В Петербурге городе, на Пяти углах

Шипя от боли, Штольман попытался сесть. Брючина ниже колена была разодрана. Пуля пропахала голень по касательной, срезав около дюйма кожи и оставив кровоточащую рану. Викентьев, держащий под прицелом главаря, кинулся было к начальнику, но Яков махнул рукой: - Делом занимайтесь, это подождет. Выбравшийся на дорогу Варламов помог агентам скрутить двух грабителей. Табаков, тяжело дыша, приволок на себе светловолосого, скинул неподвижное тело на пыльную обочину. Вытаскивая из-за пазухи покосившиеся груди, сказал: - Здоровый, черт, пришлось по виску треснуть, не унимался. Вроде дышит. Куда его? В осиротевшую без лошади полицейскую телегу сажать преступников смысла не было. Штольман позвал Лазарева: - Виктор Алексеич, пробегите по окрестностям, найдите бричку грабителей. Реквизируйте их лошадь. - А бричку оставить? – Лазарев замялся, и Штольман понял, что городской парень опасается не разобраться с упряжью. - Верно, ведите вместе с бричкой, - Яков попытался встать. Викентьев помог ему дойти до пролетки, вытащил откуда-то платок, перевязал голень, спросил: - Как вы себя чувствуете, Яков Платонович? - Как будто ломом по ноге ударили, - Штольман криво улыбнулся. - Ничего, до свадьбы заживет… … На Пантелеймоновской связанных налетчиков распределили по временным камерам. Штольман, чувствуя слабость, подозвал молодых агентов: - Допросите по очереди каждого из грабителей, после сверьте показания. Я скоро вернусь. Хотя … Придерживаясь рукой за стены, он подошел к камере Серого. Унтер-офицер, почтительно открыв дверь, встал на страже. - Ну что, православный? Много награбили? – стоять было трудно, и Яков присел на лавку. Хмурый главарь выдавил: - Как вы нас ловко подловили… Зря я тогда вас не кончил. - Пошел бы на виселицу сейчас. А так – каторга, поживешь еще. - Да какая там жизнь-то… Штольман поморщился: - Хватит на жалость давить. Гнедого где вашего искать? И брегет мой где? - Гнедой – бешеный, только с лошадьми ладит. Говорил я, скинь пистоль. Нет, понравился ему, - процедил сквозь зубы Серый, сидя на корточках в холодном углу камеры. Он ухмыльнулся: - А часы я ваши продал, чего с паленым ходить. И бульдог ваш тю-тю. Гешку Гнедого вы в жизнь не найдете, вашблагородие, кто ж цыгана сыщет… - Посмотрим, - Штольман, выйдя из камеры, позвал унтера. - Запирайте, любезный. … Зайдя в медицинский флигель, Штольман встретил там лишь фельдшера, служившего в полиции с незапамятных времен. - Степан, окажете первую помощь? – и он, усевшись на стул, вытянул раненую ногу. Фельдшер Степан запричитал: - Ваше благородие, Яков Платоныч, ну что же вы платочком-то, бинты ведь есть. Сейчас, сейчас, поди болит дюже? Кинувшись к крану с водой, вымыл руки, привычно потянулся к крючкам для халатов. - Тьфу, пропасть, не иначе Владимир Семеныч все измазал, опять халатов нет. Ладно, я уж так. Он подставил под ногу табуретку, закатал рваную штанину Штольмана до колена. Осмотрев ранение, Степан промолвил: - Ну, не так страшно, как выглядит. По касательной прошла, голубушка. Не взыщите, Яков Платоныч, сейчас больно сделаю… Сноровисто промыв рану, Степан залил ее какой-то жидкостью, быстро затянул бинтом. - Ну вот и готово. С богом, ваше благородие. Вам тросточку выдать? Яков неуверенно притопнул перебинтованной ногой по полу и охнул. - Да уж, Степан, давайте. Благодарю за помощь. … Анна в нетерпении меряла шагами площадь у Петропавловского собора. Несмотря на успокаивающие заверения Якова и его горячий поцелуй, с утра на душе скребли кошки. Да и Мария Тимофеевна добавила раздражения, причитая по поводу ранних прогулок – Анна благоразумно не стала просвещать маман о визите к жениху. Наконец на площади появилась длинная карета с царским вензелем, затянутая черным крепом. Высыпавшие