MANDAG 12:30
Как бы Исак ни противился, а в школу в понедельник идти пришлось. Продолжать закрываться в себе и крохотном пространстве спальни в компании спертого воздуха, ноутбука и собственных мыслей дальше было бессмысленно – над аттестатом второкурсника и так уже сгустились тучи, а ожидаемого спокойствия и иммунитета к болезни им.Нæсхайма за период карантина так и не выработалось. Мысленно переведя себя на амбулаторное лечение и подписав на роль сиделки Юнаса, Вальтерсен на дрожащих ногах ранним утром понедельника вошел в здание школы, всеми силами изображая заинтересованность тем, что кудрявый приятель ему рассказывал всю дорогу от дома, и, беглым взглядом оценив периметр холла на наличие в нем светло-русой макушки, выдохнул с облегчением. Эвена не было, хотя его обычная компания собралась у одной из колонн в полном составе. Доработанным уже до автоматизма движением Исак было потянулся к телефону, чтобы сообщить Лоре об отсутствии сына в школе и удостовериться, что тот с ее согласия остался дома, но сам себя же и одернул, вспоминая, что неделю назад он в одностороннем порядке разорвал контракт с Нæсхайм и все входящие СМС и вызовы с ее номера упорно игнорировал последние дни. Конечно, объясниться с женщиной Вальтерсен был обязан, но пока он к разговору готов не был. Он поговорит с ней, позже. Сейчас ему лучше заняться учебой. И у настроенного на поправку своей успеваемости Исака это даже получалось. Несколько уроков пролетели незаметно, пополняя рюкзак Вальтерсена дополнительными заданиями от преподавателей и пропущенными тестами, обещая второкурснику за грядущую неделю вновь вернуться в разряд хорошистов, а полное сосредоточение внимания на учебе помогло не думать о другом. Вот только неприятное чувство дискомфорта, бьющее между лопаток ощущением пристального взгляда на переменах, полностью расслабиться не позволяло. Нæсхайма в школе Исак так и не видел, но каждой клеточкой тела ощущал его незримое присутствие, оглядываясь через плечо и ища Эвена взглядом. Возможно, он просто хотел, чтобы он был здесь, чтобы серые глаза встретились с голубыми, а его упрямое сердце, покрытое тонкой корочкой льда от обиды и разочарования, вновь сделало пару несильных ударов, и Вальтерсен понял, что все еще жив. И безумно влюблен, но этого факта Исак не отрицал. Шоркая по полу стертыми пятками кроссовок, Вальтерсен невпопад улыбался продолжительному монологу сопровождавшего его на встречу с приятелями Юнаса, пытаясь вникнуть в затронутую Васкесом важную тему, и, в последний раз оглянувшись, почувствовав знакомую дрожь где-то под коленками, свернул за другом в пустой класс, на одной из парт находя взглядом весело смеющихся Магнуса и Махди. – Здоров, – протянул ладонь ребятам Исак по очереди. И получил в ответ пару рукопожатий: до хруста суставов крепкое от широко улыбнувшегося Фоссбакена и неуверенно-сомневающееся от Махди. А еще прозрачно намекающий на необходимость объясниться с приятелем взгляд почти черных глаз остановившегося рядом Юнаса, кивком головы подбодрившего Вальтерсена и призвавшего лучшего друга к откровенности. – Махди, – замявшись на несколько секунд, позвал Исак Дизи, закусывая нижнюю губу. – Насчет той пятницы... – и, найдя в себе смелость, решился. Но договорить Махди не дал: – Да норм все, – отмахнулся он от грядущих извинений, искренней улыбкой сообщая взволнованному другу о том, что ситуация была спущена на тормозах сразу. – Не парься, – и, подмигнув удивившемуся столь легкому отношению приятеля к его срыву Вальтерсену, чуть двинулся по столу, приглашая того устроиться с ним рядом. А Магнус, пару раз хлопнув ресницами в направлении обоих, вдруг резко воскликнул: – Черт, точно! – кажется, вспоминая о чем-то важном. – Забыл рассказать! И, театрально взмахнув руками в воздухе, сосредотачивая внимание троицы на себе, с улыбкой проговорил: – Что я тут в столовке услышал... – долгим предисловием вызывая интерес каждого. – Стою я, значит, за чикой одной из первого, – вдаваясь в ненужные подробности, начал он. – На сэндвич с курицей облизываюсь, – скользнувшим по губам языком добавляя рассказу графического содержимого. – Последний, кстати, был! – и, кажется, окончательно потерял суть мысли между мягкими кусочками белого хлеба и парой округлостей стоявшей в очереди перед ним брюнетки. – Маг... – щелкнул пальцами перед носом блондина Васкес, возвращая внимание Фоссбакена к друзьям, а их – к нему. – Давай покороче, звонок скоро. – Да, точно, – опомнился Магнус. – В общем, стою в столовке, жду, а эта бейба с подружкой своей хихикает, – но и продолжением истории ясности не внес. – Ты уверен, что..? – вновь решил прервать его Юнас, но блондин потребовал тишины взмахом ладони. – Погоди, – и голосом тоже. – Я прислушался, а они, оказывается, про Исака говорят, – надув ноздри для пущей важности, наконец перешел к сути Фоссбакен. – Что-то типа того, что вы подрались из-за того, что Исак гей, – и, рассмеявшись, повернулся к удивившемуся подобному слуху Дизи, не заметив, как другой участник той потасовки от услышанного напрягся. – Чё? – вылупился на блондина Махди. – Ржака, да? – а тот лишь громче смеялся. – С чего это нам драться из-за этого? – нахмурился Дизи, стрельнув взглядом в направлении заметно порозовевших щек молча слушающего их диалог Вальтерсена. – А я откуда знаю? – от Магнуса в ответ не получая конкретики. – Может, потому что ты мусульманин? – предложил блондин один вариант. Раздражая Махди лишь сильнее: – Я не мусульманин, – с заметной претензией в голосе, сообщил другу Дизи. – Знаю, – но Фоссбакен только отмахнулся. – Поэтому и говорю, что ржака, – а, не получив от остальных взаимности его восторгам, пояснил. – Смешно, что они думают, что я гомофоб? – начинал откровенно злиться Махди. И Магнус, кажется, осознал, над чем именно он так веселился. – Эммм, – замялся он, бегая взглядом по лицам