Передружба

В руке стаканчик кофе, а в глазах немного отчаяния и даже горечи. Это не первый случай, когда мотоциклист попадает в аварию, но первый, что случился с близким ей человеком. Как бы невозможно это не звучало, но Юнги никогда раньше в такое не вляпывался, а если и падал со своего тигра, то исключительно случайно и не слишком сильно. Ребята знали об этих случаях, пусть и не обо всех. Некоторые из них пришлось утаить, иначе совесть мучила бы его не только в мыслях, но и посредством слов друзей. Здесь же всё немного иначе. Чонгук не просто скрыл от них недавнюю травму, но ещё и рискнул с ней выступить. Страшно даже представить, что случилось бы, будь он немного слабее, а соперники чуть агрессивнее. Тогда лёгким сотрясением мозга и парой серьёзных ушибов он не отделался бы. — Почему он как ребёнок? — Юнги сидел на лавочке, упираясь локтями в колени. Пил такой же остывший кофе, что и Дженни, и изредка от задумчивости кусал губу. Делал это спонтанно, но всё равно очень часто. Создавалось впечатление, что он контрольную по физике решает, а не дышит свежим воздухом в тени небольшой аллеи при больнице, куда вытащила его девушка, намереваясь хоть немного успокоить. Мин и сам понимал, что переборщил с опекой над уже взрослым парнем, но ведь когда нашим друзьям исполняется девятнадцать, они не перестают ими быть. Просто теперь, вместо «Хорошо, хён», можно запросто услышать «Отстань». — Ты тоже таким когда-то был, — Дженни слегка наклоняет голову, чтобы, не прищуриваясь от летнего солнышка, без труда разглядеть парня. — Я не садился за руль побитым, как собака, — Юнги качает головой, тут же чуть вжав её в плечи. Неприятные воспоминания рвутся наружу. Ёжится от плохих мыслей. После такого тотального облома он не просто потерял, возможно, единственный шанс учиться у профессионала, он едва не потерял этим вечером друга, что куда важнее какой-то там гонки. — И всё же выиграть гонку для тебя было приоритетной задачей, — девушка делает большой глоток остывшего горького напитка. — Сейчас ты лидер в этом, потому уже и не помнишь, как грезил о первом месте. Дженни не пыталась оправдать Гука, нет. Просто сегодня, за несколько секунд до аварии, она поймала его взгляд. Печальный, полный боли и немного разочарования. Она могла бы списать это на расстройство из-за очередного неминуемого проигрыша, но смотрел он совсем не в сторону финиша. Он смотрел на зрителей. Искал кого-то в их рядах, а когда нашёл, разозлился ещё больше. Так бывает, когда ты очень сильно чего-то хочешь, но понимаешь, что причина, по которой желаемое случится, не всегда сможет принести облегчение. — Он мог погибнуть из-за своей глупости. — Но не погиб. Хватит мучить себя, — Ким встаёт с лавочки. Протягивает парню руку и, когда тот сначала поднимает на неё взгляд, а затем принимает протянутую ладошку, подбадривающе улыбается. Юнги крепче сжимает и слегка поглаживает большим пальцем девичью ладонь, направляясь обратно в палату, где после стресса и промывки мозгов собирается сказать другу, как же сильно рад, что с ним всё в порядке.

***

В коридоре пахнет медикаментами, а, снующие туда-сюда медсёстры то и дело норовят смерить строгим взглядом. Кажется, словно ты уже успел что-то им испортить, и сейчас неплохо огребёшь, но проходит пара мгновений, и они как ни в чём не бывало скрываются из виду. Палата Чонгука находится почти в самом конце, возле большого окна, на всякий случай закрытого даже летом. От этого немного душно, и хочется вновь выйти на улицу. — Думаешь, его долго здесь продержат? — уже перед дверью спрашивает Юнги и легонько толкает её вперёд. Дженни только собирается ответить, но застывает. Кажется, они пришли не совсем вовремя, ведь ещё и Чеён успела знатно вывести из себя Чонгука. — Я уже ответила. Ты мой друг, Чонгук. И Юнги тоже. Я пришла, чтобы поддержать вас обоих, — Чеён стоит спиной ко входу, поэтому разглядеть вошедшую парочку не может. Зато Чонгук, сидящий к ним лицом, замечает гостей и, медленно осмотрев сначала Ким, а после рядом стоящего Юнги, резко тянет Чеён на себя. — Друг? Пошла ты к чёрту со своей дружбой, — шипит почти в губы и тут же напористо целует. Делает это скорее из злости, чтобы, наконец, показать – не одна она здесь влюблена. Чеён сложно находится рядом с парнем, который то и дело вызывает дрожь в теле, но каково тогда Чонгуку? Каждый день смотреть на любимую девушку и знать, что она никогда не сможет ответить взаимностью. Хотя бы потому, что и здесь Юнги первый. — Мы не вовремя, кажется. Давай зайдём позже, — Мин разворачивается спиной, крепче сжимая ладонь Дженни. Говорит негромко, но всё равно привлекает к себе внимание. Чеён резко отталкивает от себя Чонгука, и тот с лёгкостью выпускает растерянную девушку из своих объятий. — Юнги, — тихо удивляется Чеён, а Дженни почему-то замечает, что позвала она только парня. Словно его реакция значит чуть больше, нежели её. — Идём, — теперь Ким сама тянет Юнги к выходу, отгоняя прочь не очень приятные, но всё же вполне правдоподобные мысли.

