Жизнь - это борьба

Уруюки раздраженно сдул с лица мешающиеся пряди и с остервенением уставился в разложенные на столе бумаги. Нервно отсчитывал время до прибытия Минато в особняк. Больше всего на свете хотелось оттаскать кузена за уши, как в далеком детстве, когда Уруюки еще не нужно было держать лицо главы клана, а Минато не занимал один из самых высоких постов в деревне и не обладал подобными силами. Потому что то, что сделал дорогой братец, не помещалось ни в какие рамки. Короткий стук по ту сторону седзи заставил мужчину вскинуться и натянуть на лицо вместо раздраженного нетерпения маску холодной сдержанности. — Уруюки-сан, — по старой привычке позвал Йондайме, просачиваясь в светлый кабинет главы клана и склоняя голову в знак почтения. — Присаживайтесь, Хокаге-сама. В холодном бесстрастном голосе Намикадзе только глухой не услышал бы с трудом сдерживаемую злость. И ответный поклон в дань уважения выглядел почти насмешкой. — Вы хотели меня видеть? — Минато расположился аккурат напротив родственничка, прикидывая в уме, чем закончится их разговор. — Да. Я хотел поинтересоваться, на каком основании разработки Аники были отданы на откуп Совету? Тишина, повисшая в комнате, наэлектризовалась, с потрохами выдавая возникшее напряжение. — Уруюки, можно начистоту? — устало выдохнул Минато, чувствуя, как сводит виски от острой боли. Регулярные недосыпы подкашивали здоровье похлеще изнуряющих миссий в пору его джонинской должности. Уруюки кривит в недовольстве губы, но покладисто кивает, подтверждая, что готов к открытому диалогу. Что было прекрасно. Зная взбалмошный характер родственничка, Минато не удивился бы и громким разборкам с применением тайдзюцу — до смерти жены Уруюки большинство проблем решал именно таким способом. И что самое странное, таки умудрялся их решать даже ввиду полного отсутствия дипломатичного терпения. — Совет деревни с самого нападения Кьюби ко всему относится настороженно. Ты и сам в курсе, что в глазах Девятихвостого видели шаринган, за Учиха следят денно и нощно, а то, что рядом с одержимым демоном видели твои призывы, не добавляет и нашему клану доверия. — Я не вижу связи, — сухо цедит старший Намикадзе, немигающим взглядом сверля сидящего перед собой. И именно в этот момент Минато не без недовольства понимает, что в данную минуту, в этом самом кабинете, его пост не значит ровным счетом ничего. Во всяком случае не добавляет ему в глазах Уруюки ни грамма доверия или почтения. — Данзо плюется, и едва ли не делает ставки, кто первый попытается устроить в деревне переворот — Учиха, всю историю Конохи мечтавшие о власти, или Намикадзе — жадные до этой же самой власти настолько, что умудрились притереться под бок дайме. Все это его видение, разумеется. Уруюки покладисто молчит, пытаясь справиться с прорастающим внутри гневом. Мнительность советников раздражала до черных мушек перед глазами, и будь он на десяток лет помоложе, он бы не раздумывая отреагировал на подобную провокацию. Однако, за плечами стоял целый клан во главе с собственной дочерью, ответственность за которых прижимала к полу не хуже бетонной плиты. — А теперь представь себе, что наследница одного из опальных кланов, и без того с самого детства заставлявшая Совет настороженно подбираться при собственном имени, создает достаточно опасное оружие широкого использования. Оружие, которым можно достаточно быстро набить под завязку как подсумки нашего клана, так и подсумки союзных семей. Что, по-твоему, почувствовали Советники, поняв, что подобные печати могут быть использованы всем кланом, как обычные кунаи или сюрикены? Уруюки утомленно вздохнул, наконец принимая ситуацию без застилающих глаза эмоций. Поступок Минато действительно можно было расценить как попытку откупиться от чужой подозрительности. Другой вопрос, поможет ли это, и не будет ли это оружие использовано против них же в случае чего. — Хорошо. Я понял тебя, — мужчина устало взглянул в глаза родственнику, разглядывая там такую же утомленную обреченность. — Поверь, брат, я всеми силами пытаюсь найти выход из этой ситуации. Меньше всего мне нравится, что деревня пытается затянуть на шее клана петлю, и меньше всего я хочу, чтобы Намикадзе повторили историю Узумаки, — на последних словах голос Хокаге понизился до едва различимого шепота. — Что тебе известно об Узушио? — подобравшись, так же шепотом поинтересовался Уруюки. Минато сложил печати ограничивающего барьера, отсекая их от наверняка греющих уши соглядатаев, и подался вперед, намереваясь поделиться тем, что успел узнать за время службы на посту Хокаге. *** Посиделки у воды длились до самого заката. Вскоре после того, как Наруто притащил первую рыбешку, дела у малышни пошли лучше — не более чем за пару часов они во главе с Шисуи споренько заполнили ведро мальками. Которых мне с таким же праздно прохлаждающимся Итачи пришлось жарить на костре. И пока мы вдвоем неловко молчали, каждый занятый своими мыслями, Наруто с Саске резвились у берега, найдя себе новое развлечение в попытках наловить раков. Шисуи углядел в их развлечении отличное подспорье для тренировки ловкости и скорости, и со всей ответственностью подошел к раздаче советов и рекомендаций. — Ты стала многим задумчивее с нашей последней встречи, — голос Итачи, раздавшийся совсем рядом, заставляет вздрогнуть и оторваться от гипнотизирующих языков пламени. — Ты даже не представляешь, насколько, — отстраненно откликаюсь я, возвращая взгляд задорным языкам пламени. — Давай мы обсудим это как-нибудь в другой раз. Когда я смогу подобрать слова тому, что происходит. Не знаю, устраивает ли Итачи мой отказ в обсуждении ситуации, но возмущаться он не торопится. Да и не ему, вечному молчуну и тихушнику, возмущаться