друзей в поисках поддержки, – Нет, – но, не найдя ее ни в одном, пошел на попятную. – Смешно, что они думают, что Исак гей, – но и полной капитуляции не признал – зацепившись за вторую половину слуха, облетевшего уже всю школу, Фоссбакен ткнул пальцем в грудь новоявленного «гомо», возвращая в помещение класса звук собственного смеха. А Вальтерсен, спрятав глаза от остальных, до боли прикусил во рту язык. Не такого каминг-аута парень ожидал. – Ты ведь сказал им, что это херня? – Махди же и вовсе не подозревал о возможной правдивости сплетен. – Не-а, – качнул головой Магнус, – Я сказал, чтобы они поосторожней были, а то ты джихад’нешь всю школу, – продолжал смеяться он, запрокидывая голову. – ЧТО? – самого Дизи, кажется, взрывая своими неосторожными словами. – Да шучу я, – цокнул языком на непонятливость его юмора другом Фоссбакен. – Я сказал, что вы подрались из-за того, что Исак нас с вечеринкой продинамил, – и, отсмеявшись, сказал правду. – Да мы ведь и не дрались даже! – но и она Махди не удовлетворила. – Да какая разница! – всплеснул руками Магнус. – Это всего лишь слух, расслабься, – и, театрально закатив глаза, захлопнул рот, с чувством полного разочарования в казавшемся таким веселым разговоре глядя на все больше краснеющего напротив Исака. – Ты же не гомо, да? – вопросом своим окончательно выбивая из-под ног того опору. – Эммм, – прикусил изнутри щеку Вальтерсен, исподлобья закосив глазами на Юнаса. И, получив от того кивок поддержки, осторожно проговорил: – Это не просто слух, – через силу вдавливая из себя признание и смущенно поднимая взгляд на сидевших напротив ребят. – Что? – удивившись, переспросил Магнус. – В общем, – и как бы Исак ни хотел отмолчаться, объясниться ему все-таки пришлось. – Помните того парня, что подошел к нам во время репетиции третьекурсниц? – издалека начал он. – Гей который? – и подавился собственной слюной, с ходу получая от Фоссбакена для Эвена приговор. – С чего ты взял, что он гей? – задрал брови на лоб Вальтерсен. – Ну, ты сам тогда так сказал, – откликнулся Магнус под согласный кивок Дизи. И Исак догадался об ошибочном предположении друга. – А, нет, не тот. Не он, – качнул головой Вальтерсен, краснея сильнее. – Я про другого парня... Который сказал, что я забыл кепку в столовой, – заикаясь, пояснил он, заставляя друзей напрячь извилины. – Да, – кивнул Махди через пару секунд. – Кажется, я помню его. – Ага, – поддержал приятеля Фоссбакен. – Что с ним? – подводя Исака к краю пропасти откровений. Вот только Вальтерсен вряд ли готов был с разбегу туда прыгнуть – неуверенно бегая взглядом от лица осведомленного Юнаса к ожидающим его ответа двум другим, он переминался с ноги на ногу, кусая губы изнутри зубами и расчесывая едва зажившие ранки на руках ногтями, и, несколько раз вдохнув, оттягивая момент падения, на выдохе признался: – Между нами кое-что было, – полетел вниз без парашюта Исак, полным какой-то надежды и искреннего волнения взглядом смотря на друзей. – Кое-что? – решил придать ускорения его телу Магнус дополнительным вопросом, и так заметно напряженного парня доводя едва ли не до сердечного приступа своей широкой улыбкой. – Кое-что, – но забирать свои слова обратно Вальтерсену было уже поздно. Впрочем, как и вернуть по гарантии чувства, что он испытывал к Эвену. Как бы ни старался Исак, сломать их у него не получалось. А у Фоссбакена не получалось контролировать свою речь: – Фига себе, ты реально гей, что ли? – слишком громко и чересчур восторженно выпалил блондин, пуча глаза на совсем раскрасневшегося друга. – Я не гей, – в ответ получая от того привычное отрицание под поворот головы за спину, чтобы убедиться, что посторонние криков «суперкорректного» Магнуса не услышали. – Ну... может быть, немножко гей, – и чистосердечное признание через еще три секунды, когда, оцарапав ладони ногтями, Вальтерсен все же нашел в себе смелость признаться. – Но это не значит, что мне все парни нравятся, – поспешно добавил Исак. – Что вы мне нравитесь или типа того. Магнус с Махди на сказанное переглянулись. А Юнас, чувствуя, как сильно сейчас нужна его поддержка другу, опустил на подрагивающее плечо того руку. – Но... – и сжал его крепче, когда Фоссбакен вновь открыл рот. – Но ты ж с чиками зависаешь почти каждые выходные, – не до конца веря сказанному, проговорил блондин. – Эммм, – ответить Исак не смог. – Может, он пансексуал? – зато подходящие к случаю слова нашлись у Махди. – Пансексуал? – переключился на Дизи Магнус, разрывая зрительный контакт с буквально уже трясущимся от напряжения Вальтерсеном. – Ну, это когда оба пола нравятся, – пояснил новый для Фоссбакена термин Махди. – А это разве не бисексуал? – и Юнас с интересом подключился к диалогу. – Ну, да, – кивнул и ему Дизи. – Но пансексуалам тоже оба пола нравятся. – А в чем тогда разница? – озадачил просвещенного друга новым вопросом Магнус. А находящийся почти в предобморочном состоянии от волнения Вальтерсен непонимающе уставился на всех троих. Он только что признался им, что гей, и на подобные новости, если говорить откровенно, ожидал совершенно другой реакции. Нет, конечно, безоговорочная поддержка Юнаса родила в нем надежду на понимание со стороны остальных друзей, но к откровенному равнодушию Махди и Магнуса Вальтерсен точно не был готов. – Ребят? – чуть хрипловатым от волнения голосом позвал приятелей Исак, возвращая внимание тех к себе и своему каминг-ауту. И обсуждение уже всех подряд разновидностей сексуальной ориентации моментально стихло. – Ну, короче, – первым опомнился Юнас, виноватым взглядом стрельнув в направлении брошенного друга. – Не важно, пансексуал, би, гей или еще кто. Исак все равно наш бро, да? – потребовал поддержки от остальных он, вновь возвращая руку на плечо Вальтерсена. – Конечно, – от Махди получая моментальный ответ, заметно расслабивший парня под его ладонью. – А то, – после искренней улыбки Фоссбакена, кажется, и задышавшего свободней. Исаку, действительно, стало легче (все же его личный гомо-гуру в советах разбирался!), и, уже совершенно расслабленней и раскрепощенней улыбаясь вновь вернувшимся к обсуждению девчонок друзьям, он даже смог пошутить над Магнусом, так искренне радующимся увеличению из-за гейства Вальтерсена своих шансов с чиками на двадцать пять процентов. В тот момент, когда Фоссбакен недовольно дул на приятеля губы, а остальные трое над ним громко смеялись, понимая, как сильно ему повезло с друзьями.TIRSDAG 11:57
