***
Фриск проснулась от шагов по лестнице, которая, судя по всему, вела на второй этаж. Увидев, что никого из скелетов внизу не было, она решила осмотреться и оценить ситуацию. Вот уж не думала, что в подземелье есть телевидение, — сказала девушка, обратив внимание на телевизор, стоявший перед диваном, — А ведь здесь не так уж и плохо... Деревянные полы в некоторых местах покрывал красный запачканный ковер, слева от двери находилась кухня, где, до того, как девочка уснула, вели разговор скелеты. Если посмотреть прямо, то можно увидеть круговую лестницу, ведущую на верхний этаж, а справа от двери как раз находился диван. Здесь же была ваза с давно поникшим красным лютиком, рядом с которой находилось большое окно, запачканное разными пятнами. Наверное, дом находится на окраине, раз из окна не видно других зданий. Она тихонько прошлась на кухню и увидела здесь такое же окно, из которого, на этот раз, открывался вид на город. Сейчас была глубокая ночь, но несмотря на это небо не покидал багровый оттенок. Красная луна одновременно пугала и завораживала, давящая тишина постепенно, но уверенно сводила с ума. — тшшшш, малая, — тут же она увидела, как свет от его пламени наполнил пустую комнату. — если не хочешь по-плохому, тогда не производи ни звука.***
Лёгкое головокружение, и Фриск оказалась совсем в другом помещении. Здесь не было так тепло и спокойно, как в доме скелетов. Каменный пол, темнота, неизвестность — всё это до безумия накаляло атмосферу. По хрупкому телу пронеслась волна мурашек, а волосы встали дыбом от случившегося. По спине холодной змеёй полз страх и сомнение, оставляя за собой выступающие капли холодного пота. Даже Решительность, сопровождающая девушку на протяжении её долгого пути, постепенно покидала девушку. — бу! — глаз Санса вновь загорелся, а Фриск вскрикнула от неожиданности. Боже мой, что же теперь будет?? Где мы находимся?! Какого хрена он на меня так смотрит?!!! — ахахахаха, видела бы ты свою рожу! объясню по полочкам: Первое, расскажешь об этом разговоре моему брату — умрёшь. Второе, попытаешься сбежать — тем более умрёшь. И третье, чем-то не угодишь мне или папсу — умрешь! я понятно объясняю? Фриск легонько кивнула головой в знак согласия. — в таком случае приступим к главному. почему я должен терпеть живого человеческого выродка у себя дома? может, ты мне объяснишь? почему это отродье оживает каждый раз, когда я его убиваю? какого хрена ты вообще позволила себе ступить на территорию леса сноудина, охраняющегося мной?!? пока ты не ответишь на все вопросы, живой отсюда не выйдешь! и мне плевать, что ты возрождаешься! я буду каждый раз приводить тебя сюда и убивать всё более извращёнными способами, если тебя это не устраивает, то тогда ответь на эти ебучие вопросы!!! На лбу Фриск выступил холодный пот, и появились мимические морщинки, сопровождаемые дрожью в коленях и горячими слезами на лице. ... — Я-я... Её зрачки резко потемнели, на бледной коже левой стороны лица от середины нижнего века до самого края рта начал проявляться отвратительный шрам розового цвета, оставляя за собой саднящие кровоподтёки. Нездоровая ухмылка появилась на лице девушки. — какого х-хрена? — Санс, мой старый добрый друг, здравствуй. Он не мог не узнать этот голос. — гастер? что ты забыл в человеческом теле? я был уверен, что ты сдох. — К твоему сожалению, не совсем, — Гастер одарил своей ослепительной улыбкой скелета. — Ты ничуть не изменился, всё тот же слабак. Почему ты не оставил её умирать в