о подобных вещах. *** Все печати, созданные мной перед уходом на миссию, собранные в пухлый конверт уже как пару дней находились в отделе разработок. И все было бы просто прекрасно, если бы моя хомячиная натура не решила, что оставить один экземпляр себе было хорошей идеей. Почему эта идея оказалась в итоге плохой? Потому что спокойно стерпеть то, что в столе, в куче бумажек лежало мое личное детище, было просто нереально. Проблемы с самообладанием начались уже на второй день после похода в отдел разработок. С утра я проснулась с четким желанием создать себе еще парочку копий печати. Просто чтобы были. Когда в момент перерисовки четвертой копии в мою комнату влетел радостно повизгивающий Наруто, сердечко мое, боящееся спалиться, чуть не выскочило через одно интересное место. — Сестренка, я тоже хочу рисовать! — заголосило это чудо-юдо, рискуя спалить всю контору к чертям собачьим. Пришлось спешно перехватывать бегающего по комнате мальчишку и оперативно зажимать незакрывающийся рот. Потому что, если отец узнает, что я нарушаю прямое распоряжение Хокаге, по головке меня за это никто не погладит. Уруюки на удивление покладисто согласился с решением администрации выдать все мои наработки в общее пользование, а потому вряд ли обрадуется самоуправству с моей стороны. К тому же, он нехило так попсиховал, когда понял, что я в тихую создала что-то потенциально опасное и никому об этом и словом не обмолвилась. — Хорошо, только не кричи, иначе отец меня накажет, — сдавленным шепотом прошипела я в маленькое ушко. — А почему накажет? — с живым интересом уточнил лисенок, стоило мне выпустить его из железной хватки. Благо, кричал он так же, как и я — шепотом. — Потому что я рисую печати, которые мне рисовать не разрешили. Почему я так просто делюсь серьезной тайной с Наруто? Все просто — мелкий шалопай был настоящим партизаном, удивительно точно определяющим, о чем можно рассказывать кому бы то ни было, а что нельзя. Эту простую истину я в нем обнаружила уже очень давно, а потому никогда не переживала за сохранность своих секретов. — Я тоже хочу рисовать, — деловито заявил мальчишка, подбоченившись посреди комнаты. Пришлось покладисто выдавать канцелярский набор, отсаживать от себя подальше, и зорко следить, чтобы творчество Наруто не оказалось в моей кучке и в его бездонных карманах. В подобных условиях легко можно было заработать косоглазие, но осознавая собственную вину в случившемся, я почти не роптала на судьбу и ситуацию. Только тяжело вздыхала, чувствуя, как медленно сходит на нет весь запал творчества. Просидеть пришлось долго, потому что в Наруто вдруг проснулся потомственный Узумаки. Закусив язык, мальчишка с усердием вырисовывал подобие моей печати, и что самое поразительное и даже слегка обидное — для мелкого карапуза выходило у него очень даже сносно. Сравнивая мое творчество и поделки Наруто, разница хоть и была заметна, но была такой незначительной, что не нарисуй я до этого этих печатей сорок штук, возможно и не отличила бы. С легкой завистью окидывая проделанный фронт работ взглядом, я с облегчением обнаружила у Наруто около тридцати-тридцати пяти испорченных бумажек, позволяющий моей ущемленной гордости выдохнуть спокойнее. Раздавшиеся в коридоре шаги заставили подорваться и поспешно смести все раскиданные по полу бумажки под заправленный, но еще не скатанный футон. Наруто, уловив засквозившее в воздухе напряжение, не растерявшись, уселся попой прямо на мисочку с тушью и кисть, не моргнув и глазом. У меня от таких фортелей активно задергалось веко, рискуя спалить всю контору. Возникший в дверях Уруюки заставил Наруто расплыться в такой дибиловатой улыбке, что отец против собственной воли опасливо покосился на племянника. — Аника, я хотел поговорить с тобой, — все еще не сводя глаз с Наруто, пояснил свое появление Уруюки. — Да, конечно, — я споро подхватила Наруто за шкирку, ставя его на ноги. Вид огромного черного пятна на его седалище заставили меня перекосится в лице. — Наруто, поменяй шорты пожалуйста, — шепотом попросила я, вышагивая за Уруюки и ведя Наруто перед собой, чтобы контролировать тылы маленького брата. — Аника, — отец приглашающе раздвинул створки в кабинет, выжидательно глядя в мою сторону. Только вот Наруто, если пойдет в свою комнату, как раз окажется к отцу спиной. Чего категорически нельзя было допустить. — А-а-а, да-да-да, — я торопливо метнулась к отцу, подхватывая его под руку и проталкивая в кабинет как можно скорее. Если отец и нашел такое поведение странным, то во всяком случае ничего не сказал. — Итак, ты хотела больше узнать о матери… История вышла грустная и самую малость нудная. Душещипательная встреча на перекрестной миссии, вспыхнувший обоюдный интерес, тайная переписка, такие же тайные встречи и наконец взаимное признание в любви. Потом материн побег из родной деревни, с трудом вырванное право Уруюки жениться на безродной Рэй и зачатие вашей покорной слуги. Ну и медленно схождение с ума со стороны Рэй. О котором сам Уруюки знал подозрительно мало. Ну или решил не выдавать всех нелицеприятных подробностей, кто его знает. — Она была отзывчивой и доверчивой, словно не росла в одной из самых кровавых деревень мира шиноби, — патетично, с отчетливой грустной ностальгией вещал Намикадзе, глядя куда-то в пространство перед собой. — Что с ней все-таки произошло? — подтолкнула я к необходимой мне информации, понимая, что без наводящих вопросов мужчина еще долго может плавать в ностальгических воспоминаниях. — Никто не знает точно, — Уруру нахмурился, вперяя в меня тяжелый взгляд. — Но. Я знаю одно — она тебя очень любила. И была безмерно счастлива, что ты у нее есть. Мда уж. И этого я ждала столько времени?

