Между небом и небом

Бессмертин по жизни терпеть не мог слез, сантиментов и розовых соплей. Оттого, наверное, и женщины у него не задерживались. При всей своей любви к постельным упражнениям, Максим за свои тридцать восемь лет ни разу не влюблялся. Поморщившись, он критически осмотрел потенциального союзника: две руки, две ноги, маленький, хрупкий и вроде неопасный. Про таких говорят — «метр с кепкой с табуреткой». Впрочем, с его ростом сто девяносто, мало кто не казался маленьким. Белобрысые волосенки, выбивающиеся из длиннющей косы (на фиг она ему нужна?!), большие, синие, неестественно яркие глаза, девчачьи ресницы и шмыгающий курносый нос. В общем-то, ничего сверхъестественного, если бы не круглая с бегающими огоньками хрень, съехавшая набок и готовая вот-вот упасть, да два подрагивающих крыла за спиной… «Твою дивизию… Ангел… — подумал Макс, старательно не замечая противно хихикающий внутренний голос. — Ишь хорошенький какой… Наверное, ангел и должен быть таким». Мысль была неожиданной, а учитывая, что ангелочка он определил как парня, тем более… Особого интереса к своему полу Бессмертин не проявлял, сам не практиковал, но и не осуждал, считая что такой метод разрядки в мужском обществе, подолгу лишенном женского внимания, намного лучше бесконтрольных срывов в самый ответственный момент. — Тарелку свою летающую поправь, свалится сейчас, — стараясь не напугать и так трясущегося собеседника, сказал Максим и уселся рядом, бесцеремонно его подвинув. — Никакая не тарелка. Нимб — это... Униформа у нас такая, — задушенно пискнул ангел и снова захлюпал. — О! Ты, оказывается, говорить умеешь! — хмыкнул Бессмертин. — Ну-ка, поведай мне, птичка, что происходит. Кто ты такой, где мы находимся и от кого прячемся? Ангел скосил на Максима глаза, поежился и обреченно помотал головой. — Нельзя мне… Ты даже видеть меня не должен был… Эх, вся работа насмарку... Отправят теперь жопу мира патрулировать. — Бессмертин удивленно приоткрыл рот, но ангел махнул рукой и потупился. — В смысле пограничные миры... А я, между прочим, академию с отличием окончил. Только диплом и осталось получить. А кое-кто взял и все испортил! — ангелок ткнул пальцем в Максима и, чтобы опять не зареветь, закусил пухлую губку и шмыгнул носом. — Вот только не надо с больной головы на здоровую валить. Объясни, а то я не в курсе, с чего это ты на меня наезжать вздумал! — рявкнул Бессмертин. — Быстро говори, кто ты такой и что я тебе там испортил! — Я твой хранитель, дубина! — Задыхаясь от возмущения, пернатая мелочь, соскочив с места, отпорхнула от майора на несколько метров. — А ты меня за столько лет ни единого раза не послушал. Зато с Хвостом вы друзья-я. Бузить и безобразничать — это всегда пожалуйста. Находить неприятности на ровном месте — святое дело! «Жопа без приключений - это не жопа, а унылые булки»! Узнаешь девиз? Еще под стол пешком ходил, но пса соседского уже тиранил. Подрос, и началось: то забор тебе чужой нужен, то мальчишки из соседнего двора не так смотрят, то кота с балкона спускаешь с зонтом, чтобы самому потом попробовать. Локальный армагеддец, а не ребенок… Ты хоть одно лето без ссадин и синяков помнишь? Только успевай поворачиваться, чтоб ты себе шею не свернул… Да у меня крылья на нервной почве линять тогда начали! Нимб по два раза в день разряжался. Спасибо бабушке твоей, она-то как раз меня хорошо слышала. А армия эта ваша… Это же, как там у вас говорят… Жесть жестокая! Ты, Бессмертин, потомственный воин — наша гребаная дипломная работа. Все должно было быть иначе! Ты еще и Странником оказался. За такими глаз да глаз нужен, чтобы не угробились раньше времени и не потерялись! Твоего папеньку вон до сих пор не пойми где носит. Сплошная головная боль, а не семейка! Он прямо из чистилища исчез. Это в принципе считается, вернее, считалось невозможным. И ты… Помереть нормально, как все люди, и то не мог — сам решил, когда пора, и сбежал. Сволочь ты, Бессмертин! Даже сюда добраться умудрился, хотя по правилам я тебя только через три дня должен был привести. Оболочку телесную материализовал! Как только у тебя вышло... Ну вот куда тебя понесло? Не мог подождать немножко, а вдруг бы промахнулся и за грань сиганул!  