Жизнь - это борьба

- А, что? - я испуганно вздрогнула, проснувшись от ощутимого удара по макушке. Осматриваясь в поисках нежданного врага, я уже складывала знакомые печати, надеясь, что моих хилых резервов чакры хватит на то, чтобы продержаться до прибытия кого-нибудь из клана. То, что на территорию Намикадзе пробрались враги, само по себе нонсенс. И в таком раскладе надеяться, что я смогу одолеть парочкой водных техник ранга D шиноби, сумевших пройти защиту квартала, было глупо. Но когда последняя печать для водного захвата была почти сложена, прямо из воздуха появился старик Харуко, заставив меня шарахнуться в сторону. Этот ровесник динозавров, что, владеет Камуи?! - С ума сошел, старик? Ты меня чуть до инфаркта не довел! - вскинулась я, в порыве эмоций размахивая руками. - Какие ты умные слова знаешь... Нечего спать во время медитаций!!! - не менее эмоционально гаркнул старикашка, не забывая угрожающе потрясать своей клюкой. Видят Боги, когда-нибудь я заберу у него эту палку и засуну ее куда-нибудь... - Если ты и дальше будешь продолжать валять дурака на тренировках, твои умения так и останутся на уровне... двухлетки, - глумливо заметил сенсей, без какого-либо страха перед моей местью усаживаясь рядом со мной. - Я бы попросила! Мне уже три, и я владею техниками, изучаемыми после окончания академии, - в моем голосе против воли прорезалось самодовольство. Да-да, мне три, и я владею суйтоном. О том, что основная моя стихия — вода, мы со стариком узнали чуть больше полугода назад. И на протяжении всего этого времени я втайне от отца и с молчаливого согласия Харуко-самы изучала техники водяного захвата сферой и водяные иглы, выпускаемые изо рта. Уровень этих ниндзюцу, конечно, не велик... Но если сопоставить мой физический возраст с тем, когда их изучают обычные дети деревни... Да-да, я собой чертовски горжусь. Просто уважительные взгляды среди соклановцев, когда я гуляю по кварталу, мешают мне снять корону. Хе-хе. Кроме прочих заслуг, с помощью частых тренировок над зубодробительными русскими скороговорками, - уж не знаю, почему я не чувствую разницы между, по идее, японским языком этого мира и русским, - я смогла значительно улучшить свою речь практически до прежнего, по-взрослому внятного говора. - Ладно, проваливай уже. Все равно толку с тебя сегодня, как с козла молока, - ворчливо проронил Харуко, устало прикрывая глаза. Пха, не больно и хотелось... - Ладно, бывайте, Харуко-сама, - поспешно поклонившись и напутав из-за этого с техникой поклона, я сорвалась с низкого старта, торопясь поскорее убежать из садика за домом старика. Сегодня у меня было важное дело: вместе с Амаири-сан я собиралась посетить могилу матери Аники. Я уже давненько подумывала о том, чтобы почтить память женщины, давшей жизнь этому телу, а вот вчера, наконец, решилась и упросила о помощи страдающую от моей гиперактивности Амаири. Ну шо поделать, детское тело — энергии вагон и маленькая тележка. Отец временно отсутствовал в деревне. Чуть больше трех месяцев назад он, возглавляя военный отряд клана Намикадзе, выдвинулся за пределы Конохогакуре, заявив на совете старейшин клана, что не желает отсиживаться в тени своих подчиненных. И несмотря на то, что противников подобного плана было много, он все же ушел на войну. Мне же не оставалось ничего, кроме как гневно фыркать, вспоминая его слова о том, что главе клана необязательно быть сильнейшим. И тихо переживая ночами, переступив через собственную гордость и атеизм, молиться всем известным мне богам. - Какие цветы любила мама? - сходу спросила я, влетая на кухню, где Амаири-сан готовила обед. - Камелии, белые. Это были любимые цветы Рэй, - с мягкой улыбкой и горькой ностальгией проронила нянечка, вытирая руки кухонным полотенцем. - Только вот ей больше всего нравились дикие камелии... - Отлично, - с готовностью хлопнула я маленькими ладошками. - Где их взять? - Они растут недалеко от северной стены Конохи, - неуверенно протянула женщина, с сомнением глядя на мой энтузиазм. - Идет война, Аника, тебе не стоит покидать пределы деревни. - Да брось, ты сама сказала: недалеко от северной стены. Неужто забыла? Границы деревни активно патрулируются АНБУ. Не думаю, что