Еще одна из рода Клер

В нескольких днях ненастья Маргарита не увидела знака: в райском саду также обитал змий. Как только дожди закончились и проглянуло солнце, она, приподнимая намокшую от росы и дождевых капель юбку, поспешила к заветному месту. Она почти бежала: столь велико оказалось предвкушение нового послания, а может, и свидания, но возле особенной яблони снова стоял не Пирс, а Вэнс, и у него была лента Маргариты. — Миледи, — улыбнулся он, показывая большие щели между зубами. — Я пришла раньше. Отдай то, что тебе передал господин, и ступай своей дорогой, — преодолевая брезгливость, она сделала шаг вперед. — Следуй за мной, миледи, — садовник не отличался учтивостью. Не давая больше никаких объяснений, он развернулся и куда-то поплелся. Возмущенная Маргарита, прикусив от обиды губу, стояла как вкопанная. Благоразумие вопило об осторожности: бежать, что есть ног, обратно к монастырю. — Где колокольчик, что положено тебе носить? — Его звон может погубить человека, который меня послал к тебе, миледи, — Вэнс остановился, но не обернулся. — Возвращайся к монахиням или иди за мной. Время не друг ему.? Если бы Маргарита увидела снова лицо садовника, то не была бы так решительна, не поддалась бы искушению. — Я пойду. — Вот и добрались. — Где же он? — Маргарита не нравилось место, которое Пирс выбрал для свидания: не запущенная, а скорее дикая дальняя часть сада у самой стены. — Я здесь, прекрасная Марго. Маргарита даже пикнуть не успела: ей зажали рот, скрутили, как ягненка. Двое мужчин забрались на стену, а Вэнс, легко подняв обманутую пленницу, передал одному из них. Тот попытался спустить ее вниз товарищу, который успел спрыгнуть вниз. Ни о какой деликатности не шло и речи: ее просто швырнули ему на плечо, хорошо, что хоть подхватить успел. Маргарита попыталась сопротивляться. Ее куда-то несли, но куда, видеть она не могла: лицо утыкалось в спину негодяя. Путь был недолгий. Ее швырнули, хорошо, что хоть на солому. Однако этим злодеи не ограничились. Они забросали пленницу соломой так, чтобы скрыть ее и лишить возможности подать хоть какой-то знак, к тому же с двух сторон зажали телами(?) так, что, извивайся или нет, освободиться ни возможности, мычи или стони, никто не услышит. Они тронулись, из чего Маргарита сделала бесполезный вывод: они на телеге и удаляются от монастыря. На каждом ухабе телега подскакивала. Каждая выбоина, каждый камень приносил Маргарите боль. Соломенная подстилка не облегчала страдания, наоборот, проклятая солома лезла в нос, колола веки, так что о том, чтобы открыть глаза и дать волю слезам, не было и речи. Она должна была бы молить о прекращении мучений, но когда телега остановилась, Маргарита напряглась еще больше. Неизвестность хуже телесных мук. Ее вытащили их соломы, посадили и начали развязывать путы. Когда чьи-то пальцы прикоснулись к щеке, она рискнула взглянуть на похитителей. Молодой человек, сидевший так близко напротив, был ей хорошо знаком. Хьюго Одли. Только он посмел бы переиначить ее прекрасное имя в безвкусную кличку Марго. Дерзкий и несносный кавалер, один раз из-за своего неумения справляться с лошадью чуть не убивший их обоих. Кто бы мог подумать, что он решится еще и на похищение? — Только не кричи. Хорошо? — попросил он, снимая повязку. — Пусть кричит! Все равно никто не услышит. Маргарита повернулась в сторону того, кто это сказал. Второй похититель был курчав, темноволос, также как и Хьюго Одли большеглаз и толстогуб. Может, эти черты были несколько тоньше, что придавало его облику некую утонченность и изысканность. Схожесть выдавала в них родственников. Оба похитителя одеты были неброско: широкие подпоясанные рубахи, сапоги почти до колен, короткие плащи с капюшонами. С виду небогатые горожане и только. — Эй, Николас, будь почтителен с моей будущей женой. Не бойся, Марго. Мне