SØNDAG 19:30
Пару дней назад, сгорбившись на подоконнике с полными глазами невыплаканных слез и холодным ветром одиночества в груди, слушая радостный смех празднующих Рождество друзей из соседней комнаты, Исак мечтал провести эту сказочную ночь с любимым человеком. Но в тот момент на реальность воплощения своей фантазии рассчитывать не мог, в компанию на вечер субботы себе пророча банку теплого пива и выворачивающее внутренности отчаяние. К счастью, Вальтерсен ошибся. Конечно, теплое (даже горячее) пиво осталось в списке блюд на праздничный ужин, разогревая охваченное лихорадкой больное тело наряду с перцовым пластырем и имбирем, но в эту ночь Исак был не один. Заботливой нянькой нарезая круги вокруг замотавшегося в одеяло подростка, Эвен менял компрессы и пичкал сопротивляющегося мальчишку микстурой от кашля, на каждый хриплый вдох Исака реагируя мгновенно и добавляя новых порций, прося Вальтерсена хотя бы ненадолго замолчать и попробовать уснуть. Вот только пациент Нæсхайму достался чересчур упрямый – превозмогая боль в воспаленном горле и через раз вдыхая забитым носом, Исак хрипел свои признания, рассказывая Эвену все о работе, и по десятому кругу просил у того прощения за свою глупость. Обещал, что больше никогда не обманет, и молил не уходить. А Эвен верил. И никуда не собирался. Позволял Вальтерсену цепляться за себя всеми четырьмя конечностями и смеялся в его горячую щеку, вновь без разрешения выбравшегося из кровати парня, пошатывающейся тенью с распахнутыми в испуге глазами нарисовывающегося на кухне, стоило Нæсхайму задержаться там на лишнюю минуту, на себе относя обратно в спальню. Укладывая под одеяло и удобно устраиваясь рядом. Возможно, многочасовое дежурство у постели больного нельзя назвать идеальным досугом на рождественскую ночь, но Эвен был искренне этому счастлив. Немного зол до сих пор на Исака, правда, но теперь любил его еще капельку больше. Хотя вряд ли такое возможно – слишком глубоко этот нахальный мальчишка окопался в его сердце, занимая собой столько места, что без него становилось пусто, а в голове Нæсхайма едва ли можно было найти хоть одну мысль без «Исак» в заголовке. Эвен любил его, всецело и без остатка, и готов был простить ему все. Но Вальтерсен своему счастью не верил и упрямо продолжал извиняться. Лишь под утро, окончательно потеряв голос и лишившись сил оставлять веки открытыми, затихая, провалившись в сон. Но Нæсхайма из рук своих Исак все равно не выпустил. А проснувшись к обеду воскресенья, первым делом проверил, что ему все это не приснилось – любимый человек лежит с ним рядом, теплый, мягкий и, совершенно точно, настоящий, ласковой улыбкой и полным нежности взглядом заверяя Вальтерсена в том, что никуда не уйдет. И от того школьник на поправку шел быстрее. К вечеру последнего выходного совместными с Нæсхаймом усилиями Исак поборол высокую температуру, медленно освобождаясь от неприятной ломоты в конечностях и тяжести в груди, осторожными вдохами наполняя легкие запахом своего мужчины, все еще немного ослабленной обезьянкой забираясь на того сверху и удобно устраиваясь у Эвена на груди. Вальтерсен считал удары сердца под ухом и почти верил в рождественское чудо, довольную улыбку пряча в складках теплой нæсхаймовской толстовки, а рвущиеся наружу признания в любви – за разговорами о более насущном. За предстоящую неделю Эвену нужно было закрыть кучу хвостов и предоставить в администрацию школы оправдывающие длительное отсутствие ученика документы, опасающегося затрагивать щекотливую тему Исака все же вынуждая наступить на больную мозоль и, сжав в кулаке завязки от капюшона серого худи, тихо проговорить: – Несколько дней прогула можно закрыть, если родители подпишут освобождение, – неуверенно начал Вальтерсен, тут же замолкая и вскидывая голову, почувствовав, как парень под ним напрягся. – Хотя бы до пятнадцати процентов снизить, – осторожно продолжил он, ступая по хрупкому льду едва восстановленного доверия. – Думаю, с твоим средним баллом деканат пойдет на уступки, – и, закончив мысль на достойном на его взгляд аргументе, притих, от тяжело вздохнувшего Нæсхайма ожидая ответа. – Сам разберусь, – отозвался Эвен, вновь укладывая голову мальчика на свою грудь. – Мама мне уже достаточно помогла, – и, заправив упрямо лезущие в рот светлые волосы Исака тому в капюшон, заметно злее и раздраженнее добавил. Исак печально вздохнул – возможно, Нæсхайм и простил его, на разговоры о Лоре он реагировал все равно очень болезненно. А Вальтерсен искренне считал, что это несправедливо – виноваты они с женщиной в равной степени. Поэтому, собрав в себе всю возможную