Стальное сердце

      Мальчик сидел на переднем сидении, придерживая сумки с провизией, стоящие на полу, за бумажные ручки. Не сделай он этого, еда давно завалилась бы на бок или вовсе посыпалась по полу, потому как машину то и дело бросало из стороны в сторону всякий раз, когда та натыкалась на препятствие.       Север не скрывал своего восхищения и, не стесняясь частного водителя автомобиля, подминающего под огромные колёса рыхлые сугробы, прижимался лбом к стеклу и неотрывно глядел на окружившие семью Фуллбастеров по периметру горы. Грей с лёгкой улыбкой осматривал края, приобнимая Джувию за плечи на широком заднем сидении, и изредка вытягивал шею, чтобы поискать взглядом снятый ими домик. Нанятый водитель бесстрастно вёл своего горного монстра, предназначенного для любой непогоды, и спокойно держался за руль, несмотря на то, что транспортное средство огромных размеров подпрыгивало на каждом пригорке: он привык и не к таким встряскам за время работы, сугробы, в некоторых местах пришедшиеся бы человеку по грудь, его впечатляли мало. Ветра у основания гор сегодня не было, небо ясное, снежные треугольные вершины поблёскивали на солнце сказочной белизной. Водитель лениво почёсывал небритый подбородок, не обращая внимания на окружающие красоты, а вот младший и старший Фуллбастеры упивались зрелищем.       Джувия завидовала позитиву мальчиков: она же никак не могла отделаться от мысли, что взяла для Севера недостаточно сменной одежды, или забыла зубные щётки. А может, не выключила утюг перед отъездом? И вообще, почему так сильно трясёт автомобиль? Сможет ли Север вообще выходить гулять, если снега в самом дела так много, и…       Джу охнула, схватившись за руку улыбающегося Грея: их бросило по инерции вперёд, когда машина резко остановилась. Фуллбастеры слышали, как хрустит снег под огромными колёсами, и если этот звук возбудил в мальчиках нестерпимое желание скорее броситься из кабины и окунуться в зиму с головой (без преувеличений), то Джувию заставил вновь занервничать. Они выдыхали облака пара.       Водитель, мужчина средних лет в потрёпанной куртке, развернулся корпусом к супругам, не обратив внимания на отчаянно пытавшегося открыть дверь Севера, которому не терпелось вылезти, и взглянул на них водянистыми глазами:       – Мы на месте, мистер и миссис Фуллбастер.       – Благодарим вас, – бодро отозвался Грей, и извлёк из нагрудного кармана куртки с меховым воротом (которую надел из приличия, чтобы Север не подражал устойчивому к холоду отцу – рано ему ещё) бумажник. – Спасибо, что отвезли нас к самому подножью горы. Не хотелось бы тащить весь багаж хоть один лишний метр до дома.       – Как иначе? – просто спросил мужчина, убрав купюры в карман джинсов, и повернулся к ним чуть удобнее. Север ковырял ручку машины, не в состоянии выбраться раньше, чем то позволят родители. Его чёрные волосики взмокли от напряжения. – Мне бы и в голову не пришло бросить вас посереди этой снежной пустыни. Кстати… странное вы выбрали место для отпуска. Моя машина – просто монстр, она и в Гималаях не встретила бы ни одного непосильного для неё препятствия, будь то хоть белый медведь… но ведь я не буду ездить за вами всё время и справляться, как дела. У меня есть дела поинтереснее, чем путешествовать по северной стороне Фиора. Вы не сможете связаться со мной, у меня нет при себе даже рации. Так что лучше определите время своего отпуска сейчас, чтобы я знал, когда приехать, да не прогадайте: я не смогу забрать вас ни раньше, ни позже. В следующий раз вы увидите колёса моего внедорожника только в день отъезда.       – Через две неде…       – Три недели, – поправил Джувию Фуллбастер. Джу неуверенно поглядела на мужа, но тот был так весел, что она невольно улыбнулась тоже. С того момента, как они покинули Магнолию, Грей постепенно начал расслабляться и получать от поездки удовольствие, потому как чувствовал гордость за свой поступок и теперь был уверен, что опасность минует Джувию. Любимая в безопасности, кругом уютные поляны снега, весь этот холодный мир принадлежал только им. Разве не чудо?       – Три так три, – не стал возражать водитель, и отсалютовал им шапкой-ушанкой: – Что ж, приятного отдыха.       Север наконец справился с тугой ручкой и с воплем ликования распахнул дверь. В кабину автомобиля тут же хлынул бодрящий морозный воздух. Мальчик резко встал на край, и вдруг зашатался, взмахнув руками: позабыл как-то, что колёса машины возносили кабину над землёй почти на полтора метра.       – Ох! – судорожно вздохнула Джу, но Грей, найдя эту ситуацию забавной, расхохотался и придержал взметнувшуюся на помощь сыну девушку, чтобы та оставалась на месте.       Север рухнул с внушительной высоты в сугроб, издав вопль восхищения, а не боли, что чуть успокоило девушку, хотя и не совсем. Она обеспокоенно заглядывала открывшему дверь со своей стороны Грею через плечо, окрикивая Севера. Его маленькая чёрная макушка вынырнула на поверхность сугроба. Он радостно смеялся и подкидывал над собой крупные снежные хлопья. Грей продолжал хохотать, не столько от нелепости падения, сколько от необъяснимого тёплого чувства, греющего душу: до чего приятно было видеть свою маленькую счастливую копию, увязшую в родной среде его отца. Пока Север колдовать не мог, и быть обычным мальчиком ему предстояло ещё около года, но от снега и мороза он был в восторге уже сейчас.       – Будешь знать, мелкий, как выходить из машины без спросу.       – Издеваешься?! Папа, мама, вы не поверите, как глубоко! Я не нащупал ногами дна, когда вывалился, и вскарабкался на поверхность!       – Здесь снег довольно рыхлый на поверхности, а ниже – утрамбован, так что мальчику ничего не грозит, – пояснил родителям мужчина. Джу облегчённо выдохнула, поправив выбившуюся из-под шапки прядь голубых волос. Тут же водитель указал большим пальцем себе за спину. – Не переживайте, с той стороны машины снег расчищен специально к вашему приезду. Здесь есть тропинка, и у дома всё чисто, вам не придётся тонуть в сугробах, если мистер Фуллбастер будет поддерживать дорогу в надлежащем виде.       – Нет проблем.       – Хорошо. Тогда я помогу вам выгрузить вещи.       Мужчина стал медленно выбираться из машины со стороны проделанной дороги, в то время как Грей его разумному примеру следовать не стал. Парень высунулся со стороны сугроба, где резвился Север, и встал на колесо. Джувия сложила руки и невольно её взгляд, полный любви и восхищения, остановился на Фуллбастере. Стоя на колесе автомобиля, Грей подставил лицо с резкими, мужественными чертами лица навстречу ветру, что подхватил его смолистые пряди, и чуть прищурился от алых лучей заходящего за скалистый горизонт солнца. Его синие глаза блеснули с особой любовью к окружающему миру вокруг, и на сердце Джувии потеплело.       Он был счастлив. Грей чувствовал себя как дома.       Он повернулся к жене, ласково улыбнувшись девушке, на глаза которой навернулись слёзы умиления, и протянул руку, подмигнув:       – Позволите помочь вам спуститься, леди?       – Леди, наверное, должна воспользоваться утрамбованной дорожкой, – несколько нервно усмехнулась она… но тот весело нагнулся, подсунув руки под удивлённо вскрикнувшую девушку, и задорно вытащил её из кабины, подняв на руки. Джувия глянула вниз и вздрогнула, прижавшись к мужу. Ему нравилось, когда та хваталась за него, как за единственное существо, способное уберечь её от опасности.       Грей надеялся, что так оно и было.       – Высоко-то как! – воскликнула Джу.       – Не беспокойся, я тебя спущу.       – Пап! – позвал снизу Север, и протянул руки к небу, громко смеясь. В волосы ему набились подтаявшие комочки снега. – Отпускай маму, давай обваляем её в снегу?       – Дельная мысль, – заметил Грей. Джувия протестующе вскрикнула, но когда это останавливало ребят? Миг спустя Джувия уже гнулась от хохота, отбиваясь от мужа и сына, что шутливо топили её в рыхлом океане снега.

