В жопу Рождество

Короче говоря, у Ким Хичоля есть сестра. Донхэ не собирался подслушивать, просто они говорили очень громко. — Богом клянусь, Хи, в следующий раз я вынесу эту дверь к чертям! — У тебя мерзкий голос. Без обид. — И я тебя люблю. Ты живёшь в дерьме. — Это дерьмо, моя жизнь, Хи. Хи? Ламинат под ногами предательски скрипнул, и две пары абсолютно одинаковых глаз уставились на него с совершенно разным удивлением. Неясным оставалось только одно. — А как вы понимаете, кто из вас к кому обращается? Ким-младший неожиданно захохотал, а Донхэ, разумеется, и не думал краснеть. Сестра Хичоля, как завороженная, смотрела на смеющегося брата, а мишура в руках Донхэ радостно зашуршала. — С Рождеством? — кротко брякнул Хэ. Хичоль заржал ещё громче.

* * *

Ким Хиджин, несмотря на очевидное сходство с братом, была абсолютно не красива. Интересной её делал только хищный взгляд, лукавая улыбка и, чего греха таить, сногсшибательная фигура. Донхэ искренне надеялся, что под неприлично короткой юбкой есть бельё, потому как не пялиться вовсе упрямо не выходило: девушка вытянула ноги, уткнувшись босыми ступнями ему в бедро и, хмыкнув, ловко открыла бутылку пива. — Красивый. — Что? — не понял Донхэ. — Ты красивый, — пояснила она. Во рту пересохло, и Хэ с тоскливой надеждой покосился на дверной проём, в котором немыслимо давно исчез Хичоль. Как он должен на это ответить? — Спасибо?.. — Пожалуйста, — с очередным смешком ответила девушка, и Донхэ начал подозревать, что дело не в его ответе, а в том, что он забавляет её сам по себе. Не самое приятное чувство. — Какие у вас отношения? — Чего? — Отношения, — почти по слогам повторила Хиджин. — Ты говоришь по-корейски? Почему они все это спрашивают? — Очевидно, — рыкнул Донхэ любимое словечко Хичоля и, неожиданно смело схватив её за тонкие щиколотки, отодвинул чужие ноги в сторону. — Мы друзья. — Друзья? — Ты говоришь по-корейски? — передразнил Донхэ. Хиджин вскинула брови и отпила из бутылки. — Сделаешь ему больно — выдавлю твои наглые глазёнки. А? Разговор сводился к ерунде, а ледяные ноги снова уткнулись ему чуть выше колена. Донхэ, почему-то вдруг вспылив, подскочил с дивана, схватил с комода несчастную мишуру и накинул её на куцую ёлку. — Счастливого Рождества. — В жопу Рождество! Кто б сомневался.