смелость и понадеявшись на то, что Эвен после сказанного не сбежит вновь, второкурсник прошептал в его ребра, пытаясь достучаться до разочарованного предательством близкого человека сердца: – Ты должен простить ее. Она твоя мама, – в сказанное вкладывая гораздо больше, чем хотелось бы самому. Его собственная мама даже с Рождеством сына не поздравила! И позволить Эвену точно так же, как он, отказаться от общения с самым родным человеком во всем мире Вальтерсен просто не мог. – Лора... – закусив губу до крови, вновь подал голос Исак, не получив от Нæсхайма на сказанное никакого ответа. – Она замечательная женщина и прекрасная мать, – откровенно признался в своей симпатии к миссис Нæсхайм он. – Она просто очень сильно беспокоится о тебе и переживает, поэтому... – но договорить Вальтерсен не смог. – Поэтому наняла тебя, чтобы ты со мной нянчился, когда она не может? – помог ему подобрать правильные слова Эвен, больно ударив по щекам посылом. – Не нянчился, – сжался на сказанное Исак, виновато пряча нос в ребрах любимого. Но, найдя в себе последние крупицы смелости и решимости, его вновь задрал, взглядом глаза в глаза и твердостью интонации голоса заявляя: – Наблюдал за тобой и следил, чтобы все было в порядке. Общался. Дружил. Влюблялся. Любил. Но это уже за бесплатно. – Без разницы, – не оценил его аргументов Эвен, отводя взгляд в сторону. – А вот и нет! – но Вальтерсен был полон решимости доказать ему обратное. – Твоя мама, – обняв лицо Нæсхайма ладошками, уверенно и твердо проговорил он, заставляя Эвена смотреть прямо в свои глаза, – очень любит тебя. Ты – самое дорогое и ценное, что у нее есть, – и у меня тоже (добавил Исак про себя). – Она беспокоится о тебе и переживает, – продолжал убеждать в очевидном Эвена Вальтерсен. – Возможно, больше, чем тебе бы хотелось. Но каждый ее поступок полон любви и заботы, – теряя последние крупицы воздуха, на одном дыхании выпалил он. – Ты имеешь право злиться на нее, но не смей отворачиваться! – и сделав новый вдох, заговорил вновь. – Она просила за тобой приглядывать, потому что боялась за тебя. Она не знала, что я... что я влюблюсь в тебя, – запнувшись посреди фразы, сглотнул Исак, переходя черту откровенности и сжимая в своих руках любимое лицо чуть сильнее. – Она просто хотела знать, что с тобой все в порядке, – заметно тише проговорил мальчик, подводя итог, – потому что очень сильно тебя любит, – и замолк. Нæсхайм молчал тоже. Выслушав Исака и беззвучно кивнув на сказанное, он глубоко вдохнул, прикрывая веки, долгие минуты тишины тратя на то, чтобы осмыслить слова Вальтерсена. А Исак, вновь уложив голову на мерно вздымающуюся его грудь, обнял Эвена крепче, почти неслышно, но в тот момент очень действенно подталкивая: – Поговори с ней. И через час скрепя сердце помогал Нæсхайму одеваться. Эвен сказал, что ему нужно съездить домой за тетрадями и учебниками. Вальтерсен знал – увидеть родителей. Нæсхайм обещал скоро вернуться. Исак понимал – сегодня он уже не придет. Но мальчик не волновался – Эвену нужно было объясниться с семьей. И, обнимая Нæсхайма крепко-крепко на пороге квартиры, Исак прощался с любимым до завтра, осторожными поцелуями в скулы и щеки рассказывая ему, как сильно будет скучать. А ощутив на своих губах губы склонившегося к нему Эвена, понял, что и он будет тоже. – Увидимся в школе? – открывая дверь, спросил Вальтерсен у шагнувшего за порог парня. – Да, – кивнул Эвен, улыбнувшись через плечо. «Ты меня правда простил?» – невысказанным повисло на губах Исака. «Конечно, малыш» – неотвеченным застыло в горле Нæсхайма. «Любишь?» – загорелось надеждой в серых глазах. «Очень» – блеснуло в голубых прежде, чем захлопнулась дверь. Любит.MANDAG 14:30
За возвращение себе звания одного из лучших учеников потока Эвен взялся обеими руками. Наградив Вальтерсена быстрым поцелуем-приветствием перед началом занятий, третьекурсник извинился перед любимым за необходимое отсутствие, любую свободную минуту тратя на то, чтобы договориться с преподавателями о дополнительных заданиях на дом и решить с деканатом вопрос о прогулах. Нæсхайма Исак не видел весь день и безумно по своему парню соскучился. До сих пор чувствуя небольшую слабость и неприятное першение в горле, школьник отсидел все положенные уроки, с оглядкой через плечо переходя из класса в класс, по окончании учебного дня выходя во двор, чтобы дождаться Эвена и вместе с ним пойти домой. Но Нæсхайм немного задерживался, и, периодически стреляя глазами в направлении выхода, Вальтерсен взгромоздился на невысокий заборчик, развлекая себя новостной лентой социальной сети и редкими взглядами на