***

      Водитель уехал, как только последняя сумка Фуллбастеров была занесена в горный дом, стёкла его автомобиля прощально блеснули в лучах погасшего солнца, обещая вернуться в эти края по истечении трёх недель.       Домик располагался у самого подножья одной из гор. Со стороны комнаты Севера было несколько темновато, так как окна выходили на рельефную поверхность скалы, а потому он тут же зажёг все лампы, прежде чем начать обживаться и перетаскивать свои вещи. Север не жаловался по этому поводу: ему никогда особенно не нравился яркий свет, а вот видом, что открывался с кухни, Джувия никак не могла налюбоваться. Пройдя в столовую, чтобы расположить по местам привезённую с собой посуду, она так и застыла, глядя в окно, как в экран телевизора, и уютно зарылась подбородком в высокую горловину серого свитера. Фуллбастер пошутил, что если та не задёрнет наконец шторы, то на ужин их ждёт одна лишь её улыбка, а ей, как бы сладка та ни была, сыт не будешь.       Вид окна выходил на дальние горы, окружившие их кольцом. Снежные шапки и всё белое поле в целом, даже несмотря на то, что было примято колёсами привёзшего их автомобиля, были девственно-белы и сияли в свете уличного одинокого фонаря перед их крыльцом (уже начало темнеть), словно посыпанные блёстками. По календарю значилось, что сейчас протекала осень, но для Фуллбастеров зима настала на несколько месяцев раньше. И это было прекрасно. На рано темнеющем небе зажигались первые фонарики звёзд, а чуть левее крыльца покоился высокий пригорок, который стаскал Грей после того, как гостиная небольшого, но уютного жилища, снабжённого необходимыми удобствами, более-менее заполнилась предметами уюта. Там он собирался сделать горку для Севера. Справился бы с этим в два счёта, использовав одну лишь магию, но, по его словам, «так можно лишить себя всякой зимней радости».       Когда совсем стемнело и настенные часы показали половину шестого, Джувия принялась за готовку, прислушиваясь к звукам из других комнат. Север возбуждённо передвигал какие-то предметы мебели в своей комнате и то и дело прерывался, изумлённо охая, что забыл поставить на полку настенного шкафа какую-то свою вещь. Наладив телевизор в гостиной, Грей удалился в туалет, чтобы проверить, исправно ли работает трубопровод, критично осмотрел ванну. Подкрутив пару вентилей и убедившись, что всё работает исправно и им не придётся отливать на улице ночью, когда температура опустится до минуса тридцати (что было сравнительно тепло для северной стороны Фиора, и всё семейство радовалось, что днём температура оставалась к отдыхающем милосердной), отправился в спальню, чтобы разгрузить там последний багаж и приготовить спальное место.       Внушительный холодильник и морозильная камера были набиты провизией до отказа, а так как Грей уверял, что за скалами есть небольшая деревенька с продуктами, девушка не стала экономить на своих мужчинах. Она приготовила к ужину запечённое в духовке мясо и даже успела испечь домашний пирог с вишнёвым джемом.       Всего за несколько часов распределив весь багаж по местам, все трое так утомились и оголодали, что съели всё до последней крошки. Пирог отлично пошёл с чаем, горячим, как адово пламя. Только такой температуры, по мнению Грея, и должен быть чай в горах, чтобы тело согрелось изнутри. Север обжег язык, но всем остался доволен.       После третьего крупного куска пирога мальчик размяк, с миролюбивой улыбкой утёр крошки с детских пухлых губ и не стал спорить с родителями, когда те предложили ему лечь. Час стоял поздний, усталый и наевшийся Север клевал носом, пока шёл до комнаты. Джувия помогала ему надеть синюю пижаму с якорьками, пока Грей с интересом оглядывал комнату сына. Она была небольшой, но удивительно вместительной, потому как Фуллбастер не сомневался, что Север умудрился перетащить каждую свою вещь из Магнолии сюда и распределить по местам. Ни одной игрушки не было забыто, ни единого комикса не было утеряно по дороге, даже домашний плед, обычно небрежно валявшийся в комнате Севера на полу, валялся и здесь, почти на том же месте. Дай ему волю, он бы и люстру выкрутил, заменив ею здешние светильники и настольные лампы.       – Спокойной ночи, милый, – Джувия укрыла Севера одеялом и украдкой дотронулась до стены: домик отапливался, всё было в порядке. Она нежно поцеловала сына.       Север пожелал ей того же и глянул на отца, не в силах подавить привычный огонь восторга, вспыхивающий в нём всякий раз при виде обнажённого по пояс Грея. Маг приблизился к его кровати. Чёрные пряди, как его собственные, чуть падали на лицо, рельефные мускулы отбрасывали тень на каждую бугристую мышцу в свете непогасших ночников. Север знал, как силён его отец, не только физически, но и как созидатель льда… как бы он хотел стать таким, как он! Как не любил свои бесполезные попытки колдовать, как упрекал своё тело за то, что оно было так мало… но он надеялся, что все придёт со временем. Не всегда же ему оставаться маленьким и хрупким, правда?..       – Доброй ночи, – сказал Грей. Его могучая фигура нагнулась над ребёнком, шершавые, но ласковые губы любяще врезались в щеку мальчика. Он улыбнулся. Джувия умилённо провела по его волосам и взяла Грея за руку. – Тебе здесь удобно?       – Да, очень. Пап?       – Что?       – Ты покатаешь меня завтра на санках?       – Разумеется. Может, попробуем забраться на гору, если босс даст добро, – подмигнул он Джувии.       Она скрестила руки на груди:       – Посмотрим на ваше поведение.       – Мы с папой принесём тебе клочок шерсти снежного человека, – сладко зевнул Север.       Фуллбастеры мягко рассмеялись и потушили свет, покинув детскую.