***

— Они так хорошо смотрятся вместе. Я раздраженно закатила глаза, оправляя длинные рукава традиционного кимоно. Наруто радостно хомячил какие-то сладости и совсем не обращал внимания на происходящее вокруг, а вот мы с Итачи, неожиданно пересекшись на праздничных улочках, стали объектом чужого внимания. И если Учиху старые перечницы из клана Яманака нисколько не заботили, то меня их совсем не тихий диалог подбешивал буквально до белого каления. — … поэтому Индари считает, что в будущем между кланом Намикадзе и Учиха будет заключен союз. — Аника? — я удивленно уставилась в черные глаза друга, почувствовав прикосновение теплой ладошки парня. — Что? Кажется, подслушивая чужие сплетни, я прослушала Итачи. И это, честно говоря, весьма неловко. — Я спросил, не хотите ли вы с Наруто присоединиться к нам? На лице Учихи коротко мелькнул намек на улыбку, но взгляд по-прежнему оставался мягким и прямым. — Ну да, можно, — несколько запоздало откликнулась я, чувствуя, как вцепившийся в мою ладонь Наруто яростно дергает меня куда-то в сторону. — Ну смотри же! — наконец голосит беспокойное чудо, вскидывая на меня искрящиеся восторгом и недовольством одновременно глаза. Другая рука мальчишки с вытянутым указательным пальцем совершенно невоспитанно указывала на разодетого уличного артиста. Или кем там был этот странный тип в темных традиционных одеждах и странной маске лиса. Не удивительно, что Наруто обратил внимание: странный циркач — а по-другому назвать человека, выделывающего такие акробатические номера я просто не могу — выглядел колоритно. Просторное серое косоде под подпоясанным хаори. Красная лента оби, на несколько слоев повязанная на узкой талии мужчины. Правда, фигура как-то совсем не соответствовала гимнастам — те обычно худосочные, у этого же явно широковат разворот плеч. И конечно, самое броское во всем облике — пушистый, длинный каштановый хвост и ярко-оранжевая маска лиса. — Я хочу такую-же маску, — восторженно проворковал замерший рядом Наруто, пока я мерила балансирующего на одной ноге мужчину внимательным взглядом. — Плохая идея. Странное дело, но мне уличный акробат не нравился от слова совсем. Да взять хотя бы его маску, слишком живо напоминающую Кьюби и кажущуюся почему-то смутно знакомой. Ну, а еще странное чувство, будто глаза незнакомца, спрятавшиеся за узкими прорезями, неотрывно следят за нами в ответ. — Ну почему? — мелкий Намикадзе от негодования аж ногой притопнул, отрывая наконец от диковинного артиста взгляд и вперяя в меня недовольные голубые глазешки. — Потому что в Конохе таких масок не продают, а забирать маску у этого человека будет не вежливо, — Итачи, все это время стоявший рядом, наконец соизволил вмешаться в назревающую семейную ссору. Стоит ли говорить, что за разглядыванием чудного акробата и выслушиванием нытья Наруто я успела позабыть о присутствии Учихи под боком? Впрочем, может и славно, что он здесь. У него опыта в уговорах мелких упрямцев побольше. Или может мне просто не хватало терпения… — Ну вот, он ушел, — Наруто куксится, огорченным взглядом рыская по толпе. Я же позволяю себе короткую благодарственную улыбку наследнику Учих. — А где Саске? — вдруг вспоминаю я, понимая, что все это время мелкий из красноглазых должен был быть где-то неподалеку. В теории. — Они с Шисуи остались у пруда в парке, — Итачи взглядом указывает куда-то мне за плечо. — А я увидел в толпе вас и решил нагнать, чтобы пригласить присоединиться. — Ну пошлите тогда. — Не хочу я смотреть на фонарики в компании добе, — вновь упрямится лисенок, капризно дуя губы и совсем не милосердно дергая меня за руку. Пальцы в его хваткой ладошке вот-вот начнут неметь, ей богу. — Да что с тобой сегодня? — я удивленно и несколько недовольно вскидываю брови, пристально разглядывая щекастое лицо с отчетливо проступающими «усами». — Весь вечер капризничаешь… Ответом мне служит только недовольное сопение и демонстративно-резкое отворачивание головы. И я честно не имею ни малейшего понятия, что нашло на Наруто с самого утра. Еще пару дней назад мы всей компанией тихо-мирно рыбачили недалеко от стен деревни и Наруто был милейшим ребенком из известных мне, а сегодня он спозаранку ведет себя так, словно в него вселился Учиха Саске. Только и слышу категоричные «хочу - не хочу». У меня уже кулаки чешутся вопреки убеждению не применять насилия к детям. — А Шисуи кроме фонариков купил хлопушки и огоньки, — неожиданно лукаво замечает Итачи, и пока я оторопело хлопаю глазами на весьма странно ведущего себя Учиху, Наруто снова меняет предпочтения: — Хочу к ним! В итоге к оставленным в парке Учихам нас провожает не Итачи, а буксирует на прицепе Наруто. Причем обоих. И все-таки в Конохе чудесно. К такой мысли я прихожу, разглядывая украшенные огнями улочки деревни, пока неугомонный братец тянет нас с Итачи вперед, самозабвенно рассказывая что-то о любви к пиротехнике и ярким огонькам. Вот в стороне плавно и величаво проплывает красиво разодетая девушка. На расшитом серебряно-золотой нитью кимоно бликуют красные и оранжевые отсветы висящих везде и всюду фонариков. Искусно подкрашенное лицо дарит случайным зрителям мягкие улыбки и блеск темных, подведенных дымчатыми тенями глаз. Вот у одного из прилавков с разными закусками высокий мужчина в традиционных одеждах держит за руку маленького мальчишку, восторженно разглядывающего представленные на лотке вкусности. На лице мужчины бродит снисходительная усмешка, а в светлых глазах, обращенных к младшему подопечному, столько надежно скрытой нежности, что мне даже становится неловко от подглядывания за этой картиной. Итачи, идущий рядом, выглядел расслабленным. Насколько вообще умел расслабляться. Темно-карие, почти до черноты, глаза внимательно следили за дорогой и нет-нет, а направляли идущего впереди нас Наруто по более удобному маршруту. На бледноватых тонких губах бродила тень улыбки. Волосы, непривычно собранные на затылке в небольшую гульку, основной массой рассыпались по плечам, укутанным в темно-синий хаори с клановыми знаками на вороте и белыми узорами по полам и рукавам. Я вдруг вспомнила, как собирала волосы мальчишки в точно такую же прическу и на лицо сама собой наползла шкодливая улыбка. А ведь запомнил, шельмец. Запомнил, и отчего-то решил повторить по собственной инициативе. — Хочешь что-нибудь?.. Я удивленно моргнула, только сейчас замечая, что еще мгновение назад глаза, смотревшие строго вперед, теперь с интересом заглядывают в мои. — Что? — к сожалению, понять, о чем спрашивал Итачи, я так и не могла, сколько не старалась вычленить в голове хоть какой-то намек. — Я говорю — взять тебе что-нибудь? — вновь терпеливо повторил друг, в этот раз различимо кивая в сторону прилавков со сладостями, к