***

Дверь закрывается с глухим стуком, и Чеён медленно оседает на стоящий рядом с кроватью стул. Закрывает ладонями лицо, прикусывая от нервозности губу, и, лишь на несколько секунд подняв на Чонгука взгляд, тихо спрашивает. — Зачем? Почему именно сейчас? — говорит неуверенно, словно боится услышать ответ. — Хотел, чтобы ты, наконец, заметила, что не одна мучаешься, — Чон смотрит слишком прямо и слишком открыто, чтобы попытаться возразить или хотя бы уточнить смысл его слов. — Я чуть не разбился из-за тебя, а тебе плевать. Не пришла бы сюда, если бы не Юнги, да? Парень вновь начинает злиться и, кажется, именно поэтому забывает о тех долгих годах дружбы, что стоят между ними. — Ты — мой друг, Чонгук. Кого бы и как бы сильно я не любила, я всегда буду волноваться о тебе. Не думай, что если он нравится мне, значит я готова бросить лучшего друга. Чеён встаёт со стула, медленно направившись в сторону выхода. Слышит сзади тихие шаги, и вскоре крепкие руки удерживают её за талию, а на плече устраивается мужской подбородок. — Ты пришла ради него, я знаю, но даже в этом случае был рад тебя видеть, — тихий голос на ухо что-то пытается объяснить, но Пак не слышит. Сегодня она едва не потеряла друга и думала, что это худшее событие за весь день, а всего через несколько часов пришлось узнать о его симпатии, и теперь всё остальное становится на несколько тонов бледнее. — Из-за Юнги да? Поцеловал меня, из-за него? — Чеён резко разворачивается и теперь смотрит прямо в глаза парню. Гук чуть склоняет голову, компенсируя разницу в росте, и всё так же не убирает ладони с девичьей талии. — Я обещал помочь тебе, помнишь? — почему-то указывает на глупое обещание, которое сама девушка не восприняла всерьёз. — Не похоже, что после такого он заметит меня. — Он и не должен. Я помогу тебе забыть Юнги, — склоняется немного ниже, всматриваясь в узкие, словно у лисички, карие глаза. Чеён от неожиданности делает шаг назад и тут же парень притягивает её обратно, заставив головой уткнуться ему в грудь, обтянутую больничной пижамой. До нелепости глупо стоять с лучшим другом в обнимку и слушать о том, как он будет пытаться помочь забыть понравившегося человека, но из рук Чонгук её не выпускает, и говорит слишком тихо, словно боится, что его перебьют или отвергнут. Ему сложно держаться на ногах в таком состоянии, но всё же возвращаться в кровать он пока не торопится. Пусть, ещё немного и она обязательно оттолкнёт его, а пока… Пока лишь сильнее прижимается к тяжело вздымающейся от частого дыхания груди, в попытках найти душевное равновесие, как делала это не раз во время ссоры с родителями. Вспоминает обеспокоенный, но всё же заметно облегчённый взгляд Юнги, и вторит себе, что вот-вот всё обязательно наладится. Должно наладиться.

