Еще одна из рода Клер

— Мэг! Моя жемчужина! Так вот ты куда спряталась! Пирсу Гавестону не потребовалось много усилий, чтобы вытащить Маргариту из ловушки. Она схватилась за спущенные ремни и как на крыльях взлетела наверх, в объятия спасителя. Раньше она и представить не могла, какое это блаженство — прижаться щекой к сильной груди и стоять, полностью доверившись тому, кто из незнакомца, даже врага стал вдруг таким родным. Наконец Пирс сам отстранил Маргариту. — Долго же тебя пришлось искать. — Ты не особо торопился, — обменялись они любезностями, при этом Маргарита, отступив всего на полшага, едва снова не упала в злополучную яму. Пирс вовремя перехватил ее: — тебя ни на мгновение нельзя отпускать. — Так держи крепче, — она запнулась, с удивлением не обнаружив после сказанного смущения. Скорее был непонятный для нее восторг от близости гасконца. — Надеюсь, ты задержался потому, что наказывал похитителей? — Мы пришли с ними к соглашению, — Пирс усадил Маргариту на камень и, закатав рукав платья, исследовал царапину. — Сейчас будет немного больно. Потерпишь? — К какому соглашению? — не обратив внимания на предупреждение, возмутилась Маргарита. — Ты мужественная женщина, моя жемчужина, и действовала по обстоятельствам, но, оставшись одна, могла бы подвергнуть себя еще большей опасности. Мы разделились, чтобы отыскать тебя. К тому же Одли поклялся, что не тронул тебя. — Не тронул? — прошипела Маргарита сквозь зубы, так как, заговаривая ее, Пирс успел плеснуть на раны немного кислого вина из бурдюка. — Что он сделал? — так скоро спокойное лицо рыцаря-насмешника превратилось в гневный лик бога войны. — Он увез меня из монастыря против моей воли, связанную, полузадушенную, но хуже всего было потом… — Маргарита наслаждалась молчаливым нетерпением Пирса. Его кулаки сжались, взгляд потемнел. — Наблюдать противную рожу Одли и его кузена. — Забудь о нем, — без принуждения, Пирс приложил ладонь Маргариты к своей щеке. — Не могу, пока не заживет моя рана. Эта, — она кивнула на локоть, — и эта. — выставив коленку, девушка приподняла вверх юбку, опустив голову, но наблюдая сквозь опущенные ресницы. — У меня есть лучшее лекарство. Коленопреклоненный Пирс нагнулся ниже, прикасаясь губами к ушибу. Маргарита возложила на его голову руки, словно поощрение или награду, но лишь для того, чтобы через мгновение, схватив за волосы, оттолкнуть прочь. — Достаточно! Она остановила Пирса не из стыдливости, как то можно было бы предположить, хотя сделать это ей помог возникший в голове образ дамы Мод, строго пенявшей воспитаннице. Еще совсем недавно этого же места, которого коснулись губы гасконца, касались влажные пальцы Хьюго Одли, когда, пытаясь ее обесчестить, он раздвигал ей ноги. Это должно было внушить отвращение Маргарите ко всем мужчинам, но Пирс Гавестон был особенным. От его губ по телу пробежал приятный холодок, затем тепло. Ощущение необычное, даже немного мучительное, но безусловно приятное. Продолжая приятную пытку, она наверняка пожелала бы узнать, что случится, если она позволит поцеловать себя в губы. — Уже не болит? Игривый тон заставил Маргариту смутиться: где уж неопытной девице тягаться с мужчиной, наверняка изучившим науку любви на деле, покорив не одну женщину? — Садовник оказался предателем. Он просто заманил меня в лапы Одли и его кузена, показав наш знак и сказав, что ты лично желаешь передать послание. Я начала его подозревать, когда он не появился в назначенное время. Накануне в таверне я заметил человека, похожего на Николаса Одли, он старательно скрывал лицо под капюшоном и покинул столик, оставив эля чуть ли ни на четверть кружки. Я даже подумал, что он меня выслеживает, желая выслужиться. — Тебя? — переспросила Маргарита. Пирс кивнул и, отдавая приоритет бедам своей дамы, продолжил: — След повозки у южной стены монастыря. Исчезновение Вэнса. Два его брата, внезапно появившихся из Нонне Итона. Можно было бы