А еще Исаку очень повезло с напарницей по биологии. Ведь подписавшая двумя фамилиями очередную лабораторную работу Сана на все предложения Вальтерсена с ней хоть как-то расплатиться за то, что реально девушка ее делала одна, лишь улыбнулась и, поинтересовавшись о самочувствии пропустившего неделю одноклассника, сосредоточилась на изучении новой темы. Больше Бакуш Исак не донимал, но, последовав ее примеру и постаравшись вникнуть в написанное в учебнике, несколько раз на нее взглядом все же соскальзывал. Вальтерсен искренне не понимал, почему Сана ему покровительствует (совершенно безвозмездно, стоит заметить!), и, задумавшись над тем, насколько образ девушки противоречит внутреннему содержимому ее вечно черного хиджаба, поймал себя на мысли, что, по сути, он всегда судил ее на каком-то поверхностном уровне, хотя стоило бы копнуть глубже. И к концу урока Исак решился: – Угостить тебя обедом? – повернувшись к собирающей свои вещи Бакуш, предложил он, смущенно заламывая пальцы на столе. – Обедом? – приподняла черные брови девушка, удивившись. – Ну да, – кивнул Вальтерсен. – В знак благодарности, – и улыбнулся, надеясь расположить к согласию Бакуш искренностью взгляда и интонации голоса. – Хм, – задумалась над предложением Сана. – Вообще, я уже договорилась с Вильде и Эвой... – разочарованно протянула она. – Может, в следующий раз? – и предложила альтернативу. – Если, конечно, ты не хочешь присоединиться, – а под добродушную улыбку – еще один вариант. И ведомый каким-то непонятным чувством Исак согласился: – Пошли. На что именно он подписался, Вальтерсен понял лишь спустя почти двадцать минут – слушая непрекращающуюся болтовню Вильде о Косгруппе, Исак давился своей запеканкой, через кусок жуя сладковатый творог, и, торопясь поскорее свалить из этого ада, невпопад кивал воодушевившейся его присутствию на обеде Хелеруд, пропуская мимо ушей девяносто процентов информации. А Вильде все продолжала и продолжала тараторить. И, абсолютно точно (парень заметил), не съела и грамма из того, что водрузила на свою тарелку, узнав, что платит за всех сегодня Исак. – После этого маскарада PR-группы, от нас стали уходить люди! – мешая есть другим, пихала подруг под ребра локтями Хелеруд. – Если мы хотим организовать самую крутую рождественскую вечеринку, нам нужно набрать новеньких, – перегоняя кусочек брюссельской капусты от одного края тарелки к другому вилкой, вслух рассуждала она. – Нужно придумать еще что-то до этого времени, чтобы народ подтянулся, – все же отправив в рот измученный овощ, подытожила Вильде. – Не думаю, что после того, что делали девчонки из третьего, мы сможем их переплюнуть, – поделилась с подругой своими мыслями Эва, с опаской отодвигаясь от той на пару дюймов, чтобы избежать ее праведного гнева. – Придумала! – но Вильде слишком увлеклась своим монологом, чтобы услышать кого-то еще. – М? – качнула бровью Сана, изображая заинтересованность. – Организуем парад! – и Хелеруд с радостью с той поделилась своей идеей, победоносно вскидывая руки. – Парад? – Исак аж подавился. Нет, он не хотел участвовать в этом обсуждении и вовсе, но на подобный идиотизм смолчать не смог. – Вильде, зима почти на улице, какой парад? – попытался призвать к благоразумию девушки он под два благодарных взгляда от ее подруг. – Обычный парад, с лентами, хлопушками... – но и Вальтерсену среди восторженных рассуждений блондинки адекватность мышления найти не удалось. – Как гей-парад, только без геев, – пояснила Хелеруд, широко улыбнувшись. Но, о чем-то неожиданно вспомнив, поспешила свои слова отменить: – Ну, то есть, не совсем без геев... – на секунду замявшись, поправилась она. – Вы с Эвеном и Эскиль, конечно, можете прийти, – следующей фразой выбивая из груди едва прожевавшего последний кусок запеканки Вальтерсена весь дух. А от более тактичной Саны под столом получая ощутимый пинок ногой. Громко закашлявшись, Исак прикрыл рот ладонью, полным растерянности взглядом бегая по лицам вмиг притихших и даже переставших есть девушек, надеясь, что ему это послышалось, но в виноватой улыбке Бакуш и понимающей Эвы лишь нашел кончину своей репутации натурала. – Чего? – молясь о том, чтобы Вильде просто оговорилась, осторожно поинтересовался Вальтерсен, складывая руки на столе, а брови – на переносице. – Ты о чем? – Я... – растерялась Хелеруд. – Прости, если это было грубо, – виновато начала она. – Но ведь это правда, что ты гей, – и, непонятно, задала ли вопрос или самостоятельно повесила ярлык на парня. – С чего ты взяла? – напрягся Исак уже не на шутку. – Слышала кое-что, – и Вильде его ответом ничуть не успокоила. – Кое-кто сказал, что у тебя с тем парнем с третьего курса, Эвеном, что-то было, – новыми подробностями лишь больше усугубляя. – Кто это сказал? – почти прорычал Вальтерсен, сжимая в кулаки пальцы. Как будто тех слухов, которыми Магнус его вчера уже порадовал, ему было мало! – Я слышала, как Эмма с первого курса говорила с его подругой перед вечеринкой, – решив не играть с бушующем в серых глазах парня огнем, призналась Вильде. – Когда мы дом украшали, – и, решив добавить еще немного информации, дополнила сказанное. – С подругой? – непонимающе уставился на нее Исак. – Ну да, – кивнула блондинка. – Соня, кажется, – и, вспомнив имя девушки, улыбнулась. – Прости, если я их неправильно поняла, и это неправда, что ты гей, – тут же поспешила оговориться Хелеруд. – Но Соня так злилась на Эвена за то, что он встречается с тобой, что... Но договорить не успела – резко подскочив, Вальтерсен сорвался с места, оставляя языкастую блондинку за столом в компании двух осуждающе смотревших на нее подруг, и, в несколько шагов преодолев расстояние до выхода, пропал за дверью, виновато потупившейся в свою тарелку Вильде не оставляя ничего, кроме обреченного признания: – Это было слишком грубо? И раздавшегося в ответ от Саны с Эвой хорового: – Да.ONSDAG 14:34