Ангел с силой припечатал нимб на макушку, но тот потух, снова сполз и повис закрывая один глаз. — Интересное кино получается, — ни капли не раскаиваясь, ехидно зашипел Бессмертин, — а где ты, вражина, в таком случае, пропадал, когда меня убивали? И откуда мне было знать, что кого-то дожидаться надо? Ты мне хотя бы ликбез какой провел! Во сне… Так что спасибо за заботу, дальше я сам! — Неблагодарный! Нет чтобы прощения попросить! — Не ожидавший отпора ангел топнул по несуществующему полу ногой, возмущенно надул щеки и сжал кулачки. Бессмертин поднялся, отпихнул скамейку в сторону, издеваясь, сделал в сторону горе-хранителя реверанс и скорчил виноватую мину. Крылатый недотепа уже порядком его разозлил. — Простите, ваше пернатое сиятельство, что сдох не вовремя! Вообще-то я никуда не сбегал и ничего не материализовал! Меня сюда притащили, как котенка, — за шиворот, и кинули. Красивая ангельская мордашка вытянулась, румянец сменился бледностью, а в широко распахнувшихся глазах мелькнул ужас. — Вот гаденыш… Когда только успел? — нервно снующий туда-сюда ангел растерял боевой пыл. Он вернулся на скамейку и горестно опустил плечи. Белая туника сползла на одно плечо, и Макс удивленно крякнул — на нежной ангельской шейке красовался свежий засос… — Неужели с братом договорился… Ирод… — не замечая интереса к своей шее, продолжал сокрушаться ангел. — Короче, сделали тебя, птичка. Накрылся твой диплом медным тазиком. Кто, не знаешь? А то я бы в расправе тоже поучаствовал, — заржал Бессмертин, но, глянув на трясущиеся губы хранителя, замолчал. — Не знаю, не знаю я, кто… — курносый носик опять подозрительно сморщился. — Бодя, наверное. Наш страж. Сволочь хвостатая. Предатель… Обещал, что успеем и ничего не случится. Обманул… — Маленькие плечики опустились еще ниже, трогательно поникли крылья. Малыш как-то потускнел весь и съежился. — Я же его… Всей душой к нему… Макс, конечно, розовых соплей не любил, но мимо такого откровенного горя никогда не прошел бы ни на том свете, ни на этом. Он, заключив недотепу в медвежьи объятья, стал поглаживать мягкие перышки. — Слушай, мелкий, — интересная мысль, возникшая в голове, требовала немедленного подтверждения, — а как часто таких злоебучих субъектов, как я, курирует такая сопливая мелочь, как ты? — Да я, если хочешь знать, совершеннолетний уже! И не виноват, что такой маленький! — Ангел воинственно уставился на Макса, но, сообразив, о чем тот его спрашивает, растерялся. — Никогда раньше не слышал, чтобы Странника новичкам доверяли. Мы с Бодимиром первые. Наверняка брат его постарался — он в нашей СБ не последний демон. — Думаешь, стал бы он брата подставлять на первом задании? — Ангел шмыгнул носом и замотал головой. Бессмертин ободряюще улыбнулся и потрепал его по волосам: — Не виноват твой Бодя, не переживай так… Но если что-то случается — ищи, кому это выгодно. А зачем кому-то у вас мог понадобиться такой, как я? Ты там что-то про странников тер и про чистилище. Можешь поподробней рассказать? Похоже, что тебя, птица моя, подставили. И меня с тобой вместе. — Яник! Где, мать твою, тебя носит? У нас объект свинтил! — гаркнуло выскочившее из разверзшейся пустоты растрепанное создание. Бессмертин, уже ничему не удивляясь, хмыкнул, беззастенчиво разглядывая симпатичного паренька с «форменными» рожками на голове. Темноволосый парнишка с пронзительными зелеными глазищами и нервно гуляющим длинным хвостом уставился на Макса, как на привидение. — Чего вытаращился? — гаркнул Макс. — Сам в шоке! — Ахуеть, — чертенок зарычал и оскалился, показав ряд белых зубов, украшенный по бокам аккуратными клычками. — Ах ты хрен недобитый! Я его, как идиот, ищу везде, волосы на жопе рву, а он тут моего ангела лапает! — Почему, собственно, как? — оскалился Бессмертин.— Идиот и есть. — Бодя… Опять ты материшься, — потерянно сделал замечание Хранитель. — Он меня не лапает, жалеет. — Эй, верзила, — чертенок щелкнул хвостом и сложил руки на груди, — ну-ка отвали от него, я сказал! — А то что? — развеселился майор, — убьешь? И вообще, — это мой бред. И я тут себе сам режиссер — нагло заявил рогатому, Бессмертин — так что вали отсюда, пока цел! — Слышь, Феллини, — не унимался чертяка, — хорор ш выебываться, нарежиссировал уже неприятностей и себе и нам. И что с тобой, мартышкой, теперь делать? Макс резко метнулся вперед, наглый мальчишка, не ожидая нападения, не успел увернуться, и Бессмертин, поймав его за хвост, подтянул поближе. — Слушайте теперь оба и не перебивайте. Если спрашиваю, отвечаете по существу, без соплей. Это ясно? — гаркнул майор, усадив обоих «советников» на скамеечку. И, после синхронного кивка, начал «допрос». — Для начала, где вы оба шлялись, когда я умер? Ангел покраснел, испуганно всхлипнул и попытался спрятаться за нагло ухмыляющегося чертяку, готового, как определил по хитрющей роже Макс, наврать с три короба и ни разу не покраснеть. — По делам отлучались, по твоим, кстати, — заявил нахаленок. — Ой! — Бессмертин приподнял