постепенно наполняющих школьный двор учеников. Последняя учебная неделя календарного года и довольно теплая для конца декабря погода позволяла подросткам не торопиться домой, собирая тех в небольшие кучки во дворе, чтобы обсудить планы на зимние каникулы и договориться о совместном досуге тем, кто решил остаться в городе. Так и друзья Исака, шумной компанией вывалившись из входных дверей, поспешили к коротающему минуты одиночества Вальтерсену, попутно обсуждая планы на последнюю в этом году пятницу и возможность попасть на какую-нибудь новогоднюю вечеринку. – Хей, брооо, – забираясь на забор рядом с Исаком, приобнял за плечи того Фоссбакен. – Чего скучаем? – получив в ответ улыбку, поинтересовался он, дождавшись, пока Вальтерсен поздоровается с остальными. – Жду Эвена, – ответил второкурсник, убирая телефон в карман и стреляя взглядом на входные двери, чтобы проверить, не освободился ли уже Нæсхайм. Ребята улыбнулись – о том, что парни помирились, каждый догадался еще в пятницу, когда сильно замерзшего и заметно раскрасневшегося щеками друга Нæсхайм привел домой, короткими рукопожатиями поприветствовав гостей коммуналки, прежде чем закрыться с Вальтерсеном в его комнате. Много тогда было теорий и предположений (в основном, от Магнуса, конечно), чем именно пара там занималась, но из спальни Исак и Эвен до момента окончания вечеринки так и не вышли. – Ну, и как там дела у наших Эвак? – а Фоссбакену до сих пор было очень и очень любопытно. – Нормально, – пожал плечами Вальтерсен, не особо жаждая делиться подробностями. – Что, правду говорят, что секс после ссоры самый горячий? – но Магнус имел просто какую-то патологическую зависимость от сования носа не в свое дело и ответом друга вряд ли удовлетворился. А Юнас и Махди вновь за него краснели. Нет, конечно, они часто обсуждали свои подвиги на любовном фронте, но также свободно и открыто говорить о сексе двух парней пока не могли. – А тебе зачем? – ухмыльнулся на вопрос друга Вальтерсен, развернувшись в пол оборота. – Тебе и без ссор ничего не светит, – и привычно поддел Фоссбакена, за надорванное елкой пузо от Вильде в пятницу получившего лишь скромный поцелуй в щеку в качестве благодарности и «Неудачник» на лбу от смеющихся над разочарованным блондином друзей. – Это еще почему? – возмутился Магнус, пихая улыбающегося Исака под ребра локтем. – Тебе никто не даст, – честно ответил Вальтерсен, от двух стоявших напротив парней получая кивки согласия. – Ты слишком отчаянный, – и, сжалившись над вылупившимся в оба глаза на сказанное другом, пояснил причины к сделанным выводам. – Неправда! – вот только Магнус с ним был не согласен. – Я не отчаянный, я ОЧЕНЬ расслаблен, – начал спорить он, ища в лицах остальных поддержку. Но ни Махди, ни Юнас его ожиданий не оправдали. – Все настолько плохо? – понурился Фоссбакен, с надеждой глядя на Исака. – Ну, ты не очень-то горячий, Магс, – и шутить дальше Вальтерсен не стал. – Да ладно? – хотя и сказанное на полном серьезе блондина не устроило. – Херня! – вынуждая продолжить спор. – Ты бы переспал со мной, если бы у тебя был шанс. Сто процентов, – усмехнулся он, цепляясь пальцами за остатки своей уверенности. – Не-а, – но Исак от подобной вероятности поспешил откреститься. – Ни за что. – Ага, конечно, – вот только Фоссбакена он вряд ли убедил. – Так, забили. Кого бы из нас ты трахнул первым? Юнас, Махди или я? – огорошил Исака новым вопросом Магнус, ткнув пальцем в стоявших напротив ребят. И к удивлению Вальтерсена те затыкать любопытного блондина не стали – переглянувшись друг с другом и улыбнувшись Фоссбакену, парни промолчали, ожидая ответ с интересом. Долго думать Исаку не пришлось: – Юнас, – шмыгнув носом, улыбнулся он, признаваясь лучшему другу в симпатии. И отбил обрадовавшемуся верхней ступени пьедестала брюнету, засиявшему довольной миной. – Окей, – надул губы Магнус. – Махди или я? – и потребовал сделать новый выбор. Здесь Вальтерсену определиться было сложнее. – Ну, думаю... это будешь ты, – хотя, вовсе нет, – Махди. Трое громко рассмеялись: Исак и Юнас – над окончательно расстроившимся Фоссбакеном, а Дизи – гордо выпрямившись с серебряной медалью на груди. – Да пошли вы, – огрызнулся на друзей Магнус, спрыгивая с забора и расталкивая приятелей руками, чтобы очистить пути отхода и успеть свалить из школьного двора, пока Вальтерсен окончательно не растоптал его достоинство. Но обиженному на друзей парню быстро ретироваться не удалось – дорогу перегородили четыре грудастые нимфы с первого курса, коленки Фоссбакена подкашивая короткостью юбок, не позволяя сделать шага. – Привет, ребята, – улыбнулась