которым стараниями Наруто мы приближались. — А… Нет, спасибо, — я позволяю себе короткую благодарную улыбку, удобнее перекладывая в руке ладошку Наруто. — Мы поужинали перед выходом. Итачи понимающе кивает, не торопясь как-то комментировать полученный отказ. Просто возвращает взгляд на путь перед нами, а я позволяю себе вновь погрузится в собственные размышления. Перед отбытием на разгульный праздник, я, в компании куда более воодушевленного Наруто, честно пыталась вытащить главных мужчин нашего дома на совместную прогулку. Только вот затея успехом не увенчалось. Еще недавно, казалось, оттаявший Уруюки снова упорно закопался в бумажки и на наше приглашение только закрыл дверь своего кабинета с каменным выражением лица. Как оказалось, Минато, по началу умолчавший все тонкости моей миссии, не так давно случайно проболтался и это поимело свои последствия. Если честно, мне в тот момент больше всего хотелось разрыдаться от обиды. И только Наруто, возмущенно топнувший ногой на закрытые перед нашими лицами седзи, не позволил обиде перерасти в истерику. Потому что умчался дальше на реактивной тяге собственного энтузиазма. Ну и я вместе с ним, как временная нянька. Минато на наше предложение встретить праздник вместе откликнулся чуть мягче, предложив нам с Наруто составить ему и его подчиненным компанию на крыше ратуши. Правда, этот вариант отчего-то не устроил уже Наруто, и тот впервые за этот день, закапризничал, выдав категоричное нет. Так и вышло, что мы с младшим братишкой на этом празднике были снабжены целым мешочком задорно звякающих монет и предоставлены сами себе. И если Намикадзе-Узумаки только недовольно надулся, объявив бойкот старшим семьи и категорично отказывающийся даже упоминать их во всех сегодняшних разговорах, я отчего-то на мгновение испытала ощущение, будто меня все вокруг предали и бросили. Совершенно иррациональное, но от того ничуть не проходящее чувство. И вот теперь мы достаточно торопливо — спасибо шилу в попе мелкого сорванца — пробираемся по улочкам родной деревни, торопясь поскорее найти Шисуи с Саске. До запуска традиционных фонариков оставалось чуть больше получаса. Когда впереди показались широкие газоны и аккуратные деревца, Наруто наконец выпустил наши руки из плена и припустил вперед с тройным энтузиазмом, позволяя нам с Учихой перейти обратно на спокойный, неторопливый шаг. Я облегченно выдохнула — славно, когда тебе не нужно то и дело глядеть под ноги, чтобы не наступить на пятки мельтешащего впереди джинчурики. — Ты сегодня непривычно задумчива, — я перевела слегка уставший взгляд на Итачи. — Что-то случилось? Случилось. Истеричка отец случилось. Который, прознав про нападение на нас во время миссии, вначале принялся менять цвет лица подобно светофору, а заметив мой упрямый взгляд, полузадушено фыркнул на манер оборзевшего в край кота и утопал восвояси, пихнув меня обратное в первые чарты игнора. Вот что случилось. Ну и парочка других ситуевин по мелочи. — Да нет. Просто Наруто сегодня весь день такой, а Хаюми приболела, — я пожевала губу, думая, как покороче обличить в слова всю бедственность моего сегодняшнего положения. — Так что с самого утра я и чтец, и жнец, и на дуде игрец… — недоуменный взгляд со стороны мальчишки вынудил поскорее перефразировать собственное словесное возмущение: — И готовила, и убиралась, и на праздник мелкому собираться помогала я. Устала — просто ужас. И это я еще молчу, что саму себя, со всеми этими клятыми традиционными нарядами и прическами, собирала тоже сама. — С Хаюми-сан что-то серьезное? — Итачи напряженно нахмурился, пристальным взглядом сканируя мое лицо. — Насколько я поняла — просто переутомилась вчера на солнцепеке. — Неужели Наруто настолько выматывающий? — недоверчиво и даже чуть насмешливо уточняет Учиха, когда я, пропущенная им вперед, ступаю на небольшую лестницу, спускающую ближе к берегу паркового пруда. — Да не то чтобы. Просто папа еще нервы делает. Ответом послужил едва слышный хмык за спиной. Что в исполнении Итачи можно рассматривать как заинтересованность в подробностях. — Он узнал о происшествии на миссии, — не скрывая поистине детской обиды, пожаловалась я. — Я думала дядя не скажет ему, зная, что тот может распсиховаться… Но он сказал случайно. И теперь отец снова дуется. Итачи одарил меня насмешливым снисходительным взглядом, но комментировать мою недовольную мордашку не стал. За что ему чисто человеческое спасибо. Вдалеке, практически у самой кромки воды, виднелась наша компания, по дорожкам, насыпанным из светлого песка, то и дело прохаживались люди всех возрастов и сословий. Вот в стороне мелькнула компания Майто Гая, Куренай, Асумы и Какаши. Троица о чем-то оживленно спорила и только Хатаке, периодически потрясаемый Зеленым Зверем Конохи, скучающе оглядывался вокруг, всем своим видом демонстрируя желание поскорее оказаться где-нибудь как можно дальше. В другой стороне я не без удивления замечаю чету Нара вместе с маленьким Шикамару на плечах отца. И пока мальчишка и отец понуро молчат, отчаянно пытаясь мимикрировать с окружающим ландшафтом, их главное украшение семьи самозабвенно высказывает что-то на повышенных тонах. И шуму от этой дамочки было едва ли не больше, чем от всей первой примеченной мной компании разом. Парк располагался в небольшой низине, а потому делился на уровни, и как раз-таки уровнем выше я не без удивления приметила знакомую фигуру. Длиннющие лохмы белых волос, зеленовато-серый кэйкоги и ярко-алое хаори без рукавов. Лица Джирайи я со своего места почти не видела, но была уверена, что жабий саннин стоит чуть выше и скучающе, а иногда и заинтересованно, разглядывает гуляющих. И пока я самозабвенно крутила головой, изучая, с кем бок о бок буду праздновать этот праздник, мы-таки приблизились к остальной части нашей компании. — Шисуи-кун, Саске-кун, — вопреки весьма панибратскому обращению, раскланялась я в лучших традициях светского общества. А все потому, что туго перетянутый поясом корпус мешал даже мыслям о сутулости и поспешных, небрежных движениях. Парни в ответ кланялись ничуть не менее величаво. Разве что у Саске выходило чуть хуже, чем у уже более опытного в этом деле Шисуи. Но на то он и был ребенком. — Аника-чан, прекрасно выглядишь, — Шисуи, отнимавший у Наруто ворох мелких петард незадолго до нашего появления, выпрямился из поклона и скоренько спрятал отнятое безобразие у себя же за шиворотом. — Ты тоже. Еще раз мельком окинув собственный наряд, я смешливо фыркнула и задумчиво уставилась в темный небосклон с только начавшими проступать звездами. Наряд как наряд, ничего необычного — традиционное белое кимоно с голубыми пионами и черный атласный пояс к нему, только и всего. Этот наряд висел в гардеробной уже с