Гений поневоле

Траурный день, когда все собирались у могил, чтобы попрощаться с погибшими, запомнился мне надолго. Среди числа погибших оказалась пара моих однокашников, по несчастию оказавшиеся рядом с Кьюби. Я запомнила, как, еле сдерживая слезы, у могил стояли потерянные родители и осиротевшие дети. Я смотрела на фотографию красноволосой женщины и улыбчивого Четвертого Хокаге и думала о том, какой жестокой бывает судьба. Они ведь ждали ребенка. Теперь их сын, Наруто, будет расти без них. Среди всеобщего траура выделялся клан Учиха. У них не было погибших, и на клан поглядывали с ненавистью. Многие были уверены в том, что это Учиха спланировали нападение, ведь их шаринган способен был контролировать Кьюби, как когда-то давно это сделал Учиха Мадара. Даже Шикаку не отрицал, что виновником трагедии мог быть кто-то из Учих. Еще полгода жители Конохи ходили, как в воду опущенные. Оно и понятно: нападение Кьюби не прошло бесследно. Южная часть Конохи почти полностью была уничтожена. Около четверти населения Конохи погибло. Детей среди них почти не было, зато многие дети стали сиротами. Одним из них был мой знакомый Ирука. Я видела его в Академии — он ходил сам не свой, будто растворившись в собственной тени. Но жизнь продолжалась. Потихоньку, медленно, люди оправлялись от ран и начинали снова жить. Не все — раскол между кланом Учиха и деревней стал еще больше, когда на Совете Кланов было решено выселить Учиха на окраину Конохи. Я, конечно, не считала что переселение Учиха — довольно хорошее решения, да и Шикаку был согласен с мной, но это был практически приказ советника Данзо. С Закуро мы теперь встречались реже, большую часть из них — после занятий в Академии. Вот что неизменно, так это Куро. Он оставался все тем же веселым парнишкой, с котором нескучно было проводить время. Касуга, который почти всегда был с нами, часто походил на призрак — потому что в любую свободную минуту начинал дремать. В итоге наша компания состояла из двух с половиной человек — меня и Куро, постоянно о чем-то болтающих, и сонного Касуги, который просыпался только тогда, когда его начинали тормошить. Еще Ёшино забеременела. Подозреваю, через пять месяцев я обзаведусь братишкой, у которого, по традиции клана Нара, имя будет начинаться на слог «Ши». Удивительно, не правда ли, но я почему-то уверена, что братик получит имя Шикамару. Потихоньку я все лучше и лучше осваивала клановое дзюцу. Вместе с этим я внезапно выяснила, что мне по силам создавать иллюзии. Это стало еще одной моей идеей фикс — освоить первую ступень в науке гендзюцу, иллюзии. Для этого требовалось не слишком много — чуточку чакры и чуточку фантазии. И с тем, и с тем у меня не было проблем. Проблемы начались, когда я решила воссоздать по памяти иллюзию. Кто-нибудь вообще замечал, что, посмотрев на предмет и запомнив его, закрыв глаза, не можешь полностью вспомнить очертания? Такое ощущение, что на месте недостающих деталей был туман. В итоге первая моя и естественно неудачная попытка заставила меня осознать, что концентрации на такие вот простенькие иллюзии — ой-ой как много надо! Решив потренироваться в гендзюцу, я не долго думая, избрала в жертву кудрявого Учиха. Куро аж подпрыгнул, когда перед ним, откуда ни возьмись, появился трехметровый кислотно-розовый ёж. Причем, даже не то, что по цвету мое существо драло глаза, а то, что ёж был банально примитивен и походил на двухмерную картинку, вот что пугало. Хотя, кажется, для Учихи большой ужас сыграл именно цвет… — Ши, у тебя совсем нет вкуса, — тут же выдал Учиха, когда понял, что я тренируюсь в гендзюцу. — Ты вообще что-нибудь знаешь о том, что главные спутники шиноби — тишина и незаметность? Гендзюцу должно быть максимально незаметным! — Да знаю я, знаю, — пробурчала я. — Я тренируюсь! — Неправильно тренируешься, — отрезал Закуро, и, схватив меня за руку, потащил на ближайший полигон Академии, где долго и занудно рассказывал основы наложения гендзюцу. Потом еще и начал требовать от меня, чтобы я правильно использовала свои навыки и начинала с подмены реальных предметов простенькими иллюзиями. Мысленно про себя я соглашалась с доводами Учихи по поводу незаметности иллюзий, но то, что моего огромного выдери-глаз ежика так забраковали, вызывало во мне жгучее желание доказать Куро обратное. К сожалению или к счастью для него, спорить мне было банально лениво, поэтому иллюзии в стиле «ярко-розовый ёжик» я отложила на потом. Тем более, то, что рассказывал Куро, должны были рассказывать в Академии только на предпоследнем курсе. Решив выудить из Куро максимум знаний, я старательно следовала его указаниям и пыталась накладывать