Жизнь - это борьба

Я заинтересовано крутила головой по сторонам, пытаясь припомнить и выследить маршрут к нужной мне больничной палате. Дело в том, что чуть меньше пятнадцати минут назад я обнаружила себя на больничной койке, мирно пускающей слюни на подушку в белой наволочке с мелким орнаментом из цветочков. Еще около пяти минут у меня ушло на разглядывание этого очаровательного узора постельной принадлежности и попытки восстановить порядок событий, предшествовавших моему здесь пробуждению. О том, как именно я оказалась спящей в одной из палат больницы, мне было неведомо. Ровно как и причины отсутствия рядом Хаюми. Однако интересовало меня сейчас отнюдь не местонахождение моей нянечки. И даже не причины скоропалительного сна или, как я мысленно назвала его, обморока. Единственное, что меня интересовало на данный конкретный момент - это состояние здоровья Уруюки. Ну и, пожалуй, состояние Минато, но себе я честно признала, что второй интересует меня чуть меньше. Дядька конечно здоровский, но будем честны, афигенными братанами мы не стали, знала я о нем ровно столько, сколько знала с момента просмотра аниме, и за редкими встречами, в которых я больше общалась с Кушиной, желания более вдумчивого общения у меня не возникло. Углядев наконец в расположении цветочных горшков и поворотов коридора что-то знакомое, я ускорила нервный шаг, едва не срывающийся на бег, и хорошенько так задумалась. Обо всем. На трезвую голову. О нападении Девятихвостого, о смерти Узумаки и о тяжелых последствиях. Просто до этого было сложно собрать ту кашу в голове во что-то приличное, но пережитый накануне обстоятельный сон явно поспособствовал прояснению сознания. Во всяком случае, я, наконец, в полной мере осознала, что произошло. Смешно, ведь с момента произошедшего минуло уже почти две недели! Или больше?.. Черт. Я едва ли могу ответить на вопрос, сколько времени прошло со дня «Х». Но если ближе к сути, то... Почему все-таки я не попыталась исправить ситуацию? Повлиять как-то на события. Не верила? Пожалуй, да, но это все же не окончательная и не единственная причина. Боялась, что ко мне появятся лишние вопросы? Да, наверное, это тоже близко к истине. Но все же... В груди отчаянно заскребло маленькое злорадное «тебе было все равно», и от этой проклятой, выжигающей нутро мысли, я вдруг неловко споткнулась, сбившись с шага и неверящим взглядом уставившись перед собой. Страшно было даже предположить, почему это эфемерное предположение вызвало такой фурор во внутренних эмоциях. «Ты проводила с ними время почти каждый день, наблюдала, но ни разу не вдумалась, не осознала, что это живые люди! Просто раз за разом будто добавляла фактов к биографии из статьи в интернете». Мне на мгновение показалось, что кто-то просто влез в мою голову. От пронесшегося во внутреннем сознании предложения захотелось ногтями к чертям разодрать собственную черепную коробку, лишь бы выскрести эти самые мысли из собственных извилин. «Что, чертовски противно осознавать, насколько ты далека от ангельской благодетели? Насколько эгоистична собственная сущность?» - Нет, замолчи, - я скуксилась в углу очередного поворота коридора, тихо поскуливая от переполнявших грудь эмоций. Стало невыносимо и отвратительно. Просто от самой себя и от мыслей, жужжащим роем заполонивших голову. «Как легко и просто обвинять окружающих в бездушии». Голос до ужаса напоминающий мой собственный, мой настоящий голос, оставшийся в прошлой жизни и теле, ядовито шипел внутри головы, заставляя застывшим шокированным взглядом таращиться перед собой. - Я просто не могла помочь... «Да, конечно, это наверняка успокаивает тебя». - Меня бы не послушали. «Естественно, с твоими знаниями об этом мире, с фактами, хранящимися в твоей голове и попросту недоступными для обычного ребенка этого мира, тебя бы точно проигнорировали». - Это бы ничего не поменяло, история незыблема, - мой отчаянный, панический шепот в тишине безлюдного коридора звучал почти оглушительно. По крайней мере, мне так казалось. «Ты смотрела на этот мир так, словно сидела в кинотеатре и наблюдала за всем из сраного мягкого кресла с откидной спинкой! Хоть раз ты попыталась? Нет, ты ведь даже не задумалась об этом. Даже когда смерть дышала тебе в лицо, ты продолжала делать вид, что все это не с тобой. Что все вокруг просто захватывающая дух сказочка... Боги, какая же ты тупая». И когда я уже хотела заорать во всю мощь легких, чтобы незнакомый эмпат убирался прочь из моей головы, плеча коснулась чья-то рука. Вскрик получился тихий, задушенный, словно рука вторгшегося в личное пространство сжалась не на плече, а на горле, крадя дыхание. А потом отовсюду обрушились звуки. Разговоры людей и звуки шагов мимо, словно из ниоткуда, ударили по ушам, заставляя зажмуриться и мотать головой из стороны в сторону. - С тобой все в порядке? - озабоченный, до жути знакомый голос заставил вскинуть глаза и потерянно уставиться в сосредоточенное лицо светловолосой женщины. Цунаде. Просто стоит рядом и, наклонившись, заглядывает мне в глаза, не отнимая руки от моего плеча. Не переставая ощутимо, на грани боли, сжимать кожу и ткань, что отдаляет от прямого прикосновения. Хотелось сказать, гаркнуть в лицо, насколько все, черт возьми, далеко от порядка, но слова вставали в горле тугим, болезненным комом. Чем она может помочь? И станет ли? «Ты уж точно не справишься с этим в одиночку. Ты всего лишь ребенок. Стоило бы уже понять». И вместо каких-то долгих объяснений, вместо хождений вокруг да около, я выдыхаю одно тихое: - Я слышу голоса в голове. А лицо женщины напротив как-то подозрительно резко сереет. Кажется, что даже выкрашенные ярко алым губы теряют свой цвет. Она вглядывается в меня искристо-коричневыми глазами и недовольно поджимает губы. А на лице все равно расцветает, словно цветы на сакуре, пугающая обеспокоенность. «Да-да, кровная мать этого тела ведь тоже слышала голоса... А потом махнула ручкой рассудку и попыталась прикончить собственного ребенка. Как думаешь, скоро ты пойдешь по ее стопам?» Эта мысль, осознание, жалит как оса, зажатая меж пальцев, и вот уже я хватаюсь за рукав целительницы, пытаясь собрать в слова мольбу о помощи, что забилась в груди пойманым воробьем. Жить и делить свою голову с кем-то мне не хотелось даже больше, чем умирать. «Тебе все равно умирать, рано или поздно». - Цунаде-сама, пожалуйста, помогите мне, - в моем голосе отчаянно дрожит паника и просьба. Женщина хмурится и заторможено кивает, перехватывая меня под руку. Что странно: даже не спрашивает ничего. Просто тянет куда-то в сторону, откуда я не так давно пришла. А я цепляюсь глазами за снующих туда-сюда ирьенинов, удивляясь, как минутами ранее могла вообще подумать, что в этом коридоре безлюдно. «Ты чертова трусиха. Услышала голос здравого рассудка, высказывающего нелицеприятные мысли, и тут же заподозрила тут какую-то агрессивную магию. Это называется отрицание действительности. Это не шизофрения. Это честная и бесстрастная часть тебя».