—
Мама...
Север не был уверен, слышал ли вообще кто-нибудь его жалкий хрип. Но он сумел произнести хоть что-то, в отличие от...
Грей же молчал. Он не мог вымолвить ни слова, но и не отрывал взгляда от жены. Он был так загипнотизирован зрелищем по ту сторону лаборатории, что почти не заметил Леви, своего друга из гильдии. Не видел ни воткнутых ей под кожу проводов, ни ее болезненного, сырого от слез лица. Он видел только Джувию, заточенную в колбу. Джувию, заключенную в крепкие объятия скелета. Джувию, плавающую в субстанции воды с примесью разума его учителя.
Ну что ж, — пронеслось вдруг у Грея в сознании, —
это выше возможностей моего рассудка.
Север плакал. Он не мог смотреть на мать в таком безжизненном состоянии, на отца, глаза которого остекленели. Его брови были сведены к переносице, словно он о чем-то напряженно размышлял. Он нервно покусывал губу. Но больше никак не реагировал.
Север с трудом проглотил очередной комок, но слезы продолжали струиться по щекам. Он почти не чувствовал связи с отцом. Даже зажмурился, шаря воображаемой рукой в пустоте. Но смог прикоснуться лишь к малой части рассудка Грея. Ухватить его целиком было теперь невозможно.
По его телу прокатились мурашки.
Как будто трогаю разум почти отошедшего в мир иной трупа.
Он посмотрел на Леви, которая была скована по рукам и ногам. С непреодолимой дрожью он разглядел уходящие под кожу и глубже провода. Он любил говорить с Леви в гильдии. Она часто рассказывала ему историю магического мира, советовала к прочтению детские книги.
И наконец, он вновь повернулся к матери. Папа говорил, что там еще одно существо — Ур. Вода — это Ур. Учитель отца. А этот уродливый, сгнивший скелет, надо полагать — все, что осталось от тела разделившегося на сотни составляющих. Склизкие кости и ошметок сердца.
Я всегда думал, что у взрослых есть решение любой ситуации. Вы всегда говорили мне держаться подле вас, не отбегать далеко, во всем слушаться, потому что "взрослые знают больше". Почему никто из вас не говорит мне, что делать? Почему никто из вас ничего не делает?
Потому что они сами не знают, что делать. Север вдруг понял это. Взрослые — такие же дети. Только выше.
Однажды поняв это, уже не забудешь. И мальчик почувствовал себя просто ужасно. Еще ужаснее, чем чувствовал себя до этого. Слезы хлынули с новой силой, рыдание слабо отдалось от стен подземелья.
Он вырос.
Это и значит вырасти. Не получить паспорт. Не съехать от родителей. Не завести собственную семью. Вырасти — значит
понять.
Взрослые могут никогда не стать взрослыми, потому что так и не попадут в ситуацию, когда
поймут. Дети могут стать взрослыми, если не дай Боже окажутся в ситуации, когда
поймут. Поймут что-то, что выведет их на тропу понимания всей жизни.
Север всегда мечтал вырасти и стать, как отец. Сильным, высоким, самостоятельным. А в итоге вырос шестилетним, несчастным, познавшим первую в своей жизни настоящую истину.
Они не знают, что делать. Они меня не защитят. Они даже себя не смогут защитить.
Север громко всхлипнул. Его сердце разрывалось на части. Он почувствовал не только опасность за себя. Он боялся за всех. И злился на всех за то, что они его обманывали. Они ничего не понимают, и сами вовремя не признались себе в этом.
Но в глубине души ты уже знаешь, что это не повод впадать в отчаяние, так?
Это был голос мертвой девушки, душа которой покоилась в небольшом ключе в его кармане. Он все еще был при нем.
Я знаю, что ты это понимаешь. Но не можешь так быстро признать свою силу. Потому что тогда ты возьмешь ответственность. И это еще один шаг к тому, чтобы признать себя взрослым.
"Взрослый". Теперь это слово резало Севера, как ножом. Он пытался отрицать, лгать себе, что он все тот же ребенок. Но вера в это звучала жалко даже в его голове. Север чувствовал, что больше не станет прежним.
А теперь, если ты найдешь в себе смелость признать это, ты должен будешь понять и то, что каждый человек отвечает за свои собственные поступки. Если до этого тебе приказывали всегда держаться рядом с ними, делать то, что делают они... То теперь ты понимаешь, что это не более, чем осторожность. Тебе не нужно разрешение, чтобы действовать по-своему. И уж тем более, чтобы спасти себя и близких.
