И.С.Т.

Ночь была тяжелой. И ладно если бы во сне за ним гонялись Чужие, Хищники, Фредди или Кровавый Пастор, это было б одно. Но нет. Сон просто был мутным. Он был, он затягивал в свой душный туман, опутывал тело влажными простынями и… все. Сима при всем своем желании не смог бы вспомнить что ему снилось. Уснуть снова он просто не смог. Так и провалялся с закрытыми глазами до самого утра. Впрочем, его отражение в зеркале было всяко бодрее отражения Аяна. Вот кто был за малым не зеленым от недосыпания. Тоже кошмары? Или ночные бдения с Фреем? Лучше уж последнее, чем мучительные попытки выбраться из душного полузабытья. — Кофе? — он сам не заметил, как вместо привычных шуточек теперь сопровождал вопросы напряженным молчанием. — А поможет? — почти с безразличием спросил Аян, снова заворачиваясь в одеяло. Время летело на удивление быстро, осень осталась позади, и замок засыпало снегом. Приближались контрольные семестровые тесты и рождественский бал. И если последний не беспокоил, то неизменные хвосты — напрягали. — Сим, не мельтеши, а? — высунув руку из-под одеяла, он поймал край рукава и дернул на себя, в последнюю секунду отодвинувшись в сторону. В этот месяц он вообще сильно изменился. Уходила стеснительность и замкнутость, он все больше улыбался и учился снова радоваться жизни. — Надеюсь, что кофе поможет, иначе я весь день буду косплеить зомби. А рядом с тобой — зомби-апокалипсис, — правда в пику своим же словам, Сима вытянулся рядом с Аяном на постели и обнял его поверх одеяла. — Пиздец, малыш… — Ты плохо спишь, — тот поерзал, развернулся и уткнулся носом ему в плечо. Забавно, но иначе, чем братом, Симу он не представлял. И все их отношения были лишены и грамма интимности. — Ромка тоже что-то куксится. А мне плохо, когда его таким вижу. — Ты как бы тоже, уж прости, не очень выглядишь, — фыркнул Сима. — Ваще какая-то фигня. Просыпаюсь, не могу вспомнить что мне снилось и снова уснуть уже не могу. — Ага, Фрей говорил. А еще он говорил, что меня с Ромкой накрывает потому, что тот — мой якорь. И меня цепляет краем. А вот как тебя это касается — не знаю. — Без малейшего понятия, — вздохнул Сима. — Но кошмары не отменяют наших пар. Так что вставай, радость моя. Надо ползти на завтрак. Может попустит? А если нет, тогда придется топать к медикам. — Ты депрессуешь и хандришь, — Аян со вздохом отпустил его и принялся выбираться следом. Поежился от холодного воздуха и кинулся одеваться. — К черту душ. У тебя есть долги? Сегодня последний шанс их сдать. — Дурацкая социология, — Сима ладонями потер лицо и зажмурился. — Но я выучил, так что есть вероятность, что сдам. Если не усну на дополнительной паре, конечно. Если не сдадим, Лемешев станет взывать к совести или Арестова на нас натравит? — Арестов вроде не вмешивается в учебные дела студентов, у него другая специализация, — Аян пожал плечами. — Зато Лемешев начнет ехидничать, это да. Не спрашивал у Ромки, может он сможет твою вероятность просмотреть на предмет билетов и вопросов? У него, вроде, что-то осознанно получаться начало, хотя Лемешев ворчит, что рано. — Чиииитер, — расплылся в улыбке Сима. — Не, не спрашивал. После той Заводи за ним вообще чуть не слежку устроили. Да и за старшими тоже… — Не думаю, что кого-то заинтересует твое подглядывание, тем более, что ничего не мешает ректору провести свое исследование и заменить вопросы в последний момент, — Аян отразил его усмешку. — Завтракать пойдем или ты сначала парней будить? — Само собой будить, — убежденно заявил Сима, кутаясь в теплый реглан. Из-за недосыпания он чудовищно мерз и ничего с этим поделать не мог. — Займешь место в кафе? И это, возьми термос чего-нибудь