Вестник Силейз

      Хранительница Дешанна задумчиво смотрела на огонь. Ее одолевало недоброе предчувствие насчет этого Конклава. Столько людей сразу соберутся вместе… может, конечно, они и решат свои давние проблемы, но вероятность этого невелика. Как бы Верховная Жрица не решила сплотить магов и храмовников в новом Священном походе против долийцев… а что, с Церкви станется такое устроить. Перед тем, первым Священным походом в рядах людей тоже был какой-то разлад – зато совместная атака на Долы положила конец всем их распрям. Воистину сам Фен’Харел научил людскую Церковь этому коварству.       - Ты посылала за мной, Хранительница?       Женщина перевела взгляд на молодого эльфа, учтиво склонившего перед ней голову. Фарель, ее Первый, живое воплощение Вир Атиш’ан – среди мужчин-долийцев такие встречаются раз за столетие…       - Да, да’лен. – Дешанна не смогла держать вздоха. – У меня к тебе серьезный разговор.       Эльф поджал губы.       - Нет, не по поводу вашей ссоры с хагреном, - поспешно прибавила Хранительница. – Ралат уже и сам знает, что перегнул палку.       «А он ли перегнул палку? – подумала она. – Или же это была я? Если юношу-долийца в собственном клане могут назвать плоскоухим, он ли в этом виноват – или же тот, кто его взрастил? Даже Вир Атиш’ан имеет свои границы…»       - У меня есть для тебя очень ответственное поручение, да’лен, - сказала женщина. – Помнишь, мы с тобой говорили о Конклаве в землях людей?       - Да, Хранительница, - кивнул Фарель. – Ты думаешь, клану нужно подобраться поближе к тем землям?       - Нет, да’лен, я приняла другое решение. Но не могу сказать, что оно далось мне легко.       Первый смотрел молча, выжидающе. Он уже подозревал, что это решение ему не понравится.       - То, что решат люди, может затронуть всех эльфов Тедаса, особенно долийцев, - заявила Дешанна. – Лучше будет узнать это сразу и из надежного источника. Нам необходимо проникнуть на переговоры и узнать все самим. То есть… тебе, да’лен.       Фарель в изумлении посмотрел на нее, даже немного приоткрыв рот. В ужасе покачал головой.       - Значит… вы все-таки отсылаете меня, - тихо проговорил он, отводя взгляд.       - Да’лен…       - Меня не назовут и не признают Хранителем. Но… я надеялся, что до изгнания дело не дойдет.       - Мальчик мой! – Женщина прижала его к себе. – Разве я могу изгнать тебя? Ты всегда был мне как сын, и ты это знаешь. Ты станешь Хранителем клана Лавеллан, когда придет время. Не слушай, что говорит Ралат: он всегда был невоздержан на язык.       - Если бы только хагрен, - печально усмехнулся юноша.       - Даже если и так. Долийцам пора искать новые пути. Время злостной вражды с людьми прошло. Нам надо пытаться сотрудничать со всеми другими расами. Нам нужно новое поколение Хранителей. Быть первым на новом пути всегда трудно, да’лен.       - Новый путь не начинается в изгнании, Хранительница.       - Тебя никто не изгоняет.       - Вы хотите, чтобы я один, без сопровождения, отправился шпионом на людской Конклав, - ровным голосом произнес Первый. – То есть мне придется пересечь Вольную Марку, Недремлющее море и Морозные горы. По дороге или на этом Конклаве меня могут убить, а даже если я вернусь, клан давно снимется с этого места, и я не смогу его найти. Арлатвен, скорее всего, я тоже пропущу – значит, придется ждать еще лет десять…       - Не говори так, да’лен. – Хранительница положила руку ему на плечо. – Я постараюсь не уводить клан далеко из этих мест, чтобы тебе было куда вернуться. Я понимаю твое беспокойство, но у меня есть причина отправить тебя одного. Я точно знаю, что у тебя хватит ума не устраивать стычку с людьми: ты достаточно терпелив и осторожен, чтобы держать себя в руках. Только на тебя я и могу рассчитывать в таком деле, да’лен.       Фарель только покачал головой.       - Я ведь уже отпустила Эллану, - напомнила ему женщина. – Она была более порывистой, более несдержанной, чем ты, да еще и прониклась ненавистью к людям. И где она теперь? Уже почти десять лет о ней нет вестей. Поэтому я боюсь отправить еще кого-то из охотников. Они не дойдут до Конклава, ощерившись на людей и бессмысленно погибнув в какой-нибудь стычке. Ты умнее их, мальчик мой. Я верю, что тебе удастся добраться туда – и вернуться к нам живым.       Она хорошо понимала, как обижен теперь на нее Первый. И без того порой подвергаемый насмешкам за мягкий, даже чересчур мягкий характер, теперь он окажется отослан из клана. Действительно, почти что изгнан. И изгоняет его сама Хранительница, которой он беспрекословно подчинялся во всем.       - Прости меня, да’лен, - тихо прибавила Дешанна. – Путь Хранителя никогда не был легок. Считай, что ты уже вступил на него.       Юноша молчал. В свете костра его светлые волосы блестели, словно золото.       - Каков твой ответ?       - Я сделаю, как ты просишь, Хранительница, - кротко ответил Фарель.       Слово старшего – в особенности слово Дешанны – было для него законом. Хотя другие долийцы никогда не упускали случая показать себя, и строптивость молодых была даже поощряема старшими, Первый был явным исключением из этого правила. Он предпочитал уладить дело миром, согласиться, уступить и избежать ссоры. Увы, его миролюбие часто к ним и приводило: долийцами оно воспринималось как однозначная слабость, характерная разве что для трусов, живущих в эльфинажах. Всякий долиец должен быть строптив и горд за свою культуру и свое прошлое: немногие могли следовать Вир Атиш’ан и думать по-другому. Уж точно не мужчины. И уж точно не те, кто должен был занять место Хранителя. А ведь Дешанна пыталась воспитать свой клан, сделать его более миролюбивым и настроенным на общение с другими расами… В итоге в глазах других кланов они стали посмешищем («прячетесь да договариваетесь с шемленами – значит, вы слабы»), а Фареля, отличавшегося кротостью и интересом к другим культурам, даже среди соклановцев заклеймили как плоскоухого, приспособленца, «не ровен час, сгоревшей бабе поклоняться начнешь». Хранительница учила его не поддаваться приступам гнева, быть как можно добрее к другим – ведь Хранителю подобает заботиться о клане, а не командовать им, как люди командуют войском. Жаль только, остальные этого не понимали, как не понимали и того, что у Первого сила духа не меньше, чем у них – не хватает только очевидного способа ее проявить.       Быть может, настало время?       - Ма сераннас, да’лен.       Хранительница обняла своего ученика, уже начиная по нему скучать. Первые почти всегда дороже Хранителям, чем половина клана: их часто растят как собственных детей. Тем тяжелее их терять. Горе, когда в клане погибает хороший охотник, или ремесленник, или хранитель галл – но для Хранителя куда тяжелее потерять своего ученика, в которого вложил знания, душу и часть себя… Пусть даже Фарель должен был вернуться – обязательно должен был, женщина не сомневалась в нем – но как же нелегко ей придется без него…       - Когда я должен отправляться?       - Как соберешься, да’лен. Не хочу тебя торопить.       При виде смиренно кивающего юноши на душе у Хранительницы стало еще горше.