Это маска твоя или ты?

      — Юлиана, ты не Фея, я ошибался, ты злая ведьма.       — Опаньки. А что так?       — Настоящая Фея никогда не разлучила бы меня с этим Ангелом.       — Нет, вы только посмотрите на этого свинтуса. Во-первых, это не Ангел, а Золушка.       — Ну, зачем ты мне врешь?       — Это где же я тебе вру?       — Золушка должна уезжать до двенадцати, а этот Ангел только ближе к двенадцати приехал. И карета не превратилась в тыкву, а платье… — тут он резко замолчал.       — Во что?       — Я не помню, во что там превращается гардероб Золушки. Помню только, что там что-то с туфелькой было. А во-вторых?       — Что во-вторых?       — Ну, ты сказала, что во-первых, это не Ангел, а Золушка. Вот я и спрашиваю, а что во-вторых?       — А во-вторых, — Юлиана даже танцевать перестала, несколько отодвинулась от Андрея и стукнула его по плечу своей волшебной палочкой, — ты же сам мне во время первого танца говорил, что любишь Катю, причем взаимно.       — Я не говорил, что взаимно.       — Хорошо, не говорил, это я знаю без тебя.       — Юль, тебе Катюша сама сказала, что моя любовь взаимна, да?       — Ничего не скажу! Вначале ты ответь мне. Если ты, действительно любишь, то зачем тебе эта Золушка?       — Она прекрасна, Юлиана. Неужели ты сама не видишь, что она прекрасна?       — Так прекрасна, что ты готов забыть о своей любви?       — Не знаю, Юлька, но зацепила меня эта Золушка за живое. Так зацепила, что… — он замолчал на какое-то мгновение, отвел взгляд в сторону и увидел Золушку, танцующую с Мушкетером. Мало того, что они танцевали тесно прижавшись друг к другу, они о чем-то оживленно беседовали. Андрей помрачнел и довольно грубо сказал: — Знаешь, Юлька, не надо лезть в душу. Ты пригласила меня на танец, а не на исповедь.       — Что, уже и ревнуешь? — насмешливо спросила Юлиана, словно не слышала последней фразы Жданова. — А Ромка-то наш, ну, чисто павлин, ты только погляди, как он распустил хвост. Заманивает в силки, к гадалке ходить не нужно.       — Если ее так легко заманить в силки, если для этого достаточно лишь распустить хвост, значит это не Золушка, а одна из дочек Мачехи и мне она не интересна.       — Значит, если ты, любя Катю, увиваешься за другой, то ты все равно принц? А если девушка, возможно, одинокая девушка ответит на ухаживания Ромки, то она уже не Золушка? Я правильно поняла? Да ты сексист, милый. И врун. Причем врешь самому себе.       — Ой-ё-ёй! Это в чем же я себе вру?       — Вместо того, чтобы честно себе сказать, я, мол, бабник. Никого, никогда не любил и не полюблю. Менял женщин и буду всегда менять. А сейчас я психую, потому что облюбовал себе девочку на ночь, а она, кажется, достанется не мне, и именно это меня бесит. Вместо всего этого, ты называешь незнакомую тебе девушку чуть ли не легкодоступной. За что? За то, что она танцует с другим. А если бы с тобой? То уже была бы Ангелом? Так, да? Ангелом на одну ночь! Молодец, Андрюха.       Жданов остановился, расцепил руки за спиной Юлианы, скрестил их на груди, и очень долго и внимательно стал рассматривать партнершу по танцу.       — Я снова ошибся в тебе, Виноградова, ты не злая ведьма. Ты… ты… С Новым Годом тебя, — как-то уж очень грустно и серьезно сказал он, затем развернулся, сошел с подиума и пошел к столу в самый дальний угол зала.       Меж тем, и у второй пары танец не заладился, а то, что Андрей принял за оживленную беседу на деле оказалось спором.       — Не нужно так сильно прижимать меня к себе, — в который раз попросила Золушка Мушкетера.       — А вам это неприятно?       — Я не хочу показаться грубой, но мне это действительно неприятно.       — Вот как? Однако, когда принц держал вас в своих объятьях вы…       — Позвольте мне самой решать в чьих объятиях находиться.       — Вы хотели сказать, чьи объятия вам приятны?       — Именно это я и хотела сказать.       — Золушка, дорогая, но вы же меня совсем не знаете. А вдруг я самый лучший и самый верный Мушкетер на свете?       — Это даже анекдотом назвать нельзя. Это лучшая шутка года — лучший и верный Роман Дмитриевич. Пожалуйста, отпустите меня, я больше не хочу танцевать.       — А если не отпущу? Как же я вас потом узнаю, если сейчас отпущу? Ведь вы должны исчезнуть с бала, пусть даже потеряв туфельку. Что мне ваша туфля? Мне вы нужны. Какая несправедливость, вы меня знаете, а я вас нет. Так может представитесь? Тогда и отпущу.       — Нет, не представлюсь. Отпустите!         Девушка сказала это чуть громче, чем допускал этикет, и даже ножкой топнула при этом. Близ танцующие пары стали на них оглядываться и Ромке ничего другого не оставалось, как выпустить Золушку из своих объятий.       — Давайте я вас хотя бы провожу, — Ромке хотелось быть вежливым, он еще не терял надежды, что ему удастся переспать с этой гордячкой.       — Нет-нет, не нужно, я сама.       Чуть приподняв руками юбку платья, Золушка со всех ног бросилась в другой конец подиума, уходящий вглубь зала… Он стоял спиной к подмосткам, ее принц. И как его окликнуть в таком шуме, она не имела понятия. Мушкетер все же нагнал девушку, спрыгнул с подмостков и протянул ей свой руки.       — Нет, — она покачала головой.       — Ну, не дурите же. Вам одной в этом платье не удастся здесь спрыгнуть.       — Оставьте меня в покое!       — Золушка, я даю вам слово Мушкетера, я только помогу вам сойти с подиума. И это все. Ну, прыгайте же, не бойтесь.       — А я уже не боюсь. Я уже ничего не боюсь, — сказала девушка и прыгнула в сторону, туда, где стоял, услышавший их разговор и протянувший ей свои руки навстречу, прекрасный принц.       Роман побелел. Никогда, за все годы их дружбы он не видел такого предательства от Андрея. Он даже предположить не мог, что его единственный друг, способен на такое — прямо у него под носом уводить его девушку.       О том, что эта девушка вовсе не была его девушкой, он и не думал, ведь он уже считал ее своей, только пока ломающейся.       — Андрей, — Ромка тронул за плечо Жданова. — Нужно поговорить.       — Это срочно? Прости, Ромио, я сейчас занят, — ответил друг даже не оборачиваясь, поглощенный общением с прекрасной незнакомкой.       — Это очень срочно, Палыч. — было что-то необычное в тоне Малиновского и Андрей обернулся, и все понял.       — Ну, пойдем поговорим. Только… А ладно, пошли. Простите, я сейчас, только не исчезайте, — обернувшись сказал принц Золушке.       Не успел Андрей отойти, как к Катюше подошла Юлиана.       — Ты как, Катенька? Очень страшно?       — Сейчас уже нет. Вернее, сейчас уже страшно совсем по-другому поводу. Роман Дмитриевич Андрея на разговор вызвал. Как бы не подрались.       — Катюша, скажи, могла ли ты представить еще вчера, что из-за одного твоего благосклонного взгляда будут драться самые завидные женихи Москвы.       — Нет, конечно.       — Ну, так наслаждайся моментом и не бери в голову. Они как-нибудь поделят тебя без тебя. Меня другое беспокоит, совсем другое.       — Что?       — Не могу понять, узнал тебя Жданов или нет. Ведь если не узнал, то мы не будем осуществлять то, что я задумала. Значит, это не любовь, а только увлечение.       — Юлиана, а пусть все идет своим чередом. — Катя тихонько засмеялась. — Ночь-то волшебная, вдруг все само по себе разрешится. А?       — Ну, само по себе, так само по себе. Как скажешь. Я рада уже тому, что вижу тебя такой веселой…