За оставшееся время занятий вторника потрясенный неожиданными новостями от Вильде Вальтерсен Эммы в школе не нашел, а на все попытки молодого человека достучаться до Ларз по телефону или через социальные сети его встречал запрет черного списка. Беспокойно проворочавшись в кровати в ночь на среду, Исак едва ли не бегом помчался в школу, надеясь поговорить с девушкой перед занятиями, но, не найдя обычно мельтешившую перед глазами коротко стриженную брюнетку ни перед уроками, ни за время перемен, был вынужден бежать за ней следом после. – Эмма! – окликнул Вальтерсен удаляющуюся от него спину Ларз. Но та лишь ускорила шаг, не желая видеть использующего ее в качестве «бороды» парня. Девушка злилась, ее понять можно, но Исаку она была нужна сейчас, как никогда прежде. – Эмма! – крикнул Вальтерсен громче, почти переходя на бег. И едва не угодил под колеса неожиданно перегородившего ему путь белоснежного мерседеса с угольно черным капотом и такой же расцветки крышей. На мгновение отвлекшись на изумительной красоты творение современного автопрома, Исак потерял преследуемую девушку из виду, и, крепко сжав кулаки от досады, развернулся к тонированной машине, желая наградить ее неаккуратного водителя не самого цензурного характера словами. Но так и застыл с раскрытым на вдохе ртом, когда, опустив стекло водительской двери, тот с ним поздоровался: – Добрый день, Исак, – поздоровалАсь, если быть точнее. – Прости, что так неожиданно врываюсь, но мы могли бы поговорить? – это была Лора. И Исак к этому абсолютно не был готов. Восковой куклой замерев напротив располагающе улыбающейся ему женщины, Вальтерсен беззвучно открывал-закрывал рот, пытаясь придумать адекватную причину к отказу от предложения Нæсхайм, но, не найдя в голове ни одной подходящей, лишь хрипло выдавил из себя согласие, неуверенно кивая. Если уж разбираться, так во всем сразу. В машине было тепло, а Лора, казалось, не испытывала негатива к собравшемуся на пассажирском сидении в комок школьнику, дрожащими руками не с первого раза справившемуся с ремнем безопасности, наградив того лишь понимающей улыбкой и новым вопросом: – Пообедаем? Исак кивнул – чувство стыда и смущения не позволяли говорить покрывающемуся розовыми пятнами парню, всю дорогу до знакомого уже кафе развлекающему себя составлением фигур из ходивших ходуном пальцев, пряча глаза от Нæсхайм за окном мчащегося по городу автомобиля. И даже заказ Вальтерсен сделать не смог, оставляя выбор блюд за Лорой, согласными кивками встречая продиктованный официанту список и кусая губы сильнее. – Извини, что мне пришлось вот так неожиданно тебя выдернуть, – проводив работника кафе до стойки взглядом, повернулась к Исаку женщина, беря инициативу к разговору в собственные руки. – Я пыталась до тебя дозвониться, чтобы договориться о встрече, но... – пожала плечами она, позволяя молодому человеку самостоятельно закончить ее мысль. – Простите, были небольшие проблемы с телефоном, – чуть приврал в ответ Вальтерсен, – и... со всем остальным, – и на выдохе добавил правды. – Я могу спросить, что случилось? – тактично поинтересовалась Лора, чуть склонив голову вбок. Исак нравился женщине, и ее искренне беспокоило то напряженное состояние, в котором пребывал в данный момент школьник, продолжающий активно прятать глаза от собеседницы и взволнованно заламывать пальцы. – Личные проблемы, – неуверенно ответил Вальтерсен, закусывая зубами щеку. Ну, правда, не жаловаться же ему Лоре на сына! Хотя очень хотелось бы. – Я могу тебе как-то помочь? – задала следующий вопрос женщина, накрывая дрожащие руки молодого человека своей теплой ладошкой. И столько в этом движении было заботы и искреннего беспокойства, что у Исака внутри все сжалось. Его мама никогда не была сторонником тактильных контактов, и одинокий мальчик просто не привык к подобному проявлению заботы – удивленно распахнув глаза на лежащие на столе три руки, Вальтерсен задержал дыхание, наслаждаясь подаренным Лорой теплом, и, найдя в поддерживающем жесте Нæсхайм для себя силы, поднял взгляд на ожидающую его ответа женщину. – С Эвеном все в порядке? – игнорируя вопрос Лоры и задавая той собственный. – Я не видел его в школе уже три дня, – пояснил Исак. – Хм, – Нæсхайм улыбнулась. – Странно, что вы не виделись, потому что Эвен посещал все занятия на этой неделе, – без каких либо сомнений проговорила она, поглаживая пальцами ранки на сбитых костяшках Вальтерсена. И ведь даже не спросила, почему в ссадинах все его руки! Откуда в этой прекрасной женщине столько понимания и эмпатической чувствительности? Исак задумался. Значит, Эвен был в школе? Но Вальтерсен, абсолютно точно, его ни разу там не видел. «Чувствовал» – сам себе ответил парень, тяжело сглатывая, понимая, что все эти взгляды исподтишка в спину ему не померещились – Нæсхайм был рядом, теперь Исак был уверен, но, оставляя свободу выбора за мальчиком, на того своим присутствием не давил. Черт, у них это семейное, что ли? Официант уже принес салаты и напитки, а Вальтерсен все продолжал молчать. И Лоре вновь пришлось брать разговор в свои руки. – Исак, – позвала она глубоко задумавшегося парня, – что у вас случилось? – с ходу задавая, пожалуй, самый сложный для него вопрос. – У нас? – наиграно удивившись, переспросил