Стальное сердце

      Север беспокойно метался по простыням во сне, прижимая к груди сжатую в кулак руку. Сердце бешено стучало, обливаясь горячей кровью, грёзы путались, смешивались между собой. Глазные яблоки беспрерывно находились в движении под веками. Это папа. Он снова плохо спит, видит кошмары, искусывает в кровь кулаки. Почему он чувствует это? Почему ловит настроение отца, как радио, настроенное на определённую волну?..       Это было невыносимо. Маленький Фуллбастер стиснул зубы, почувствовав подкатывающий к горлу ком. Не свой, Грея. И так было каждую ночь после похищения мамы.       – Мама… – простонал в тревожном сне Север, впиваясь в простыни.       Но вдруг глаза его приоткрылись, а тело обмякло, как у человека, впавшего в беспамятство после долгой агонии.       Он не был в сознании, никакого понимания в чертах неподвижного, с мутными глазами лица не угадывалось. Он был похож на лунатика, почуявшего нужную фазу луны.       Мальчик медленно сел и повернул туманную голову в сторону двери. С безвольно приоткрытым ртом равнодушно глядел на девушку, что стояла у порога.       Переливаясь, по всей её мягкой фигуре расходились тени, похожие на блики лунного света на пребывающей в движении воде. Простое белое платье и стриженные по плечи волосы развевались от несуществующего сквозняка. Руки, нежные и тонкие, она держала сложенными на талии. Дева парила в нескольких сантиметрах над землёй. Казалось, будто с кончиков пальцев её ног на пол капает вода, растворяющаяся за секунду до соприкосновения с полом.       На прекрасном, почти детском лице была написана безмятежность, только тонкие брови выдавали тревогу. Глаза бесцветны. Пухлые губы приоткрылись, и с уст её полился голос, больше похожий на чарующую песню серены:       – Дитя с чутким сердцем… Вспомнишь ли ты меня, когда проснёшься?       Север не ответил. В его неподвижных глазах отражался свет, источаемый призраком.       – Идём со мной, – поманила она его. Мальчик без колебаний откинул одеяло и медленно встал, подойдя ближе к женщине. – Идём, дорогой… Скорее…       Призрак поплыл прочь из детской комнаты, и Север побрёл за ним, нетвёрдо волоча ноги.       Девушка мотала головой в разные стороны, не то осматривая каждую деталь дома Фуллбастеров, не то выискивая затаившегося в непредсказуемом углу врага. Север ничего не чувствовал, кроме биения сердца в груди. Видел призрака и не видел. Девушка то и дело вскидывала руку, маня его, как в замедленной съёмке. Это излишне. Он и не собирался останавливаться и упрямиться. Непробуждённая воля была покорна незнакомке, парящей по коридору.       Маленькие ножки прилипали к полу при каждом шаге. Север прошёл мимо распахнутой двери в спальню, где беспокойно ворочался, путаясь в одеялах, Грей.       – Моя смерть была ужасной, – поведал призрак шёпотом.       Чарующий голос вливался в уши, дурманя и без того неактивное сознание мальчика. Она проплыла к входной двери, медленно подняла руку и махнула ладонью: ржаво скрипнул отъехавший в сторону затвор. Отворилась деревянная дверь, впустив в прихожую крепкую стужу, а Севера забрав во тьму ночи. Ни одной эмоции, выражающей понимание происходящего, так и не появилось на его лице. Как был, босой и в пижаме, мальчик послушно последовал за уплывающим прочь от дома призраком, по икры увязая в сугробе. Призрак, одинокий фонарь на крыльце и звёзды – вот и все источники света в кромешной тьме.       Ноги онемели от холода, но Север был не в том состоянии, чтобы обратить на это внимание. Пять метров, семь, десять… Они постепенно удалялись от дома, тьма сгущалась вокруг них.       – Я мечтала умереть красиво, – шептала девушка, кружась в вихре лениво подымающихся с сугробов снежинок. – Я так хотела умереть, как прекрасный, стоптанный несправедливой судьбой цветок… Но я не была прекрасна перед смертью. Все силы выкачали из меня, их было много… но недостаточно этому человеку. Нет объема воды, способного напоить такое чудовище. Плотоядные бабочки выедали мне лицо, пока я была ещё жива. Какая некрасивая смерть, как уродливы ошмётки плоти на кости… А как хотел бы ты умереть, мальчик?       – Я не хочу умирать, – ответил Север не своим голосом, едва волоча языком. – Мне некогда.       – Некогда? – удивился призрак, повернувшись к нему. Они ушли чуть дальше от подножья горы. Холодный белый свет фонаря, одиноко освещающий крыльцо домика, остался метрах в трёхстах позади.       Север остановился вместе с ней. Пижамные штаны были мокры от снега, тело била мелкая дрожь, но ни в лице, ни в хриплом голосе не наблюдалось изменений.       Он подтвердил:       – Некогда. Если все будут мечтать о красивой смерти, кто дела делать будет? Я должен помочь папе спасти маму.       Девушка мягко, почти сонно улыбнулась, и опустилась на колени, став с мальчиком лицом к лицу. Внимательно всматривалась в него пустыми глазами какое-то время. Ветер трепал его чёрные как смоль волосы.       – Удивительный мальчик…       Она протянула к нему руку и положила ладонь поверх груди. Закрыла глаза. Стук юного сердечка достигал её прохладных пальцев, наполняя теплом и жизненной силой.       – У нас мало времени, – сказала она наконец, убрав руку с груди. – Я чувствую, твой отец вот-вот узнает, что ты не в кровати, он мечется, хватает руками воздух… Потому что боится. Потерять Джувию, а тем более – и тебя заодно. Но не это самое страшное. – Призрак указал тонким пальцем в сторону горизонта. Тонкая голубая полоска проклюнулась на нём.       – Рассвет близится, – прохрипел Север.       – Да… Мальчик мой, я пришла на зов твоего сердца. То, что стучит в твоей груди, чрезвычайно сильно, и я его услышала. Послушай, что я скажу. Ты можешь многого не вспомнить, когда очнешься, но ты обязан помнить мои слова… Твою маму ждёт смерть. Сто лет не сыскать водного мага сильнее её, сил Джувии может хватить для исполнения плана ужасного человека, но выжмут из неё больше, чем просто магию. Жизнь заберут в придачу, посчитав, что это необходимо. В лаборатории её ждёт только смерть, а плоть отдадут бабочкам. Попасть туда, где держат её в заложниках сейчас – единственный выход. Оттуда можно попасть в лабораторию. Место вне времени и пространства…       – Как мне попасть туда?       Призрак потянула его правую руку вниз, к земле, схватив за рукав пижамы. Север послушно опустился на колени рядом с ней и дал окунуть запястье в снег.       – Оно там, – шептала девушка. – Здесь я спрятала то, что поможет. Торопись, тебе и твоему отцу грозит опасность. И она уже приближается. Возьми мой подарок. Придет тот, кто сможет воспользоваться спрятанным в снегу предметом.       Тишь ночи нарушил далёкий стук вынесенной ударом ноги двери. Призрак отвернулся от туманно ковыряющегося заледеневшей от холода рукой в сугробе Севера. Это Фуллбастер, по пояс обнажённый, надрывно призывающий пропавшего сына.       – Мне пора уходить, – её фигура тускнела, постепенно сливаясь с выдыхаемым Севером паром, но перед тем, как раствориться, она коснулась его волос, нежно потрепав. – Это всё, чем я могу помочь. Много нас погибло в лаборатории безумца. От тебя зависит, станет ли следующей после меня жертвой твоя мать. Ты очень храбрый мальчик…       Короткая вспышка, похожая на электрический разряд, на миг озарила тот участок земли, где сидел на коленях Север. Грей Фуллбастер, едва не потерявший рассудок от отчаяния, резко повернул голову в её сторону. И прежде, чем загадочный огонёк погас, увидел маленький силуэт скрючившегося на снегу мальчика.       – СЕВЕР! – завопил он во всю мощь лёгких, и рванул к нему со всех ног.       Маленький Фулластер очнулся.       Он слышал нарастающий вопль насмерть перепуганного отца. Он чувствовал резь от холода по всему телу. Он видел свою руку, по запястье утонувшее в снегу. И хлопал ресницами в недоумении и страхе, не в силах шевельнуться. Хотелось только одного: плакать. Север понятия не имел, почему он здесь… и как же больно было от мороза.       – Ч-что… что я здесь… – пищал мальчик, дрожа с головы до ног… как вдруг, столкнув его на снег, откуда не возьмись появился Грей, заключивший его под своё могучее тело в одном яростном прыжке.       Заикаясь от страха, сбитый с колен Север глядел на зависшее над ним, искажённое лютой яростью лицо отца. Каждая жила на его шее натянулась и вздулась, став похожей на тугой трос, сосуды в вытаращенных глазах казались накалённой проволокой. Он дрожал от бешенства, скрёб пальцами снег, и смотрел в искривлённое ужасом лицо сына так, как не смотрел никогда.       – ЧТО – ТЫ – ЗДЕСЬ – ДЕЛАЕШЬ?! – завопил Фуллбастер. – Я рухнул с кровати, потому что почувствовал, что что-то не так! Да ты хоть понимаешь, что у меня чуть сердце не лопнуло, когда я увидел, что тебя нет?!       – Папа, пожалуйста, я не виноват, я не знаю, как тут оказался! Мне страшно, я не сам…       – ДА ЗНАЮ Я! – взвыл он. – КТО ЭТО? КТО ПРИВЁЛ ТЕБЯ СЮДА?       – Не знаю! – крикнул Север и вцепился отцу в шею. Грей глубоко вздохнул, силой усмиряя нрав, и дрожащей от адреналина рукой приобнял замёрзшего, насквозь промокшего сына.       – Прости, я перегнул палку, – едва сумел выговорить он через какое-то время, присев на колени и обняв сына. Тот мужественно искусывал губы в кровь, сдерживая слёзы. – Тебе и так страшно, а я только больше напугал тебя… Тс-с-с, опасность миновала, всё хорошо, ты со мной. Больше… я не дам никого у меня забрать. Хватило похищения Джувии. С лихвой хватило…       – Меня тоже хотели з-забрать? Как маму?       Грей крепко жал сына к себе, с трудом взяв себя в руки. Опасность потерять и его, свою кровинку, была так близко. Но…       – Не похоже, – неуверенно протянул Грей, в самом деле озадачившись этим вопросом. – Я не вижу на снегу никаких следов, кроме твоих и своих собственных. Если бы это были те самые похитители, вряд ли они дали бы мне спасти тебя... Л-ладно. Не знаю, что происходит, но нам нужно домой. Тебе нельзя так долго быть на холоде. Мы слишком мало тренировались.       Фуллбастер поднял его на руки. Мальчик не стал возражать. Пятки заледенели настолько, что ему сейчас было не до гордости. Он прижал руки к груди, силясь успокоить биение сердца, будто то могло быть взбесившимся ручным зверьком… как вдруг изумлённо уставился на зажатый в правой руке предмет.       Пальцы давно онемели и не чувствовали, что сжимают что-то. Этим «чем-то» оказался ключ небольшого размера, сверкнувший медью в первых лучах рассвета. Но… что за бред? Почему он здесь?       Север прекрасно знал, что это ключ от их чердака, где хранился всякий хлам.       – Эй, пап… – позвал Север, желая показать странную находку, но заметил, что тот по-прежнему стоит на месте, а не несёт его в тепло. И смотрит не на него вовсе, а куда-то в сторону. – Что-то случилось?       Мальчик запрокинул голову, чтобы посмотреть туда же, куда смотрел Грей, и охнул от удивления. На вершине горы, той самой, за которую ходили Фуллбастеры за продуктами, в ряд, как по команде, выстроились жители деревеньки. Их тёмных фигур коснулся свет, выглянувший из-под горизонта после длинной ночи… и они закопошились, как муравьи, подбираясь к обрыву, чтобы спуститься.       – Папа, как все эти люди преодолели склон?       – Знаешь, Север… – Грей сглотнул, не в силах оторвать глаз от нескольких старух, которые на удивление проворно принялись карабкаться к подножью горы. Мальчик недоумевающе глазел на бледного отца, на глазах покрывающегося испариной. – Ещё в тот раз, когда я пришёл пополнить запасы провизии в деревушку, её жители показались мне какими-то… Не знаю… Их с трудом можно было назвать живыми.       – Что ты хочешь этим сказать?       – Только одно: они явно идут к нам не на новоселье.       Север испуганно прижался к шее Грея. Дети, старики и старухи – человек сорок слишком уж лихо для своего возраста спускались со склона, не отрывая от них немигающих глаз… окрашенных в плотоядный, красный цвет.       – Твою мать, – задохнулся Грей. – Что они вообще такое?       Не теряя ни секунды, мужчина отбросил не обладающего магией, а значит, безоружного сына в снег и встал в оборонительную стойку, гадая, с кем или чем им не повезло столкнуться.       – Папа!       – Держись позади, – рявкнул он. – Если мой лёд против них не сработает, тебе придётся бежать.       – Но…       – ЭТО ПРИКАЗ! – взвыл брюнет. – Ты поклялся исполнять мои приказы, я не только отец, я – твой учитель.       Севера объял ужас. Толпа лютых существ неизвестного происхождения стремительно подбиралась к отцу, одинокому воину на поле боя, загораживающему неспособного помочь ребёнка…