лесу? Почему позволил оставить дома ЕДУ? — я уважаю своего брата, на то была его воля. — Ловко ты сбросил всё на Папируса. Сейчас, кстати говоря, ничто не мешало тебе её убить. Ты прекрасно знаешь о её возрождениях, а твой наивный братец — нет. — что ты хотел? — Ничего особенного, просто у этой соплячки чертовски сильная душа, ты знал? Это позволило мне взять над ней контроль на некоторое время. Не переживай, Ромео, я скоро верну тебе её. Мне нужно, чтобы ты сделал мне услугу. — хах, с каких пор я буду тебе что-нибудь делать? может, с тех самых, как ты нас с папсом предал? — огонь в глазнице скелета, казалось, скоро заполнит всё пространство тесного помещения. — Тебе самому не противно от своих слов? Ты прекрасно понимаешь, что я, со своими знаниями, был гораздо нужнее королеве. — пригодился же ты ей мёртвым. — Знаешь ли, Санс, я не совсем мёртв. Осколок моей души остался у этой вонючей рыбины, и я хочу, чтобы ты его достал. — с какого перепугу? — С такого, что у меня в голове есть любая информация, которая может тебя заинтересовать. Можешь даже считать меня Богом этого Подземелья, ведь я — самая разумная форма жизни здесь. Меня не интересует ничего, кроме действительно важных вещей. — хех, и что ты можешь мне предложить? — Ты что, до сих пор не понял? Санс-Санс, я думал, ты не настолько глуп. — ну хорошо, допустим я достану этот осколок, что потом? как ты собираешься возродиться? — Видишь ли, душа этого человека достаточно полна Решимости, чтобы послужить реактором. Я использую всю Решимость и приму свой облик, а ты наконец сможешь её убить, если тебя это интересует, конечно. — хорошо, я добуду осколок. в обмен на мою услугу ты расскажешь мне, почему в один "ужасный" день Подземелье стало адом, непригодным для жизни. — По рукам.***
Фриск лежала и не могла прийти в себя, у неё ужасно болела голова. Девушке приснился сон: Ей было хорошо, тепло окутало всё тело, казалось, она не принадлежала себе. Ощущения были непередаваемыми и чертовски приятными. Ей не нужно было беспокоиться о жизни, смерти, погонях, одноглазом цветке, синей куртке... Слух ласкала приятная мелодия, такая знакомая и далёкая одновременно. В один момент её вытащили из этого рая и как будто облили ведром с ледяной водой. Она окончательно пришла в себя в давно знакомой гостиной, словно ничего не произошло. Адская головная боль мешала думать о чём-либо другом, заполняя все мысли последними событиями и ощущениями. Даже порез на шее не причинял столько дискомфорта. Конечно, он дал о себе знать, когда девушка попыталась встать. Горячий воздух резко заполнил лёгкие от неожиданных покалываний, но она уже привыкла к ним, они не казались более такими ужасными как раньше. Тело было словно ватным, мягким, им было так сложно управлять. Как будто за одну ночь её одновременно вывернули наизнанку, покалечили, а затем искупали в тёплой воде, накормили вкусной домашней едой (не спагетти) и обняли напоследок, словно маленького ребёнка. Сквозь тёмный туман перед глазами Фриск почувствовала приятный запах, на который тут же отозвался желудок сотнями стонов умирающих китов. Этот звук заставил обоих скелетов выйти к человеку. Санс остался стоять у дверного прохода и лишь наблюдал за происходящим с неизменным выражением лица. — ЧЕЛОВЕК! КАКОЙ УЖАС! ЧТО НА ТВОЁМ ЛИЦЕ? УЖАСНЫЙ ПАПИРУС НЕ ПОМНИТ, ЧТОБЫ НА ЛИЦЕ ДЕВУШКИ ВЧЕРА БЫЛ ШРАМ! САНС?!? — я не имею ни малейшего понятия, откуда он, впрочем, мне без разницы. — Ч-что? Шрам? О чём вы? Маленькие ручки Фриск