***

      Грей открыл глаза.       Он удивлённо присел на кровати, широко зевнув, и недоумённо обвёл спальню взглядом. В их уютном гнёздышке царил мрак, Джувия посапывала рядом, завернувшись в одеяло. Её голубые прядки разметались по подушке. Благодаря тому, что они не погасили свет на улице, Фуллбастер мог видеть силуэты мебели в комнате и даже лёгкий блеск влажных губ жены.       Он пожалел о том, что они настолько утомились переездом, что даже не облюбовали спальню в соответствии со всеми супружескими законами, и позволил как себе, так и ей, спокойно заснуть. Но ничего, следующей ночью он исправит это дело и нежно возьмёт её здесь, на этих самых простынях.       Грея удивила внезапность, с какой он проснулся. У всякого человека бывает так, что он просыпается среди ночи без единой на то причины. Вот и с ним случилось тоже самое. Он смотрел какое-то время в противоположную стену и чуть нахмурился: такое ощущение, что в комнате было слишком много теней, больше, тем тех, каким полагалось здесь быть. Едва эта странная мысль пронеслась в голове, как он почувствовал холодок: что за ерунда?       На всякий случай Фуллбастер оглядел комнату быстрым взглядом. Почти детское беспокойство всколыхнуло его нервную систему: ему казалось, что здесь помимо него и Джувии был кто-то ещё.       Но это глупо. В радиусе пяти километров здесь не было ни души. Грей отбросил неприятные мысли в сторону и уже опустился на локоть, чтобы вновь прилечь… как вдруг судорожно выдохнул, замерев: он был готов поклясться, что одновременно с тем, как он стал опускаться на подушки, по ту сторону окна чья-то чёрная фигура на молниеносное мгновение приложила руку к стеклу и бесшумно исчезла.       Пятки отнялись. Грей не смел оторвать от окна взгляд, пытаясь кого-нибудь разглядеть, но всё было спокойно. Его глаза были по-прежнему широко распахнуты, сердце гулко билось о грудную клетку. Должно быть, показалось… но Грей приметил одну неприятную деталь: вместе с тем, как нечто шевельнулось и исчезло за окном, пропала и тень, показавшаяся Фуллбастеру в комнате лишней. Такое ощущение… что человек всё это время стоял за окном и наблюдал за ним, а тот его сразу не заметил. Его фигура отбрасывала тень в комнату?..       «Брехня» – чуть не со злом подумал Грей. Он резко опустился на подушки, изредка бросая невольные взгляды на оконную раму, но ночь оставалась неподвижна. Уже через пару минут это секундное видение поблекло в его голове, и он точно решил, что всё это померещилось ему спросонья.       «Или не только спросонья» – шевельнулся правдивый голосок совести. Грей поёжился от него. Это правда, нечего таить. Как бы ни был рад мужчина поездке, он страшно переживал за Джувию, всё ли с той будет в порядке?       До неё никто не доберётся. Он не отдаст любимую. А уж здесь, в горах, ей ничего не грозит. Грей непроизвольно придвинулся к Джувии вплотную и обнял её. Она улыбнулась во сне. Фуллбастеру не нравилось, что он начинает бредить какими-то нелепыми тенями, пора что-то делать с нервами.