасен. Иногда девушке даже казалось, что этот темный демон и жестокость имеют общие корни, что он родился с этим врожденным пороком и позволил ему прогрессировать. Но теперь Нанами знает и иную его сторону. Его нежность, ласку, заботу, даже любовь, пусть это слово так и не прозвучало от него ни разу. Но она просто знает. Чувствует. И этого вполне хватает.        Девушка гладит его по щеке и замирает у его темных губ, совершенно точно не желая отпускать. Но все же отстраняется, кидает взгляд в сторону и ловит темный взгляд Ятори, направленный прямо на нее. Глаза Нанами вспыхивают, и она снова смотрит на Акуру. И странное, пришедшее из ниоткуда, словно из небытия, чувство вдруг сжимает все внутри в стальной кулак. Это тревога. Необъяснимая и мутная тревога того, как сложится в этом мире, их теперь общее будущее.       — Акура, — говорит она тихо, когда её шаловливые пальчики путаются в его прекрасных волосах, — а у меня талисманы совсем закончились. Мне надо новые. — Все же, забывать о том, что сейчас она живет в мире демонов, пожалуй не стоит.       Но мужчина лишь изгибает бровь дугой, и так хитро усмехается.       — Что?! — Нанами вдруг резко отстраняется, с негодующим выражением на лице, вздергивает свои ладони. Дитя, такое дитя. Удивительное и чарующее. — Они мне нужны, чтобы хоть как-то защищаться! Здесь всегда полно разных ёкаев, а я не хочу сидеть и бояться. — Она смотрит на него с упреком, сложив руки на груди. — Ну что ты все улыбаешься? Тебе смешно надо мной, да?! — А мужчина уже тихо смеётся.       — Ты очаровательна, — говорит он, ласково проводя рукой по ее волосам, а она голову отворачивает. Непокорная, своенравная девчонка. Этим и нравится. — Если ты так хочешь, если ты считаешь, что они тебе так нужны, то, конечно найдем тебе новые. Нанами? — она поднимает на него свои большие глаза и смотрит так внимательно. — Но я обещаю, что с тобой ничего не случится. Я не позволю никому и пальцем тебя коснуться.       — Обещаешь? — И что-то стылое, едва уловимое мелькает в женском голосе. Словно предчувствие, словно морок будущего. Но Акура-оу, Кровавый демон, во истину ничего не боится. И слова его бесспорно имеют свои силу. Нанами конечно знает это.       — Обещаю.       Горячая, юная, влюбленная и порывистая. Именно так она вновь припадает к мужскому рту, ощущая, как его горячие губы подчиняют и мнут ее губы. А затем, совершенно неожиданно, Акура уже подхватывает её на руки, улыбается такой знакомой, самоуверенной, лихой улыбкой, и их обоих охватывает его пламя. Он пообещал ей эти бумажки, а в ином мире есть лишь одно место, где можно все это найти.

***

      Его привычно черный плащ так и остался не застегнут — днем в ином мире почти всегда жарко. Но торговый Квартал Красных фонарей, как всегда пестрил самыми разнообразными телами.Куртизанки прятались в тени и старались выглядеть, как можно более маняще для проходящих мимо мужчин. Акура шел не спеша, он мало обращал внимания на мелькающих мимо девиц. Определенно точно давая понять, что они его не увлекают. Голоса их ему казались слишком писклявыми, речи надуманными, смех неестественным, а лица слишком накрашенными. Просто они были не его Нанами. Вот и вся причина.       Не удостоенные же его внимания женщины, лишь кривились в след Акуре и его спутнице — очередной шлюхе Короля. Так было думал каждый, кто ловил эту пару взглядом, но почти сразу что-то заставляло задуматься и посмотреть внимательнее. Человеческая девушка рядом с ним была юна. Даже слишком. Платье у нее было простое, кожа не блестела маслом, а каштановые волосы вольно распущены по плечам. На ногах ее была грубая обувь, и глаза чем-то горели. Девушка не была шлюхой. Для шлюхи в ней было слишком много невинности, чистоты и простоты. Она часто тупила взгляд и боялась смотреть по сторонам на провожавших их взглядом куртизанок, а Акура легко играл с прядями ее волос, иногда что-то говорил ей на ухо склоняясь и держал рукой лишь за талию, не позволяя себе вольностей. Порой эта девушка краснела от его слов, а Акура улыбался. Она словно пленила его чем-то особенным и об этом не трудно было догадаться. Ведь и Акура совершенно не чурался этого. Даже наоборот. Словно хотел. Словно жаждал всем показать её. Огненный демон снова улыбается странной улыбкой, а потом вдруг понимает, что оказывается совсем не знает, где и у кого здесь можно найти те самые бумажки.       — Эй, — он вдруг быстрым движением ловит за запястье на легком бегу быстроногую маленькую девочку, проскальзывающую мимо. Копна ее белоснежных волос веселыми кудряшками скачет по плечам, все лицо раскраснелось, и девочка тяжело дышит от бега. — Постой минутку, — говорит Акура, не выпуская её руку и присаживаясь к ней. — Ты знаешь где я смогу найти бумагу, подходящую для письма божественного слова? — Девочка вскидывает на него лучистые глаза. Он мог бы обратиться к кому угодно, но все эти умасленные путаны тут же потянутся своими шаловливыми руками, игривыми пальцами, тронут плохо застегнутый шлащ, жаркими губами будут шептать на ухо о рае телесном. Или же наоборот, случайный прохожий начнет трястись перед ним от страха, за свое существование. А ему всего лишь нужно знание. И эта девочка как раз подходила. Она не боится его. Может, даже и не знает. Хоть и стынет перед ним как робкая газель. — Ну? — Вопрошает Акура нетерпеливо, замечая, как тонкая фигурка Нанами уже скрывается от его внимательных глаз в толпе.       — Да, — отзывается девушка. — Вон там. — Она указывает тонким белым пальцем на небольшой холм, вздымающийся землей на окраине квартала.       — Спасибо, — улыбается Акура. И голос у него спокойный, ласкающий.       Девочка рдеет, щеки ее идут алой краской, и глаза она уже тупит в землю. Акуру глядя на нее тянет расхохотаться в голос, так, что смех заклубится в его горле, оцарапает его стенки и вырвется наружу. Мужской, зычный, хриплый и всенепременно сводящий с ума. Девочка выдергивает свою руку из его пальцев, но он проворно хватает ее снова.       — Постой, — говорит он.       — Простите, — отвечает она, и в глазах ее мелькает едва зримое удивление.       Уголки рта Акуры-оу снова дергаются. Какая же она еще маленькая.       — Лови, — он подбрасывает вверх одну золотую. Монета сверкает на солнце, ребристый бок отливается медом, и девочка ловит металл своими пальцами. На ее хорошеньком личике застывает недоуменное выражение.       — Господин…       — Это тебе за помощь, — и Акура снова улыбается, оставляя ее обескураженную и робеющую, уже не замечая, каким заинтересованным взглядом, с блуждающим по кромке глаз восхищением смотрит она на его высокую, широкоплечую фигуру, спешно удаляющуюся уверенным шагом от нее все дальше и дальше. А очарованная им девочка так и стоит, сжимая в ладони монету. Она уже знает, что это золото не потратит никогда и непременно узнает, кто был этот незнакомец.       Акура нагоняет Нанами удивительно быстро, практически вырастая перед ней, так, что брови той на мгновение даже взлетают вверх. Однако, почти сразу вновь сходятся на переносице.       — Тебе совершенно не нужно ходить за мной, я и сама разберусь где найти талисманы. — фыркнула она, скривив губы и закатив глаза. Нанами конечно старалась не показывать ему своих эмоций, но получалось это у нее откровенно плохо.       — Признайся, ты снова ревновала меня? — Голос демона раздался над самым её ухом. И Нанами, напряжённо рассмеявшись, тряхнула каштановыми волосами, едва намеренно не угодив затылком ему в нос, вынуждая мужчину тут же отстраниться. Только девичье сердце предательски забилось чуть чаще, отнюдь не от возмущения, когда он шагнул ближе и усмехнулся так, что слышала только она. — Ведь ты же сказала, что любишь меня, а значит ревнуешь. — О, да! В самоуверенности ему никогда не отказать.       — Это ещё ничего не значит! — Нанами осуждающе ткнула ему в грудь пальцем, а в следующее мгновение уже оказалась в его крепких объятиях.       Сильная рука легла её на затылок, и Акура прошептал, почти касаясь её губ: — Ещё как значит, — но девушка упрямо мотнула головой, стараясь скрыть смущение.       — А не чего было всем так мило улыбаться… — резко парировала его слова Нанами и для порядка даже ударила его пару раз в грудь, причем довольно ощутимо, но отбиваться, конечно, не было ни сил, ни желания.       — Зато теперь мы точно знаем куда идти, — весело прищурился демон и разжал объятия, да так, что она едва не упала.       