Эпилог
23 декабря 2016 г. в 16:44
Спустя две недели после возвращения в Лондон с Джоном и Шерлоком, Майкрофт впервые вышел из своей квартиры на улицу. Он хотел прогуляться. Как же замечательно было вдыхать свежий воздух и кожей чувствовать лучи солнца. Прямо глоток свободы.
Он выглядел настолько привычно в своем традиционном костюме-тройке и с черным зонтиком, что если бы не заживающие порезы над левым глазом, никто бы не заподозрил, что он совсем недавно был при смерти; ну... почти никто. Те, кто его хорошо знал, заметили бы, что сейчас он сильнее опирается на свой зонт и за последнее время очень потерял в весе.
Майкрофт гулял долго, просто бродил по улицам без какой-либо цели, пока внезапно не обнаружил, что стоит на Бейкер-стрит перед домом 221.
Он не контактировал с Шерлоком и Джоном с того момента, как самолет приземлился в Англии и они разошлись в разные стороны. Он собирался зайти к ним раньше, но врачи строго настаивали на постельном режиме. И, увы, разгребание заждавшейся его громадной кучи работы не оставило ему времени даже на телефонный звонок.
Лишь мгновение поколебавшись, Майкрофт толкнул перед собой деревянную дверь и стал медленно подниматься по лестнице. Сейчас, когда он как следует отдохнул и его мозг уже не был затуманен лекарствами, им с Шерлоком нужно было сделать то, что следовало сделать давным-давно, а именно — поговорить.
Он постучал в дверь 221Б. Ему открыл Джон Ватсон.
— Майкрофт. — Доктор живо ему улыбнулся. — Рад вас видеть. Как себя чувствуете?
— Спасибо, очень хорошо, — с вежливой улыбкой ответил старший Холмс, переступая порог квартиры. Джон явно обрадовался его незапланированному визиту, а для Майкрофта было в новинку оказаться где бы то ни было желанным гостем.
— Боюсь, Шерлок вернется не скоро. Он отправился в морг, — Джон закрыл за ним дверь. — Хотите чая?
— Было бы замечательно, — Майкрофт уселся в кресло и аккуратно прислонил к нему зонтик.
Через несколько минут Джон вернулся в гостиную, неся в руках поднос с двумя чашками свежесваренного чая и тарелкой домашнего печенья — видимо, испеченного миссис Хадсон, предположил Майкрофт; Джон не из тех, кто любит готовить. Они молча пили в тишине чай. Печенье было великолепным.
— Полагаю, мне следует вас поблагодарить, — в конце концов произнес Майкрофт, нарушая молчание, и опустил чашку на блюдце. — Вы отправились в Германию, а затем спасли меня и моего брата. Спасибо вам.
— Да не за что, — Джон пожал плечами, пытаясь преуменьшить свои подвиги. Подлинная скромность — редкая черта, и Майкрофт питал к ней большое уважение.
— Простите, но не могу согласиться, — спокойно сказал Майкрофт и пристально посмотрел на своего собеседника. — Без вас мы с Шерлоком были бы сейчас оба мертвы. Я у вас в долгу.
Джон снова пожал плечами и отвел глаза, явно испытывая неловкость. Судя по всему, ему очень хотелось сменить тему.
— С угрозой собственной жизни я, в общем-то, примирился, — продолжал Майкрофт. — Но с угрозой Шерлоку... — он умолк, не договорив. Нет нужды произносить это вслух.
Майкрофт тяжело сглотнул, но все же закончил.
— С угрозой жизни моего брата я никогда не смогу смириться.
Доктор в ответ кивнул. Он прекрасно понимал старшего Холмса и даже разделял его чувства.
Вся эта беседа казалась немного странной. Джон осознал, что на самом деле вообще впервые ведет с Майкрофтом разговор. За всю историю их знакомства они встречались всего несколько раз, но это всегда был в лучшем случае обмен банальностями или же исключительно деловой разговор. Джон с сожалением подумал, что совсем не знает старшего Холмса; понятия не имеет, чем тот интересуется или что ценит в жизни. Спроси его кто-то, что нравится Майкрофту, Джон не смог бы ответить глубже, чем "чай, печенье и зонтики".