проигнорировать все факты, списав на случайность и обостренную тревожность, но предчувствие редко меня обманывает. — Да уж, — Маргарита потерла кончиками пальцев виски. — Должно быть, мое исчезновение, как и исчезновение садовника, уже обнаружили. — Скорее всего, — подтвердил гасконец. — Они решат, что я сбежала с уродом садовником! — в отчаянье крикнула Маргарита. — Ты можешь все опровергнуть, когда вернешься, — попытался успокоить ее Пирс, и девушка уже решила, что он желает от нее избавиться, но ее рыцарь ровным голосом добавил. — Правда, шлейф пересуд останется. — И что же мне делать? — она почти ждала следующего предложения, понимая, что попала в ловушку более глубокую, чем волчья яма. — Я не могу отвезти тебя к твоему деду. С некоторых пор я — нежелательное лицо не только при дворе, но и вообще в Англии. Но я могу взять тебя с собой… — Кто же тогда поручится за мою честь? — Маргарита попыталась вывернуться из западни, отлично понимая, насколько слаба ее защита от мужской силы и похоти. — Я стану этой гарантией. Я согласен быть тебе любящим старшим братом, но, Мэг. Если я исполню твое желание: устрою свадьбу с согласия короля, свадьбу открытую, после которой никто не посмеет усомниться в твоей честности... согласишься ли ты стать моей женой? Такое решение трудно принять одним махом. Маргарита попросила время на раздумье. Вечность или мгновение, но она озвучила приговор: — Я не спрашиваю, как ты собираешься выполнить клятву, но я согласна. — Мэг, — наклонившись, Пирс запечатал их договор поцелуем в лоб. Маргарита с небольшой грустью отметила, что он не назвал ее жемчужиной. — И что дальше? Мы будем жить в этом лесу, как Тристан и Изольда, но если бы они были братом и сестрой? — она окинула взглядом свои возможные владения. — Мы будем жить, как королевские особы, хотя сначала нам придется притвориться скромными пилигримами, — поправил ее Пирс. — И куда направляются пилигримы, если в родной земле им нет пристанища? — от сиденья на камне затекли ноги, и Маргарита встала. — Ты когда-нибудь была в Пикардии? — Пирс придержал ее, направляя к своему жеребцу. — В Пикардии? Я-то рассчитывала на Иерусалимское царство. Нет. Я не была в Пикардии. В общем-то, я никогда не покидала пределы Англии. Маргарита с подозрением посмотрела на третьего члена участника их путешествия. Конь был невысок, но изящен. Гнедой, с почти чёрными тонкими точеными ногами и мордой. Бесспорно, этот скакун был под стать своему хозяину: красив и холен, возможно, быстр, но вот в выносливости его Маргарита сомневалась. Сможет ли он выдержать двоих седоков? Жеребец, как будто прочитав мысли, фыркнул и ткнулся мордой в плечо девушки. — Альтиметр, не шали, — Пирс взял коня под уздцы. — Не подведи нас, Альтиметр, — Маргарита погладила бархатную ямочку на переносице коня, а тот словно понял и кивнул. Усадив Маргариту позади, Пирс сомкнул ее ладони на поясе. Она была взволнована, но не от страха. На темном жеребце она въезжала в новую жизнь. — Что это? Маргарита вытянулась, чтобы среди деревьев внимательней рассмотреть необычные камни. Как будто нерадивый строитель пытался возвести башню, поставил необработанные камни по кругу и, разочаровавшись в творении, забросил работу. Кому понадобилось строить замок в лесу? Или это игрался ребенок великана? Вспышка — и Маргарита увидела гигантского уродливого малыша с лицом Вэнса, выставляющего камни одной рукой, а в ладони другой сжимающего рыцаря вместе с конем. — Хочешь, подъедем ближе? Пирса Гавестона не надо было просить о чем-то, каким-то чудом он угадывал желания Маргариты. — Конечно! — Похоже на древнее капище, — сделал вывод Пирс, когда они пересекли ров. — Это поклонники древней религии постарались. Те, которые еще до римлян были, — поделилась своими соображениями Маргарита, кинув взгляд на небольшой, явно неприродный курган. Кольнуло неприятное чувство, что они могли потревожить могилу могучего волшебника. Наконец-то