Еще одна из рода Клер

Господь благоволил той, которая носила имя Маргарита. Но королеве Маргарите, а не Маргарите де Клер. Из-за того, что Элинор и кузину Джоанну, как невест, свадьбы которых организовал король, держали под пристальным присмотром, им пришлось жить не в веселом Уайтхолльском дворце, а в чопорном Вестминстере. Чтобы попасть на королевскую прогулку, дама Мод разбудила Маргариту, как только солнце начало всходить. Пытаясь справится с дрожью, пытаясь укутать себя в плащ, как в кокон, вместе с Валентиной она тряслась в паланкине до самой королевской резиденции. В Уайтхолле им едва удалось немного передохнуть, как начались сборы. Надежды Маргариты на плохую погоду развеялись легкими облачками по ветру. Ясный и солнечный день просто идеально подходил и для прогулки, и для благородного дела, задуманного королевой Маргаритой. Возле королевских конюшен уже собирались дамы в ярких нарядах и гордые лорды, удостоенные чести сопровождать выезд. — Пойдем в сторонку, подальше от суеты, — посоветовала принцесса Елизавет. — Не хватало, чтобы нас затоптали. Они присели просто на траву, наблюдая за сборами. — Издалека королевская свита начинает напоминать стаю разноцветных кичливых птиц, — волнение давало себя знать, опять с языка сорвалось то, чему должно оставаться за закрытыми губами. — Я совсем не это хотела сказать! Я… — Ты права. Точное сравнение! В улыбке тети, в ее словах не было подвоха и не было упрека. Подражая жестам принцессы, Маргарита расправила юбку. — На самом деле я бы хотела оказаться одной из таких птичек, — она снова внимательно взглянула на тетю, забыв наставления: не бросать пристальные взгляды, рассматривая собеседника. В этот раз ее заявление могло отвратить от нее привязанность Елизавет, но в том-то и была ирония: Маргарите вдруг захотелось откровенности. Она не понимала, почему вдруг испытала такое доверие к этой женщине: не как к тетке, не как к вельможной особе, способной помочь ей продвинуться в свете, а скорее как к старшей подруге. — Почему бы и нет. Джоанна говорил,а у тебя талант к рисованию? — Возможно и так. Глупый талант, который я поменяла бы на более нужный. — Почему же? — принцесса Елизавет чуть склонила голову. — А зачем он нужен? И пальцы постоянно грязные, — Маргарита сжала руки в кулаки, хотя уже больше недели они не держали даже крохотного кусочка уголька. — Я бы не отказалась от такого дара. А что бы хотела взамен ты? Маргарита переключила внимание на травинку, сорвав ее, она любовалась ползущей наверх букашкой. Как сказать принцессе, что единственное, от чего ей бы хотелось избавиться навсегда — страх, портящий ее жизнь? Нет уж. Пусть даже матушка считает, что она его изжила. — Вы никогда не согласитесь на подобный обмен… — Но что же ты желаешь? Какого дара тебе не хватает, моя дорогая Мэг? Маргарита замешкалась с ответом, отвлекшись на разворачивающееся публичное представление: спор рыцаря и грума. — Э, нет! Эта лошадь никуда не годится! Она хромает! — Милорд! Это уже третья лошадь! Одна из лучших! — Негодяй! Утверждаешь, что я не разбираюсь в лошадях?! — Милорд! Я бы никогда не посмел… — Меньше пререканий! Если в королевских конюшнях нет достойной лошади для моего сокровища, переседлай моего коня, чтобы на нем ехали двое! Для Маргариты и принцессы Елизавет, как, впрочем, и для всех наблюдающих, очевидным было, что спор между грумом и благородным господином был затеян скорее ради забавы последнего, чем ради самой ссоры. Рыцарь мог и не устраивать представление, чтобы привлечь внимание к своей персоне. Обладатель несколько экзотичной внешности для Альбиона: глаза немного раскосые и прищуренные, черты лица заостренные, губы тонкие и резко очерченные, волосы темные, курчавые, лежащие на голове плотной шапкой и, вопреки заведенному при дворе обычаю, коротко стриженные. Впрочем, в пренебрежении модой возмутителя спокойствия упрекнуть