брови, покачал головой и погрозил рогатому пальцем. — Ну не морочь мне то место, где спина свое благородное название заканчивает. А свеженький засос у птицы на шее? Тоже мои дела виноваты? Придется вас вашему начальству сдать. Как есть — с потрохами, нимбами и рогами. Яник пискнул, Бодя заржал и ткнул ангела в плечо: — Ха! Моя школа! Не бзди, мелочь, блефует он. Я, кажется, знаю, что нам нужно делать. — Бесенок радостно подскочил со своего места. — А ты, Бессмертин, можешь уже отправляться нас закладывать - как раз успеешь к процедуре развоплощения, и — «гудбай, май лав, гудбай»! — фальшиво пропев последнюю фразу, хвостатый скорчил горестную мину. — И все. Не будет больше тебя, такого крутого, — пойдешь на перерождение младенчиком к ящерицам безмозглым или слизнякам. Чтобы даже если чего вспомнишь, учудить ничего не смог. — Ой врешь, рогатый, — Бессмертину перспектива стать слизнем не понравилась, — признайся, брешешь, как дышишь? — Он не врет, — вмешался в их перепалку ангел. — Они таких как ты, стараются вовремя изолировать. Вы же почти не поддаетесь коррекции и сохраняете память прошлых рождений. А когда странник три-четыре жизни прожил, отследить такого ходока становится невозможно. От вашего брата, слишком много проблем. Наше дело не допустить, чтобы вы в следующем перерождении попали в менее развитый мир, чем был прежде. От вас потом одни неприятности. Бывали случаи, когда целые расы исчезали. — Начальству лишний раз жопу поднимать неохота, — добавил отчего-то довольный Бодя, — вот и отправляют вас к негуманоидам, чтобы не заморачиваться. А мы тебя просрали, и теперь писец нам, если сбежишь, не выкрутимся. Карьере кранты, начальство и родственнички сожрут и не подавятся. Они и так не слишком счастливы от нашей с Яником связи. А не сбежишь - они тебя не пожалеют... А я этого не хочу. Мне с тобой работать понравилось, ты клевый чувак! Поэтому придется выбираться из задницы любыми доступными способами, кроме легальных. Но тебе, Бессмертин, придется этого правдолюбца, законника и светоча истины, уговорить. Щас орать начнет… Спорим? — Не спорим. Ян, или как там тебя, помолчи, может, Хвост что-то дельное подскажет. Не хочу в слизняка и в ящерицу тоже не хочу. Ангел тяжело вздохнул и согласился. — Вот и зашибись! Я к брату. Когда вернусь, не знаю, а вы не высовывайтесь и молитесь, чтобы он меня с порога не зашиб. Тот, кто Беса умыкнул, сто пудов вас тоже сейчас ищет. — Бодя потер руки и, чмокнув Яника в нос, открыл небольшой портал и шустро в него нырнул. Ангел грустно вздохнул и поежился. — Замерз? — Макс и сам почувствовал, что воздух стал прохладней, и ощущение это было приятным. Больше всего в бестелесном существовании его угнетало отсутствие привычных вещей — тактильных контактов, вкусов и запахов. Макс прислушался к своему телу. Он только сейчас в полной мере стал осознавать, что оно реально. По крайней мере, в этом месте и в это время. Есть не хотелось, но неизвестно откуда проникшие запахи кофе и табака будоражили воображение. Он вспомнил Каролино-Бугаз — любимое место своего детства. Небольшой, увитый виноградной лозой домик и обустроенную бабушкой уютную кухню. Там пахло кофе, свежими булочками и проникающими с улицы запахами моря. А еще дедовскими папиросами и дымом от небольшой самодельной коптиленки. Там Максимка с июня по сентябрь превращался в голопузого и чернокожего аборигена, с выгоревшими добела волосами, битыми коленками, вечно обветренной кожей и загрубевшими босыми ступнями. С рассвета и до заката Макс верховодил местными мальчишками, ловил рыбу и обносил сады вместе со своей бандой. Даже теперь, спустя столько лет, та кухонька казалась ему самым уютным и надежным местом на свете… — Нам бы горячего… — Это просто, — подал голос ангел, — прости, что раньше не подумал. Закрой глаза, представь, чего хочешь, протяни руку и возьми. — И такое возможно? — удивился Макс. — Значит, то, что ты висишь в пространстве и беседуешь со своим ангелом-хранителем, ты не воспринимаешь как невозможное? Яник улыбнулся, прикрыл глаза, и через несколько секунд в руке Бессмертина оказалась чашка наполненная ароматным крепким кофе. Ангел поднял вверх палец и с умным видом изрек: — Есть вещи и возможности, о которых ты никогда не знал, возможно, и не узнаешь. Но это не значит, что их не существует, пусть даже в другой реальности. Макс с удовольствием отпил глоток и довольно заурчал. Кофе был выше любых похвал, а ароматное домашнее печенье прекрасно пахло ванилью. Они больше не висели в пространстве, а пили кофе и разговаривали, наслаждаясь знакомым уютом бабулиной кухни.