одна из девушек, мельком взглянув на вытянувшиеся лица парней, с дня танцевального отбора увлажняющих школьный линолеум своей слюной, когда танцовщицы проплывали мимо. – Ты ведь Исак? – и, найдя среди четверых второкурсников нужного, обратилась к тому, что в кепке. – Эмм, да, – кивнул Вальтерсен, под тихие перешептывания остальных девчонок. – Мы слышали, что ты встречаешься с Эвеном с третьего курса, – получив подтверждение от молодого человека, заговорила блондинка вновь. – М-гу, – не стал с ней спорить Исак, кивнув. Все же слухи в Ниссен разносятся со скоростью света. – Мы хотели сказать, что это круто, – оглянувшись на подружек и заручившись их согласием, отметила девушка, чуть напрягшемуся Вальтерсену улыбаясь шире. – Два парня вместе – это так мило, – поддержала подругу вторая блондинка. – В общем, – а предводительница новоиспеченных слэшерщиц наконец перешла к причине неожиданного визита. – У нашей танцевальной группы в эту пятницу будет вечеринка в честь Нового Года, и мы хотели бы вас с Эвеном пригласить. Стоявших рядом с Вальтерсеном парней заставляя почти пожалеть о своей натуральности. – Хм, – прикусил губу Исак, задумавшись. Они с Нæсхаймом ближайшие планы еще не обсуждали, да и Сана сегодня на биологии что-то говорила про последнее собрание Косгруппы в этом году, и, кажется, организовать Хелеруд его собиралась именно в пятницу. – Извини, не уверен, что смогу, – через недолгую паузу ответил Исак под три удивленных вздоха друзей рядом. – Мы с Эвеном в группе Уюта, и в эту пятницу у нас тоже кое-что планируется, – объяснил свой отказ разочарованно понурившейся девушке он, и, виновато улыбнувшись, пожал плечами. – Оу, жаль, – обернувшись на расстроенных подружек, отозвалась блондинка. – Ну, может, пересечемся как-нибудь потом, – и, подхватив пару девушек под руки, поспешила по своим делам дальше. А приросшие к асфальту парни от произошедшего потеряли дар речи. – Бро? – первым опомнился Махди. – Ты откажешь им из-за группы Уюта? – подтерев слюну и каким-то чудом сумев отвести взгляд от четырех пар уплывающих вдаль нижних округлостей, возмутился он. – Ну, да, – пожал плечами Вальтерсен, не видя особых причин к претензиям приятеля. – Мы у Эвы собираемся в пятницу, можете прийти, если хотите, – предложил присоединиться к собранию друзьям он, улыбнувшись. – Ты идиот? – Что за херня? Но парни его приглашения не оценили. – Тебе только что открылись врата в рай, а ты говоришь о своей группе Уюта? – продолжал причитать Махди, кажется, начиная уже сомневаться в умственных способностях Вальтерсена. Но Исак в ответ лишь усмехнулся и, заметив кого-то вдали, спрыгнул с забора, трем возмущенным друзьям перед уходом оставляя: – Пора бы вам уже начать пикапить девчонок самим. Вальтерсена больше это не интересовало. А вот вышедший наконец из школы и оглядывающийся по сторонам в поисках обещающего ждать снаружи Исака высокий молодой человек с прекрасными серо-голубыми глазами и зачесанными на макушку волосами цвета переспелой пшеницы – очень даже. Махнув Эвену через двор, Вальтерсен поспешил ускорить шаг, в считанные секунды преодолевая расстояние до крыльца, и, встретив Нæсхайма у последней ступени, ласково тому улыбнулся, приподнимаясь на носочки, чтобы своего парня поцеловать. На глазах у всей школы. – Хало, – вернул улыбку мальчику Эвен, приобнимая его и притягивая к себе ближе, сомневающимся взглядом обводя периметр школьного двора, будто спрашивая у Исака, уверен ли он. А Вальтерсен, потеревшись носом о его подбородок, вместо ответа лишь глубоко вдохнул, наполняя легкие запахом любимого человека, и, опоясав талию Нæсхайма рукой, потянул того к воротам, уводя удивленного парня к себе домой, вместе готовить обед и домашнее задание. Исак обещал Эвену больше не врать. И обманывать окружающих он тоже теперь не хотел. Он любил Нæсхайма всем сердцем, и не видел больше причин скрывать своих чувств. Вальтерсен гордился тем, что Эвен был с ним. И был по-настоящему счастлив. Свободен.ONSDAG 14:55