с нами может что-то случиться в непосредственной близости от стен... Мой запал Амаири не убедил, но и спорить она не решилась. Как никак, а подчинение главной ветви все же иногда проскальзывало в действиях взрослых представителей клана. Вот смеху-то мне было, когда я неожиданно для себя осознала, что какую-то соплю в моем лице знает и уважает каждый представитель Намикадзе. В головах этих людей кто-то давным-давно заложил странную мысль, словно наследники правящей ветви являются единственной надеждой на благополучное процветание всех представителей рода. Для меня, девушки, выросшей в двадцать первом веке, эта позиция казалась глупой и необоснованной: твоя жизнь и судьба целиком и полностью зависят от тебя самого. Но вносить в массы фанатично настроенных людей свои залихватские мысли мне было не с руки. В общем-то, подчинение, пусть и неполное в силу возраста, моей персоне со стороны окружающих устраивало. Взять хотя бы то, что сейчас мы, несмотря на опасения Амаири, все равно пойдем за этими чертовыми цветами. С трудом высидев и дождавшись, пока женщина приберется на кухне после готовки и сможет уделить мне все свое внимание, я схватила светловолосую за руку и уверенно дернула в нужную сторону. Год, проведенный в Конохе, позволил мне без труда ориентироваться в ее пределах. Не сказала бы, что я подружилась с каждой собакой в этом городе — пока что круг моего общения ограничивался отцом, наставниками и наставницами да Минато с Кушиной. Даже с представителями побочных ветвей клана я общалась исключительно на уровне «здравствуйте - до свидания». Торопливо проходя по улицам квартала, я выдавливала из себя торопливые улыбки и приветствия. Отец настаивал на том, что его дочь должна быть доброжелательна ко всем своим будущим подчиненным. А еще он пытался задвинуть мне в голову мысль, что это не они мои рабы, а я их будущий раб. Типа нет человека более обязанного окружающим, чем правитель. В целом, мысль была мне близка, но я старалась не заглядывать в то далекое будущее, в котором мне предстоит занять место в кабинете отца и подобно ему зарыться в бесконечные кипы бумаг. Откровенно говоря, в глубине моей души до сих пор теплилась надежда, что участи главы клана мне удастся избежать. Нет, конечно, принимать радикальные методы в стиле Итачи я не стану, но все же сделаю все, что в моих силах, чтобы подобной ответственности избежать... С этой чертой характера у меня всегда были большие проблемы. На воротах на нас с женщиной внимательно взглянули два шиноби Конохогакуре. Высокий сероволосый мужчина с рваным шрамом на лице сурово сдвинул густые светлые брови на переносице и преградил мне, тащившую Амаири, путь. - Гражданским не положено покидать границы деревни, - ровным голосом сказал он, сурово глядя то на меня, то на стушевавшуюся Амаири позади. - Нам нужно сходить за цветами, мы не будем отходить далеко, - с серьезным выражением лица заверила я, смело глядя мужчине прямо в глаза. - Приказ Хокаге — никого не выпускать из деревни без его прямого распоряжения, - непреклонным тоном отбрил он, собираясь вернуться на свой пост в будке у ворот. - Да мы буквально у самых стен потусуемся, тут ведь недалеко, Амаири? - с надеждой обернулась я на женщину. Та лишь неуверенно глядела на преграждавшего путь мужчину. - Недалеко от границ деревни были замечены отряды врага. Мне не положено выпускать кого бы то ни было, - сероволосый упрямо мотнул головой и окончательно отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Никогда не любила представителей закона. Что ж, надеяться на то, что я смогу умаслить его детским лепетом, не стоит. Пытаться пробиться сквозь заставу - тоже. На караул нераскрывших потенциал саннинов, конечно, не ставят, но мне с моими двумя техниками и посредственным тайдзюцу через них не пробиться. Надеяться, что по моей просьбе Амаири вступит в бой, — тем более. К тому же, насколько мне известно, голубоглазая имеет всего лишь ранг среднестатистического чунина. А на ворота обычно ставят кого-нибудь в ранге джоунина. Или близкого к тому. Задумчиво оглядев прямую спину отшившего нас мужчины, я раздраженно фыркнула и отвернулась к девушке, что задумчиво глядела в раскрытые