коснулись лица. Девушка замерла, проведя пальцем от середины нижнего века до кончика рта. Каждой клеточкой своего тела она прочувствовала этот ужас, постепенно наполнявший её. Знакомая змея снова начала свой путь от копчика до лопаток, извиваясь и мучая девочку. Когда она успела его получить? На протяжении минуты человек смотрел в пустоту, не моргая и не производя каких-либо действий. — эй, мы как бы тут, если ты забыла. не забывай, где ты находишься. По лицу Фриск прокатилась слеза смирения, она тяжело вздохнула и успокоилась. Ладно, Фриск... Это не самое ужасное из того, что с тобой случалось. Сейчас важнее другое: откуда этот шрам взялся, и был ли мой сон действительно сном. Не подавай знаков слабости, ОН этого и ждёт. Я верю в себя. — язык проглотила? — ЧЕЛОВЕК, ТЫ ГОЛОДЕН! КАК ЖЕ Я МОГ ЗАБЫТЬ! СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ ТЕБЯ Я ПРИГОТОВИЛ СПАГЕТТИ, Я УВЕРЕН, ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ МОЁ ФИРМЕННОЕ БЛЮДО! Фриск, я понимаю, что у тебя сильно болит голова, но не нужно сдавать позиции. Сделай, что он хочет. Съешь эту мерзкую еду, возможно, тогда они скорее тебя убьют, и ты сможешь убежать. — Д-да, я очень голодна. Я буду бесконечно благодарна вам за еду! — ты посмотри, всё же не проглотила. — САНС! ПРЕКРАТИИИ! ЛУЧШЕ ПОЙДИ И ПРИБЕРИСЬ У СЕБЯ В КОМНАТЕ, А-ТО ТВОИ ТРУПЫ В ШКАФУ УЖЕ СОВСЕМ ЗАВОНЯЛИСЬ. — да, мои человеческие скелеты скоро примут новенького в свои ряды, я так думаю, — произнося эту фразу, он ядовито улыбнулся и обратил взгляд на бледную, как смерть, Фриск. Санс пошёл наверх, здесь ему было нечего делать, а Папирус пулей полетел на кухню за порцией готовых макарон и обратно. — НУ ЧТО, ЧЕЛОВЕК, КАК ТЕБЕ МОЙ ШЕДЕВР? На вкус было просто омерзительно, это точно нельзя употреблять в пищу. — Они прелестны, мне оч-чень нравится. На секунду Фриск замялась, но только спустя мгновение поняла, что всё-таки случилось. Аккуратно, своими пальчиками она вытащила изо рта женский волос. Внутри девушки всё сжалось, паника нарастала волной с каждой минутой, хорошо, что она не решилась есть непонятные мясные шарики. Фриск уже заранее догадывалась, из чего они были сделаны, но всё же рискнула съесть хотя бы макароны. — ПОЧЕМУ У ТЕБЯ ТАКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ЛИЦА, ТЕБЕ ЧТО, НЕ НРАВИТСЯ?! — Ч-что ты... Нет-нет, все замечательно, — стараясь не выдавать свои эмоции, сквозь зубы процедила девушка. — ТОГДА ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ЕШЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ГЛАЗА В ТОМАТНОМ СОУСЕ? ОНИ ЖЕ ВОСХИТИТЕЛЬНЫ! ЭТО САМЫЙ ЦЕННЫЙ ДЕЛИКАТЕС! ЧТО, БЛЯТЬ? — Эммм, ты знаешь, я очень извиняюсь, но у меня на них... Эммм... Аллергия. Ужасно раздувается все лицо и... и сыпь по телу! Кошмар просто... Гм, — Фриск сглотнула образовавшийся в её горле ком. Твою ж мать, нужно бежать отсюда при первой же возможности! Они серьёзно больные! Лучше умереть от холода, чем быть съеденной заживо! Может и не заживо, но от этого на сердце не легче. — УЖАСНЫЙ ПАПИРУС ОЧЕНЬ ОЗАДАЧЕН ТВОИМИ СЛОВАМИ, ДИТЯ! МНЕ ЖАЛЬ, РАД, ЧТО ХОТЬ МОИ МАКАРОНЫ ИЗ КОСТНОЙ МУКИ ТЕБЕ ПОНРАВИЛИСЬ. ЧЕЛОВЕК, К СОЖАЛЕНИЮ, БОЛЬШЕ МНЕ ПРЕДЛОЖИТЬ НЕЧЕГО, ЕСЛИ ТОЛЬКО У ТЕБЯ НЕТ ИДЕЙ, — Папирус очень подозрительно ухмыльнулся и посмотрел на Фриск. — А ЗНАЕШЬ, ЧТО ЕЩЁ ВКУСНЕЕ ГЛАЗНЫХ ЯБЛОК? — Н-нет... — Фриск начал пугать этот безумный тон. Всё же они очень похожи с братом. — ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДУША. ТОЛЬКО