простенькие иллюзии изо дня в день. Скажем, подменить цвет листьев, прикрыть камешек видом «нет камешка» и тому подобное… Вначале у меня получалось, откровенно говоря, не очень правдоподобно, и каждую мою иллюзию Куро с треском разоблачал. Недельки через две я стала способнее, и научилась подменять мелкие детали так, чтобы никто не заметил. Одновременно с этим я стала замечать, как остро увеличилось мое внимание к деталям. Скоро я, зайдя в класс после внимательного взгляда, могла точно сказать, в какой кофточке была та или иная соседка и сколько кусочков мела лежит у доски. Но и про розового ежа я также не забыла. Сейчас, чуть подтянувшись в наложении простеньких иллюзий, я потихоньку оттачивала свою вырви-глаз задумку. Поскольку ежей в мире Наруто еще не видела, а того ёжика я сотворила по памяти, то сейчас, поняв, насколько важны детали, решила остановить свой выбор на чем-то более реалистичном. Выбор мой пал на слизняков. Я долго рассматривала их строение (в общем-то достаточно простенькое), вид, как они двигаются, после чего стала тренироваться в создании реалистичных слизняков. Начав с самых маленьких, я стала потихоньку придавать им размер, смешивать различные цвета; в общем, измывалась над образом, как только могла. Потом, решив, что пора бы испытать моих слизней на Куро, нагрянула к нему в класс. Ох, ну и визг же поднялся, когда девчонки увидели, как сидящего у окна Закуро из клана Учиха атаковали десятисантиметровые улитки, переливающиеся ядовито-зелеными, ярко-желтыми и кислотно-розовыми оттенками. «Нара Шиками!» — взвыл Закуро, когда понял, чьих это рук дело. Он не успевал снимать иллюзии, как я снова «подрисовывала» слизнячков. Громко визжащие и бестолково носящиеся девчонки не давали Куро выйти из аудитории и отвесить мне благого пинка, чем я беззастенчиво воспользовалась и смылась обратно в свой класс. Следом за мной зашел Казуки-сенсей, ознаменовавший своим появлением начало занятия. Я уселась за парту, спрятавшись за широкой спиной однокашницы из клана Акимичи. Моей счастливой школьной жизни ничто не угрожало. Вечером, после окончания занятий в Академии я специально подобралась к Касуге поближе, чтобы, не дай Ками, Куро меня не съел. Тот, кстати, к вечеру остыл после произошедшего, но все же высказал мне «пару ласковых». Я смотрела на него и радостно хлопала глазами, всем своим видом показывая, что хорошее настроение он мне не испортит. — Она издевается над моим чувством прекрасного, — поняв, что его возгласы не доходят до счастливой меня, пожаловался Куро сонному Касуге. Тот кивнул в ответ, подозреваю, больше по привычке. Куро демонстративно обиделся и, не попрощавшись, ушел. После этого случая у нас началось какое-то противостояние. Я ежедневно радовала Закуро своими ослепительными иллюзиями, а тот, в отместочку, накладывал максимально незаметные гендзюцу на мелкие детали. Ох, ну и прокляла же я его, когда вместо обычной дороги наступила прямиком в лужу! К созданию иллюзий я подошла с самым серьезным отношением. В итоге бедный Учиха понес на себе все мое прошложизненное наследие — начиная от двухмерных картинок Микки-Мауса, кукол Барби и Винксов и заканчивая их вполне себе трехмерными образами (в некоторых местах прозрачными и расплывающимися туманом). На недостаток цветов я не жаловалась, и добавляла как можно больше насыщенности. Особенного шарма добавляла, так сказать, «оригинальность». В итоге мы пришли ко мнению, что оба по-своему правы и неправы. Мои выдери-глаз иллюзии идеально годились для отвлечения внимания, а максимально незаметные гендзюцу Закуро — для введения противника в заблуждение. Вот так вот мы помирились и стали тренироваться еще больше. Закуро перестал так категорично относиться к моим идеям, а я стала развивать зрительную память. Все же, зрительная память имела огромное значение в создании иллюзий — хотя бы затем, чтобы в некоторых местах все не расплывалось туманом! Ежедневно, когда я шла на занятия в академию, проходя мимо прилавков, я внимательно смотрела, запоминала, проходила несколько шагов и пыталась воспроизвести в памяти увиденное. Сначала получалось так себе — я от силы могла запомнить около пяти предметов. Потом оборачивалась, досчитывала забытые мной детали и шла дальше. Очень скоро мое внимание и моя зрительная память стали улучшаться. Вместе с этим стали улучшаться мои иллюзии, но возникли новые проблемы — сложные действия, вроде движений, получались, откровенно говоря, фигово. Плюс на поддержку иллюзии тоже требовалась чакра — а у меня этой чакры кот наплакал… В общем, тренироваться мне и тренироваться… И медитировать… Вдруг чакра как-то увеличивается засчет медитаций?