правда жаль, что приходится завоевывать тебя таким образом… Ай! Хьюго Одли одернул руку с отпечатком зубов и выступившей кровью. Похищенная оказалась не настолько беспомощной, и как только ей освободили рот, тут же им воспользовалась. Пока укушенный растерянно смотрел на ладонь и ругался, она успела перекатиться к стенке повозки и с ловкостью кошки соскочить на землю. Надежда на спасение оказалась призрачной. Не растерявшись, Николас схватил беглянку, скрутив ей руки за спиной. — Будешь рассыпаться любезностями — умрешь холостым, — напарник Одли снова закинул Маргариту на телегу. — Негодяи! Если сейчас же не вернете меня туда, откуда взяли, мой дед разберется с вами так, что смерть Уоллеса посчитают легкой, — вопила Маргарита. — Умрешь холостым и на плахе, — добавил, усмехаясь, Николас. — Можешь справиться сам, я могу ее подержать. — Справлюсь! — Одли сел на Маргариту сверху, захватив оба ее запястья, и завел их за голову. — Пойми, Марго, слишком далеко все зашло. Теперь заключение, или даже плаха, или твое «да» у алтаря. Первое не по мне. Остается устранить все препятствия к нашему браку. Николас неприятно хохотнул. — Что тогда он здесь делает? Пусть убирается! — Маргарита попыталась отогнать охватывающий ее ужас. Хоть неприятные намерения исходили именно от Хьюго Одли, тот не казался ей настолько опасным, как его непочтительный родственник. — Она уже тобой командует, кузен. Берегись, — снова вставил свое Николас. — Он засвидетельствует нашу связь, Марго, — свободной рукой Хьюго начал задирать ее юбку. Маргарита завизжала. Одли наклонялся к ней ниже и ниже и вдруг выпрямился. — Что тебе надо? Следи за дорогой. Одли повернулся в сторону, и Маргарита увидела, кто посмел прервать преступление. Третьим в разбойничьей компании оказался садовник Вэнс. Он обрезал постромки у лошади. Занятие не отняло у него много времени. — Я и следил. На дороге всадник. Кажись, обманутый любовник нашей девицы. — Ты же говорил, что этой дорогой редко пользуются, — вмешался опомнившийся Хьюго Одли. — Говорил. И разрази меня гром, если врал, — отвечал Вэнс, вскакивая на лошадь и ударяя ее пятками в бока. — Тащи ее в лес! — скомандовал Николас, бросая в сторону солому. — Я не оставлю тебя! — Хьюго оказался удачливее кузена и первым извлек со дна повозки припрятанный меч. Мчался или нет на выручку спаситель, Маргарита не стала ждать. Снова спрыгнув на землю, она помчалась в чащу, и даже окрики кузенов: «Стой!» — «Пусть бежит». — «Она же пропадет!» — вместо того, чтобы остановить, только подстегнули бежать быстрее. Еще и ещё, хотя скорее уже невозможно. Без определенной цели, петляя, как заяц, просто бежать дальше от негодяев, пытавшихся осквернить ее. Внезапно перед глазами Маргариты все потемнело. Она уже не бежала — лежала, и впереди была стена, а если поднять голову, то (можно было увидеть) небольшой отсвет неба сквозь ветви. Маргарита откинула первую мысль, что умерла. Болела коленка, рукав платья порвался, и сквозь него виднелись несколько кровоточащих ран. Но она действительно оказалась в могиле — глубокой яме-ловушке. Даже если встать во весь рост, то до верха оставалось несколько футов: прыгай не прыгай, карабкайся не карабкайся, результат один — пустая трата времени и сил. Даже то, что кости после падения оказались целы, в таких обстоятельствах не радовало. Сначала Маргарита боялась звать на помощь, надеясь на собственное везение: ее могли услышать Одли и его кузен. Она кружила по яме, пытаясь найти хоть маленький выступ, чтобы на него встать, или торчащий корешок, чтобы за него ухватиться. Бесполезно. Как-то само-собой в памяти всплыла притча о мертвом льве и живой собаке, и Маргарита закричала. Кричала громко и отчаянно, до хрипоты в горле, а когда силы и надежда иссякли, села на землю, поджав к груди колени и обхватив их руками, и заплакала.