ВОТ ДОСТАТЬ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ, ПОТОМУ ЧТО КОГДА В НАЧАЛЕ УБИВАЕШЬ ЧЕЛОВЕКА, ДУША СРАЗУ ЖЕ РАЗБИВАЕТСЯ ВМЕСТЕ С НИМ. А ТВОЯ... ТАКАЯ НЕВИННАЯ, НЕЖНАЯ, СЛАДКАЯ, — он с таким наслаждением произнёс эти слова и заглянул в глаза девушки. — ФРИСК, ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДУША ПРИДАЁТ НЕВЕРОЯТНЫЙ ВКУС ЛЮБОМУ БЛЮДУ. МОНСТР, ПОГЛОТИВШИЙ ДУШУ, БУДЕТ ОЧЕНЬ СИЛЁН И МОГУЩЕСТВЕН, — младший скелет начал двигать свою руку в сторону подола платья девушки. Господи, помоги мне! — папс, не мог бы ты сходить на рынок? если ты не заметил, наши запасы еды заканчиваются, я не хочу остаться голодным вечером. Не Господь, но лучше, чем ничего... — ЧЕРТ, САНС... АХ, ДА... Я... Я СОВСЕМ ЗАБЫЛ. У НАС С ФРИСК ТУТ ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНАЯ БЕСЕДА ЗАВЯЗАЛАСЬ ПРОСТО. ЖДИ МЕНЯ! — c этими словами он спокойно вышел из дома и направился к центральному базару. — ну надо же. и о чём вы разговаривали? — Да так, о всяком, — щёки Фриск запылали огнём, когда она вспомнила последние действия скелета, она поставила тарелку с недоеденными спагетти на тумбочку возле дивана. Санс не оставил этот момент незамеченным и широко ухмыльнулся, вгоняя девушку в ещё большую краску. — тебе повезло, что мой брат не обиделся, иначе тебе не поздоровилось бы. ... — САНС! Я ЧУТЬ НЕ ЗАБЫЛ! — Папирус влетел в дом. — ТЫ МНЕ ДОЛЖЕН ПОМОЧЬ С ОДНИМ ДЕЛОМ, ПЛЮС, МЫ ОБЕЩАЛИ ГРИЛЛБИ, ЧТО ЗАЙДЁМ К НЕМУ, ТЫ ЧТО, ЗАБЫЛ? — а... точно. и ты хочешь оставить её одну?! — ЭМ. ЧЕЛОВЕК, ИЗВИНИ, НО МНЕ ПРИДЁТСЯ ЗАКРЫТЬ ТЕБЯ НА КЛЮЧ В СВОЕЙ КОМНАТЕ ДО МОМЕНТА, ПОКА МЫ НЕ ПРИДЁМ. ЭТО... ЧТОБЫ ТЫ НЕ БОЯЛАСЬ! — хех. Фриск поднялась на второй этаж вместе со старшим скелетом. Здесь был небольшой коридор и три комнаты. Две из них, вероятнее всего, принадлежали братьям, а последняя... кто его знает. Пол так же, как и на нижнем этаже, покрывал красный ковёр, правда, здесь было гораздо чище. Сразу видно, что на верхних этажах люди, неважно, живые или нет, бывали нечасто, ведь пятен крови почти не было. На стенах ободранные сиреневые обои и небольшие лампочки, испускавшие приглушённый свет. Атмосфера до сих пор оставалась мрачной и напряжённой. Санс завёл девушку в первую комнату, судя по последнему разговору, это комната его брата. Тут было довольно чисто, не считая отвратительного запаха, к которому Фриск начала привыкать. Справа у стены стояла незаправленная кровать, рядом с ней с виду очень старый деревянный шкаф, дверцы которого были открыты, и из них вывалилась чья-то конечность. Также в комнате было большое окно, на которое Фриск сразу обратила внимание, но старалась максимально не подавать вида, что её настроение на мгновение приподнялось. Слева только рабочий стол, на котором было много различных бумажек. Если приглядеться, то можно разглядеть, что почти на всех из них были рецепты спагетти. — ну что, мелочь. хоть попробуй что-нибудь учудить, я тебя расчленю. и я не шучу. — его глаз снова загорелся пламенем, а в глазах читался азарт. — Д-да.., - было невыносимо терпеть это давление со стороны старшего скелета. Это хуже любой смерти. Он понимал, какие страдания приносит Фриск, и его это только забавляло. Стоило ей поднять голову, чтобы взглянуть на старшего, как она ничего, кроме закрытой двери, не увидела. Сердце в этот момент спряталось где-то далеко в чертогах разума* девушки, а она наконец дала волю таким горьким слезам. За те два дня, что ей пришлось общаться со скелетами, её мировоззрение