— Не хотите остаться на ужин? — спросил он, чувствуя, что пора наконец пополнить сей список. — Если Шерлок не наворотил что-нибудь не то с продуктами, пока я был на работе, то у нас должны оставаться стейки.
Удивление, отразившееся на лице его собеседника, можно было бы счесть комическим, если бы причина его не была так печальна. Джон внезапно понял, что брат Шерлока не понимает, почему его пригласили остаться к ужину. Похоже, он просто не мог поверить, что кто-то без всяких тайных мотивов может пожелать его общества. Спроси кто-то Джона, сколько по его мнению друзей у Майкрофта, он ответил бы "ни одного".
— Если вы действительно хотите отблагодарить меня за спасение своей жизни, просто скажите "да", — улыбнулся Джон и решил, что сейчас самое время добавить имен в этот список.
— С удовольствием, — с искренней улыбкой ответил Майкрофт. Его глаза повлажнели.
Они снова стали потягивать в тишине чай, и тарелка печенья быстро опустела.
Наконец Майкрофт прервал молчание.
— Могу я вас кое о чем спросить?
— Конечно.
— Как Шерлок? — в голосе Майкрофта слышалось колебание. — Как он после того, что произошло в Германии?
— Почему бы вам не спросить об этом его самого?
Майкрофт снова умолк. Он уставился в пустую чашку и вздохнул.
— Я сомневаюсь, что получу честный ответ.
— У вас двоих явно серьезные проблемы, которые надо решать, — буднично произнес Джон.
Майкрофт ничего не ответил, явно испытывая дискомфорт от слов доктора. На самом деле, он вообще сражался с желанием встать и уйти, но он же, в конце концов, пришел поговорить с Шерлоком и знал, что тот скоро придет. Однако при этом он не планировал болтать по душам с соседом своего брата.
— Почему вы не хотите хотя бы попытаться поговорить с Шерлоком? — с любопытством поинтересовался Джон. — Вы же явно за него переживаете.
Поговорить с Шерлоком... именно этого Майкрофт больше всего хотел, но те слабые попытки, которые он предпринимал в прошлом, брат категорически отвергал. Старший Холмс даже засомневался в собственном понимании этого процесса. Он пытался поговорить с братом в Германии, и тот в кой-то веки даже его послушал, но в итоге он сам не смог выговорить то, что хотел сказать.
— И он переживает за вас не меньше, — добавил Джон, так и не дождавшись ответа на свой вопрос.
Его голос вытряхнул Майкрофта из раздумий. Это были не те слова, которые он бы желал услышать, но Майкрофт, тем не менее, над ними задумался. Возможно ли, что Шерлок действительно за него переживает? В глубине души что-то странным образом всколыхнулось.
В лице политика мелькнуло какое-то чувство. Джон бы и не заметил, если бы в этот момент пристально на него не смотрел. Он не был уверен, но, кажется, этим чувством была надежда.
— Думаете? — ровно, без эмоций произнес Майкрофт, и Джон осознал, что тот следит за своим голосом. Глаза Майкрофта, однако, выдавали явный интерес к ответу на сей вопрос.
Что ж, Джон его не разочарует.
— Он вскочил в первый же самолет, как только узнал, что вы похищены, и после этого неустанно вел поиски. Остановить его ничто не могло, — голос доктора оживился, когда он стал вспоминать, как вел себя его друг.
Он внимательно следил за реакцией старшего Холмса, но тот хорошо умел скрывать свои эмоции.
— Я был с ним, Майкрофт; я видел, как он мучается, как волнуется и боится, — Джон глубоко вздохнул и посмотрел политику прямо в глаза. — Он переживает. Это так, уверяю вас.