было нельзя. Из-под разреза плаща виднелось двуцветное котарди с высоким воротником под шею и широкой бахромой. Одна часть его была гладкокрашеной темно-зеленой, другая — черной с мелким узором, рассмотреть который подробно издалека было невозможно. Украшенный камнями и золотыми бляшками широкий пояс на бедрах частично повторял узор и подчеркивал стройность обтянутых шоссами стройных, мускулистых ног. Маргарита знала, это и есть граф Херефорд, Хамфри де Богун, нынешний муж ее тети Елизавет и тот самый верный рыцарь из истории Элинор. Хуже, чем пялиться на принцессу, пусть она и является твоей теткой, это пялиться на ее супруга. Еще совсем недопустимо затягивать с ответом на вопрос принцессы, но что сказать, если, кроме маленького недостатка, касающегося лошадей, Маргарита считала себя вполне совершенной. Разумная и прозорливая Елизавет Рутландская сразу распознает фальшь в замаскированном комплименте. Хотя по сравнению с тетушкой, кроме жизненного опыта, Маргарите не хватало еще кое-чего. — На такой обмен вы бы не согласилась, потому я попросила бы для себя схожий дар, пусть и скромнее, — повторила Маргарита и в невинном смущении опустила голову. — Я теряюсь в догадках, дорогая племянница, и что же такого ценного, что есть у меня, хотела бы получить ты? Маргарита набрала побольше воздуха: если уж начала, то надо договоривать, иначе тетушка действительно сочтет тебя дерзкой. — Я бы хотела, чтобы мой будущий муж хоть немного походил на графа Херефорда. Несколько мгновений молчания принцессы Елизавет показались Маргарите нескончаемой пыткой. Потом принцесса залилась таким заразительным смехом, что ее подопечная не выдержала и тоже прыснула в кулачок. Она надеялась, что принцесса смеется ее остроумию, а не наивной глупости, свойственной детям. — Мэг, дорогая, ты настоящее сокровище! Оставайся такой всегда, ничего не меняй! — Елизавет Рутландская смахнула слезу. — Ты права, Хамфри я бы не поменяла ни на какое сокровище. Твоя же судьба ждет тебя впереди. — Тогда я согласна отдать мой талант за раскрытие тайны, кто же мой возлюбленный, — тут же нашлась Маргарита и сама удивилась последнему слетевшему слову. Не супруг… Возлюбленный… — Всему свое время, — к парочке резкими, но грациозными шагами направлялся граф Херефорд. В их имении в Бристоле в маленьком зверинце какое-то время жил огромный дикий черный кот из далеких земель, называемый пантерой. У него не было рогов, и он не извергал языки пламени изо рта, но даже в клетке казался грозным, но таким изящным и просто переполненным достоинства. Именно таким сейчас являлся Маргарите Хемфри де Богун. Он помог подняться Маргарите, потом супруге — Готов век любоваться на двух граций в тени деревьев, но, увы, нам пора. Спутник нашей дорогой племянницы нетерпеливей застоявшегося в стойле жеребца. На мгновение Маргарита забыла, как дышать, из-за нарисованного и почти осязаемого видения: принц Эдуард подает ей руку. Какая жалость, что такое невозможно. Маргарита несколько раз моргнула, чтобы немного «исправить видение». Теперь лицо молодого мужчины окутывал туман, но высокий стройный стан и широкие плечи остались. Маргарита волновалась как невеста, идущая к алтарю. Сейчас граф Херефорд один из самых важных людей при дворе. Через два дня он наденет шпоры принцу Эдуарду, посвятив его в рыцари. Особая честь, с какой стороны ни взгляни. Маргарита почти уверовала, что этот человек сейчас ведет ее к судьбе, к тому самому, кто станет ей парой не только на королевской прогулке. — Молодой Одли, вот и наша прекрасная Маргарита. Береги ее! Юноша, почти мальчик возраста старшего брата Маргариты стоял рядом с гнедой лошадью. То, что кобылка предназначалась для нее, сомнений не было. Широкие ремни с резными краями, обтягивающие лошадиный зад и свисающие свободно с боков, были украшены дисками цветной эмали с гербами Клеров. Кроме Одли, никого рядом