Вальтерсен, оттягивая момент ответа по максимуму. Но, видимо, забыл, насколько хорошо Лора его читала – женщина лишь качнула бровью, прося честного ответа, и пригубила немного прохладного сока. – Ничего не случилось, – неуверенно пожал плечами Исак, сдаваясь требовательному взгляду серо-голубых, как у Эвена, глаз. – Просто... – и не сумел произнести следующей фразы без запинки. – Просто я не могу больше брать Ваши деньги, – все же удалось ему выдавить из себя после нескольких вдохов. – Мы с Эвеном... стали... друзьями, – спотыкаясь на буквах, продолжил Вальтерсен, – и я не хочу, чтобы Вы платили мне за это, – говоря почтиправду. О том, что он безумно влюблен в сына Нæсхайм, Исак решил умолчать. Лора понимающе кивнула. – Это очень благородно с твоей стороны, – поддержала она решение молодого человека. – Ты для него много значишь, – следующими словами заставляя Вальтерсена дрогнуть. Что? Неужели..? – Эвен говорил Вам обо мне? – не сумев сдержать внутри вопроса, удивленно вскинулся Исак. – Да, – и с ответом Нæсхайм тянуть не стала. – Не так, чтобы много... – прикусила губу она, почему-то останавливаясь. – Но и этого хватило, чтобы понять, что он дорожит вашей дружбой, – копируя интонацию школьника на последнем слове, закончила свою мысль Лора. А в ребра Исака что-то тихо изнутри толкнулось. – Я не знаю, что именно у вас произошло, – не услышав ничего в ответ от Вальтерсена, продолжила женщина. – Можешь не рассказывать, – и тактично обозначила границы своего любопытства. – Но, я уверена, если Эвен каким-то образом тебя обидел, он сделал это не со зла, – проговорила Нæсхайм, вновь накрывая ладонь Исака своей. – И, возможно, он даже не понимает, что именно сделал, – заглядывая в серые глаза внимательно слушающего ее мальчика, предположила она. – Но я вижу, как сильно он сейчас переживает, – замолкая. Вальтерсен громко сглотнул, ища в голове слова для ответа. Но Лора на нем настаивать не стала – возникшую паузу она предложила заполнить листьями салата и принесенным официантом филе цыпленка под знакомо пахнущим соусом, буквально уговаривая заботливым взглядом сидевшего напротив мальчика съесть хоть что-то, и, удовлетворенно кивнув зажатой меж его холодных пальцев вилке, сама принялась за ароматное горячее блюдо. А Исак, ощутив на кончике языка до боли знакомый привкус, неосознанно улыбнулся, мысленно возвращаясь в приятные воспоминания проведенных вместе с Эвеном часов и минут, впервые за долгое время не вспоминая событий той чертовой пятницы.TORSDAG 14:15
Каким-то чудесным образом Эвену удавалось скрываться от искавшего его взглядом Вальтерсена и весь четверг, оглядывающемуся по сторонам второкурснику о своем присутствии в школе сообщая лишь через согласные кивки преподавателей, отметивших его посещаемость в журнале. Нæсхайм передвигался по учебному заведению подобно какому-то призраку, а в рюкзаке Исака пылесосообразных ловушек из «Охотников за привидениями» не нашлось, и, продолжая упорно высматривать знакомую макушку в толпе только глазами, школьник обреченно вздыхал, кусая губы в признанном поражении, переходя от класса к классу. К концу дня и вовсе теряя надежду с Эвеном пересечься где-то в коридоре. Зато, абсолютно точно, он мог рассчитывать на новую встречу со своим упрямым шкафчиком, за эту неделю лишь раз сдавшимся Вальтерсену, вынуждая того в заметно потяжелевшем своем рюкзаке таскать сразу все тетради и учебники. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув (как учили Эскиля на курсах онлайн-йоги), Исак ввел цифры кода замка, особо на результат не рассчитывая, и, уцепившись пальцами за ручку, провернул ту вправо, под тихий скрип совершенно неожиданно без сопротивлений отворившейся дверцы пораженно хлопая глазами. А проводив взглядом выпавший из шкафчика и приземлившийся у его ног знакомо сложенный пополам тетрадный листок – еще и ртом. Вальтерсен не видел Эвена почти неделю. Зато Нæсхайм наблюдал за ним со стороны каждый день. Исак понял это, когда, наклонившись с бешено колотящимся сердцем и выпрямившись с улыбкой на губах, в нарисованных Эвеном черной гелевой ручкой картинках он вновь с легкостью узнал себя: грустно хмурящегося запертой дверце на одной половине листа, и радостно улыбающегося настежь распахнутой створке шкафчика – на другой. «В то же время в другой вселенной» – гласила привычная подпись полу-печатными буквами почерка Нæсхайма вверху. И Вальтерсен понял, что на рисунке кое-чего очень не хватает.FREDAG 20:36
Какое-то странное чувство дежавю преследовало Исака на протяжении всего вечера, не спеша потягивающего свое пиво в компании друзей Вальтерсена заставляя ерзать на стуле и отвлекаться от громкого диалога. Он давно потерял нить беседы, но за беспокойно скачущими в голове мыслями этого, кажется, не замечал. Зато заметил Юнас: – Ты как? – негромко поинтересовался он у лучшего друга, двух других оставляя спорить о правильности написания имени одного из знаменитейших рэперов в одиночестве. – Ничего, – пожал плечами Исак, делая небольшой глоток из едва ли ополовиненной банки. – Ничего? – нахмурился Васкес, в простом слове находя гораздо больше, чем хотелось бы Исаку. – С Эвеном так и не говорил? – задал он следующий вопрос под тихий вздох слева. – Нет, – прикусил нижнюю губу Вальтерсен, разочаровывая ожидания друга. – Почему? – Не знаю, – и, кажется, показывая тому, каким трусом его сделала эта чертова влюбленность в Нæсхайма. – Он тоже не пытался? – свел черные брови на переносице брюнет. – Не-а, – а Исак для продолжения разговора пригубил еще пива. – Правда, он подарил мне рисунок, – и, проглотив заметно горчившую на языке жидкость, поделился с другом вчерашней своей находкой, бережно хранимый в нагрудном кармане рубашки листок протягивая заинтересовавшемуся Васкесу. – Хах, – улыбнулся карикатуре Юнас, не раз становившийся свидетелем неравного боя Вальтерсена с его