они добрались до каменного круга, и Пирс, спустившись с коня, снял и Маргариту. Валуны оказались даже больше, чем представлялись издалека. Футов десять, не меньше. Маргарита сама не заметила, что подошла вплотную. Глаза и ноги вели ее к центру, к огромному зеленоватому камню — алтарю святыни. От камня легким маревом исходил пар, который становился гуще и гуще, окутывая все туманом. Скоро дымка стала совсем непроглядной, ощутимой. Хоть ножом режь и в тарелку клади, как любил говаривать Ральф Монтермер. — Перро, — позвала Маргарита. Ответа не последовало. Туман немного рассеялся, или же Маргарита, привыкнув, стала лучше ориентироваться, но оказалось, что в этом месте они не одни. Как они могли не заметить столько людей, для девушки оказалось загадкой. Впрочем, и незнакомцам не было дела до путешествующей парочки. Они творили нечто злое, противное. Несколько мужчин наблюдали за одним, стоящем на коленях, со связанными руками. Один из смотрящих подал знак, подняв вверх руку. Из тумана проступило еще два силуэта с обнаженными мечами. Один из палачей — как их назвать иначе? — насадил несчастную связанную жертву на клинок, как цыпленка на вертел. Другой резко взмахнул мечом… Подул ветер, немного разгоняя туман. Картина еще чуть приоткрылась. Лиц Маргарита так и не увидела, но различила на красном сюрко главаря, командовавшем казнью, золотого льва Плантагенетов. — Мэг! Что с тобой, Мэг?! — растерянный Пирс Гавестон приготовился схватить Маргариту за плечи и начать трясти. Оказалось достаточно одного прикосновения. — Ты чуть не убил меня! — тумана не было, других людей, кроме гасконца, не было, но могильный холодок чего-то опасного, неотвратимого остался. — Так напугал. — А ты меня! Зову, не отзываешься. Взгляд стеклянный, как будто привидение увидела. — Я хочу поскорее уехать отсюда. Теперь я знаю, почему эта дорога так ненаезжена, — жалостливо попросила Маргарита. Пирс не возражал. Наконец они выехали к реке. — Вот она, Эйвон, — сообщил Пирс. — Теперь я точно знаю, куда направляться. — Это хорошо, — Маргарита сняла туфли и по щиколотки зашла в холодную воду. — А в монастыре, наверно, уже обед. Хорошо, что ты знаешь, куда направляться, но скоро тебе придется путешествовать одному. Я не Альтиметр, травку щипать, а без еды умру от голода. — Потерпи, моя жемчужина. Я не позволю тебе умереть, — заверил Пирс. — Ситуация требовала скорого решения, потому пришлось забыть о припасах. Терпеть пришлось ровно до первых поселений, пересекших им путь. Насыщаясь хлебом и салом, Маргарита заявила, что они довольно сносны, хотя на самом деле эта нехитрая снедь показалась ей достойной королевского стола. Там же она впервые попробовала эль. Вкус восхваляемого крестьянином напитка, который он варил в собственном хозяйстве, ей не особенно понравился, но от него становилось весело, он словно придавал сил, потому Маргарита сделала вывод, что в умеренных дозах эль даже полезен. Пирс сказал, что если они поторопятся, то только одну ночь проведут под кровом небес, а следующую уже в уютной гостинице в Уэймуте. Припасов взяли немного: хлеба и сала, сыра, а также двух жилистых цыплят. Цыплят приговорили поздним вечером. Пирс сам исполнил приговор, сам ощипал их и сам же зажарил на костре. Маргарите досталась важная обязанность опробовать птичек . Они оказались лучше, чем она думала. Достойное завершение нелегкого дня: пригревшись у костра, Маргарита дремала, положив голову на колени любимого рыцаря. Вот тут-то старые боги и припомнили, кто недавно нарушал их покой. *** Когда кто-то из послушниц отказывался просыпаться в положенное время, сестра Юдифь будила соню, плеская ей в лицо холодную воду. Осознавая, что ее снова обольют, Маргарита не спешила открывать глаза, пытаясь еще немного задержать чудесный сон. Пускай там были и неприятные моменты, такие как похищение, но это были лишь испытания, чтобы счастье с любимым не казалось легко