Север действительно все это понимал. Понял за секунду до того, как призрак озвучила эти мысли вслух. Признавать это — все равно, что вогружать на плечи здоровенный камень. Но...
Север затих.
Слезы еще оставались на его щеках, но более не обновлялись новыми дорожками. Он больше не плакал.
— Как вам зрелище? — поинтересовался Смоук, не выпуская ручку Севера из своей широкой ладони. Рич улыбался от уха до уха и крепко держал край веревки, которой были объяты руки Грея. — Еще пару минут, и начнется самое интересное. Пока это только скелет...Но он — это мы. Мы разделились на столько частей, чтобы выжить, что от плоти ничего не осталось, кроме сердца, цепляющегося одним сухожилием за ребра.
Казалось, даже эти двое поморщились при виде своего сердца. Едва бьющейся комок гнило-красных соплей нельзя было назвать сердцем. Однако, это оно и было.
Почему им необходимо было выжить?.. От кого они спасались таким страшным способом?
Север резко отсек от себя эти мысли. Не до этого. Он только сейчас ощутил, как скривилось его лицо. Словно в нос ударил запах дерьма. Мальчик заставил себя принять более спокойный вид. Ни к чему привлекать внимание.
Сейчас он должен думать о матери. Отце. Леви. Ребятах, оставшихся в доме вне времени и пространства, которые ждут их возвращения. Они все не знали, что делать.
А я должен знать.
— Слушайте, ребята.
Грей и Север слабо повернулись к Смоуку, и увидели, что тот отчего-то страшно повеселел. Он посмотрел прямо на Севера с высоты своего роста. Мальчик сглотнул, почуяв что-то недоброе.
— Что? — спросил он, не сводя с него глаз. Его крепкая хватка ужасно нервировала мальчика. Только бы это чудовище разжало свои мерзкие пальцы...
— Совсем скоро процесс слияния попрет с невиданной скоростью. Возможно даже, в следующую секунду. — Он кивнул на экран мощного компьютера. Проценты действительно росли прямо на глазах. 10%... 13%... — Мы с Ричем вот-вот исчезнем, чтобы присоединиться к общему телу. И когда это случится, будет грустно оставлять вас тут наблюдать и спокойно ждать своей смерти. Это так скучно. Может, хотите потрепать нервы напоследок?
— Что еще вы задумали? — почти безучастно спросил Грей. Он никак не мог взять себя в руки. Без Джувии он уже чувствовал себя мертвым. —
Что опять?
— Нет сил видеть твою раскисшую рожу, Грей Фуллбастер, — улыбнулся Рич, — поэтому мы хотим взбодрить тебя. Не благодари.
И Север почувствовал, как Смоук отпустил его руку.
А в следующую секунду неведомая сила словно толкнула его в спину.
...и он оказался по ту сторону барьера.
Это случилось настолько резко, что он плюхнулся на пятую точку, растерянно хлопая глазами. Он что, уснул? Иначе как так получилось, что в одну секунду перед ним оказалась крупная колба с матерью, скелетом и водой?
— Что?..
Север даже не понимал, где находится. Голова соображала туго. Он продолжал хлопать ресницами и смотреть на мать невидящими глазами. Пока... Кажется, что-то пищит над ним?..
— СЕВЕ-Е-Е-ЕР!
Мальчик передернулся всем телом и резко развернулся, прямо в повороте покрывшись испариной: Смоук и Рич беззвучно хохотали — барьер не пропускал шум. Крик, что едва не порвал ему барабанные перепонки, раздался у него в сознании. Связь с отцом мгновенно восстановилась, и он
услышал его мгновенно вернувшийся к жизни крик. Север видел, как отец отчаянно бьется в попытках освободиться. Казалось, он был готов выдернуть руки из плеч с концами, лишь бы только оказаться на свободе.
До Севера дошло.
Рич и Смоук, эти двое... Конечно, они могли менять местами не только время суток. Они могли менять местами вообще что угодно. Или передвигать что угодно. И они переместили его за барьер, на сторону матери.
…чтобы бабочки, которые кишели под потолком, сожрали его заживо на глазах у отца.
С ног до головы в Севера вонзились тупые, холодные иглы страха. Он поднял голову.
Плотоядные бабочки облепили весь куполообразный потолок. Некоторые из них начинали пищать, сообщая подругам, что прибыла еда. Живой ковер из этих тварей шевелился так быстро, что заболели глаза: они хищно хлопали крыльями, готовясь вот-вот сорваться с места.
Мать была здесь, прямо перед ним. Безжизненная, безоружная и беззащитная.