Пока Эвен разбирался с учебой, Вальтерсен решил окончательно разобраться с кучей вранья, в которой он едва не утонул, захлебнувшись. Исак чувствовал, что с момента откровенного признания себе и окружающим в том, кем он был, дышать стало легче, но небольшой груз прошлых ошибок и вынужденной лжи до сих пор давил на горло, мешая влюбленному подростку вдохнуть полной грудью и перестать оглядываться назад. Поэтому, попрощавшись с друзьями и предупредив Эвена о небольшой задержке, второкурсник забрался с ногами на подоконник, сверяясь с расписанием класса Ларз на фото в телефоне и ожидая, когда та освободится. Он должен поговорить с Эммой, объясниться и попросить у обманутой девушки прощения. И, дождавшись, когда Ларз в сопровождении подруг выйдет из класса, Вальтерсен спрыгнул с окна, отзывая Эмму в сторону для разговора, перед приветливо улыбающейся девушкой повинно склоняя голову: – Эммм, Эмма, – неуверенно начал Исак, перетоптываясь с ноги на ногу под ожидающим взглядом карих глаз. – Я хотел... в общем... – но подобрать подходящих слов все никак не мог. – В общем, я хотел перед тобой извиниться, – сделав глубокий вдох, чтобы собраться, вновь попытался Вальтерсен. – За то, что обманывал тебя, – уточнил он, пряча взгляд в шнурках кроссовок. – Я не должен был встречаться с тобой, после того, как понял... – «что я гей»? – понял, что мне нравится другой человек, – более мягко выразился Исак, возвращая зрительный контакт с девушкой. В темных глазах той не находя ожидаемой обиды или злости. – М-гу, – кивнула Вальтерсену Эмма, улыбнувшись. – Прости, что врал, – и тот, заручившись поддержкой, поспешил продолжить. – Но я тогда, правда, думал, что у нас может что-то получиться, – признаваясь Ларз в том, что долгое время он и себя обманывал. – Ты замечательная девушка, и мне очень жаль, что какой-то запутавшийся в себе придурок посмел тебя обидеть, – тяжело сглотнув, проговорил Исак, через третье лицо рассказывая правду. – Но теперь этот придурок уже не запутан? – подыграла ему Эмма. – Нет, – и Вальтерсен смог улыбнуться. – Теперь он точно знает, кто он и чего хочет. – Я за него рада, – растянула губы шире девушка. – Если вдруг встретишь его, передай, что я на него не обижена, – подмигнула Исаку она. – Я понимаю, почему он так поступил, и не злюсь, – удивила парня Ларз продолжением. – А еще желаю счастья с тем человеком, которого он по-настоящему любит, – окончанием монолога лишив дара речи. В оба глаза вылупившись на девушку, Вальтерсен беззвучно глотал ртом воздух, пытаясь поверить своим ушам, и, не сумев убедить себя в реальности озвученных фраз, от стоявшей напротив брюнетки получил еще одно дополнительное подтверждение: – Я, правда, рада за вас Исак, – сжав локоть парня своими пальчиками, уверенно проговорила Ларз. – И очень рада, что ты наконец разобрался в себе, – даруя Вальтерсену свою поддержку. – Вы с Эвеном очень красивая пара, и я искренне желаю вам счастья, – и, скользнув ладонью по плечу парня, шагнула ближе, на щеке удивленного столь неожиданным итогом разговора Исака оставляя мягкий поцелуй, прежде чем скрыться за углом. Вальтерсен так и остался стоять на месте с приоткрытым ртом, искренне пораженный и потрясенный ходом беседы, лишь через несколько секунд приходя в себя и несмело улыбаясь, чувствуя, как очередной камень, тянувший вниз, покинул его горло. Еще один шаг сделан, и от того Исаку дышалось свободней. Но впереди все еще оставалось самое сложное, и, достав из кармана свой телефон, Вальтерсен нашел в списке диалогов нужного контакта, на приглашение отца посетить Рожденственскую службу в прошлые выходные, проигнорированное ранее, наконец отвечая: Исак (15:02) Привет, пап! Прости, что не ответил на твое сообщение, были небольшие проблемы И прости, что не пришел в церковь в субботу Я немного приболел Надеюсь, вам с мамой понравился концерт Напечатал Вальтерсен, задумчиво кусая губы, и, поцарапав экран айфона ногтем пару лишних секунд, ища в себе смелость, вновь застучал пальцами по сенсору: Исак (15:05) И еще Я бы хотел с тобой увидеться и кое с кем тебя познакомить, если ты не против Этот человек очень важен для меня Мы встречаемся с ним уже какое-то время Его зовут Эвен И, да, это мужское имя Поспешил нажать «отправить» Исак, не оставив себе возможности передумать, глубоким вздохом пытаясь успокоить ускорившее свой ритм сердце и побороть накатывающую панику. Но все усилия были зря – появившиеся под его сообщением три маленькие точки, оповестившие парня о том, что отец все прочитал и в данный момент пишет ответ, довольно ощутимо ударили под дых. Быстро зажмурившись и заблокировав трубку, Вальтерсен отсрочил момент вынесения приговора, мысленно ругая себя за еще несколько минут назад раздирающее внутренности желание открыться родителю и попытаться вновь восстановить с ним связь. Но, ощутив короткую вибрацию в руке, решил рискнуть, открывая глаза и поднимая телефон выше, на вновь зажегшемся экране айфона читая: Папа (15:07) Очень жаль, что ты не смог прийти на концерт, нам с твоей мамой очень понравилось. Надеюсь, сейчас ты себя чувствуешь лучше? И, конечно, я бы очень хотел с тобой встретиться. Это замечательно, что у тебя появился парень, Исак, я буду рад с ним познакомиться. Вальтерсен