с лошадью не было. — Головой отвечу! — растянув в нелепой улыбке пухлые губы, заверил юноша. — Леди Марго, мое имя Хьюго, сын сэра де Одли из Страттона. Он посмел перекрутить на французский манер ее имя без ее позволения, но как-то случилось так, что этот нахал оказался при дворе и ему доверили внучку короля, хотя отец его даже не барон. Имя «Одли» не говорило Маргарите ровно ничего. Она окинула юношу презрительно-внимательным взглядом. Внешность, в общем-то, не отталкивающая, но и особой красотой и мощью он не привлекал. Что в нем выделялось, так это какой-то бархатный голос с невероятной окраской, то взлетающий вверх, то опускающийся до хрипотцы, и огромные темные оленьи глаза, цвет которых сразу понять трудно, которые более подошли бы женскому лицу. В остальном - юноша как юноша. Не высокий, но хорошо, что выше Маргариты. Круглолицый, с редким пушком на губах и щеках. Маргарита решила проигнорировать приветствие Одли. Бестолковая толпа постепенно выстраивалась в стройном порядке. Прежде чем подсадить супругу на коня, граф Херефорд обменялся с принцессой Елизавет долгим поцелуем. Рассматривая рисунки в рыцарских романах, читая или слушая истории о несчастных возлюбленных, обретающих или наоборот теряющих свое счастье, Маргарита часто принимала позы, репетируя, как должна вести себя Прекрасная Дама перед своим рыцарем. Она желала быть готовой, если ее рыцарь вдруг появится, хотя на ее вкус можно было бы и обойтись без таких условностей. Песни трубадуров не трогали слух Маргариты и не вызывали слезу… До того момента, пока она не увидела эту картину: долгий поцелуй возле рыцарского коня, и короткий, беглый, даже без касания губ, когда принцесса Елизавет склонилась над возлюбленным мужем, уже сидя на лошади. Граф Херефорд уже уселся на своего скакуна, а дымка чего-то таинственного, неуловимого в прошлом сокровенном движении все еще стояла перед Маргаритой. Может, стоило добавить в свои требования к будущему мужу еще один пункт. Маргарита не хотела называть его тем банальным словом, которое так и вертелось на языке. Ей хотелось сформулировать свое желание точно, чтобы Господь, услышав ее, не послал такое недоразумение, как Хьюго Одли. Маргарита решила, что подобрала точное значение: в своем избраннике она желала бы видеть разумную нежность. — Леди Марго, позвольте… — прервал ее размышления Одли. Он стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу с таким невинным, довольным видом, как-будто в «позвольте» должно включаться что-то еще, кроме его обязанности подсадить ее на лошадь. — Делай, что должен, — сухо ответила Маргарита. Одли приблизился, и на какой-то миг у Маргариты возникла мысль, что он, подражая графу Херефорду, собирается подарить ей поцелуй. Тогда бы точно разразился скандал. Она и так опасалась, что сил Одли не хватит, чтобы подсадить ее на лошадь. Если он ее не удержит, они станут посмешищем для всего двора. К тому же ей придется терпеть его руки на своей талии. И если здесь есть тот, кто предназначен ей в мужья, что он может обо всем этом подумать? Вопреки ее тревогам, Одли не пытался подсадить ее, а сначала сам забрался на лошадь, а потом протянул руку Маргарите. Она ступила на плечо склонившего колено грума, а потом без особых усилий уселась в обтянутое синим бархатом седло, мягкое, благодаря набивке из соломы. — Держитесь за мой пояс, Марго, — пафосно произнес Одли, упустив при этом «леди». Она бы и хотела огрызнуться, но лошадь тронулась, и Маргарите пришлось последовать его совету. На белом коне, покрытом попоной с золотыми английскими львами на красном и белыми французскими лилиями на синем фоне, возглавляла шествие молодая королева. Путь лежал к деревушке Чаринг, где король Эдуард приказал установить поклонный крест в честь своей первой супруги Элинор Кастильской. Королева Маргарита собиралась преклонить пред ним колени и попросить благословения