зимы, заранее и заботливо заготовленный Хаюми. Кажется, тетушка переживала о моих праздничных нарядах даже больше моего. А может, это входило в ее обязанности… Вот с прической пришлось повозиться и даже выделить на это двух клонов. В итоге на голове у меня сложная конструкция, именуемая у местных как «татэ-хёго», и целая композиция золоченых заколок и гребней. От воспоминаний, как все это устанавливалось на моей несчастной голове, до сих пор в дрожь бросает, а от тяжести голова нет-нет да клонится назад, вынуждая с тройным усердием держать осанку и положение головы. — Долго еще ждать? — устало бурчит Саске совсем рядом, и я наконец отлипаю от разглядывания звездного неба и обращаю внимание на собравшихся вокруг мальчишек. Шисуи с Итачи в четыре руки расправляли фонарики по одному на каждого; Наруто с плохо скрываемым интересом внимательно следил за сим действием, а Саске больше крутил головой по сторонам, не забывая на свой манер важно хмуриться и всеми силами подражать кому-то из взрослых. Только я так и не смогла разобрать, чью мимику мне напоминают его старания — то ли Фугаку-сан, то ли Итачи… А может, и обоих сразу, чего уж мелочиться. — Не ной, добе, — отзывается наконец Наруто, когда становится понятно, что старшие мальчишки за тактику выбирают молчание. Младший Учиха тут же раздувается, возмущенно дуя щеки, и минуту назад вполне тихий мальчишеский голос приобретает визгливые ноты: — Чего сказал, усуратонкачи? — Тише-тише, — я оказываюсь между сорванцами как раз вовремя, чтобы не допустить очередной драки. Учиху даже приходится легонько шлепнуть по макушке, чтобы переключить его внимание с обожаемого друга. — Не устраивайте этих детских сцен на глазах всей деревни, пожалуйста. Ну да, прием подлый. Что может быть хуже, чем услышать ребенку, что он ведет себя как ребенок? Практически каждый второй карапуз после таких слов отчаянно и самозабвенно пытается всем своим видом и поведением отрицать любую связь с детской натурой. Вот и сейчас эти двое скрючили самые напыщенно-деловые моськи и демонстративно отвернулись друг от друга в разные стороны. Что занимательно — оба старших Учих только заинтересованно смерили взглядом нашу любопытную компанию. — Уже почти все готово, — ответственно отчитался Шисуи, как только последний фонарик повис на веревочке у него на запястье. — Вот… Не переставая мягко и загадочно улыбаться, он протянул первый бумажный шарик дующемуся Намикадзе, пока Итачи отдавал точно такой же своему брату. Видели бы эти два шалопая себя со стороны: с какими поразительно похожими выражениями лиц они принимали в руки протянутые игрушки. Хотя, может, и к лучшему, а то надулись бы еще больше. — А это твое, — я благодарно кивнула, как только предпоследний фонарик в руках старшего из присутствующих Учих был протянут в мою сторону. Пока Итачи с Шисуи терпеливо помогали младшим из нас поджечь небольшие фитильки внутри бумажных шариков, я вновь пробежала скучающим взглядом по окрестностям, замечая, что уже очень многие люди успели позажигать свои символы благоденствия и грядущего счастья, но пока не торопились отпускать. По традиции первый фонарик в небо запускает самый главный человек деревни — Хокаге. И если все остальные могут честно и самозабвенно загадывать себе что угодно, то управляющий должен загадать счастья и благополучия для всей деревни и ее жителей. Во всяком случае, так говорят. По факту, если кто-то из Каге когда-то и загадывал что-то иное, то вряд ли мы об этом когда-нибудь достоверно узнаем… — Ты чего тут? — неожиданный вопрос, заданный вполголоса и прозвучавший почти над самым ухом, подарил незабываемые ощущения подскочившего к горлу сердца. — Да так, — вяло откликнулась я, переводя взгляд с людей в парке на стоявшего совсем рядом Шисуи. — Настроение какое-то странное. — Это все из-за отца? Задавая вопросы, Учиха не переставал творить местную магию. А именно: поджигал фитиль в моем фонарике. Правда, делал это совершенно обычными спичками, даже не думая выделываться, как когда-то отец… От воспоминаний об Уруюки снова стало гадливо… Ну или как еще описать чувство, когда тебе одновременно хочется разрыдаться, раскричаться и затопать ногами… А, ну да. Типичная бабская истерика. Впрочем, помимо всех упомянутых чувств, было что-то еще. Что-то, что я никак не могла разобрать и внятно интерпретировать, но что буквально не давало спокойно выдохнуть и отдаться окружающей красоте и атмосфере волшебства, как прежде. А может я просто выросла… Хотя, даже в первый год своего здесь пребывания я по факту ребенком не являлась, а от праздника все равно в восторге была. Черте что. — Не знаю, — бессовестно соврала я, без зазрения совести глядя другу в карие глаза. — Аника… — Давай не будем, — устало бормочу я, осознавая одну простую и прозаичную вещь: обсуждать это я не хочу. — Просто сделаем вид, что все нормально, и попытаемся насладиться праздником. Ответом мне стали пристальный взгляд и недовольно поджатые губы. Если Шисуи и хотел что-то сказать, когда набирал полную грудь воздуха, то попросту не успел: с той стороны паркового пруда, с крыши ратуши, виднеющейся над кронами деревьев, сорвался с неба первый фонарик. И в следующее же мгновение ввысь сорвалась целая орда таких же оранжево-желтых огней всех форм и размеров. Ладно. Это было по-настоящему красиво. Так красиво, что на короткое мгновения я забыла обо всех тревогах, точивших душу этим днем. Забыла обо всех волнениях, целиком отдавшись этому чудесному моменту, когда в ночное безоблачное небо над Конохой срывались сотни и тысячи светящихся огоньков, как ничто другое красочно иллюстрирующих волю огня и всю идеологию деревни разом. Повеселевшая, я вновь позволила себе осмотреться. Перехватила потеплевший взгляд Шисуи, от всей души улыбнулась Наруто, вцепившегося в мою руку и вернувшего все свое восхищенное внимание творящейся вокруг красоте. С умилением проследила, как Саске ближе прижался к ногам старшего брата и как тот, на мгновение задумавшись, легко подхватил аники на руки, бережно прижимая к себе. Мимолетным взглядом окинула лица людей, стоявших к нам достаточно близко, чтобы видеть их светлые эмоции, и настороженно подобралась, снова встретившись с маской лиса. Тот самый акробатист, что встречался нам еще на главной площади, сейчас стоял левее, под одним из деревьев, и, скучающе оперевшись на шероховатый ствол и скрестив руки на груди, глядел куда-то в нашу сторону. И мне снова казалось, что смотрел он на нас. Когда затянутая в черную перчатку рука приподнялась с плеча и отчетливо махнула в ответ на мой пристальный взгляд, мне, откровенно говоря, сделалось совсем не по себе. Он знает меня? Или просто проявляет игривое дружелюбие по отношению к любопытствующей