шкафчиком. – Прикольно, – и двинул по столу рисунок хозяину обратно. Но чересчур любопытный Магнус тот перехватил на полпути: – Что это у вас? – засовывая свой длинный нос между картинок, поинтересовался блондин, улыбаясь. – Эвен в шкафчик подложил, – и Исаку придумывать отговорки не пришлось – после того, как он признался друзьям в нетрадиционности своей ориентации, Вальтерсену вообще редко теперь приходилось прибегать к обману. – Ржачно, – полюбовавшись на рисунок с несколько секунд, вынес свой вердикт Фоссбакен, протягивая его следующему – скосивший в сторону листа глаз Махди прозрачно намекнул приятелю на его заинтересованность. – Ага, – поддержал друга Дизи, приподняв уголки губ. – Похож, – и, мельком скользнув взглядом на смущенно порозовевшие щеки Вальтерсена, дополнил рецензию блондина. – А вот он не очень, – и, ткнув пальцем на изображение второго парня, совершенно выбивающееся из общего стиля картинки и заметно бросающееся в глаза, нашел, к чему придраться. Исак подавился пивом. Черт! Знал ведь, что не нужно было этого делать! – Это я дорисовал, – спрятал глаза от друзей на донышке банки Вальтерсен, чувствуя, как горят его уши. Идиот, ей-Богу! Влюбленный идиот, но разве это что-то меняет? – Смотрите, как он покраснел! – конечно, Магнус заметил. И другим поспешил сообщить. – Отъебись, – огрызнулся на чересчур наблюдательного друга Исак по-доброму, заливая в рот побольше Туборга. – Так что у вас с ним? – а улыбнувшийся смущению приятеля Махди помог сменить тему, возвращая рисунок обратно владельцу. – Хрен знает, – проглотив пенную жижу, пожал плечами Вальтерсен, переводя взгляд на лежавшую на столе перед ним картинку. – Я уже ничего не понимаю, – и, скользнув кончиками пальцев по неровной надписи сверху листа, поджал губы. – Почему? – но Дизи ответом не удовлетворился. – Ну, – замялся Исак, – у него вроде как есть девушка, – и, повторив уже рассказанное недавно Юнасу под согласный кивок того, задумчиво почесал подбородок. – Хотя он говорит, что она просто подруга, – продолжил он, не получив от остальных никакого ответа. – И другие тоже... – и, вспомнив о том, что сказала ему Вильде за обедом в среду, добавил. – Я не знаю, кому верить, – не услышав на вновь сказанное также ничего от друзей, честно признался он, поглаживая рисунок пальцами по сгибу. – И его не видел уже неделю, – и, тяжело вздохнув, подытожил. – Вам надо поговорить, – а Махди, за несколько секунд оценив ситуацию и сделав нужные для себя выводы, посоветовал все то же. – Ага, – поддержал его Юнас, еще неделю назад говоривший упрямому другу это. – Напиши ему, – и Магнус согласился с обоими. – Написать? – нахмурился предложению Вальтерсен. – Ну да, – кивнул блондин в сторону его телефона. – Что написать? – свел брови Исак, покосившись в том же направлении. – «Хватит страдать херней, давай поговорим», – подбросил возможный вариант Фоссбакен, не думая долго. – Нее, – но Юнас от него отмахнулся. – Не так, – более удачливый в плане отношений парень покачал головой, задумываясь над собственным. И, пораскинув мозгами пару секунд, предложил: – Напиши «Спасибо за рисунок, но, может, лучше поговорим?» Вальтерсен же отказался от обоих: – Звучит так, будто это я облажался, – проговорил он, продолжая буравить взглядом свой айфон. Написать хотелось пиздец как. – Точно, – поддержал его Махди. – Ты должен написать так, что типа и не хотел вовсе, но решил дать ему шанс объясниться, – с важным лицом разбирающегося в сердечных делах человека, уверенно заключил он, глядя на сомневающегося Исака. – А что? В этом есть смысл, – задумавшись над сказанным, кивнул Юнас, соглашаясь с Дизи. – Ага, – и Фоссбакен, кажется, тоже признал адекватность идеи Махди. – Но как? – Исак сдался – не имея больше сил противостоять выворачивающему наизнанку желанию хоть какого-то контакта с Нæсхаймом, он подхватил со стола свой телефон, и, дрожащими пальцами совершив пару манипуляций с сенсорным экраном, открыл окно переписки с Эвеном. С десяток сообщений и оповещений о пропущенных вызовах с прошлой недели встретили серые глаза неуверенно кусающего губы парня, возвращая в голову того воспоминания о содержании каждого и приятного рода тепло где-то между ребер, и, заручившись храбростью у последнего «Пожалуйста, ответь», Вальтерсен вывел на дисплей клавиатуру. – Что написать? – вот только без участия друзей выбить что-то на ней не смог. – Эм... – а у генераторов идей, кажется, закончился заряд. Бегая глазами друг от друга к Исаку и обратно, каждый ждал предложения другого, заметно напрягшегося парня напротив заставляя нетерпеливо ерзать на стуле, но, не находя ни у себя, ни у соседей справа и слева никаких предложений, все трое молчали. – Что написать? – повторил Вальтерсен, моргая. Будто это могло как-то помочь! – Придумал! – но неожиданный вопль Васкеса, с громким хлопком приземлившего ладонь на стол, сообщил о свершившемся чуде. – Отправь ему картинку, – уверенный в идеальности своей идеи, проговорил он под пристальным взглядом трех пар глаз. – Ну, рисунок этот, – и, не найдя в серых понимания, уточнил, тыкая пальцем в лежащий перед другом листок. – Ты ж говоришь, что вот это сам дорисовал? – на всякий случай переспросил Юнас, указав на довольно корявенькое изображение Эвена рядом с улыбающимся Исаком. – Ну да, – кивнул Вальтерсен, вновь смущаясь рожденному вчера в порыве тоски по Нæсхайму своему недохудожеству. – Вот и отлично, – а Юнас засиял сильнее. – Он подбросил тебе его, а ты ему его вернешь, – твердо проговорил он, окончательно закрепляя за своим предложением статус «одобрено». – Только подпиши еще! – и Махди его поддержал. – «Ты ничего не забыл?» – предлагая небольшое дополнение в идею друга. Коллективным трудом наконец составляя идеальное на их взгляд СМС Эвену. Неуверенно кивнув, Исак вбил продиктованный Дизи текст, и, спешно, пока решительность и смелость