кардинально изменилось, понятия о боли и страхе расплылись вместе с надеждами и мечтами. Окно оказалось закрытым, кто бы сомневался. Она подошла и с какой-то ненавистью взглянула на него. Фриск увидела своё отражение, в котором была милая девушка, чьё лицо казалось таким чистым, невинным и прекрасным, не считая уродливого шрама, который остался горькой и болезненной отметиной в её хрупкой душе, и из её красных глаз вырвался очередной поток горячих слёз. Она не заслужила этого, она не заслужила всего, что с ней произошло. Ещё дня три назад она и представить не могла, что ей предстоит самостоятельно пройти все круги ада... Откуда взялся этот шрам? Почему тогда Фриск ничего не почувствовала? У стола соблазнительно стоял небольшой для скелета стульчик. Хмм... Это может сработать... Фриск взяла стул и со всего размаху ударила им об стекло, после чего то с громким шумом разбилось. Ей было неинтересно оставаться здесь, в этой комнате, в этом доме. Ей было неинтересно осматривать комнату Папируса в поисках каких-либо зацепок и информации об этом мире, всё это было ей чуждо.***
ВОТ ОН! Глоток свежего воздуха! Свобода!! Девушке было наплевать на новые раны, которые она получила, порезавшись о стекло, когда пыталась выбраться из этого ужасного места, ей даже было наплевать на то, что она упала со второго этажа на осколки стекла. Конечно же, было больно, но из-за адреналина и желания жить ей было НА-ПЛЕ-ВАТЬ. Фриск понеслась прочь от этого кошмара. Впервые она с радостью бежала в лес. Разумеется, девушка не знала, куда идти. Как вариант — дом той самой козы... Она хотя бы не мучила Фриск морально, как ОН. Но она тут же вспомнила, как сильно захлопнулись двери руин, которые, судя по всему, больше не суждено ей открыть. В любом случае, свежий зимний воздух врывался в её лёгкие, потоки безжалостно раздували платье. Ей хотелось плакать от счастья. Хоть ненадолго, хоть на чуть-чуть она смогла вырваться. Это наполняло её Решимостью. Прошёл где-то час, и Фриск уже спокойно тихо шла по лесу. Интересно, а Санс и Папирус уже дома? Девушка прекрасно понимала, что, к сожалению, её найдут в любом случае. Она понимала, что над ней будут издеваться, убьют за этот поступок, может даже не один раз, ей просто хотелось насладиться моментом. Она тихо брела и смотрела в небо. Несмотря на его непривычный цвет, оно всё равно манило, как запретный фрукт, как ребёнка манит конфета, или как наркомана очередная доза. Свобода была её наркотиком, таким желанным, манящим, дарящим наслаждение, но запретным. В душе Фриск творилась буря: она старалась разложить по полочкам произошедшие с ней события, вспомнить планировку дома скелетов, чтоб в следующий раз, а он обязательно будет, знать, куда бежать; пыталась понять, откуда в этом мире столько злости и жестокости, пыталась убедить себя, что это всё сон, и что завтра она проснётся в той самой постели, заправленной чистыми простынями; завтра не будет крови и жестокости; завтра не будет ЕГО. С этими мыслями она продолжила свой путь, скитаясь между бесконечными деревьями, как ёжик в тумане. Её обнаружение — всего лишь вопрос времени, поэтому она так ценила настоящие минуты, старалась запомнить и впитать каждую, будто это бриллианты, которые она больше никогда в своей жизни не увидит. От раздумий девушку прервал резкое рычание позади неё. Фриск ,не спеша, повернулась и увидела впереди стоящего волка. Он был больше привычных ей животных, шерсть выглядела очень жёсткой и напоминала