Мама... Помоги...
Нет. Теперь себе и ей в том числе мог помочь только он сам.
Бабочки, все до единой, отцепили от неровного потолка свои крючковатые лапки и пикировали вниз, оглушительно пища.
У Севера была всего секунда, чтобы что-то сделать. И ему ничего не пришло в голову, кроме как вытащить из кармана единственный потусторонний предмет — ключ.
Он рассек им воздух над головой, пытаясь отмахнуться от бабочек, но произошло то, чего он никак не ожидал. Из ключа полыхнули искры, и, подобно тому, как Джинн вылезает из волшебной лампы, из ключа поднялся призрак умершей девушки.
Прекрасная, оставляющая за собой капли воды, она заслонила Севера собой, растянув над ним свое платье, как облако. Дрожащий с ног до головы мальчик увидел, как она хватает и
ловит своими призрачными руками бабочек прямо за их крупные, трепыхающиеся крылья. И заталкивает себе в рот.
Ноги его подогнулись. Он сидел на коленях и смотрел, как девушка пожирает этих чудовищ, с хрустом заталкивая их поглубже в глотку. Он видел изломанные трупики бабочек внутри нее, которые за считаные секунды растворяются в ней, словно переваренные. Наверное, так и было.
Понятно. Они съели ее заживо. Теперь ОНА поедает их...
Север с трудом подавил рвотный позыв. Он заставил себя подняться на ноги, когда убедился, что призрак не даст ни единой бабочке приблизиться к нему. Он увидел отца по ту сторону барьера, который продолжал что-то кричать. Север не слышал, но с ужасом увидел, что теперь позади него не было ни Смоука, ни Рича.
Они исчезли. А значит...
Север обернулся на капсулу с матерью и обомлел: на скелете начала нарастать кожа, а под ней — мясо, мышцы и сухожилия. На ногах появилось пару пальцев, одна сторона черепа начала затягиваться, образуя щеку. Чуточку кожи появилось и на бедрах.
При этом вены и артерии Джувии постепенно чернели, а щеки — впадали.
Вот и началось.
Север сорвался с места. Он не знал, что будет делать, но собирался прекратить это немедленно.
Мальчик прыгнул на постамент и с трудом уцепился за стеклянные стенки, готовый попытать счастье залезть выше и попробовать вскрыть колбу. Север не обращал внимания на хруст и визг пожираемых бабочек. Он шарил взглядом по колбе... и увидел кнопку прямо под своими ногами. Ему не надо было долго думать, для чего она предназначена. Все равно ничего больше на глаза не попалось.
Север с силой вдавил кнопку в землю пяткой, и едва не задохнулся: крышка колбы откинулась. Он мгновенно зацепился за стенку руками, с трудом подтянувшись. Нарочно не дав себе времени осознать, что делает, Север перевесился через край и нырнул в воду.
***
Ур, я... Что...
Ур не отвечала, но Джувия чувствовала, как та напряглась. Почти скукожилась в комок. Они обе почувствовали, что рядом с ними (или между?) оказался кто-то еще. Судя по всему, Ур чувствовала это отчетливее. Как не пыталась сопротивляться Джувия, она уже мало что чувствовала.
Т-так это... Джувия… Ваш сын...
Девушка в почти бессознательном состоянии будто бы чуть-чуть очнулась при упоминании Севера. Да. Ее сын. Их с Греем сын.
Ну конечно. Ваш ребенок должен был родиться именно таким.
Каким таким?..
Такие дети рождаются редко. Дети, зачатые смертельно любящими друг друга людьми. Нуждающимися друг в друге, как в воздухе.
Я не понимаю, что...
Рожденный в союзе настоящей любви ребенок магов. Таким детям нет нужды дожидаться восьмилетия, чтобы получить магию. Если она действительно им необходима, они достают ее из огненной, неистовой любви своих родителей, с какой он был создан. Прямо из сердца. Магия Стального сердца.
***
Север оказался к матери и скелету почти вплотную. Сказать, что ему было страшно — ничего не сказать. Вода была какой-то густой, едва ли не вязкой... но он старался не думать, в чем или в ком плавает.
Он едва не выпустил из легких весь воздух, но удержался от крика, когда череп повернулся к нему. В глазницах еще ничего не было, но скелет явно видел его. Север застыл. Он ничего не соображал под действием этого гипнотического взгляда. Только и мог, что рассматривать скелет, не замечая, как постепенно заканчивается кислород. Он увидел, как появляется вторая щека, как натягиваются на шее сухожилия, словно струны. Как медленно стали образовываться и наливаться груди.