не покинули сомневающегося парня, сфотографировав лежащий перед ним рисунок, прикрепил тот к сообщению, в последний момент перед отправкой чуть изменяя послание: Исак (21:15) Ты кое-что забыл *вложение* Улетело адресату в следующую секунду, в полной тишине вальтерсеновской кухни рождая громкий вздох и три довольных хлопка ладоней после. И время для Исака остановилось. Пристальным взглядом гипнотизируя потухший экран айфона, молодой человек, не видя и не слыша ничего вокруг, ждал ответа от Нæсхайма, через раз сглатывая слюни и едва ли дыша, а искренне переживающие за друга ребята, по сути, и подбившие того на эту авантюру, принимая в ней непосредственное участие, его не отвлекали. Беззвучно потягивая пиво из своих банок, они вместе с Исаком призывали телефон встрепенуться, но через пару минут гробовой тишины и отсутствия вибрации, в положительном результате разочаровались. – Может, он не увидел? – осторожно предположил Махди, надеясь поддержать все больше бледнеющего Вальтерсена. – Или вообще у него не ловит, – поддакнул другу Васкес. – Посмотри, доставилось? – и Магнус не остался равнодушным. Исак последовал совету – разблокировав экран, он проверил сообщение, разочарованным вздохом сообщая ожидающим ответа друзьям о статусах «Доставлено» и «Прочитано», и, крепко сжав зубы от досады, отбросил трубку обратно, тихо выдыхая: – Он не ответит. – Да погоди ты! – но Юнас сдаваться не спешил. – Посмотри, там должны быть кружочки, если он пишет ответ, – и Фоссбакен тоже. Вот только сам Вальтерсен уже принял поражение. Заранее зная, что не найдет на дисплее ожидаемого, он вновь заглянул в диалоговое окно, и, качнув головой поникшим друзьям, свернул все приложения разом одной кнопкой, на продолжающем упорно гореть экране оставляя лишь цифры часов.21:21
И подпрыгнул на месте от неожиданности, когда вместе со сменившей ноль единицей в квартире раздался громкий звонок. – Ты кого-то еще пригласил? – обернувшись на разрывающуюся в требовании ответа домофонную трубку в коридоре, полюбопытствовал Юнас. – Нет, – откликнулся Вальтерсен, поднимаясь. – Вы мои единственные друзья, – и, подозрительно нахмурив брови, подошел к окну, выглядывая во двор. – Наверное, Эскиль опять ключи забыл, – предположил он, прижимаясь лбом к стеклу. И не смог сделать следующего вдоха, натыкаясь взглядом на совершенно не рыжую макушку возле козырька подъезда. – Это Эвен, – едва слышно прохрипел он, когда парень снизу задрал голову и посмотрел на него. И чуть не оглох от радостных визгов сидевших рядом ребят, громко заулюлюкавших неожиданному визиту Нæсхайма. – Черт, – и, кажется, почти лишился чувств, когда, махнув в направлении железной двери рукой, Эвен потребовал ее открыть. Поворачивать назад уже было поздно. На не слушающихся ногах Вальтерсен подошел к вновь ожившей трубке домофона, нажимая на кнопку после первого же звонка, и, обернувшись на выглядывающих из кухни парней с огромного размера глазами и замершим в груди сердцем, скомандовал: – На выход! – заметно удивляя своим требованием друзей. – Что? – как будто он выразился непонятно, переспросил Юнас. – Почему? – удивился Дизи, устраиваясь на табуретке удобней. – Там же Эвен! Мы хотим встретить Эвена! – а Магнус обозначил желания сразу всех. – Нет, – твердо проговорил Исак, торопясь выпроводить гостей из дома, и, в несколько быстрых шагов подскочив к столу, скинул в пакет все стоявшие на нем банки, перемешивая еще полные, уже пустые и только-только начатые. – Эй! – возмутился такому отношению к их напиткам Магнус. – Проваливайте, говорю, – но от хозяина квартиры вместо извинений получил лишь придающий ускорения пинок под задницу, стоило только подняться со стула. – Через заднюю дверь, – подталкивая остальных двоих вдогонку обиженно крикнувшему что-то в ответ Фоссбакену, торопил друзей Исак. – Но наша обувь..? – и почти бегом метнулся к главному входу, три пары кроссовок отправляя в полет до своих хозяев через весь коридор. – Валите уже, вам на вечеринку пора! – не дожидаясь, пока ребята обуются, толкал в спину каждого он без разбора, и, заглушив претензии выставленных за дверь в кротчайшие сроки друзей ее громким хлопком, прижался к гладкому прохладному дереву спиной, с облегчением выдыхая. Уже в следующую секунду понимая, что на сегодня это был последний для него глоток кислорода – раздавшийся с противоположного конца коридора неуверенный стук перекрыл все ходы в легкие. Откуда у Вальтерсена взялись силы на то, чтобы оттолкнуться от опоры, он не понял. И не смог бы даже под самым сильным гипнозом вспомнить, каким неведомым чудом ему удалось сделать несколько шагов навстречу входной двери. А открывал ее, кажется, и вовсе не он. Но Исак, совершенно точно, на всю оставшуюся жизнь запомнит пару серо-голубых глаз, с надеждой смотревших на него через расстояние в метр, и дрожавшие обветренные губы напротив. Как бы Вальтерсен ни старался, а забыть его у него вряд ли когда-то получится. И разлюбить... Однозначно. Таких, как Нæсхайм, не забывают. Все также бледных и заметно истерзанных ветром, несколько часов вновь просидевших под горевшим светом окном квартиры Исака в не по погоде легкой джинсовке. С каким-то шальным взглядом и подсвистывающим дыханием через забитые ноздри стоявших на негнущихся ногах на потертом коврике с выцветшей надписью «Добро пожаловать» возле распахнутой настежь двери, всем своим видом крича: «Не отталкивай меня, ты мне нужен!». Таких помнят вечно. А еще безумно любят. И Исак любил, без сомнений. Когда-то давно, в прошлой, кажется, жизни, сильно на Эвена Вальтерсен злился, но, стоя напротив продрогшего до костей и почти посиневшего Нæсхайма без возможности вдоха, мальчик об этом забыл. – Хай. – Хало. А о том, что им нужно было поговорить, вспомнил, лишь когда целовал его губы. Вот только разговаривать сейчас вряд ли кто из двоих был способен. Вжимаясь в Эвена