девчонке? Как бы там ни было, а стабильный до сей поры пульс подскочил буквально до небывалых высот. Хлопок совсем рядом сотряс тело инстинктивной дрожью и заставил рывком обернуться на шум. Шум обычной сверкающей хлопушки, запущенной умелой рукой Итачи. Наруто и Саске, весело смеющиеся и просящие повторения светового представления, вероятно были инициаторами шумного развлечения. — С тобой точно все хорошо? — уже куда взволнованней повторил недавний вопрос все так же стоящий рядом Шисуи, заставляя меня перевести ошалевший взгляд с пиротехники на него. Наверное, глаза мои были красноречивее слов, потому что лицо парня окончательно посмурнело и сделалось даже каким-то строгим. — Я не… — суматошный взгляд вернулся к тому дереву, но странный тип в маске лиса уже исчез. И я даже не была уверена, успокоило ли это меня или напротив - напугало лишь сильнее. — Не знаю. Мне просто… — Что случилось? — строго и требовательно повторил еще такой, по сути, мальчишка, решительно разворачивая меня к себе лицом и заглядывая в глаза. Боковым зрением я видела, как рядом также заражается беспокойством Итачи, видя, как не на шутку взвинчена я и как обеспокоен Шисуи. Видела, как Саске забирает у прохвоста Наруто где-то уже раздобытую петарду, останавливая, вполне наверняка, очередную опасную авантюру. Но на фоне всех этих отмеченных и принятых во внимание фактов по-прежнему пульсировала странная, не поддающаяся объяснению паника. — Это просто глупости… — вяло пытаюсь отвести внимание я, но старший из Учих встряхивает беспощадно и требовательно, пропуская на лицо совсем не свойственную ему упертость. — Что случилось? — вопрос, сцеженный едва ли не сквозь зубы и предельно четко, по слогам. Если бы не была так взвинчена и растерянна, то наверняка оскорбилась бы такой бесцеремонности. Только вот мне было не до того. — Ничего серьезного, правда, — я снова пробегаюсь взглядом по улице за спиной Шисуи, пытаясь выцепить в достаточно большом количестве людей хоть намек на подозрительную фигуру. — Просто увидела странного человека, помахавшего мне, и отчего-то разволновалась. — Ты знаешь, кто это был? — уже не так напряженно уточняет Шисуи, разжимая хватку на моих плечах и несколько беспомощно оглядываясь на Итачи. Кажется, мой дорогой друг не ожидал, что причиной такого заполошного состояния станет просто незнакомец, невзначай помахавший мне рукой. И, честное слово, если бы кто-то другой рассказал мне подобную историю, я бы тоже, скорей всего, просто покрутила пальцем у виска. Мол — ну что такого-то. Ну подумаешь, странный артист махнул ручкой на весьма невежливые разглядывания со стороны приличной на вид девушки. Чего еще ожидаешь, когда глазеешь на человека без всякого повода. Только вот лично мне, оказавшейся в этой ситуации главным действующим лицом, отчего-то было не до иронии. — Какой-то акробат, в маске лиса, — я перевожу уже куда более спокойный взгляд на Итачи, пытаясь в его глазах разглядеть для себя хоть какой-то повод для успокоения. — Мы с Наруто и Итачи видели его на площади. — Обычный артист, я не заметил ничего особенного, — Итачи неловко пожимает плечами под требующим ответа взглядом Шисуи и уже чуть удивленнее смотрит на меня. Явно не понимая причин, по которым я могла так отреагировать на странного, но, по сути, обычного человека. — И почему этот человек вызвал у тебя такую тревогу? — Шисуи спрашивал, спрашивал уже спокойно и глядел внимательно, но мне, неплохо знающей друга, было видно, что прежний запал у парня пропал. Он не видел поводов для того состояния, в котором я пребывала еще мгновение назад. Впрочем, спасибо, что хоть не махнул на это рукой, по-прежнему проявляя участие и внимание. — Понятия не имею, — честно выдыхаю я совсем не информативный ответ, виновато покачивая головой. Переполошила всю компанию. Вон, даже Наруто с Саске с тревогой прислушиваются к нашему диалогу, пытаясь разобраться, в чем весь сыр бор, и почему у более старших товарищей такие «не праздничные» лица. — Может, отвести вас с Наруто домой? — аккуратно предлагает Шисуи, пытаясь поймать мой отведенный в сторону взгляд. — Чего?! — Наруто тут же взрывается негодованием, растеряв всю настороженность. — Не хочу я домой! Я, если честно, домой не хочу тоже. А потому покаянно качаю тяжелой от украшений головой, вежливо и молчаливо отказываясь от предложения. А во взгляд, вновь вернувшийся на лицо такого заботливого Шисуи, стараюсь вложить все спокойствие и уверенность, что имеются в закромах души. — Нет. Не нужно портить праздник из-за моей минутной мнительности, — выдавливаю из себя как можно более правдоподобную беззаботную улыбку, силясь показать, что случившееся не стоит таких жертв. — Не думаю, что какой-то циркач в самом деле может быть опасен чем-то, кроме отвратительной концертной программы. Шисуи снисходительно фыркает, принимая прозвучавшую отговорку. И даже, кажется, собирается сказать что-то еще, но Итачи, стоявший до этого в стороне, неожиданно абсолютно для всей нашей маленькой компании делает несколько шагов в нашу с Шисуи сторону и протягивает мне согнутую в локте руку. — Тебе не о чем волноваться, — прямой и уверенный взгляд глаза в глаза пробирает до печенок. — Мы сможем о тебе позаботиться. Я оторопело моргаю на протянутую мне конечность, пытаясь собраться с мыслями. Эм.? Я не совсем уверена, но… Мальчишечий локоть призывно вздрагивает, понукая выйти из ступора, и я, еще не до конца осознавая происходящее, осторожно кладу вмиг заледеневшие пальцы на темно-синий, расшитый белыми узорами, рукав хаори. Не уверена, что в полной мере осознаю, что именно сейчас происходит, но, подняв взгляд от наших соприкасающихся рук, перехватываю искрящийся весельем взгляд Шисуи и чувствую, как невольно заливаюсь краской. Даже не знаю, от чего мне больше неловко. От этого как будто бы все понимающего взгляда вихрастого хитреца или от осознания, что меня, взрослую, по сути, тетю, мальчик пригласил быть парой на сегодняшний вечер… Или не пригласил? Или все-таки пригласил? А у кого спросить, если совсем не понятно? В голове отчаянно и истерично надрывалась пожарная сирена. — А теперь за раменом! — вполне в духе всей ситуации, торжественно заключает Наруто, вскидывая в воздух маленькие кулачки и едва не заехав Саске одним из них по лицу. Шисуи приходится ловить ответную зуботычину Саске в сторону Намикадзе, я же осторожно и как можно незаметнее кошу взглядом на замершего рядом Учиху. Который, вы только вдумайтесь, продолжает рыскать взглядом по собравшимся в парке людям. И от осознания, что Итачи, даже не разглядев в источнике моих переживаний никаких поводов для беспокойства, ответственно пытается найти его в толпе, делалось как-то удивительно тепло и уютно. Обо мне заботились.