Только благодаря многолетней работе в разведке Майкрофту удалось не выдать себя ни одним движением, и на его лице не отразилось никаких эмоций. Он неподвижно застыл на месте, не считая дернувшегося кадыка, когда он с трудом сглотнул при словах доктора.
Джон понял, что он на верном пути и собрал волю в кулак. На мгновение он забыл, что перед ним не кто-нибудь, а само Британское правительство — человек, которому достаточно щелкнуть пальцами, и Джон исчезнет с лица земли.
— Я уверен, что вы с Шерлоком когда-то были близки. Что произошло?
"Я не хочу думать об этом, — мысленно взмолился Майкрофт. — Пожалуйста, не заставляйте меня об этом думать, Джон". Он совсем недавно предпринимал подобное путешествие по дорожке памяти и до сих пор полностью не оправился от испытанной тогда боли.
Оглядываться на прошлое, на то, что он потерял — близость с братом, любовь и обожание Шерлока, которые тот питал к нему, когда они были детьми — он ненавидел этим заниматься. В Германии у него не оставалось другого выбора, поскольку эти воспоминания были из самых сильных, что он прятал в глубинах своего сердца, и они единственные могли защитить его разум во время пыток.
При этой мысли все его существо пронзила острая боль — как будто в кожу вонзились сотни иголок. Раны Майкрофта уже зажили, но фантомная боль иногда еще к нему наведывалась, появляясь порой в очень странные моменты. Он не желал выдавать испытываемый дискомфорт и едва удержался, чтобы не сжать кулаки, борясь с приступом.
Какое-то время он так и сидел без движения, потом длинно выдохнул сквозь сжатые зубы. Джон Ватсон, как он понимал, все еще ждет ответа. Майкрофт подумал, не скормить ли доктору какую-нибудь ловкую отговорку, но в последнюю секунду его сердце неожиданно победило разум и он сказал правду:
— Время.
Джон понял, что, несмотря на очевидное нежелание старшего Холмса поделиться своими мыслями и чувствами, тот где-то в глубине души все-таки хотел этого разговора.
Майкрофт пожал плечами.
— Мы выросли. Он изменился, и я тоже.
— Я это понимаю, — заверил Джон. — Но это не значит, что ваши отношения не могут измениться еще раз.
В глазах политика на мгновение вспыхнуло любопытство, и Джон осознал, что несмотря на внешнее отсутствие интереса, тот весь внимание. "Черт бы подрал это холмсовское упрямство, — с нежностью подумал доктор. — Они никогда не идут простой дорогой".
Джон сознавал, что не понимает этой братской вражды. Он совершенно не представлял, что за причины за ней кроются, но не сомневался, что они многочисленны — и по большей части имеют под собой основания. Однако он знал, что они не высечены в камне, и не понимал, почему братья, при всем их гениальном разуме, не способны осознать сей простой факт.
Хорошо поднаторевший в "100 и 1 правиле обучения Холмсов", Джон с головой нырнул в битву.
— Почему вы не хотите попытаться поговорить с Шерлоком? — Джон намеренно начал с повторного и очевидного вопроса. Он знал, что это выведет Майкрофта из равновесия, но презрение или пренебрежение всяко было лучше равнодушной холодности, которую тот сейчас излучал.
— Я пытался, — сердито ответил старший Холмс, и в его голосе прозвучало что-то сильно напоминавшее гнев.
Джон подумал, что за этим стоит хорошо скрытая боль; тем не менее, он притворился, что ничего не заметил, и вновь попытался достучаться до Майкрофта.
— Когда, десять лет назад? Попробуйте еще раз, — быстро парировал он, воспользовавшись собственной версией пренебрежения в ответ на презрительный ответ Майкрофта.
И вновь на лице последнего мелькнула какая-то вспышка. Что-то вроде горячей ярости. Похоже, что с ледяной холодностью, что до этого занимала изящные черты старшего Холмса, можно было попрощаться. Джон готов был поставить на это что угодно. Он подождал пару секунд, давая Майкрофту прийти в себя, и продолжил чуть более сдержанно, но с не меньшим напором, чтобы в полной мере подчеркнуть сказанное.
