Дом, который построил Джей

Эмма любит приезжать рано утром. «Пока нет трафика», — говорит она каждый раз, когда сонный Джаред обнаруживает её за компьютером задолго до начала рабочего дня. Хотя они оба знают, что пустых дорог в этом городе не бывает никогда. «Свободный график», — улыбается она только что вернувшемуся из клуба Шеннону, щёлкая кнопкой кофемашины. «Раньше освобожусь», — убеждает саму себя, сворачивая с фривея, петляя по узкой улице на своей серебристой малолитражке наперегонки с рассветным солнцем. И снова остаётся в студии до глубокой ночи. Сегодня рассвет встречает её у ворот. Фредония-Драйв ещё спит, и утренние сумерки плывут по дороге прозрачным туманом. Воздух звенит после ночного дождя, влажным ветром щекочет пальмы, прячется блестящей росой в зелёной изгороди. Тяжёлая калитка негромко скрипит, металл секунду приятно холодит пальцы, и Эмма улыбается, спускаясь по ступенькам вниз, во двор. Ей не хочется сейчас думать о работе и проблемах, не хочется открывать ежедневник и разбирать почту, но она бы с удовольствием вообще вычеркнула из жизни последние две недели. Вчера Джаред сказал ей, что поймёт. Вчера она впервые послала босса нахуй. Стук каблуков вспархивает в напоенной свежестью тишине. Эмма замирает на полминуты, поднимает голову вверх, вслушивается: окно у Джея открыто, а сон чуткий. На балконных перилах, словно флаг, шуршит на ветру забытое полотенце. Не белое — красное. Эмма снова улыбается — сдаваться действительно пока рано — и открывает дверь. Оставляет сумку у входа, перешагивает разбросанные по полу провода и тихо проходит вперёд, в коридор. Здесь почти темно, душно и пахнет пылью. В крошечной общей кухне половину столешницы занимает дорогущая кофеварка, с лёгкой нетрезвой руки старшего Лето ласково именуемая Лолитой. Эмма распахивает окно, впускает в дом летнее утро, греет чашки и заваривает свежий эспрессо. Она успевает выпить ровно половину, когда из своей спальни приходит на запах помятый и полуголый Шеннон. С закрытыми глазами берёт из её рук горячую ещё чашку, делает два глотка и, блаженно улыбнувшись, целует Эмму в светлую макушку, царапнув колючим подбородком её лоб. И всё так же, не открывая глаз, снова уходит к себе — досыпать. До его будильника ещё два часа. Джаред проснётся раньше. Побродит по дому, шаркая расстёгнутыми ботинками, пошумит водой в ванной и, вполголоса распеваясь, поставит чайник. Эмма не мешает, сидит в гостиной с ноутбуком на коленях, молча читает новости и отвечает на письма: по утрам Джей любит одиночество и зелёный чай без добавок и сахара. — Ты бы уже оставалась на ночь, — он забирается с ногами в широкое кресло, смотрит на неё внимательно и добавляет с усмешкой: — У Шенни в комнате удобный диван. Эмма не отвечает, только смеётся тихо и прячет румянец под волосами. Через час ворчит у забора мотоцикл Томо. Он привозит на завтрак коробку с кексами и ибупрофен — вечером Джаред съел последнюю таблетку. Сразу за ним врывается в студию Джейми, включает музыку, запускает Лолиту, носится весёлым вихрем между этажами в поисках какого-нибудь кабеля, разъёма или прибора. Зевая, садится за установку Шеннон, пристраивает рядом пинтовую кружку с горячим кофе. Эмма жуёт одуряюще пахнущий черникой кекс и сама не понимает, что ей нравится больше: слушать, как этот дом спит, или смотреть, как он просыпается.