***

— Ты же лопнешь, усуратонкачи, — ворчит Саске, опасливо следя, как Наруто торопливо втягивает лапшу уже третьей по счету порции рамена. Мы, сидящие по обе стороны от мальчишек, давным-давно закончили трапезу, и только Наруто продолжал впихивать в себя достаточно вкусное блюдо. Саске, решивший было соревноваться с заклятым другом в количестве съеденного, сдулся еще на второй порции, так и не осилив остатки жирного мясного бульона. Я не смогла осилить даже первую порцию, съев только половину, а парни, спокойно поужинав каждый своей порцией, даже не пробовали участвовать в этой ребяческой игре. — Вя невопну, — чуть запоздало откликается блондинистое прожорливое чудище, активно работая челюстями и сияя в сторону Саске восторженым взглядом. — Василю ще цеую чучу. — Прожуйся вначале, — беззлобно журю я, пытаясь небольшим платком утереть с хомячиных щек Наруто жирные разводы от лапши. — И вообще, Саске прав — заканчивай уже, а то в тебя другие вкусности не влезут. Саске, услышав в моих словах признание собственной правоты, довольно подбирается, позволяя себе самодовольную улыбочку, а вот Наруто впиряет в почти опустевшую тарелку возмущенный взгляд. Словно приконченный рамен и в самом деле был в чем-то виноват. — А что, будет что-то еще? — недоверчиво интересуется он, спустя долгие пару минут раздумий. Палочки в руке замирают, отведенные в сторону, а в голубых глазешках, все также устремленных на дно тарелки, видна активная мозговая деятельность. — Мы с Итачи по пути в парк видели одну интересную лавочку с необычными угощениями. Я хотела предложить всем попробовать что-нибудь диковинное, раз уж сегодня такой праздник, — заботливо оглаживаю торчащие во все стороны блондинистые волосы, параллельно оглядывая лица всех троих Учих. Особого недовольства на них нет и в помине. А значит, план принят всеми без исключения. — Ну ладно, — Наруто недовольно вздыхает, складывая палочки поверх недобитой порции. Впрочем, осталось там и в правду на самом донышке. — Прости, старик Теучи, но сегодня мне придется оставить рамен недоеденным. То, с каким патетизмом говорит Наруто, заставляет всю остальную нашу компанию прыснуть со смеху. Только Итачи ограничивается скромной улыбкой и тихим хмыком, мы же с Шисуи и Саске, а главное с самим хозяином заведения и его весьма юной дочерью, позволяем себе бессовестно хохотать над ребенком. Вечер, а точнее, по часам уже самая настоящая ночь, проходил беззаботно. Мы с Итачи, как самые главные любители сладостей, перепробовали почти всю лавку иностранных деликатесов, что так заинтересовала еще в самом начале вечера. Чего там только не было. Тут вам и странные конфеты из страны камня — кисло-остро-сладкие шарики с красноватыми вкраплениями; и странные розовые палочки, по запаху больше напоминающие какие-то восточные духи, но вполне недурственные на вкус; и интересные светло-кремовые конфетки, по вкусу очень напоминающие кокосовый пломбир; и бекон в карамельно-соевом соусе, и ириски с шоколадом, и традиционное данго, которыми в Конохе уже давно никого не удивишь. Не знаю, как у Наруто вместе с наследником Учих, а моя кровь под конец прогулки состояла в основном из сахара, и я уже откровенно переживала за собственное здоровье. — Как вы можете есть столько сладостей? — непонимающе морщится Саске, идя чуть в стороне рядом с Шисуи, тогда как мы с Наруто и Итачи вышагиваем практически впритык, то и дело тягая друг у друга из пакетов наиболее приглянувшиеся сладости. — Это очень вкусно! — восторженно щебечет Наруто, рассасывая очередную сливочную ириску, очень похожую на ту, что мы когда-то в далеком, настоящем детстве, варили с моей бабулей еще в том, прошлом мире. — И очень странно, — задумчиво поддакивает Итачи, снова отважившись попробовать те чудные шарики из Иши но Куни. Лично я, едва не пыхнув натуральным пламенем без всяких техник после первой же конфеты, больше эту гадость в рот брать не рисковала. Только вот Учиха, в первый раз задумчиво отложив данное угощение, вдумчиво вернулся к оценке диковинной сладости. — А мне вот эти понравились, — Наруто вытаскивает из моего пакетика несколько квадратиков ирисок и парочку тех бело-кремовых конфет, что больше всего запали в душу мне. Поддержать восторг брата я не успела. В воздухе ухнула странная, невидимая, но вполне ощутимая для любого шиноби волна. Словно плотный поток воздуха по улице прокатился. И вместе с нашей компанией, удивленно и настороженно закрутившей головами, в снующей тут и там толпе людей заозирались почти все. А некоторые, что показательно, тут же настороженно и слегка испуганно уставились на Намикадзе, жмущегося к моим ногам. — Что происходит? — испуганно, а от того особенно тихо мявкнул Саске, перебираясь поближе к Итачи, и, как и Наруто, цепляясь за старшего родственника. — Шисуи, ты понял, где источник? — торопливо и оттого очень строго бросила я, пытаясь по начинающемуся на улице тревожному оживлению понять, что происходит. Волна прокатилась с южной стороны. Со стороны резиденции, монумента Хокаге или со стороны нашего квартала — выбирай, что больше подходит для волнений. — Да, — коротко отозвался активировавший шаринган парень, поверх людских голов вглядываясь в ту сторону, откуда пришло странное чувство. — Итачи, забирай Анику и мальчишек и отправляйтесь в клановый квартал. — Что? — передать, насколько я была ошеломлена прозвучавшим распоряжением, было очень и очень сложно. Нарастающее в груди волнение мешало сосредоточится и осознать причины подобного решения. — Будет лучше, если ты не будешь спорить, — возвращаясь к почти позабытой мной строгости, непреклонно отрезал старший из