шипы. Казалось, если прикоснёшься до серой шкуры, отравишься и заснёшь непробудным сном. Пепельная туша грозно стояла перед Фриск, и та невольно сглотнула подступивший к гору ком, когда увидела то, то сильнее всего бросалось в глаза — пропитанные кровью, сгнившие кривые клыки, которые не раз впивались в тела других существ. Волк стоял и пожирал человека одним только взглядом, переминаясь с одной лапы на другую. Одно мгновение и тот уже набросился на Фриск, которая даже не успела никак среагировать. Переросток впился своими гнилыми зубами в правую икру девушки, а та лишь кричала, как сумасшедшая, от безысходности и пыталась вырваться из лап монстра, но всё бесполезно. Она только больше повредила ногу, боль резкой волной окатила тело Фриск, кровь фонтаном полилась из раны, доставляя животному всё большее удовольствие от подавления своей жертвы. Всё осветило красное пламя и сильный шум, который беспощадно рвал барабанные перепонки девушки. На мгновение она подумала, что умерла и наступил момент расплаты за все её грехи, которые, по иронии судьбы, она не помнит. Она была настолько ничтожна, что даже не могла вспомнить своих родителей, которые, вероятнее всего, любили её и заботились о своей дочери. Как человек, половина жизни которого стёрта из памяти, может быть счастлив? Как счастлив может быть тот, кого в очередной раз разгрызают на части и лишают возможности существования. В её случае даже суицид не помог бы, настолько она жалка и ничтожна... Подобные мысли всё чаще посещали девушку. И сейчас, видя как ОН подходит и убивает то существо, которое минуту назад с неизмеряемой жаждой пило её кровь, Фриск понимала, какие последствия её ожидают. Что на этот раз? Пробьёт ей висок, оторвёт руку, сожрёт её сердце или же расчленит, как и обещал? В любом случае, это неважно. Она просто сидела и пустыми глазами смотрела в бездонную пропасть его глазниц. Улыбка всё также не сходила с лица, на этот раз, её спасителя. Сложно было сказать, повезло ли ей с тем, что он её спас или нет. Фриск ничего не чувствовала, из-за мороза нога оледенела, кровь новыми порциями приходила к ране, но ей было плевать, её драгоценное время, когда она могла свободно вдыхать морозный воздух, подошло к концу. Такое замечательное, дорогое и ценное... За всё нужно платить, и Фриск понимала, что за свой поступок расплачиваться придётся долго. — малая, ты стекло разбила. теперь в комнате будет холодно, ты вообще соображаешь? видимо, нет. спать в этой комнате будешь ты, не хватало нам с братом заболеть по твоей вине. Это единственные слова, которые произнёс старший скелет, больше он ничего не сказал. Какого же было её удивление, когда он взял её и закинул за спину таким образом, что девушка сидела на его спине и держалась за него, обхватившись руками за шею, если это можно так назвать, а её ноги придерживал парень, который пару-тройку часов назад сам нещадно убивал человека. Удивительно, что он не прикончил её на месте, а всего лишь погрозился "холодным" сном. Зачем вообще скелетам оставлять у себя в доме её? Для них она обуза, мусор, еда, которая мешается под ногами. Почему они так добры с ней? Скорее всего, им что-то нужно от неё, просто пока они не посвящают её в курс дела и дают зверушке пожить немного без мучений. Хмм, а что же тогда мучения? От пережитого стресса и выброса адреналина силы девушки были на пределе, и, чувствуя себя защищённой на некоторое время, Фриск закрыла свои веки и погрузилась в глубокий, такой долгожданный и сладкий сон.