из собора служители в темном засуетились, покрикивая друг на друга – никто не хотел уронить царственное тело на булыжную мостовую. Почти в тот же момент подъехала пролетка. С ее подножки медленно и осторожно, опираясь на трость, сошел Штольман. Затем из пролетки вышел неизвестный Анне чиновник и удивленно уставился на церемониальный караул. Вскрикнув, Анна подбежала к мужчинам. - Яков Платоныч! Что случилось? Опять? – казалось, только вчера она перевязывала Якову ладонь. Штольман протянул в ней руку, как вдруг Анна замерла. Знакомое мучительное ощущение холода заполнило ее грудь, закрыв разум от реальности. Она отшатнулась и неминуемо упала бы, не подхвати ее вовремя Яков. … … Перстень, огромный, будто под увеличительным стеклом. Прозрачный камень в перстне, сверкающий мириадами темных граней. Черный алмаз! Перстень хвастливо покачался перед ее глазами, показывая вдавленные на ободке инициалы Н.Н. … Сизое от дыма, изрытое траншеями поле. Свист шрапнели, сиплые команды военачальников. Заносчивого вида молодой красавец в роскошном мундире не сгибаясь шагает за бруствер. Наперерез ему бросается солдат в пыльной затертой форме, крича: - Ваше превосходительство, куда же вы, с сопки бьют! … Суетящиеся адъютанты вытаскивают живого и невредимого офицера из траншеи. На бруствере истекает кровью солдат, нога его оторвана выше колена. … Врач военно-полевого госпиталя подобострастно подводит офицера к койке. – Вот, господин генерал-адьютант, ваш герой. Егор Фефилов, рядовой Бутырского полка. … Юный генерал стаскивает с пальца перстень: - Рядовой, благодарю за службу, и жалую за мое спасение. … - Аня, Аня, очнись! – Яков тормошил обмякшую в его руках невесту. Рядом неловко суетился со стаканом воды Варламов, успевший сбегавший к служителям. Анна поморгала ресницами. Зрение постепенно прояснялось. Царская карета уже уехала, гроб медленно вплывал в храм на плечах караула. Взволнованный Штольман отобрал у Варламова стакан, поднес ей: - Аня, выпей, пожалуйста. – Прошу простить меня, господа, - выпив воды, она смущенно улыбнулась. - Наверное, устала. Яков Платонович, со мной все в порядке. Представите мне вашего спутника? Штольман, недоверчиво посмотрев на нее, произнес: – Андрей Сергеевич Варламов, мой коллега, следователь. Анна Викторовна Миронова, моя невеста. Варламов приятственно улыбнулся даме, склонился к ее руке. - Несказанно рад знакомству, Анна Викторовна. Надеюсь на дальнейшее общение, а пока вынужден откланяться – дела… Яков Платонович, еще увидимся. Дождавшись, пока пролетка с Варламовым выедет с площади, Яков вернулся к ее обмороку: - Аня, что произошло? Видение? - Это потом, - Анна недовольно посмотрела на его трость. - Яков Платонович, вы опять ранены? В вас стреляли? Черный человек? Штольман замялся под градом неожиданных вопросов. Врать Анне он не хотел, но и рассказывать о ранении – тоже. - Яков Платонович, ну я же вам говорила! Почему вы никогда меня не слушаете?! – не на шутку рассерженная Анна стукнула кулачком по его груди. Яков молчал. С паперти Анне помахал рукой поручик Васильев, служивший у Варфоломеева. - Не желаю вас больше видеть! – обойдя Штольмана, Анна гордо прошествовала в храм. Сощурив глаза, Яков постоял так секунду. Затем пошел следом, не собираясь оставлять ее наедине с неизвестным духом. Посреди храма между голубыми колоннами был установлен постамент, на который водрузили гроб с покойным. В боковых приделах белым мрамором возвышались усыпальницы почивших царей. Вход на амвон был перегорожен золотыми воротцами. Васильев провел Анну к гробу и отошел на пару шагов. - Господин поручик, прошу прощения, вы можете помешать сеансу, - Анна демонстративно не замечала Штольмана, остановившегося посреди трапезной. Пожав плечами и кивнув полицейскому, поручик