***

Шикамару родился 22 сентября, когда я уже училась на втором курсе Академии. По рассказам Ешино, этот малыш, когда появился на свет, окинул мир взглядом «наконец-то», после чего издал пару криков и заснул. «И сразу стало понятно кто тут чей сын», — поглядывая на Шикаку, усмехалась Ешино. Шикаку, кстати, был невероятно счастлив и был готов носить Ешино вместе с новорожденным сыном на руках. Иногда он, правда, перегибал палку, и Ешино моментально возвращала его в нормальное состояние. Самым веселым было то, что разница между днем рождения Шикамару Нара и Ино Яманаки составляла ровно 364 дня. Потому что Ино родилась год назад, 23 сентября. И это было забавным, так как очевидно, что эти двое войдут в одну команду. Как и Чоджи, который осчастливил своим появлением немногочисленный клан Акимичи полгода назад. Впрочем, не только меня забавляла разница Ино и Шикамару — на эту тему частенько шутили Ешино и Асами. Да уж, родные матери настоящие сводницы. И кого волнует, что детки еще неразумные младенцы? Меня стали часто эксплуатировать в уходе за малышом. Помой, убери, принеси, поменяй пеленки — эти слова стали мне роднее, чем даже привычное «с добрым утром». Я не жаловалась. Маленький Шикамару был на удивление спокойным ребенком и даже почти не орал по ночам. А еще он часто спал. С открытыми глазами. Мне постоянно казалось, что не успев родиться, Шикамару уже успел осознать все тягости этого мира. Касуга стал реже появляться у нас дома — подозреваю, он просто очень не хотел чтобы Ешино и его припахала к делам семейным. Зато я про двоюродного братишку не забывала и, если была свободная минутка, забегала к нему. В шоги играли мы уже не так часто — ни с ним, ни с отцом времени особо не было. С появлением Ши-младшего как-то все обычные заботы ушли на второй план. Не забывала я и про Академию. В классе у меня даже появились друзья. Одной из них стала Нохара Кин — не очень разговорчивая девочка с фиолетовыми отметинами на щеках. Правда, общались мы в основном в Академии, и даже ни разу вместе не гуляли. Также в нашу неболтливую компанию присоединилась рыжая болтушка Каори, которая, казалось, только и умела, что языком чесать. За пятнадцать минут перерыва я узнавала столько нового, что хотелось прыгнуть головой в лужу — ну не могло за час занятия столько всего произойти! Каори обсуждала все, что хоть как-то попадало под ее острый взгляд. Чаще всего объектом ее обсуждения становился мой друг Закуро, с которым я якобы «в отношениях». И почему девочек в таком юном возрасте — нам всего семь лет сейчас — уже интересуют мальчики? Как бы грустно не звучало, но дети-шиноби очень рано взрослеют. Нормальным для таких разговоров считается возраст 11-16 лет — возраст подросткового периода. Тем не менее, первокурсницы Академии считают своим долгом найти себе мальчика, по которому можно томно вздыхать. Продолжается период до самого выпуска. Почему-то все девчонки нашей группы считали, что я встречаюсь с Куро. Одна даже как-то поинтересовалась, часто ли мы целуемся. Объяснять, что Закуро для меня всего лишь друг и романтические отношения меня не интересуют, я не стала. Ох уж эти гены клана Нара — мне реально было лень напрягаться на таких мелочах. Ну, подумаешь, парочкой считают, ну и пусть. Мне-то от этого не горячо, не холодно. Кроме девчачьих сплетен, нас наконец стали приближать к искусству «шиноби». Появились занятия рукопашного боя (точнее, жалкая пародия), где нас ставили в пары и предлагали спарринги. Время от времени показывали разные стойки, какие-то удары, перекаты. Я усердно повторяла за сенсеем, и меня вроде даже похвалили за «правильность». В бою же все эти полезные приемы куда-то улетучивались в область, недосягаемую мозгом, и все что