створки ворот. Амаири как-то загадочно склонила голову на бок, словно птица, и, переведя на меня взгляд, заговорщицки улыбнулась. - Идем, - на грани слышимости шепнула она, утягивая меня в правую от ворот улочку, тянущуюся вдоль самой стены. - Знаешь, а ведь я хотела принести именно те цветы, - разочарованно буркнула я, попинывая мелкий камушек в сторону нашего движения. - Я знаю, малышка... - Почему отец ни разу не взял меня на могилу к ней? Я, конечно, понимаю, ему больно и все такое, но почему нельзя просто... - я замолчала, не зная, какие слова подобрать. Легкая обида давно теплилась в груди. Уруюки, конечно, не перестал проявлять по отношению ко мне заботу и любовь, но все это дозировалось в малых количествах, перемежаясь с долгим временем, потраченным на работу. Другими словами, видела я его редко, в основном во время приемов пищи, а сейчас он и вовсе покинул деревню, уйдя на фронт. Та любовь и забота, оказанная мне в первые дни моего попадания сюда, создали в моей голове иллюзию, что так будет всегда. Но, как это часто бывает, надежда не оправдалась. - На самом деле... Уруюки-сама ни разу не посетил место покоя Рэй, - опечалено сказала женщина, огладив меня по голове. - Наверное, ему до сих пор сложно смириться с тем, что ее больше нет. Я с трудом сдержала раздосадованное фырканье. Быть может, я слишком безразлична, может, дело в том, что никогда мне не приходилось терять близких, но понять каково это, долгое время страдать по погибшему, отрицая действительность, я не могла. - Печально, что и задумка с цветами не пройдет. Я надеялась, что смогу сделать все идеально, - честно призналась я. - Я могу решить эту проблему. Но при двух условиях, - с непривычно озорной улыбкой выдала девушка, останавливаясь в безлюдном закутке прямо у стены. - Первое - это то, что ты не расскажешь об этом никому. Иначе Уруюки-сама голову мне открутит. Второе - ты будешь слушаться меня беспрекословно. Я чуть удивленно кивнула, во все глаза глядя на женщину. Признаться честно, я сильно сомневалась, что светловолосая может просто так взять и перепрыгнуть через стену. Наверняка это кто-нибудь заметит, и нас под конвоем вернут в деревню. А мне бы сильно не хотелось, чтобы отец обо всем узнал. - Эта техника - секретное ниндзюцу нашего клана. Ему тебя наверняка обучат, когда ты закончишь академию. С помощью этой техники мы можем становиться невидимыми для человеческих глаз и сенсорных барьеров. Честно говоря, эту технику могут рассмотреть только Учихи и Хьюги, и то если в этот момент активируют свое кеккей генкай. Попутно со словами Амаири складывала печати. В последний момент сложив одной рукой печать «свиньи», а другой рукой сжав мое плечо, девушка вскинула свободную руку вверх. Вокруг искрящимися угольками осыпалась чакра огня, принадлежавшая, вероятно, самой девушке. И все затихло. - Не отпускай моей руки и не бойся, - посоветовала Амаири, подталкивая меня к плотной стене. Я удивленно пожала плечами, но позволила женщине управлять собой. Когда она, не останавливаясь, пошла прямо на стену, я немного заволновалась... В ее умственных способностях. Но дальше произошло нечто, что заставило меня кардинально пересмотреть некоторые взгляды на жизнь. Вместо того, чтобы впечататься лицом в светло-серый монолитный камень стены, я без труда вошла в него, видя перед глазами пористую основу тверди. Это что-то новенькое. Уже через мгновение я увидела лес, располагавшийся за стенами Конохи. Ощущения были странными — их не было вообще. Словно не я только что спокойно просочилась сквозь вполне себе физическое тело и вышла с другой стороны. - Некоторое время нам лучше пройти под покровом техники, - девушка чуть сжала мое плечо и двинулась вперед. Идти нам пришлось недолго. Уже вскоре между шероховатых стволов деревьев показалась обширная поляна, среди высокой травы на которой можно было рассмотреть растущие в беспорядке кусты с крупными бутонами цветов, заметными даже на таком расстоянии. Девушка, шедшая позади, наконец отпустила меня и в ответ на мое удивленное выражение лица улыбнулась. - Ты будешь собирать цветы, а я постою на страже, отслеживая, нет ли приближающихся шиноби. Если я скажу подойти ко мне, ты