так и застыл на месте с не видящим ничего вокруг взглядом и приоткрытым на вдохе ртом, трижды перечитывая сообщение и убеждая себя в том, что буквы в нем стоят в верном порядке, во второй раз за день удивляясь столь легкой реакции собеседников на его слова. Но, в отличие от Эммы, отец долго радоваться Исаку не позволил, улыбающемуся его сообщению парню отправляя еще одно: Папа (15:10) Но, пожалуйста, не рассказывай пока об этом маме. Ты ведь ее знаешь, она всегда на нервах. В один миг разрушая призрачную надежду Вальтерсена на то, что родители его такого примут. Обреченно вздохнув на последние два предложения, Исак вышел из приложения «Телеграм», оставляя отца без ответа, и, подхватив с подоконника свой рюкзак, с поникшей головой поплелся к лестнице, попутно набирая Эвена, чтобы узнать, где тот его ждет. Слушая долгие гудки в динамике и удары собственного сердца в груди, мальчик царапал пальцами лямки портфеля, постепенно замедляясь, от игнорировавшего звонок Нæсхайма не получив ответа, в каком направлении ему двигаться дальше, и, остановившись посреди пустого холла, вызвал Эвена вновь. Тихий звук вибрации совершенно неожиданно уловив сзади. А потом и почувствовав бесшумно подкравшегося к нему со спины Нæсхайма, нежными объятиями с запахом кофе и поцелуем в укрытую кепкой макушку поприветствовавшего понурого школьника. – Готов идти домой? – скользнув губами по торчавшим из-под бейсболки кудряшкам, поинтересовался Эвен, выдыхая свой вопрос в самое ухо вздрогнувшего мальчика. И резко развернул того к себе лицом, притягивая ближе. – Д-да, – споткнулся о две буквы ответа Вальтерсен, потерявшись в серо-голубых глазах любимого, с такой нежностью и восхищением сейчас смотревших на него, что горчившее на кончике языка всего несколько секунд назад разочарование почему-то ощущалось теперь сладким сиропом. А, может, таким на вкус был язык Нæсхайма, осторожно раздвинувший губы Исака, чтобы скользнуть вглубь его рта – Вальтерсен не понял. Но, ответив на поцелуй Эвена и потянув того к себе ближе за шею, Исак абсолютно точно больше не чувствовал неприятного холодка внутри, рожденного просьбой отца, и, прижавшись к груди своего парня собственной грудью признал – рядом с Нæсхаймом ему всегда будет тепло и уютно. Хорошо.FREDAG 20:40
Вильде была очень удивлена, что на последнее собрание Косгруппы пришло столько народу. А Эва, принимающая гостей в своем доме, заметно из-за этого напряжена, не позволяя себе сегодня лишних бокалов шампанского, чтобы неожиданно переросшая в огромных масштабов вечеринку встреча группы не закончилась подобно осенней пати. Кредит на новый телевизор взамен разбитому пьяными подростками в тот вечер Мун до сих пор выплачивала из своих карманных денег. А гости все прибывали и прибывали, не пойми откуда узнавая о грандиозной вечеринке в честь Нового Года, в которую медленно превратились скромные посиделки за бутылкой вина в компании ближайших подруг. Исак с банкой холодного пива (благо, его личный врач пока этого не заметил) стоял у одного из окон, скучающим взглядом обводя веселящуюся толпу, ловя себя на мысли, что сегодняшний вечер что-то ему очень напоминает, и невпопад улыбался что-то громко рассказывающему приятелям Магнусу, в бесконечном потоке информации периодически выхватывая слухом имя Вильде и слово «трахаться». А еще искал Эвена глазами. Нæсхайм стоял напротив, на расстоянии десяти метров, в компании своих друзей, открыто смеясь и поддерживая беседу, частыми взглядами через заполненную нетрезвыми подростками гостиную скользя к лицу Исака, и, целуя любимые губы глазами, возвращал свое внимание одноклассникам, позволяя Вальтерсену немного пообщаться с друзьями, прежде чем он себе его вновь единолично присвоит. Но мальчик не очень-то радовался предоставленной возможности – почти не слушая ребят и даже не пытаясь вникнуть в суть разговора, он все дольше задерживался взглядом на острых скулах и пухлых губах своего парня, вспоминая, какими мягкими те были на ощупь и опьяняющими на вкус, и, добавляя в желудок новые глотки пива, мысленно подгонял время. Через полчаса подобной пытки теряя терпение. Оттолкнувшись от подоконника, Вальтерсен твердой и уверенной походкой направился вглубь танцующей толпы, красноречивым взглядом глаза в глаза призывая Эвена повторить движение за собой, и, улыбнувшись поспешно извинившемуся перед друзьями за неожиданный уход Нæсхайму, остановился в центре комнаты, встречая бойфренда объятием. Скользнув по плечам Нæсхайма пальцами и удобно разместив их у того на шее, Исак прижался к твердой груди того своей грудью, плавными движениями из