***

К дому Дженни и Юнги подъехали уже ближе к вечеру, когда солнце клонилось к горизонту, а тело болело от однообразной позы, в которой она провела последние три часа. Вместе с Юнги они колесили по городу, думая каждый о своём и, изредка останавливаясь, перебрасывались понятливыми только им двоим взглядами. Мин переживал из-за глупости друга и ещё по одной причине, что так и не давала покоя всё это время, а Дженни просто думала о том, как сильно может всё поменяться всего за несколько дней, причём не только к лучшему. — Ты совсем ничего не ела сегодня, не забудь поужинать, ладно? — остановившись у дома своей девушки, Юнги помог ей снять шлем и нежно погладил ладошкой бледные щёки. В подобных мелочах она и не нуждалась, скорее, просто позволяла о себе заботиться.. — Ты тоже. Пойдём, я приготовлю что-нибудь. Сам ведь, кроме рамёна, ничего не делаешь. Ленишься, — устало вздохнув, Дженни потрепала парня по голове и потянула за руку к дому. Не догадывалась, как влюблённо сейчас он на неё смотрит, отгоняя прочь противоречивые мысли, с каким удовольствием жмёт чужие пальцы и как долго ждал этой фразы. — Родители в гостях у бабушки, так что не волнуйся, — зная "любовь" родителей к этому парнишке, предупреждает Дженни и сразу же направляется в сторону кухни. Наблюдает за тем, как лениво Юнги входит следом, усаживаясь на стул возле стола. Девушка тем временем достаёт из холодильника продукты и из шкафчика необходимую посуду. Она слишком устала сегодня, причём не только физически, поэтому бессменная яичница кажется вполне неплохим вариантом ужина. — Ты плохо готовишь, — констатирует факт Мин. Поднимается со стула, плавными шагами приближаясь к девушке и вставая сзади неё. Руками обнимает со спины, укладывая голову на плечо и, только когда она отпускает нож, которым до этого резала ветчину для яичницы, тихо вздыхает. Берёт инициативу в свои руки, небольшими кубиками нарезая продукты. Не обращает внимания на то, как внимательно за этим наблюдает сама девушка, опустив руки вдоль туловища. Он стоит совсем рядом, прямо за спиной. Тихо дышит в шею, вызывая проклятых бабочек и дрожь внизу живота. Он тоже устал, знает чуть больше, чем нужно, и теперь мучается, но всё равно помнит, кто поистине дорог ему и необходим. — А ещё ты не любишь убираться и совсем не умеешь гладить рубашки, — продолжает перечислять, не меняя положение. Дженни опускает от обиды глаза. Кажется, словно он специально говорит такое, чтобы она подумала, как сильно не подходит ему, умеющему готовить и выполнять все прочие обязанности домохозяйки. — Но я смотрю на тебя и понимаю, что даже рад этому, — отложив нож в сторону, Юнги обнимает девушку за талию, повернув к себе лицом, и заставляет взглянуть в глаза. Разница в росте небольшая и прилагать особых усилий не приходится. Джен ловит на себе нежный взгляд, а кожей уже чувствует дрожь и мурашки на мужском теле. Подаётся чуть вперёд, чтобы быть ещё ближе и ловить каждое слово, и осторожно касается руками тонкой футболки парня. — Я сам буду готовить тебе и убираться научу, да и рубашки не в моём стиле, — худые пальцы касаются чуть рыжеватых от яркого солнышка волос. — Просто понял сейчас, как сильно хочу быть рядом. Дженни перехватывает его ладонь, сжимая в своей. Подносит к груди парня, разместив на уровне сердца, стараясь прислушаться к частому биению. — Я научусь готовить, и буду гладить тебе эти чёртовы рубашки, если будет нужно, — оправдывается девушка, чуть усмехаясь. Подаётся вперёд, вставая на носочки, и когда мягкие чуть шероховатые губы касаются её собственных, прикрывает от истомы глаза. Подсознательно тянется к нему всем телом, отодвигая рукой нож подальше. Пальцами зарывается в короткие волосы и что-то шепчет в поцелуй, не в силах разорвать его. Не сопротивляется, когда её подхватывают под бёдра, усаживая на стол, только сильнее раздвигает ноги, чтобы парень удобнее встал. На пол летит футболка Дженни, затем и одежда парня, а звуки в доме больше не напоминают безобидные разговоры. Они оба знают, чем это закончится, но не торопятся остановиться. — А как же ужин? — спрашивает девушка, всё же разорвав затянувшийся поцелуй для небольшой передышки. Юнги лениво усмехается, проведя языком вначале по нижней, а затем и по верхней губе. Прижимается ещё ближе, руками водя по коже Дженни и не прерывая зрительного контакта. Он играет с ней, заставляет мучиться и делать первые шаги самой. Вынуждает действовать так, как хочется ему, но даже в этом случае сказать, что делает она это нехотя нельзя. — Ещё успеем, — взгляд Мина опускается на припухшие от поцелуя губы девушки, и он резко подаётся вперёд, сразу же врываясь языком в чужой рот. Находит там её язык, и одним резким движением расстегнув молнию на джинсовых шортах Дженни, опускает пальцы к резинке трусиков. Чувствует, как она напряглась, и продолжает действовать, попутно избавившись от уже мешающей собственной одежды. Сегодня, он как никогда раньше, хочет забыться в её ласках. Потерять себя, как тогда, у реки, всем телом желая большего. Дженни постепенно сходит с ума и на поцелуй отвечает невпопад. Иногда прикусывает горячий язык, хозяйничающий во рту, короткими ногтями впивается в мужские плечи. Стонет чуть слышно, почему-то сдерживая себя, и Юнги это не нравится. Пальцами он проникает немного дальше и глубже и тогда девушка тихо и неожиданно охает. Для неё в новинку то, что сам парень вытворял с девушками не раз, потому и чувства более обострённые и открыть глаза она уже не в силах. Только неосознанно двигает вперёд-назад бёдрами, вызывая у парня лёгкую улыбку. Да, ему нравится играть с ней. Нравится доводить до безумства, но всё это лишь по причине собственного сумасшествия. Кто бы знал, как сходит он с ума рядом с ней, догадывалась бы сама Дженни, как влияет на уже своего парня, всего одним взглядом или покусыванием алых губ. Он любит её и отрицать это чувство уже не пытается. Смирился с тем, как быстро увяз в этой пучине, добровольно сдавшись, но так ни разу и не пожалев. Да, он всё же любит её, и сейчас, сжимая ладонью ягодицы, а второй рукой доводя Дженни до экстаза, понимает, что и она не столь холодна и равнодушна, как многие могут подумать. Она зависима, и едва ли не больше, чем сам Юнги.