Женщина?.. — в недоумении подумал он. —
Этот страшный маг — женщина?
Он продолжал завороженно глядеть на то, как по бокам медленно нарастает грудь девушки. И увидел то, от чего мгновенно очнулся, как от крепкой пощечины: груди постепенно срастались, затягивая ребра, но из дыры еще было видно гнилое, похожее на тряпку сердце.
Его собственный, бешено бьющейся в груди орган облился горячей кровью, и в этот самый миг Север увидел, как сердце девушки сжалось, словно мышка, загнанная хищником в угол.
Ну конечно. В этом и есть моя сила.
Скелет теснее прижал к себе Джувию, но не усел заслонить себя от протянутой руки мальчика. Север засунул руку прямо в грудь чудовищу, порезав запястье о ребра, и ухватил вязкий, трепещущий комок. Ощущение было отвратительным. Но он резко дернул сердце на себя.
С мерзким чмоканьем оно оторвалось от основания и оказалось у него в руке. Север сжал зубы до скрипа и раздавил его в своих пальцах.
***
Джувия почувствовала, словно от нее отдирают добрую половину ее существа. Но ощущение нельзя было назвать болезненным. Скорее, это было даже приятно.
К ней мгновенно вернулась способность соображать, и она вскрикнула:
УР!
Твой сын спас не только себя, — отозвалась та, —
он спас всех. Даже меня.
Джувии показалось, что Ур плачет. И она заплакала тоже.
Но, Ур... Что теперь с вами будет?..
Я наконец смогу уйти. Боже правый, спустя столько лет. Ваш сын столь силен, что развеял всю магию здесь. В том числе ту, что поддерживала во мне жизнь даже без тела. Наконец я обрету покой.
Сердце Джувии сжалось. Она громко всхлипнула и попыталась нащупать отделившуюся Ур руками.
Что ты делаешь? — почти нежно спросила та, когда Джувия ухватила ее за руки. —
Быстрее, отпускай меня, и ты вернешься в свое тело. Вернешься... к своей семье.
О, Ур, это так несправедливо! Можем мы что-то придумать, чтобы оставить вас в живых?! Хоть что-нибудь?!
Джувия...
Нет, не смейте, НЕ УХОДИТЕ! — она сжала руки Ур крепче, когда та попыталась мягко высвободиться. —
Грей бы так хотел, чтобы вы жили, он был бы так счастлив, если бы у него вновь появился кто-то очень родной...
У него уже есть родные. Ваш сын. И ты.
Джувия затихла.
Ты спасла его от тьмы. Когда я нашла его в обломках собственного дома, я увидела в глазах восьмилетнего мальчика взрослого мужчину. Ничего страшнее я не видела как до встречи с ним, так и после.
Джу не могла вымолвить ни слова. Она слушала, задыхаясь от слез.
Грей вырос прямо там, когда потерял родителей. Он осознал жестокость жизни, и ребенок в нем впал в кому. Я пыталась разбудить его, но знала, что это мне не по силам. Ты пришла в его жизнь и вернула ему себя. Ты — его женщина, и без тебя он был бы мертв.
У-Ур... Он т-так хотел попросить у вас прощения...
Я знаю. Передай ему, что я его прощаю. И даже никогда не держала на него зла. Но я не прощу его, если теперь он и ты не вернете Северу его детство.
Что? Северу?
Ваш мальчик... Теперь вы нужны ему, как никогда. Он вырос. Не дайте ему пасть во тьму, как пал однажды Грей. Обещаешь?
Д-д-да... Ур. Спасибо вам, что спасли Грею жизнь. Без него я... Спасибо, — она крепко сжала ускользающие руки девушки, и почувствовала, как та сжала их в ответ.
Тебе спасибо, что вернула его к свету. Я мечтала об этом много лет и теперь буду спать спокойно. Надеюсь, Леон в порядке. Судя по тем воспоминанием, что я у тебя видела, вы хорошо общаетесь?
Да, он замечательный дядя для нашего сына и друг для всей семьи.
Очень счастлива это слышать.
Ур из последних сил притянулась к Джувии и заключила ее в нежные объятия. Девушка зарыдала и стиснула ее, что было сил.
Позаботься о Грее. Поклянись, что никогда не оставишь его и своего сына.
Клянусь. Спасибо вам за все... Ур-сама...
Девушка мягко усмехнулась напоследок. Разжала руки, и Джувия провалилась в кромешную тьму, мгновенно почувствовав во рту вкус воды и свое потяжелевшее тело.