стороны в сторону раскачивая Эвена и начиная их медленный танец. А знакомо вскинувший брови третьекурсник, улыбнувшись своему мальчику шире, оголяя клыки, притянул к себе Вальтерсена за талию ближе, и, удобно разместив ладони на его пояснице, увеличил амплитуду скольжения двух тел в горячем воздухе. Они танцевали. Как тогда, но в этот раз вместе. Растворялись друг в друге, не чувствуя между собой лишних преград и людей, и искренне наслаждались мгновением. Немного увлекались, забыв, что в комнате они не одни, но все равно тянулись друг к другу ближе. Смазано целовались, кусая влажные губы, и хрипло дышали, не находя в себе сил оторваться. Царапая шею Нæсхайма ногтями, Исак скользнул языком в его рот, увеличивая глубину поцелуя и температуру окружающего воздуха, довольно простонав во влажное движение свою благодарность, когда Эвен пополз ладонями ниже. Забрался пальцами под ремень его джинсов и сжал горячую кожу внизу поясницы. Вжимаясь в бойфренда всем телом и целуя его губы с удвоенным желанием, Вальтерсен медленно терял ритм, сбивая их танец и сталкивая колени, после нескольких неосторожных шагов по кроссовкам Нæсхайма чувствуя, как тот приподнимает его над полом и куда-то несет. Хотя Эвену не пришлось бы – скажи, и Вальтерсен по своей воле пойдет за ним следом. Всегда шел и будет шагать вновь. Но Нæсхайму, кажется, Исака на себе таскать нравилось и, покинув гостиную с десятком повернувшихся в их сторону голов, он резво подкинул мальчика в воздухе, подхватывая того под ягодицы и позволяя опоясать себя ногами, довольно улыбающуюся обезьянку относя на кухню, чтобы усадить на стол и поцеловать как следует, не думая о лишних свидетелях. Вжимаясь в Вальтерсена бедрами и тихо рыча, Эвен облизал и так уже влажные губы любимого своим языком, тут же проскальзывая им внутрь, и, придвинув Исака к себе за задницу максимально близко, многозначительно потерся о уже возбужденного мальчика, разделяя на двоих одно желание. У них не было секса с той самой ночи в отеле, и каждый хотел это воздержание прекратить, но неожиданно раздавшиеся за спиной почти уложившего Исака на стол Нæсхайма голоса, вернули в две головы способность мыслить здраво, чужую кухню никак не рассматривая в качестве любовного ложе. Они обязательно попробуют это однажды, но не в чужом доме с сотней людей за дверью и удивленно-обрадованным взглядом широко распахнутых голубых глаз в одном метре от них. – Не-не, не останавливайтесь, – замахал руками Магнус, стоило Эвену оторваться от губ Вальтерсена и обернуться на вошедших в помещение парней. – Остановитесь! – хором прокричали Юнас и Махди, закрывая лица руками. И двое у стола громко рассмеялись. А вновь разочарованный Фоссбакен в очередной раз надул свои губы, прощаясь с возможностью визуально ознакомиться с гомо-сексом, не забивая историю своего интернет-браузера компрометирующими запросами. – Вы бы хоть в сортире закрылись, что ли, – медленно отстраняя руки от лица, сделал замечание влюбленной парочке Юнас, за несколько секунд отсутствия влажных звуков поцелуя и тихих стонов возбужденного Исака убеждаясь, что его психическому состоянию несанкционированный порнофильм больше не угрожает. – Здесь же люди едят! – поддержал друга Махди, также выбираясь из своего укрытия (с удивительно розовыми для чернокожего парня щеками), укоризненно глядя на медленно сползающего со стола Вальтерсена. Но двое влюбленных лишь между собой переглянулись и, сплетя пальцы рук в одну непонятную фигуру, срослись спиной и грудью: Эвен – облокотившись на высокий стеклянный шкаф с посудой, а Исак – на него, вжавшись в стояк своего парня задницей с тихим смешком. – Вы-то что тут вообще делаете? – чуть поерзав и устроившись в объятиях Нæсхайма удобнее, вздернул бровь Вальтерсен, наконец обращаясь к друзьям. – Эва просила дальше гостиной никого не ходить, – напомнил он о давно уже позабытом целующимися во всех углах и комнатах гостями правиле. – У нас важное дело, – улыбнулся в ответ ему Юнас, красноречивым взглядом указывая Исаку на что-то в руках Дизи. – И заманчивое для вас предложение, – подмигнул он, прозрачным намеком в небольшом свертке Вальтерсену с легкостью позволяя узнать пакет с травкой. – Оу, – и Эвену тоже. – Это вы удачно зашли, – обрадовался канабису Нæсхайм, качнув бровями с предвкушающей улыбкой на губах. – Мы не будем, – но Исак его запал тут же загасил безотлагательным отказом. – И вы с этой хренью в сортир валите, а то вонять на весь дом будет, – поспешил отправить друзей в помещение с вытяжкой он, пока Нæсхайм не начал спорить. – Хэй, – пихнул под ребра бойфренда Эвен, недовольным взглядом