достижимым. — Перро, — прошептала Маргарита, рассчитывая, что если чуткий слух сестры Юдифь и уловит произнесенное имя, то можно объяснить, что она восхваляла святого Петра, явившегося ей во сне. — Мэг… Нужно было остаться в доме того крестьянина… Сон продолжался, хоть неугомонная сестра Юдифь продолжала плескать воду? Или не сон? Маргарита разобралась в происходящем, как только открыла глаза и взглянула на потухший костер. Лил дождь. Шёл ливень, такой, что легко можно было представить, с чего некогда начинался Великий потоп. Каким-то образом Пирсу Гавестону удалось перенести Маргариту под раскидистые ветви древнего дуба, не разбудив. Как ни была густа крона дерева, но и она начинала пропускать упрямые потоки. Пирс укрыл спутницу плащом и собственным телом, но против природы он был бессилен. Молния расколола темноту, ударив совсем рядом. Альтиметр тревожно заржал, но был заглушен раскатом грома. Маргарита взвизгнула и дернулась, плотнее прижимаясь к Пирсу. Она не боялась грозы, но одно дело переживать стихию за стенами замка, другое — в лесу без всякой защиты. Сквозь мокрую одежду Маргарита чувствовала жар его тела и вдруг поняла, что что это тепло вытеснило весь её страх. И все же они промокли до нитки и продрогли. Весь хворост намок, поэтому костер было не развести. Пришлось искать другой способ согреться. — Нужно раздеться и высушить одежду, — сообщил Пирс. — Раздеться? Ну уж нет! Кто тогда поручится за мою добродетель?! А как же твое обещание быть мне старшим братом? Да если бы Гилберт пытался расхаживать передо мной голый и требовал от меня того же, я бы отказалась от подобного родства. Да я бы имя его забыла! — Маргарита понимала, что предложение Пирса и правда возмутительно, но не настолько, чтобы так кричать. Понимала, но остановиться не могла. Она защищала себя от себя же самой, но куда это понять сердитому мужчине? — Тогда в дорогу, — коротко и хлестко отрезал Пирс, не став тратить время на переубеждение. Маргарита ожидала, что он привычно сядет на коня, посадит ее позади себя, но в этот раз Пирс решил дать отдохнуть Альтиметру, взяв его под уздцы и идя рядом. Он шел очень быстро, меряя землю огромными шагами, каждый из которых равнялся по меньшей мере двум Маргариты. Изредка, когда она значительно отставала, ей даже приходилось бежать. К мольбам остановиться или хотя бы двигаться медленнее Пирс оставался равнодушен. — Сам отправляйся в свою Пикардию. Я остаюсь тут умирать, — заявила она, наконец решив, что не сдвинется с места, что бы ни случилось. Пирс остановился, но даже не обернулся. Маргарита поколебалась мгновение, однако все же направилась к нему и его коню, стараясь двигаться медленно и с достоинством. Гасконец наконец-то соизволил посмотреть на свою спутницу, окинув взглядом от макушки до стоп. Маргарита поняла, что он проверял: благодаря длительной пешей прогулке она точно не мерзла, а одежда почти высохла. — Хорошо, — сказал Пирс. Дальше путешествие продолжили верхом на Альтиметре, в полном молчании. Поначалуаговорить первой Маргарите мешала гордость. Потом от саднящего горла даже глотать стало трудно. Она запамятовала о скрытой опасности, что несла сырая, холодная ночь, и расплата пришла очень скоро в виде коварной болезни, высасывающей силы. «Разожми руки и упади в мои объятия, — говорила болезнь. — Ты обречена». — Мэг, хватит дуться. Все, что мне пришлось сделать, было для твоей пользы или потаканием твоим капризам — первый не выдержал Пирс. Он решил устроить привал и перемирие. — Трудно же придется твоему мужу. — Честь девушки — каприз? — Маргарита не узнала своего голоса: он стал тихим и хриплым. — Мне казалось, что еще вчера ты желал моей руки. — Я тот отважный, что влюблен в трудности, — сказал Пирс и приложил к губам Маргариты палец, прежде, чем она успела что-то сказать. — Иди сюда. Перед тем, как они снова отправились в дорогу, Пирс завернул Маргариту в свой плащ и усадил на лошадь уже впереди себя.