оставалось — это пытаться что-нибудь сделать. Внеклановые мальчишки обычно начинали хорохориться и вопить что-то вроде «я тебя сейчас того», клановые, вроде выходцев из клана Хьюга, обычно молчали и молча уделывали соперников. Клановых в нашей группе было очень и очень мало, из мальчишек всего двое: Шо Яманака и какой-то дефектный Хьюга, который, вопреки всем устоям о своих соклановцах, обычно вел себя в стиле «неклановые» и побеждал с переменным успехом. Девочки грустно вздыхали и говорили о том, что вот в других-то группах мальчишки получше будут. Еще появилась история, математика и физика. История включала в себя домыслы о появлении чакры и их носителей — шиноби, сухие факты о создании деревни, скрытой в листве и множество каких-то не очень интересных вещей. Признаюсь, на вводном уроке я не слишком вслушивалась. Математику я любила всегда, а Казуки-сенсей к тому же рассказывал достаточно интересно, а главное, понятно и доступно. Я с лёгким шоком осознала, что программа шиноби очень сильно отличается от той, что я изучала в прошлой жизни. Мы буквально врывались в науку, заполняя знаниями пустые пробелы в головах. Впрочем, я не беспокоилась за математику. (Когда-то я решала интегралы, а уж до них даже детям шиноби пешком до луны). А вот физика повергла меня в миниужас. Кажется, парочка занятий, и мне реально придется учиться. Все, что я помнила из физики — три закона Ньютона, законы отражения, немножко кинематику и динамику. Учитывая, что на втором занятии мы стали разбирать движение летящего куная под каким-то углом… Ой-ой, в общем… Где-то на втором полугодии нашу группу приобщили к занятиям чакрой. Поскольку среди нас было довольно много детей, даже не имевших понятия о том, что такое чакра, начали с самых азов. Не спрашивайте меня, как они смогли пройти тест у Анко, я не знаю. Возможно, интуиция?.. Потом начались упражнения на медитацию. Ничего, короче, нового. Между тем Касуга решил мне помочь с рукопашным боем. Причем, если я правильно догадалась, решил он так не сам, а потому что его попросил Шикаку, который в последнее время допоздна пропадал на работе. Благодаря Касуге мои навыки чуть улучшились. Касуга куда больше вниманию уделял каждому моему движению и поправлял, если я что-то делала не так. Правда, очень скоро ему это, разумеется, наскучило, и он притащил Куро. Закуро, как всегда полный энергии, стал моим постоянным партнером по спаррингу. Честно признаться, Закуро очень силен. Или талантлив. Ну, или просто опытен. Его стиль немного отличался от того, что преподавали в Академии, и некоторые движения я просто не улавливала. Даже понять не могла, как уже валялась на земле. Куро подленько улыбался, протягивал мне руку, и все начиналось снова. Очень скоро, наловчившись в боях с Куро, и не проигрывая в первые пять секунд, я стала чуть более изобретательней. В ход пошли мои иллюзии. Правда, Куро, поняв, что правила игры изменились, стал делать так же. Потом, когда я стала еще более опытной и перестала терпеть поражение в первую же половину минуты, я стала успевать думать и пару раз даже попробовала шевельнуть тенью. Касуга мою задумку заметил, и на следующий день Шикаку снова повел меня в лес Нара. Удовлетворенно кивнув моим успехам в управлении тенью — я теперь могла даже удлинять тень на ближайшие три метра, Шикаку показал мне «теневое подражание». Суть заключалась в том, чтобы тенью дотянуться до тени противника, и контролировать его. Пример был довольно наглядный — прямо на мне. Это жуткое оцепенение я теперь вряд ли забуду, и тот ужас, когда понимаешь, что твое тело двигается само. И вместе с тем появилось желание овладеть этой техникой. У меня какой-то нездоровый энтузиазм для выходца из клана Нара, это точно нормально?