вышел из храма. Яков, отставив трость, встал за Анной. Раздумывая, стоит ли обнять за талию, он сделал полшага вперед и коснулся грудью обиженно выпрямленной спины. Анна не шелохнулась. - Дух великого князя Николая Николаевича Романова, явись… Она пошатнулась от пробежавшего по храму порыва ветра, но теплые руки Якова удержали ее. Представительный мужчина лет шестидесяти, с характерными для Романовых глазами навыкате, стоял у гроба, оценивающе оглядывая ее. - Какая же вы милашка... Пошто руку не целуете? Ах, да… - князь разочарованно огляделся вокруг. - О, родственники. Вижу, и для меня местечко приготовлено. Ну что ж, я доволен. Анна начала: - Николай Николаевич… Дух заносчиво прервал ее: - Дорогуша, ко мне следует обращаться "Ваше высокопревосходительство". Она внимательно посмотрела на обрюзгшее лицо великого князя. Юный генерал из видения на площади был лет на сорок моложе, но глаза, осанка, надменный взгляд… Она поняла, что там, на поле сражения, был спасен именно брат императора Александра II. - Ваше высокопревосходительство, у вас ведь много детей? - О, да, дорогуша. У меня это хорошо получалось. Не скрою, красотки из общества так и липли ко мне, прямо как мухи на мед слетались. Как тут отказать… - Николай Николаевич самодовольно зажмурился. Анна вздохнула. - Есть мальчик, Николай Николаевич, назван как и вы. Его мать говорит, что он ваш сын. Не припомните, ваше высокопревосходительство, общались ли вы… Имели ли вы связь шесть-семь лет назад с некоей баронессой Рыльской? Дух князя надолго задумался. Яков, до этого терпеливо пережидавший неслышимые для него реплики, отошел к колонне, оперся о нее, подтянул к себе Анну. - Вы знаете, любезная, припоминаю одну баронессу. Как раз семь лет назад, крутилась вокруг меня на приемах. Николай Николаевич вдруг брезгливо скривил рот. - Вспомнил, баронесса Рыльская. Нет, упаси Боже, я не мог. Она страшна была как смерть, а у меня тогда была в возлюбленных … - князь опять надолго замолчал. - Ваше высокопревосходительство, прошу вас, еще один вопрос! – Анна, выяснив интересовавшую Варфоломеева информацию, хотела понять, при чем тут сражение. Дух великого князя милостиво придвинулся к ней: - Все что угодно, дорогая. Вы так привлекательны! Ах, вижу, вижу, рыцарь за спиной, кольцо на пальце. Питаю слабость к обрученным - сам знаете ли, так и не смог жениться на возлюбленной… Сменив тон дамского угодника на отеческий, он добавил: - Кстати, вы немного похожи на мою прабабку, Екатерину Вторую. Может, ваша маменька лет двадцать назад со мной согрешила? Я тогда был ого-го! Анну передернуло, и Яков крепче прижал ее к себе. Она все-таки спросила: - Перстень с черным алмазом, что вы подарили солдату, он был дорог вам? - Какой еще перстень, дорогуша? … - О, тогда я был совсем молод! Двадцать три года, а уже генерал! Папенька послал меня понюхать пороху на Крымской войне, и я, балбес, щеголял там выправкой, - великий князь со снисходительной улыбкой вспоминал себя в юности. - Того солдата, что спас мне жизнь, я представил к Георгиевскому кресту и пожаловал ему перстень. Для меня это была просто безделушка, да и что еще я мог ему дать. Вряд ли камень заменил ему ногу… Погрузившись в воспоминания о былых сражениях, Николай Николаевич грустно замолчал. Фигура его постепенно истаяла в воздухе. … - Аня, я провожу тебя, - надеясь на отходчивый нрав невесты, Штольман предложил ей руку. Анна подала ладонь поручику. - Господин Васильев сопроводит меня к полковнику Варфоломееву. Всего хорошего, Яков Платонович. Яков с тоской представил одинокий вечер в неустроенной холостяцкой квартире. Кошку, что ли, завести, как Коробейников… Подумав, что при его работе кошка сдохнет с голоду, он решительно отбросил вздор и вернулся мыслями к полицейским делам.