Вестник Силейз

      Жозефина Монтилье в свои годы уже обременена солидным жизненным опытом. Ей довелось побывать бардом, светской львицей и, наконец, дипломатом; она общалась с правителями, генералами, шевалье, иноземными послами и даже с несколькими убийцами.       Но вот долийских эльфов она еще никогда не видела.       Жозефина слышала немало жутких историй о долийцах: дескать, они крадут детей в деревнях, а потом приносят их в жертву в каких-то своих ритуалах. А еще долийцы поголовно ненавидят людей, и, едва завидев человека, сразу норовят засадить ему стрелу промеж глаз.       Поэтому, когда единственным выжившим на Конклаве – и, как считают простые люди, Вестником Андрасте – оказывается долийский эльф, Жозефине становится немного не по себе. Даже очень не по себе.       Правда, он действительно смог что-то сделать с Брешью, как-то остановил ее развертывание, что ли – вроде как сделал доброе дело. Но антиванка все равно побаивается его.       В конце концов, все эти страшные истории о долийцах не могли взяться из ниоткуда. Дыма без огня не бывает…       Дверь в полутемную комнату – они назвали ее «ставкой командования»: так грубо, так по-военному – распахивается, и внутрь широким шагом заходит Кассандра Пентагаст. Оборачивается. Тяжело вздыхает. Чуть ли не затаскивает внутрь какого-то эльфа и подпихивает его к столу с картой.       - Знакомься, - почти приказывает Искательница.       Жозефина с любопытством смотрит на вошедшего. Довольно высокий для эльфа, с золотистой кожей, такими же золотистыми волосами и на удивление миловидным личиком. Губы кажутся заранее приготовленными для легкого поцелуя: орлесианские кокетки тщательно отрабатывают это выражение лица перед зеркалом, но у эльфа оно, похоже, врожденное. На лице странная долийская татуировка, но против ожидания антиванку она не пугает. Долиец улыбается, но озирается по сторонам с явным испугом – похоже, он сам боится людей не меньше, чем они его.       - Это командир Каллен, он возглавляет военные силы Инквизиции, - провозглашает Кассандра, представляя ферелденца. Тот хмыкает:       - Было бы что так назвать. Мы потеряли многих солдат в последней битве, и, боюсь, потеряем еще не меньше.       Неваррка, не слушая его, гнет свою линию:       - Это леди Жозефина Монтилье, посол и наш главный дипломат.       Антиванка решает немного подбодрить долийца и вежливо здоровается:       - Андаран атиш’ан.       Эльф смотрит на нее, широко распахнув глаза от изумления.       - Вы знаете эльфийский язык? – спрашивает он. Его улыбка становится шире, а испуг – менее заметным.       - Боюсь, вы только что услышали весь мой словарный запас, - разводит руками Жозефина.       - И, конечно, сестра Лелиана, - продолжает Кассандра.       Орлесианка на всякий случай считает нужным пояснить:       - Мои полномочия в основном связаны с…       - Она руководит нашими шпионами.       - Да, - скептически кивает Лелиана. – Очень тактично, Кассандра.       - А это…       Долиец теребит застежку своей куртки. Что его смущает – всеобщее внимание или люди, сказать трудно.       - Фарель из клана Лавеллан, - представляется он. – Первый Хранительницы Дешанны Истиметориэль. От имени клана Лавеллан я приветствую вас. Силейз энасте вар аравел.       Антиванка ничего не понимает, но на всякий случай решает вежливо кивнуть.       - Кто послал вас на Конклав? – с неожиданной сталью в голосе спрашивает Лелиана. Лавеллан забавно прижимает уши к голове.       - Хранительница Дешанна. Она… мы предвидели, что решение, которое примут люди, так или иначе затронет эльфов Тедаса.       - Как в воду глядели, - снова хмыкает Каллен. – Теперь нам надо будет объяснять Церкви, почему Андрасте избрала своим Вестником долийского эльфа, да еще и мага.       