— Шерлок изменился, он вас выслушает.
Хитрость удалась. Майкрофт еще сильнее сжал челюсти и, неестественно моргая, перевел взгляд куда-то влево, явно пытаясь восстановить самообладание.
Джон с трудом удержался, чтобы не расплыться в улыбке от своей маленькой победы. Да, братья Холмс во множестве вещей могут быть просто дока, но есть одна область, где Джон всегда будет впереди них: эмоции.
К Майкрофту вновь вернулось инстинктивное желание сбежать, но он не мог двинуться с места. Все это было для него чересчур тяжело. Фантомная боль вышла на новый уровень, и хотя температура в гостиной была очень комфортной, его кожу кололо холодом германских ветров. Он сосредоточил все свои силы на самоконтроле: скрывать эмоции, держать лицо и сражаться с надеждой. "Последнее — самое важное, — напомнил себе Майкрофт. — Делай все, что угодно, но не позволяй себе надеяться!"
Ноги у него ослабели, и он порадовался, что сидит. Он заставил себя успокоить дыхание и решил, что больше не проронит ни слова до возвращения Шерлока. Вот только губы его не послушались, и Майкрофт выпалил слова, за которые себя тут же мысленно выругал:
— А если нет?
Майкрофт произносил эти слова, упершись взглядом в маленький столик. Он словно бы колебался. Джону еще не доводилось слышать, чтобы в голосе этого человека сквозило такое количество неуверенности.
Он проиграл в уме последнюю фразу, проанализировал тон и внезапно до него дошло — Майкрофт боится, буквально взревел разум Джона — и доктор удивился, какого черта он раньше этого не увидел.
— О. Так вот в чем дело. Я понял, — изумленно выдохнул Джон. — Вот теперь я все понял.
Это прозвучало достаточно черство, и Джон сразу же пожалел о сказанном, но Шерлок — как очевидно и Майкрофт — имели тенденцию пробуждать в нем самое худшее.
Темно-синие глаза политика вновь устремились на него — острый, пронзительный взгляд, полный боли неверия и каких-то еще эмоций... господи, льда в них словно и не бывало.
Джон решил сперва обратиться к неверию. Он с радостью докажет старшему Холмсу, что да, простые смертные вроде него вполне способны проникнуть за тщательно возведенные холмсовские защитные стены и увидеть скрытую за ними правду. Тщательно следя, чтобы на этот раз в его голосе не прозвучало упрека, Джон просто произнес:
— Вы боитесь.
— Ничего подобного! — быстро — слишком быстро — ответил Майкрофт и снова отвел взгляд.
— Боитесь. Вы до смерти боитесь, что Шерлок вас оттолкнет, — сказал Джон, полный решимости поставить все точки над i.
Майкрофт мог возненавидеть его за дерзость; пусть он потом делает все, что угодно: пусть похищает хоть на веки вечные, если ему так хочется, но Джон не желал отступать. Только не сейчас, когда у него наконец появилась возможность положить конец этой исступленной войне "брат на брата" и помочь друзьям. Да, друзьям, во множественном числе. После последних событий он по-своему привязался к Майкрофту.
— Так что? — Джон не желал давать старшему Холмсу передышки — или времени на постройку новых защитных стен. — Вы не дадите вашим отношениям и шанса? Так и будете продолжать весь этот маскарад?
Он понимал, что говорит резко, но если именно это нужно, чтобы получить реакцию, то пусть так и будет. Нужно было заставить Майкрофта поддерживать разговор и не позволить вновь скрыться за ледяной коркой.
— Это лучше, чем вообще никаких отношений! — сорвался Майкрофт, что с ним очень редко случалось, но он говорил правду. Теория Джона нашла свое подтверждение. Едва эти слова прозвучали, как губы политика с горечью исказились — он осознал, какую ошибку только что совершил.