проводив ретировавшуюся из кухни троицу с желанным пакетиком в руках. – Ты чего? – развернув Вальтерсена к себе лицом, нахмурился он, поджимая губы. – Тебе нельзя, – и получил от нахально улыбнувшегося парня вполне ожидаемый ответ. – Для тебя это точно не хорошо, – твердо проговорил Исак, обнимая разочарованного Нæсхайма за шею. Эвен вздохнул, запрокидывая голову назад: – Собираешься быть человеком, который говорит мне, что для меня хорошо, а что плохо? – поинтересовался он, вновь выпрямляясь и заглядывая в полные решимости серые глаза. – Конечно, – улыбнулся Вальтерсен, почесывая Эвена за ухом ноготками. – И не только говорить, а еще наказывать, если не будешь слушаться, – пообещал он, кусая Нæсхайма за подбородок. – Теперь ты в моей власти, Эвен Бэк Нæсхаймм, и будешь делать все, что я скажу, – снижая тон голоса на пару октав, прошептал Исак в приоткрытые губы любимого, дразня своим горячим дыханием. Возбуждая обещанием поцелуя и смысловым посылом фразы. Эвен вздрогнул – не ожидал он от своего мальчика подобных заявлений. Но, черт побери, как горячо в этот момент Вальтерсен звучал! И, тяжело сглотнув от наполнивших голову мыслей и фантазий, в которых Исак был тем еще командиром, Нæсхайм тихо поинтересовался: – И что же я буду делать сейчас? – медленно приближаясь к лицу любимого, будто прося у того разрешения. – Ты меня поцелуешь, – в ответ получая приказ, который и сам рвался исполнить. Накрывая губы Исака своими и скользя вглубь его рта языком, Эвен утробно прорычал, вновь чувствуя знакомое давление внизу живота, и, прижав довольно простонавшего Вальтерсена к себе сильнее, потерся о него вновь привстающим членом через слои одежды, признавая в ответившем тем же движением парне своего господина. – Ну, давай хотя бы немножко? На выдохнутую в поцелуй последнюю попытку неподчинения получая твердый отказ: – Нет. И вибрацию телефона в кармане, вынуждающую отстраниться от желанных губ через минуту и ответить на звонок мамы. Пока Нæсхайм разговаривал с Лорой, Исак успел наполнить пару стаканов найденным в холодильнике Мун лимонадом (все-таки пить пиво Эвену тоже было нежелательно) и, не спеша потягивая прохладную жидкость из стеклянной тары, оценить сильно изменившийся интерьер дома когда-то очень близкой подруги. С горечью вспоминая о своем предательстве, разрушившем крепкие отношения и многолетнюю дружбу. А ведь он перед Эвой так и не извинился. И исправить это Вальтерсен планировал в самое ближайшее время – раз уж решил жить без обмана, то и совесть чистить нужно добела. Но сегодняшний день портить девушке неприятными воспоминаниями Исак не хотел, обещая себе пригласить Эву прогуляться как-нибудь на каникулах и обо всем откровенно поговорить. Тем более, Нæсхайм уже попрощался с мамой и, вернув внимание Вальтерсену, вновь мальчика к себе притянул, крепкими объятиями и легкими поцелуями в скулы заставляя забыть обо всем на свете. – Эммм, – а неуверенным началом с закусанной губой – чуть-чуть напрячься. – Что такое? – заглянув в серо-голубые глаза бойфренда, поинтересовался Исак, не услышав продолжения от Эвена и через минуту. – Что ты будешь делать завтра вечером? – собравшись с духом, проговорил Нæсхайм чуть громче, чем требовал разделяющий его с Вальтерсеном дюйм расстояния. Почему-то Эвен нервничал. – Не знаю, – пожал плечами Исак. – Наверное, посижу немного с Линн и Эскилем, а потом пойду спать. Они не обсуждали с Эвеном планов на Новогоднюю ночь – Вальтерсен не хотел выглядеть жалко. И просить любимого человека остаться с ним, когда тот мог провести это время с родными – тоже. – Хочешь пойти к нам? – также взволнованно и немного смущенно предложил Нæсхайм. – Мама спросила, на сколько человек завтра готовить, и я сказал, что нас будет двое, – пояснил он, ослабляя хват рук и чуть отстраняясь, чтобы заглянуть удивленному мальчику в глаза. – Ничего особенного, просто семейный ужин. Но я бы хотел... – Конечно, – перебил Эвена Исак, улыбнувшись. И, потянув на себя за воротник толстовки, закрепил согласие мягким поцелуем, одним дыханием на двоих и громкими ударами счастливого сердца о ребра признаваясь в том, насколько он рад приглашению. Новый Год, Нæсхаймы и Эвен – кажется, его рождественское чудо было не последним. Потому что мечтать о такой компании в этот праздник Вальтерсен еще недавно едва ли мог. И надеяться на то, что одинокий мальчик кому-то в этом мире нужен, тоже. Но родители Эвена Исака приняли с распростертыми объятиями, согревая теплотой взглядов и открытостью сердец, позволяя Вальтерсену поверить в то, что и у него вновь могут появиться родные и близкие люди. Почтисемья.Tbc...