горячего, пожалуйста… — Мне еще умываться. Так что без вас я на улицу не сунусь, — Аян чуть порозовел щеками, так, что без кого именно он не хочет уходить, понятно было без слов. — Начинаю подумывать о том, чтоб махнуться комнатами… ты к Фрею, а я Ромку заберу. Хотя нет, вы тогда ваще из комнаты выходить перестанете, — фыркнул Сима, вываливаясь в общий холл. Приняв бодрый вид, он промаршировал до комнаты парней, махнул рукой появившемуся Чеду и заспанному Тиму, и принялся барабанить в дверь. — Просыпайтесь, сони! Пришло славное утро! — Нельзя, — тихо в спину произнес Аян. — Меняться нельзя. Фрей — якорь Ромки, он его от кошмаров спасает. — Чудовище. — Дверь приоткрылась и на пороге на мгновение показался Рома. В одном белье, сонный и взъерошенный — он смотрел на них с упреком, а потом на его плечо легла рука, и он исчез за спиной лохматого со сна Фрея. Косички его распустились и теперь лицо закрывала волна тяжелых даже на вид волос. — И вам с добрым утром, — сипло выдохнул он. — Я так понимаю, душ сегодня принять никто не рискнул? — На термометр глянь, морж, тридцатка за окном, — донесся голос Ромки, и Аян несмело улыбнулся, старательно отводя взгляд от голого торса Фрея. — Идисюдаятебяпоцелуюуууу, — мгновенно обнаглев до предела, полез обниматься Сима. Только позитивом и «дурьюмаянием» можно было хоть как-то раскачать с утра всех. — Уйди, противный, ты с утра не брился, — мгновенно отреагировал Фрей под Ромкин хохот. Даже Аян улыбнулся. — Я светоч ясный, светоч доброты, а ты, противный, сам же и уйди! — нашелся Сима, гордо вздернув нос. — И ваще, собирайтесь скорее, пока по ваши души не явился САМ! — и он многозначительно поиграл бровями. — Кто «сам»? — приглушенным, испуганным шепотом поинтересовался появившийся рядом с Фреем Рома, делая большие глаза. — Ну, ОН! — принял еще более заговорщический вид Сима, еще на пол-шажочка проникая в комнату, буквально пропитанную сном. — ОООООН! — Пиздец, что ли? — Рома изобразил озарение и сразу следом испуг. — Господа, материтесь на английском, — попросил Фрей, отходя вглубь и пропуская Симу и ввалившегося следом Аяна. — И вообще, мне ко второй паре, — он зевнул, потянувшись. — Ну вы все равно уже это слово выучили, так что нафига? — выгнул бровь Сима. Ромка и правда выглядел паршиво. Еще хреновее, чем вчера. Бледный, под глазами круги, руки мелко подрагивают. В общем, недосып налицо. Или на лице. Еще чуть, и они все начнут засыпать на ходу. В принципе, усталость уже сказывается на их учебе. Чудо еще что на ковер к ректору не вызвали. Хотя, лиха беда начало. Или еще не вечер. Вызовут еще. Он это буквально пятой точкой чуял. Но…  — Я вот решился, а вы мне тут — не бритый, рожей не вышел, и все такое… злые вы, уйду я от вас! — О, и с этого места поподробней, — Фрей принялся лениво одеваться. — Извини, что сразу не понял. Повторишь? Обещаю, что сопротивляться не буду. — Хм? — Рома, натягивая теплый свитер, развернулся к ним с интересом. — Да при чем тут Фрей? Я, может, пред Ромкой готов на колени пасть, а ты. — И снова гордо вздернут нос, дрожат от обиды и горестей отросшие кудряшки. Фрей прыснул, не выдержав, и отошел, вскинув руки. — Он не специально, не дошло сразу спросонья, — Рома взъерошил и без того торчащие волосы на голове и шагнул ближе. — Ну так что, повторишь? — Мне кошмары снятся, — выдохнул Сима, глядя ему в глаза. — И Аян хреново спит. В общем, ты тоже красой утренней не блещешь. Я подумал, наверное, стоит обсудить… после той Заводи я дергаюсь по поводу любой мелочи, но… у всех и сразу не может быть дурных снов, понимаешь? — Кажется мне, что ты не это Ягодке говорил, — шепнул Рома, повернулся к Фрею и тот, понятливо