Нанами смогла бы насчитать больше дюжины различных девиц в Красном квартале, что готовы были бы сейчас выдрать ей волосы из ревности, когда провожали их взглядом. Признаться, ей даже было любопытно: осмелится ли подойти хоть одна? Девушке очень льстило такое неприкрытое внимание её спутника, которое она не получала раньше, но виду Нанами конечно не подавала.       — Девятнадцать, — Акура снова подошёл сзади, обняв её одной рукой за талию.        —Что? — Растерялась она, щеки её запылали от смущения, а сердце начинало дико колотится в груди.       Наклонив голову, переведя взгляд на Нанами и упиваясь её удивлённым и заинтересованным взглядом, Акура терпеливо повторил: — Девятнадцать.       — Акура, перестань играть со мной в загадки! — Вдруг возмутилась Нанами, и он мученически закатил глаза, наконец поясняя:       — Девятнадцать девушек следили за тобой. Если хочешь, то я принесу тебе их головы, — Нанами замолкла в недоумении услышанного, а Акура лишь пожал плечами и обойдя её направился дальше.       Она было возмущенно уперла руки в боки, но все же окликнула его:       — Постой! — Он обернулся, а Нанами, не удержавшись, улыбнулась.       — На что мне их головы?       Акура развел руками и хохотнул:       — Ну, могу уши поотрезать, если тебе так больше нравится.       Нанами рассмеялась:       — А уши-то мне на что?       Акура остановился и глядя на нее ухмыляясь в своей обычной манере, фыркнул:       — Нужно же тебе как-то угодить. Раз ты считаешь их своими соперницами, — и словно тонкая насмешка в его голосе. Такая плутовская. Такая уже привычная. И ей невозможно не улыбнуться снова.       Они шли некоторое время молча. Акура уводил её с шумных улиц, но Нанами следовала за ним без оглядки и опаски. Он уже давно внушил ей надежность и уверенность в себе. Акура-оу конечно любит играть, но не заигрывается. Ему хватает мудрости, понимания и такта. Нанами в этом уверена. Ведь мужчина, идущий рядом с ней, никто иной, как сам Король демонов.       — Мы пришли, — говорит Акура, останавливаясь и приставляя руку ко лбу, пряча глаза от слепящего солнца.       Сначала Нанами ничего не замечает. Она просто смотрит на раскидистые кроны деревьев, на то, как ветер играет с их алым лиственным оперением, как шелестят листы, о чем-то шепчут случайным путникам. Стволы у древ мощные, массивные, корни глубоко уходят в багряную землю. Но потом девушка примечает тряпичный шатер. Его цвет вторит местной природе. Совсем не удивительно, что кто-то может оказаться слеп и не увидеть это жилище.       — Здесь мало кто любит людей, — предупреждает Акура. — И еще, — замолкает на мгновение. — судя по всему, это одна из тех лавочек, где не будут рады всем посетителям. — Он делает шаг к ней, и его теплые пальцы касаются тыльной стороны женской ладони. Акура смотрит на ее лицо, на то, как ветер безжалостно бросает ее каштановые пряди ей на глаза. Он протягивает руку и убирает пару тонких волосков с женских ресниц. Губы Нанами едва дергаются в улыбке, и он задерживает свои пальцы на ее лице. — Дождись меня снаружи, но никуда не уходи, я быстро.       И перед тем как зайти в шатер он берет ладонь её в свою, подносит к губам и оставляет на ее костяшках мокрый след. Тогда Нанами смотрит на него. Акура улыбается. И девушка чувствует, как что-то острое снова колет её сердце. Такое болезненное, противное, чумное и словно косящее его изнутри. Она было открывает рот ради просьбы, но не успевает ничего произнести, как он уже скрывается за тканью шатра. И у Нанами внутри все холодеет. В ее груди что-то шевелится, трепыхается пойманной птицей, бьется и скребется. Странное и опасливое чувство. Словно что-то должно произойти, неизбежное и роковое, будто по писаному.       Акуру встречает полумрак, разбавленный горящими свечами, дым от многочисленных благовоний и острый взгляд странной женщины. Он не успевает и рта раскрыть, как это сморщенная старуха, покрытая язвами и струпьями, с удивительным проворством для ее дряхлого тела подскакивает, оказывается рядом с ним и хватает его за руку. Ее длинные желтые ногти входят в его кожу.       — Кровь, кровь, кровь, — шепчет ее беззубый рот. — Будет море крови. Кровавый Король возродится, но обречён стать павшим. Твоя слабость погубит тебя. Кусачая сталь пронзит тело. И все повторится.