Джон громко выдохнул и откинулся на спинку кресла; теперь, когда он выиграл битву, желание сражаться тут же его покинуло. Но радости от победы он не чувствовал. Если он что-то и ощущал к сидящему перед ним человеку, то это была печаль.
— Майкрофт, — Джон грустно качнул головой. — Что, черт возьми, такое с вами обоими?
Ответа предсказуемо не последовало, но старший Холмс благосклонно перестал притворяться, что этот разговор никак на него не влияет. Он вновь опустил глаза — уже не так быстро — и доктору с лихвой этого хватило, чтобы увидеть в его беззащитном взгляде боль.
Глядя себе на руки, Майкрофт заметил, что правая рука мелко дрожит; и он никак не мог это прекратить, даже сосредоточив на руке всю свою силу воли. Ему было больно, везде: изнутри и снаружи. Он был близок к нервному срыву и чувствовал, что вот-вот утонет в эмоциях, существование которых вообще не желал признавать.
— Я — не Холмс, я это понимаю, — спокойный голос Джона действовал на Майкрофта странно успокаивающе и тот весь превратился в слух. — У меня нет вашего с Шерлоком гениального разума, но пожалуйста, хоть раз в жизни послушайте совета со стороны: не уходите от разговора с Шерлоком. Дайте ему случиться.
Майкрофт сидел неподвижно и молча, но несмотря на это, у Джона мелькнула мысль, что тот сейчас просто поднимется и уйдет. Но он ошибся: старший Холмс перевел на него глаза и посмотрел взглядом, в котором откровенно читались горе и боль.
— Поговорите с ним, Майкрофт, — взмолился Джон, не гнушаясь тоном, который некоторые могли бы счесть признаком слабости. — На самом деле поговорите. Покажите ему, что вы человек, и что он вам небезразличен. Он не оттолкнет это.
Синие глаза политика повлажнели еще сильнее, но сжатые челюсти не расслабились. Джон видел в Майкрофте напряжение и понимал, как все это для него трудно. Старший Холмс представлял правительство и привык все всегда контролировать; он всегда просчитывал свои действия и стремился к самому безопасному результату. Он всегда был на два шага впереди всех. А просьба Джона ставила его в положение эмоциональной — худшей из всех — опасности, которая, как он прекрасно понимал, имеет все шансы причинить ему нестерпимую боль.
— Он не оттолкнет вас, — Джон вложил в эти слова максимум уверенности, надеясь, что для Майкрофта ее хватит.
В этот момент внизу хлопнула входная дверь, и ответ замер на устах старшего Холмса. Тишину квартиры быстро наполнили энергичные шаги по лестнице, заявляя о приходе младшего брата. Джон поднялся на ноги, быстро покрыл те два фута, что разделяли их с Майкрофтом, и на мгновение успокаивающе положил руку ему на плечо. После чего двинулся дальше к двери, которая как раз начала открываться.
Шерлок мгновенно отметил присутствие в квартире старшего брата. Снимая пальто, он поднял бровь и вопросительно посмотрел на соседа. Джон притворился, что не замечает этого немого вопроса, и никак на него не отреагировал. И спросил первое, что пришло на ум — насчет покупки продуктов.
— Полагаю, тебе не выдалось лишней минутки, чтобы купить по дороге молока? — Джон преградил Шерлоку путь, не давая войти в квартиру.
— Молли дала мне палец, — Детектив потряс перед доктором прозрачным пакетом, в котором находилось что-то окровавленное. — Он и так здорово оттаял. Не представляю, что бы с ним было, если бы я еще задержался ради какого-то молока.
Джон не стал скрывать гримасы отвращения, но с места не двинулся, выигрывая Майкрофту время немного прийти в себя, прежде чем он окажется лицом к лицу с братом. Конечно, не стоило особо надеяться, что старший Холмс последует его совету, но если такое чудо все же случится, не надо ему начинать с дискомфортного положения.
— Никаких частей тела в холодильнике на передних полках, — предупредил Джон. — А если решишь сунуть в морозилку, как следует подпиши контейнер.
Шерлок послушно кивнул. Джон отошел с дороги и потянулся за своей курткой.