подойдешь, - отбросив веселье и озорство, серьезно проронила Намикадзе, заглядывая мне в глаза. - Хорошо. Неуверенно оборачиваясь на наставницу, я прошла несколько шагов, присаживаясь возле ближайшего куста диких цветов. В голове роилась тысяча вопросов, начиная с того, как мы умудрились пройти сквозь стену, и заканчивая тем, могу ли я выучить эту технику раньше названного срока. Уж больно мне не хотелось ждать, когда пройдут годы обучения. Да и если учитывать слова отца, далеко не факт, что меня будут учить чему-то серьезному. Как бы сделать так, чтобы незаметно для остальных обойти его дурацкие указы? Осторожно срезая крупные бутоны прихваченным с собой секатором, я аккуратно складывала цветы в подготовленную корзинку, следя за тем, чтобы нежные хрупкие лепестки не помялись. Я не могу назвать себя аккуратистом, но в некоторых ситуациях и действиях я стараюсь достичь буквально идеального результата. Особенно там, где это совершенно не обязательно. Хех, я сейчас к тому, что, например, в моем шкафу вы никогда не увидите следа аккуратности. - Ты все? - нетерпеливо окликнула меня Амаири, даже не скрывая своего волнения. Интересно, что на самом деле толкнуло ее пойти и нарушить прямой приказ. Если об этом узнают, не думаю, что она отделается простым взысканием. - Да, я закончила. Можем идти, - поднимаясь и отряхивая кимоно на коленях, я едва не вскрикнула, когда в землю передо мной воткнулся кунай. - Не спешите, красавицы, - низким, хрипящим голосом проронил кто-то из-за густой стены деревьев. А в следующую минуту на небольшую полянку, чуть правее места, где мы стояли, выскочило около дюжины незнакомых мужчин. На сверкающих протекторах отчетливо виднелись знаки Ивагакуре, заставляя мою спину покрываться холодной испариной. Осознание того, как близко враг оказался рядом с домом и со мной, повергало в ужас. Неужели даже под родными стенами никто не может надеяться на безопасность?! - Разве в вашей деревне не учат, что покидать ее пределы в разгар войны не разумно? - елейным голосом спросил один из шиноби, демонстративно подбрасывая в руке бликующий на солнце кунай. - Аника, быстро ко мне! - рявкнула Амаири, начиная складывать уже знакомые мне печати. И я бросилась со всех ног. В голове хороводом носились воспоминания картин из аниме, где герои использовали свои техники. Как мне тогда казалось забавным, что в этот момент противники оставались на месте и ждали исполнения техники. Непродуманный сценаристами бред. Сейчас же я отчаянно расплакалась, когда вражеский ниндзя, не дождавшись применения неизвестного ему ниндзюцу, бросился мне наперерез, легко отрывая меня от земли и стискивая в немилосердных объятиях. На светлом кимоно Амаири-сан алым бутоном раскрывался цветок смерти. Аквамариновые глаза красивой женщины испуганно распахнулись, а в следующую минуту блондинка рухнула на землю, открывая вид на черноволосую невысокую куноичи из отряда врага. Девчонка с длинными темными волосами и строгим бледным лицом недовольно поджала губы и стряхнула с длинных пальцев капельки чужой крови. - Как тебя зовут? - требовательно спросил мужчина, державший меня в руках. Вместо ответа из груди вырвалось рыдание, погружая поляну в мой отчаянный крик. Впервые в жизни на моих глазах произошло убийство. Впервые в жизни на моих глазах живой человек по-настоящему умер. Окончательно и бесповоротно. И этот человек мне был знаком и далеко не безразличен. - Выруби эту соплю, иначе я выпущу ей кишки, - с раздражением бросила темноволосая шиноби, бросая на меня взгляд холодных серых глаз. - Возьмем ее с собой? - удивленно спросил ниндзя, свободной рукой зажимая мне рот и заглушая мои громкие рыдания. - Еще один заложник в числе многих, взятых в плен во время сражений. Быть может, Коноха одумается и захочет пересмотреть свои взгляды, когда в нашем плену окажется достаточно много их людей, - беспечно пожала плечами молодая женщина, разворачиваясь в сторону от поляны. - Идемте. Скоро сюда заявятся их люди. Сильный удар по голове вызвал вспышку кровавых кругов перед глазами, а в следующую секунду мое сознание затопила пустота. Во второй раз за историю своего существования я чувствовала, как близко подошла ко мне смерть.