всем телом и притягивая к себе за шею ближе, Исак царапал ногтями его кожу, тихо похныкивая в раскрытые холодные губы, и, грея их языком, маленькими шажками вглубь теплой квартиры приглашал Нæсхайма в гости. И тот, конечно, шел за ним следом – цепляясь пальцами за ребра дрожавшего всем телом Вальтерсена, он тихо рычал в его рот, углубляя поцелуй и обнимая сильнее, протяжным стоном в общий горячий воздух меж двух языков признаваясь, как сильно скучал. Исак скучал тоже. И оба были безумно влюблены. Хотели быть вместе в каждой вселенной и тянулись друг к другу в этой. Целовали мокрые губы и жались к горячим телам, через слои тепло-холодной одежды разговаривая бешено колотящимися сердцами и трепетавшими под ребрами душами. Но через куртки-толстовки-рубашки было не слышно, и, с громким протестующим стоном разорвав поцелуй, каждый потянулся к излишкам ткани на теле другого, освобождая острые плечи и сильно выпирающие ключицы для своих пальцев и губ, уже не такими медленными, но все еще общими шагами двигаясь в сторону спальни. Холодная стена обожгла голую спину Исака, заставляя мальчика выгнуться в крепких руках Нæсхайма, го́лодно облизнувшегося на его тонкую шею, и, припав к той губами, слизавшего с покрытой красными пятнами кожи несколько кристалликов соли. Боже, каким возбуждающим был его вкус! Настоящий наркотик. И Эвен слишком долго страдал от дикой ломки, чтобы хоть на миг оторваться. Облизывая, кусая и целуя следом, он оставлял на шее Исака следы, метя его своими зубами и влагой слюны, в раздававшихся откуда-то сверху благодарственных стонах находя для себя награду за смелость, через показавшиеся секундой минуты решаясь двинуться дальше. Грудь Вальтерсена буквально вибрировала, встречая поцелуи Эвена на своей влажной коже, отражающимися на губах ударами сердца дрожавшего под ними мальчика признаваясь Нæсхайму в его желаниях и чувствах. Сжимая твердые ребра подростка пальцами и царапая его бока ногтями, Эвен считал торопливые удары, кончиком языка обводя соски по кругу и рисуя между ними слюной тонкий мостик. Блестевшей прозрачной влагой ниточкой спускаясь к пупку. Живот Исака дрожал тоже, а вставший перед ним на колени Нæсхайм и вовсе трясся всем телом. Вдыхая своего мальчика полной грудью, он скользил по его прессу языком и губами, совершенно не слушающимися пальцами оттягивая ремень джинсов и прося впустить его внутрь, острыми краями зубов намереваясь разорвать грубую ткань, если Вальтерсен ему вдруг откажет. Но у Исака в голове не осталось и буквы, и, подавшись навстречу требовательным рукам Нæсхайма бедрами, он позволил расстегнуть пуговицу и молнию штанов, одним резким движением спущенных вниз на бедра и запутавших его подгибающиеся коленки. Целовать мальчика там Эвен не спешил – медленно прогуливаясь поцелуями вдоль резинки трусов, он наказывал и себя ожиданием, обильно выделяющейся во рту слюной смачивая горячую кожу, и, очертив контуры выпирающих тазовых косточек языком, неожиданно для обоих прикусил возбужденный перед ним член через мягкую ткань. И Вальтерсен громко вскрикнул. Никто никогда не целовал его так. Никому до него он этого не позволил. Но здесь и сейчас Нæсхайму он готов был отдаться полностью. И, вплетая дрожавшие в нетерпении пальцы в его мягкие волосы, Исак Эвену в этом признался. Дважды Нæсхайма просить не пришлось – последняя преграда, отделяющая его от желаемого, исчезла сразу, но, на мгновение засмущавшийся полной своей наготы школьник, прикоснуться к себе не позволил. Потянув Эвена за волосы вверх, он попросил о последнем контакте глазами, ярко горящими искорками чистой любви в своих признаваясь Нæсхайму, как все это для него важно, и, найдя у стоявшего перед ним на коленях парня абсолютную взаимность во взгляде, уверенно кивнул, себя отпуская. Исак не был готов к тому, что должно было случиться. Ни одно порно под одеялом к такому не подготовит. Но, до боли закусывая губу и запирая в легких воздух, Вальтерсен со всем трепетом ждал волшебного момента, лишь по горячему дыханию, обжегшему нежную кожицу твердого члена, понимая, что это будет нечто прекрасное. Вот только убедиться в своих подозрениях и насладиться исполненными ожиданиями школьник не успел, под звук захлопнувшейся входной двери вздрагивая уже не от возбуждения. – Эй, кто здесь? Исак, ты дома? – раздалось откуда-то из коридора. – Почему дверь нараспашку? – и стало громче слишком быстро. – Ты же хотел пойти на вече... Ого, – оглушая. Вернувшийся домой в компании какого-то незнакомца Эскиль (стоит заметить, рассчитывающий на подобное продолжение вечера) так и застыл в дверях комнаты соседа с открытым в удивлении ртом, не успевшего подняться с колен Эвена встречая приветливым кивком и торопливо извиняясь перед обоими следом. – Простите-простите, – затряс он в воздухе руками. – Но вы бы хоть двери закрыли, – и, на своем примере показав, как нужно создавать уединение, спешно захлопнул деревянную створку. Через секунду гробового молчания по обе ее стороны прокричав, не сумев удержаться: – Продолжайте! Вот только интимный момент уже был безбожно испорчен. И оставшееся время вечера полураздетые парни на кровати Исака коротали за более скромным и невинным занятием – целуя и сжимая друг друга в объятиях, они переплетали пальцы и ноги под общим одеялом, наслаждаясь медленно текущими минутами в обществе друг друга и признаваясь в своих чувствах. Не вслух, нет, конечно, пока еще рано. Просто взглядов сейчас им хватало. Засыпая в руках Эвена, Вальтерсен забыл, что еще несколько дней назад на него он сильно злился, а услышав тихую вибрацию лежавшего где-то рядом телефона Нæсхайма, почти не напрягся. – Нет, я сегодня останусь у Исака, – улыбнулся он произнесенному Эвеном кому-то ответу и, поглубже закопавшись носом в его шею, наполняя легкие жизненно необходимым воздухом с запахом любимого человека, провалился в сон.Tbc…