кивнув, вышел, прихватив с собой Аяна. — Вообще я хотел предложить махнуться комнатами. Аяну с Фреем вроде как хорошо и пушисто… А я попробую заменить его тебе. Вроде как в Заводи ж получилось… вдруг? Чем черт не шутит?.. — Сима мялся, силясь добавить словам хоть немного уверенности и убедительности. Получалось откровенно хреново. — Им действительно хорошо вместе. Но ты… Зачем это нужно тебе, Сима? — серьезно спросил Рома. — Только не лги. Пожалуйста. — Я помню один свой сон. Остальных не помню. Но этот отличался от всех что мне снились до сих пор. — Сима шагнул ближе так, чтоб шептать Ромке на ухо то, что до сих пор старательно прятал глубоко в себе. — Мне снился Викинг. Снилось, что мы с ним… в общем… переспали, и снился еще какой-то тип, который смотрел на меня с такой ненавистью, точно готов был ушатать на месте. Вот только я не хочу спать с норгом. Пох какой он. Я не хочу. И я… в общем, ты мне нравишься куда больше. Вот. Глаза Ромы на мгновение расширились. Надо было бы съязвить, свести все в шутку, но тоска и почти отчаянье в глазах Симы не давали дать волю языку. — Думаешь, я смогу спасти тебя от твоих снов? — делать вид, что ничего не услышал, было легче. Сначала. — Я не могу спастись от своих. Но… мы всегда можем хотя бы попытаться. — Именно, попытаться, — бледно улыбнулся Сима, одной рукой обнимая его за шею и лбом утыкаясь в его лоб. — Но это же не все, верно? Дело не только во сне, — Рома подался вперед, потерся щекой о его щеку, выдыхая словно с облегчением. Словно наконец-то что-то стало правильно. — Проблема в том, что я ревную, Ромка… знаю, что не должен, что это неправильно, но я все равно ревную. — Они так и стояли посреди комнаты, вцепившись друг в друга и шептались. Так интимно. Так, как надо, как должно было быть. — Норга? Меня? К кому, Серафим? — Рома слабо улыбнулся. — Фрей с Аяна пылинки сдувает. — Норга? Нет, — фыркнул Сима. — Нет, не его. Тебя. К кому? К старшим, Фрею и Аяну, ко всем… Не знаю, дурость все это, конечно, но я нифига не могу с собой сделать. Чувствую себя законченным идиотом. -Ты должен был быть моим. Моим оператором, — уверенно, с легким налетом тоски произнес Рома. — Тимур — не мой. Как чужой. И да, я тебя, наверное, тоже ревную к викингу твоему. И на крыше этой… Господи, да что мы несем вообще… — Но что-то пошло не так, — Сима вздохнул и вдруг с силой обнял его. Холод отступал, уступая место уютному теплу. Да, так намного, намного лучше. Почти идеально хорошо. — Подумай насчет переселения, ладно? Просто подумай. — Тут нечего думать. Я только боюсь, что мы друг друга на дно утянем. Хотя… вместе точно будет веселее, — Рома ответил на его объятие, потрепал по волосам и отстранился на пару сантиметров, замерев на расстоянии тепла, так, что дыхание касалось лица Симы. — Наверное, надо у кураторов спросить, да?  — Ты же понимаешь, что я ленивая сволочь, а инициатива наказуема? — Рома отступил, одним слитным движением плеч сбрасывая напряжение. — А это значит, что перетирать с парнями и спрашивать будешь ты.  — Я привык к тому, что в нашем чудном милом маленьком коллективе волшебные пинки раздаю либо я, либо Тим. Третьего не дано, — господин Бехерович шмыгнул носом, поправил на себе одежку, смахивая несуществующие сопли и слюни. — Я пошел, а вы здесь не вздумайте падать спать дальше. Иначе последуют санкции. Незамедлительные. Все понял, Ромашечка?  — Подозреваю, что Фрей уже свалил на пару с Аяном, а Тим с Чедом — ещё раньше. А спать одному холодно и страшно, так что прогул мне не грозит, — Рома рассеянно улыбнулся, втиснувшись в брюки, потянулся к пуховику, висящему на вешалке. Обычно верхнюю одежду оставляли в холле в шкафу, но вчера Рома так замёрз, что расставаться с нагретым пуховиком сразу не пожелал. — Тогда погнали наши городских, — Сима взял с той же вешалки грубой вязки шарф и намотал его на Ромкину шею. — Спасибо, мамочка, — фыркнул тот. — Оказать тебе ответную любезность? — Главное не придуши ненароком, — вернул ему любезность Сима, и потянул особо не сопротивляющуюся тушку прочь. Самолично запер двери комнаты, и как был, в толстовке, джинсах да кроссовках, попер к выходу. — Я закаленный в борьбе с непогодой, мне местные холода не страшны! — Стой, полудурок! — Рома резко дернул его на себя. — Больного я тебя к себе не подпущу, пусть Аян с тобой, маленьким таким, возится, — сняв с крючка длинный пушистый шарф, он намотал его на шею Симы по самый нос. Господин Бехерович возвел к нему полный восторженного обожания взгляд: — Ми-ми-ми… Ромашечка, ты такой миииилый! — Милый у нас Аян, а я злой, невыспавшийся и голодный парень, который сейчас кусаться начнет, если его не накормят, — Рома подался вперед, чмокнул укрытый шарфом нос и подтолкнул Симу к двери. — Вали, моя прелесть. — Так и я невыспавшийся и голодный, — Сима потянул его за руку и вот так, малость перепутанные, они и вывалились во двор, к мутному свету, редким снежинкам, кружащимся на ветру, снежным шапкам далеких вершин. — Скоро Рождество. В смысле бал. Я постоянно забываю, что оно здесь до Нового Года будет. — Вот-вот, бал. А мы как поговорили тогда про костюмы, так и забыли. А бал, между прочим, на носу, — Рома скосил глаза на упавшую на означенный нос снежинку и попытался ее сдуть. — Не, можно конечно и в костюме Адама явится, но ведь и фиговый листок здесь хрен найдешь. — Дожить бы до этого бала, — свой нос Сима старательно «зарыл» в пушистом шарфе, и теперь бодро тянул Ромку через двор, ко входу в учебный корпус. — На крайняк оденемся пиратами, и станем болтать по-олбански. — Надеешься, что успеешь сделать деревянную ногу? — Рома с тонкой улыбкой аккуратно утянул его в сторону столовой. — На пару мы еще успеем, а сейчас я жрать хочу. Омлет, бекон, сыр и блинчики. И попробуй только покуситься на блин, даже если он будет там последний. — Я слышал, что к концу обучения у всех появляются какие-нибудь задвиги. Вот Лемешев тащится по брауни… ты тащишься по блинчикам? — зайдя внутрь, Сима подхватил поднос и встал в сонную очередь, время от времени все-таки выставляя что-то, что ему более всего приглянулось. Оладьи с малиново-мятным топингом, кофе и йогурт. Бодрого утра, дорогая редакция! — Я тащусь по мороженому. Но с утра я хочу блинчики, — уже успевший раздеться Рома покачал головой, поставил свой поднос и, потянув Симу на себя, размотал его шарф. — Слушай, я думал, что это я рассеянный, но ты все рекорды бьешь. Оглянись хоть, где наши окопались. — Вон в уголочке, — Сима кивнул в сторону. — И я не рассеянный, я сонный. Взгляд был почти физически ощутим. И не один. Как минимум три. Анжей рассматривал их из того самого уголка. По всей видимости, старший квартет явился раньше и любезно занял еще один столик для младших коллег. Из другого угла за ними внимательно наблюдал… Лемешев. И уже совсем от входа — ректор. И вид у всех был определенно не слишком радостный. Сказочник улыбнулся и помахал рукой. Вид довольный. Хоть бы лимон пожевал. Может, другим завидно? С другой стороны зала в сторону стола со старшими направились Тимур и Чед. Поляк даже подвинулся, освобождая место рядом с собой. — Эй, парни, падайте сюда! Увидев соседей по блоку, бодро топавших к старшим, Рома только выругался: — Проспать надо было, — обреченно вздохнул, отправил на поднос блюдце с блинчиком и, дождавшись Симу, направился вслед за ним к столику.