***

Я сидела у одного из поваленных деревьев, спиной прижимаясь к его шероховатой прохладной поверхности. Лагерь незнакомых мне шиноби из «Камня» расположился на лесной прогалине. Тут и там виднелись расставленные палатки и горящие костерки, у которых грелись уставшие воины. На меня внимание мало кто обращал, уделяя время либо полученным в бою ранам, либо приготовленному недавно ужину. Веревки немилосердно впивались в кожу запястий и лодыжек, а тряпка, повязанная вместо кляпа, грозила надорвать нежные уголки губ. Слезы уже не останавливаясь текли из моих глаз, беспрепятственно срываясь со склеившихся от влаги ресниц, а тело сотрясалось в нервной дрожи. То, чего я так боялась, случилось даже раньше ожидаемого! Третья Война шиноби принесла с собой опасность каждому жителю деревни. А меня поставила перед риском умереть. Снова. - Эй, заткни девчонку, мне ее скулеж уже в печенках сидит, - раздраженно рявкнула все та же темноволосая куноичи с холодными глазами, заставив меня затравлено вздрогнуть. Парень, к которому обратилась раздраженная шиноби, с тяжелым вздохом поднялся на ноги, заставив меня сжаться и тихонечко заскулить от страха. Но в следующее мгновение произошло то, чего никто из присутствующих попросту не ожидал. Прямо над моей головой что-то глухо хлопнуло и щеки невесомо коснулась длинная светлая прядь волос, пахнущая терпкой полынью. Неверяще подняв глаза, я уставилась в участливое мягко улыбающееся лицо отца. - Все хорошо, малышка, закрой глаза, - едва слышно попросил он, вкладывая в свои слова столько заботы, что я буквально кожей почувствовала, как тонны страха и опасений сваливаются с моих плеч. Послушно закрыв веки, я начала считать. Раз. По поляне, на которой шиноби камня устроили привал, разнесся отчаянный крик, полный боли и страха. Два. Едва слышный свист стали и отчетливые звуки рассекаемой плоти. И все те же крики невыносимой боли... Три. Кто-то из похитителей попытался воинственно закричать, но в следующее мгновение захлебнулся чем-то, переходя на бульканье и хрипы. Четыре. Носа коснулся отчетливый запах паленой плоти, выворачивающий наизнанку. Не стошнило меня только потому, что желудок давно был пуст. Пять. Совсем близко раздался торопливый топот, заставивший меня сжаться. Гневная ругань женщины раздалась совсем близко, и я вдруг со страхом поняла, что она направляется ко мне. Но я не спешу открывать глаза — на лицо брызнуло что-то теплое, и все окончательно затихло. Еще какое-то время я сидела неподвижно, не торопясь смотреть. Просто потому, что мне было страшно. Свыкнуться с мыслью, что жизнь моя будет наполнена трупами, было сложно. Сложно было осознать, что смерть отныне - неотъемлемая часть твоей жизни. И сейчас я отчаянно боялась столкнуться с ней лицом к лицу, заглянув в истлевшие глазницы. - Уже можно открыть глаза, - раздался голос Уруюки, мягкий, убаюкивающий своими мелодичными нотками, и осторожное прикосновение к запястьям высвободило их из пут веревки. Распахнув глаза, я жадно уставилась на того, кто минутой назад спас мою жизнь. Знаете, это сложно описать. Чувство той непередаваемой благодарности к человеку, который без преувеличений спас твою жизнь, с трудом умещалось в груди. От эмоций, казалось, мое нутро готово было разорваться. И, кажется, разорвалось. Не сдержав слез, я отчаянно зарыдала, бросаясь на шею отцу. Мне было плевать, что его амуниция шиноби была сплошь залита чужой кровью. Мне было без разницы, что на моем лице и волосах алели капли чужой жизни. Меня не волновало, что меньше, чем за минуту, он разобрался более чем с дюжиной врагов, совершенно не запыхавшись при этом. Единственное, что меня волновало в данный момент, - это то, что он спас мою маленькую, жалкую душонку от очередной встречи с шинигами. - Ну-ну, тише, все позади, - мягко проговорил Уруюки мне в макушку, осторожно поглаживая меня по волосам. - Давай, вот так, идем отсюда. Бережно подхватив меня на сильные руки, отец решительно шагнул в густой лес, даже не оборачиваясь на вымерший лагерь врага...