у той, кто долгие годы была спутницей и опорой ее мужа, для себя и для маленькой дочери Элинор. — Мы уже возле Скотланд-Ярда. Прижмитесь ко мне крепче, Марго. Вдруг один из этих варваров решит на нас напасть. — Да помолчи уже! Твоя болтовня хуже вражеских мечей! — не выдержала Маргарита. Наверно, весь Лондон собрался поглазеть на королевское шествие. Один из горожан, которому посчастливилось оказаться в первых рядах, усадил маленького сына себе на плечи, чтобы и тому открывалось вся красота зрелища. Мальчишка вытянул вперед сжатую в кулак руку с оттопыренным пальцем, неучтиво указывая на величественных кавалеров и дам, а конкретно на Маргариту. Что он мог понимать в силу своего небольшого возраста? Скорее всего, они все казались ему сказочными особами, вышедшими из мира вечного веселья, чтобы подарить немного радости этому тусклому миру. В мыслях ловкий уголек заплясал по бумаге, оставляя за собой черный след, складывающийся в картинку: прекрасная дева на единороге и маленький фавн, сквозь крону дерева тянущийся к ней. Чудесная может получиться история — как раз в духе мечтательницы Элинор. Маргарита совсем чуть-чуть повернула шею и послала мальчику улыбку. Страх и волнения отступили. За спиной девушки раскрывались крылья. Но рано она забыла, что чудесные истории населены не только добрыми существами. Чудовище, оно посмело испортить праздник, приняло вид не дракона, не мантикоры и не грифона. Оно выглядело как облезлый черный пес, проскочивший между ногами стоявших людей с внезапной попыткой облаять процессию. Маргарита вскрикнула и тут же, вернувшись из собственных фантазий на землю, пожалела о своей несдержанности: никто из процессии не посчитал должным обратить внимание на зловредную псину. Лошади шли, чинно и грациозно поднимая передние ноги, на их спинах горделиво восседали всадники и их нежные спутницы. Понимая, что его никто не боится, пес, возможно, скоро бы успокоился, но благодаря Маргарите он получил нежданный приз: кто-то его действительно боялся. Он оскалил зубы, ощетинился и сделал вид, что пытается напасть на лошадь, управляемую Одли. То ли сопровождающий процессию латник, то ли кто-то из толпы попытался его остановить, удачно швырнув камень. Пес взвизгнул и пустился в бегство, посчитав, что лучший путь отступления лежит между ног только что атакованной им лошади. Лошадь, вместо того, чтобы продолжать идти вперед, вдруг попятилась. Что ожидать? Нападения сзади? Испуганное животное, непослушное поводу, рвануло вперед. Ужас парализовал все мысли Маргариты. Не осознавая, что делает, она крепко обхватила руками Одли, словно срослась, и закрыла глаза. К счастью! То, что оба наездника в любое мгновение могли не удержаться на спине понесшего животного, составляло лишь толику опасности, что им грозила. Впереди стояла стена, но перепуганная лошадь не видела препятствия и сворачивать наверняка не собиралась. Трагедия, разворачивающаяся на глазах горожан и королевского двора, казалась неотвратимой, как божья кара или рок. Все замерли в предчувствии кровавой развязки, но вдруг у обреченных появился шанс на спасение. Откуда ни возьмись, появились два всадника и пустились наперерез взбесившейся лошади. Не пытаясь остановить ее, один из них обогнал Маргариту и Одли и скакал так, словно понесшая кобыла догоняла его коня. Другой скакал позади. Постепенно первый немного сбавлял темп, другой потихоньку его увеличивал. Таким образом, испуганная беглянка словно оказалась в тисках. Всадникам удалось повернуть ее в сторону от стены, и тогда тот всадник, что выбрал на себя роль преследователя, схватил ее под уздцы. Первому же, не без труда, удалось отцепить девицу, и переправить ее на своего, послушного его воле коня. Потеряв одну опору, Маргарита тут же вцепилась в другую, и не отпускала, даже когда ласковый низкий голос сообщил: — Все закончилось, миледи. Вы в безопасности.