— Схожу, куплю молока.
Детектив вопросительно вскинул бровь.
— Майкрофт, не забудьте об ужине, — крикнул через плечо доктор. "И удачи вам", — мысленно добавил он, закрывая за собой дверь.
— О чем это он? — Шерлок появился на периферии взгляда Майкрофта.
Тот ничего не ответил, на его лице присутствовало привычное для Шерлока безразличное выражение. Однако в голосе Джона без сомнения слышалось беспокойство.
"Что-то происходит", — понял детектив. Палец мог и подождать.
— В холодильник или в морозилку? — спросил он, входя на кухню, чтобы избавиться от окровавленного предмета.
Его нагнал ровный голос брата:
— В морозилку.
"Значит, разговор будет долгим", — осознал Шерлок, хотя он и не совсем понимал, на какую тему. Брат что, уже вернулся к работе? И опять хочет навесить на него какое-то дело?
Шерлок сунул отрезанный палец в пластиковый контейнер, надписал "не съедобно" и вернулся в гостиную. Сел на место, которое только что освободил его друг, и выжидательно посмотрел на брата.
Майкрофт высокомерно на него глянул.
— Я думаю, нам нужно поговорить.
— Нужно? — Шерлок внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, о какой теме может идти речь. Однако черты лица старшего брата странным образом ничего не выражали, и даже глаза не выдавали ни единой подсказки.
Майкрофт отвел взгляд.
— Да, нужно.
Шерлок выжидающе умолк, но его медленно снедало нетерпение. Он думал о лежащем в морозилке пальце и об убийстве, которое тот должен помочь раскрыть.
— Полагаю, я задолжал тебе благодарность, — в конце концов заговорил Майкрофт, и Шерлок тут же забыл о пальце. — За то, что ты приехал в Германию и спас меня.
Он вновь посмотрел на младшего брата, но на этот раз отвел глаза уже Шерлок.
Детектив тяжело сглотнул при напоминании, что с ними произошло на континенте.
— Мне очень жаль, что ты при этом пострадал, — у Майкрофта вновь пересохло во рту.
— Ерунда, я уже в порядке.
— И все же... спасибо тебе большое, братец мой.
Братец мой. Шерлок прямо-таки изумился — он столько лет не слышал этого детского обращения. И что самое странное, его сердце при этом пропустило удар. Раньше он считал, что подобное физически невозможно, если не считать серьезных сердечных заболеваний, но тем не менее, это произошло. Он мысленно пометил себе расспросить на это счет Джона. Он — доктор, он должен знать.
Шерлок повернул голову и посмотрел на Майкрофта.
— Никто не имеет права портить моему брату жизнь. Никто, кроме меня, — с ухмылкой добавил он.
— Совершенно верно, — улыбнулся в ответ Майкрофт и подумал: "В это можно играть и вдвоем".
Они немного помолчали, но тишина не стала давящей или гнетущей. Мысли Шерлока частично вернулись к замороженному пальцу, а Майкрофт задумчиво разглаживал на брюках несуществующие складки. Он размышлял, воспользоваться или нет советом доброго доктора.
— Джон пригласил меня остаться на ужин. — Майкрофт решил, что это неплохой способ испробовать воды.
— Неужели?
Майкрофт утвердительно хмыкнул и позволил себе полуулыбку.
— Если только ты не сотворил ничего антисанитарного со стейками, пока его не было. — Он прекрасно понимал, что этими словами дает Шерлоку возможность отказа.
— Я не прикасался к стейкам.
Улыбка Майкрофта стала шире. Ибо он услышал в словах брата: "Я не против, если ты с нами поужинаешь".
Снова наступила тишина.
Майкрофт подался вперед, уперся локтями в колени и стиснул заметно дрожащие руки. Ободряющие слова Джона эхом отдавались у него в голове, и он заставил себя озвучить просьбу, которую ему много лет до смерти хотелось произнести, но никогда не хватало душевных сил.