Эльф удивленно смотрит на него.       - Я немного не понял. При чем тут Андрасте?       - Многие в Убежище называют вас ее Вестником, - пояснила Жозефина. – Вы сумели сдержать Брешь – да еще и, когда вы вышли из Тени, в разрыве за вами видели женщину. Они думают, что это была сама Андрасте.       Лавеллан переводит потрясенный взгляд на всех четверых собеседников поочередно.       - Так вот почему они так на меня смотрели… – догадывается он. – Они считают меня… но я же эльф! Как они только…       - Вам действительно удалось совершить нечто выдающееся, милорд, - вежливо говорит антиванка. Долиец смотрит на нее так, будто она перепутала десертную вилку со столовой.       (Если, конечно, он вообще умеет пользоваться вилкой по назначению.)       - Прошу, не надо меня так называть. Фарель – или Лавеллан, если хотите.       - Вы у нас в некотором роде один из руководителей Инквизиции, - спорит Лелиана. – Поэтому все, в том числе и мы, должны относиться к вам соответствующе, милорд.       - Мне неприятно такое обращение, - с неожиданной твердостью говорит эльф. – Я вам не господин. Коль скоро мы все делаем общее дело, мы равны друг перед другом. Я предпочел бы, чтобы мы все обращались друг к другу по имени.       Жозефина растерянно смотрит на остальных. Ей и в голову прийти не могло, что подобное обращение можно счесть оскорбительным.       - Я, пожалуй, согласна с тобой, - неожиданно говорит леди Пентагаст. – Но не вздумай спорить, если кто-то не из Инквизиции назовет тебя «милордом». У нас есть более серьезные поводы для беспокойства.       Лавеллан согласно кивает.       Они начинают обсуждать план дальнейших действий, и пока Каллен и Лелиана делят шкуру неубитого медведя, антиванка присматривается к «Вестнику». Он неглуп и на удивление неплохо относится к людям: помогать им ему совершенно не претит. Зато очень даже претит называться Вестником Андрасте – как и Церковь, он считает этот титул ересью, напрасно возвеличивающей эльфа. Впрочем, Кассандра без обиняков заявляет, что мнение Лавеллана по этому поводу никого не интересует: избранность – это козырь, которым грех не воспользоваться. Особенно сейчас, когда у них нет ничего, кроме горстки энтузиастов и странной метки на ладони «Вестника».       Совершенно неожиданно Жозефина подмечает, что метка такого же цвета, как и глаза долийца – хризолитовая. Совпадение? Безусловно. Но до чего занятное совпадение…       Когда Кассандра и Лавеллан уходят, советники смотрят друг на друга.       - Что ж, все лучше, чем могло быть, - хладнокровно замечает Лелиана. – Обычно долийцы держатся с чужаками куда неприветливее.       - Но, Создатель, вы серьезно? – не выдерживает Каллен. – Как мы убедим всех, что это – Вестник Андрасте? Эльф с разрисованным лицом, только что из леса? Да еще и маг?       - Можно напомнить всем историю Шартана, - осторожно замечает антиванка. – Ведь он сражался заодно с Пророчицей…       - Придется напомнить, - соглашается орлесианка. – Но за это нас окончательно признают еретиками.       - Хорошо бы от этой матери Жизель и правда была польза, - скептически бросает ферелденец. – Без поддержки со стороны хоть каких-то церковников наше дело обречено.       - Как вы предвзято относитесь к нашему делу, командир. – Лелиана игриво улыбается. – Неужели только из-за того, что Лавеллан – маг?       - Ничего подобного, - бурчит Каллен.       - Бросьте. Наш век богат на героев-магов. Вспомните хотя бы Героев Ферелдена…       - Давайте вернемся к делу.       - Давайте, - соглашается Жозефина. – Я свяжусь со своими знакомыми в Вал Руайо. Возможно, кто-то из тамошних церковников согласится помочь нашему делу.       - Будем надеяться, Жози. Будем надеяться.       В голосе Лелианы, однако, особой надежды не слышно.