— Я хочу второй шанс, Шерлок, — тихо произнес он, неотрывно глядя себе на руки. — Я знаю, я не всегда был рядом и не в таком брате ты нуждался, но... — он заставил себя поднять глаза и честно посмотреть брату в лицо, на этот раз без всякой маски. — Пожалуйста. Если ты дашь мне шанс, я смогу все исправить.
Лицо Шерлока отразило удивление.
Майкрофт подумал, что это лучше, чем ожидаемое недовольство. Он с тревогой ждал, что Шерлок ответит. Даже задержал дыхание, боясь своим выдохом потревожить зависшее в неуверенности молчание.
Но Шерлок ничего не сказал — лишь резко поднялся на ноги, отошел к ближайшему окну, и многозначительно повернувшись спиной к брату, уставился на улицу.
Что ж... этот ответ перевести не составляло труда, и у Майкрофта затряслись руки. Ему хотелось только одного — встать и оттащить куда-нибудь остов своей разбитой души, но увы, у него не было на это сил. Его сердце рвалось на части, и это было болезненнее любых пыток.
Шерлок рассеянно смотрел в окно, но разъезжающиеся после работы пригородные жители проходили мимо его сознания. Он бы не заметил даже, если бы кого-то убили прямо перед его носом, посреди улицы. Его слишком захватили воспоминания, которые проигрывались теперь перед его взором на оконном стекле.
Он столько раз подводил брата. Столько раз обещал себе, что этого больше не повторится. И все равно каждый раз — каждый — он ухитрялся все портить. Даже если на первый взгляд это выглядело невозможным. Если здесь и был недостойный брат, то уж точно не Майкрофт.
— Прости, что я не ответил, — произнес Шерлок почти шепотом. Ошибку уже не исправить, но это не значит, что нет нужды извиняться. Джон его этому научил. — Когда ты позвонил мне из Германии.
Ответа не последовало, хотя не то чтобы Шерлок ожидал чего-то иного. Он знал, что простить его невозможно. По щеке детектива скатилась одинокая слезинка. Он этого и не заметил.
Но заметил Майкрофт. Он со своего места прекрасно видел блеснувшую в отражении окна слезу, на нее невозможно было не обратить внимания. Силы начали к нему возвращаться, и старший Холмс поднялся на ноги.
— Шерлок? — Он сделал два шага к брату, думая, что возможно — только возможно — он неправильно понял его реакцию и еще все не потеряно.
— Ты всегда был мне хорошим братом, Май. И это я должен просить у тебя новый шанс, — Шерлок повернулся к нему, упорно не поднимая глаз. — Не знаю, какой по счету, но уж точно не второй.
"О, — изумленно подумал Майкрофт. — Так Джон был прав". Внезапно он почувствовал себя очень глупо, что с ним случалось достаточно редко. Он не знал, что ответить, и сделал единственное, что пришло ему в голову — раскрыл брату объятия. И Шерлок последним шагом покрыл разделявшее их расстояние.
— Мне так жаль, Май, — голос Шерлока прозвучал едва различимым шепотом, приглушенный мягким пальто брата.
— Не стоит, братец мой. — Майкрофт обнял его, словно хотел защитить от беды. — Все хорошо. Мы оба наделали столько ошибок.
Майкрофт повернул голову и легонько прижался губами к виску брата. Он решил, что сейчас самое время вернуть жест.
Но было еще кое-что, что нужно было сказать, и на этот раз слова пришли на ум без малейших трудностей.
— Я тебя люблю, — просто прошептал Майкрофт. — И всегда буду любить.
Что было абсолютной правдой. Он никогда не переставал и не перестанет любить Шерлока. И ничто не сможет этого изменить.
— Всегда. Навсегда, — шепотом пообещал в ответ младший брат в уютной тишине квартиры. Два слова. Два простых слова, которые означали для них целый мир.
Остальные же невысказано повисли в воздухе. Но Майкрофту и Шерлоку не требовалось еще что-то произносить вслух. Они и так знали. Без слов.