нас, обжигая хмурым горящим багрянцем взглядом. — Итачи… — Да. Рука, сцепившаяся на моем плече, помешала сделать решительный шаг в сторону, куда так тянуло внутреннее предчувствие. Растерянно обернувшись к Итачи, я даже удивилась, встретившись с решительным и уже до чертиков знакомым шаринганом. — Сейчас не время упрямиться, — тихо, так, чтобы слышала только я, замечает Итачи, не давая мне времени подумать и настойчиво увлекая за собой. — А если там пострадал папа? Тихий, дрожащий от подступающих слез голос Наруто обрывает невидимые нити где-то глубоко в груди, а срывающиеся из толпы фигуры шиноби порождает лишь больше непонимания и растерянности. Грозящих в очень скором времени перерасти в панику. Которой, по факту, нельзя поддаваться. Последовательная серия из ручных печатей, и рядом с хлопком появляется моя точная копия. — Я пойду с тобой, — вкладывая во взгляд как можно больше осмысленности и принятия, заверяю я взявшего на себя командование Итачи. — Но отправлю клона, потому что томиться в неизвестности выше моих сил. Итачи покладисто кивает, давая вольную, и я поворачиваюсь к всматривающейся в меня пристальным, сосредоточенным взглядом копии. Мы с теневым клоном понимающе киваем друг другу, и мое точное отражение взмывает в воздух, без труда перебираясь на крыши. — Все будет хорошо, — стараясь звучать убедительнее, заверяю я Наруто, подхватывая его на руки и цепляясь лишь слегка подрагивающей рукой в просторный рукав Итачи. Только вот Учиха мою хватку с ткани перехватывает и одним незамысловатым движением переплетает наши пальцы меж собой, пока Наруто, напуганный поднявшейся суматохой, жмется к моему плечу, вмиг забыв, что он бесстрашный будущий Хокаге. Понятия не имею что происходит, но ощущения отстой. И очень близко подбирается мандраж, который пока удается подавить лишь усилием воли, не забывшей еще, что я все-таки шиноби, а уже потом мелкая соплячка. Что-то очень похожее когда-то происходило в момент высвобождения Кьюби. Правда, тогда прокатившийся по деревне импульс был раз в десять слабее и раз в двадцать яростнее. В этот раз было похоже на какой-то эфемерный толчок. Только вот отсутствие пока хоть какой-то информации волнения не умаляло. Задача клона была лишь выяснить, что и где в деревне происходит. После чего сразу же развеяться. Однако, что-то дражайший клон не торопился с исполнением задачи. Настолько не торопился, что мы даже успели добраться до дома Итачи с Саске, несмотря даже на достаточно ощутимую давку людей, торопящихся разойтись по домам. Коноха была военной деревней, а потому, в случае странных событий и до прямых распоряжений об эвакуации, каждый более-менее соображающий житель торопился покинуть улицы. В поместье Учих нас встретила весьма взволнованная Микото, но было видно, как облегченно вздохнула женщина, когда ее дражайшие сыновья объявились на пороге. Мальчишек, вполне себе сытых, она тут же отправила переодеваться в более простую одежду, соответственно Наруто был поручен Итачи, а меня, не мудрствуя лукаво, утащила в их с Фугаку спальню, лично взявшись за распаковывание меня из всех этих слоев тканей. Я же стояла перед зеркалом и следила, как медленно и вдумчиво Микото-сан распутывает пояс и стягивает с моих плеч кимоно, оставляя лишь надетый под него кипельно-белый дзюбан. — Ты сегодня очень красиво нарядилась, дорогая, — мягко и дружелюбно отмечает женщина, принимаясь вытаскивать из сложной прически все заколки и гребни. Я едва не застонала от удовольствия, чувствуя, как избавляется голова от этой непривычной и докучливой тяжести. Только сейчас заметила, как устала моя шея и плечи. — Спасибо, — глухо и совсем безрадостно откликаюсь я, сама не зная, благодарю ли за комплимент или за протягиваемый ворох одежды. В качестве альтернативы мне были предложены чьи-то старые, но еще вполне приличные вещи, очень напоминающие по стилю шмотки старшего из сыновей Фугаку. Светлые просторные бриджи и черная водолазка с коротким рукавом сели почти идеально на угловатое, мелковатое девичье тельце. Только вот я почти не придала этому значения, все также ожидая, когда уже наконец развеется в другой стороне клон, и какие вести он принесет. — Идем, расскажите, чем занимались после запуска фонариков, и подождем вестей от Фугаку, — позвала женщина, как только я закончила расчесывать длинные волосы, а она сложила мой праздничный наряд в аккуратную стопку. — Да, конечно. Наруто и Саске уже сидели в гостиной поместья, о чем-то тихо переговариваясь, и, судя по спокойной беззаботности на лице Намикадзе, Итачи уже успел сказать что-то успокаивающее. А может, Наруто вполне по-детски забыл о недавнем волнении за отца. Но как бы там ни было, я была пусть и малодушно, но рада, что мне не пришлось подбирать слов для утешения брата. Не была уверена, что нашла бы их: у самой внутри все дрожит и переворачивается, а задумываться хоть на мгновение и вовсе было страшно — богатая фантазия могла сыграть далеко не лучшую роль в постройке теорий происходящему. — Накупили сладостей? — в голосе Микото беспечности и спокойствия просто океан, и это так правдоподобно, что можно было усомниться, что мы с Наруто не просто пришли на ночевку к лучшим друзьям. — Да, вот эти вот сумасшедше вкусные, даттебайо! — тут же откликается Наруто, подрываясь с пола и направляясь к женщине с оставшимися в кульке сластями. Я невозмутимо слежу, как перемещается братец по комнате, неся в вытянутой руке кулек. Слежу, как расползается по женскому лицу более широкая улыбка и как заинтересованно блестят темные женские глаза. Успеваю перехватить слегка обеспокоенный, плохо скрывающий волнение за меня взгляд Итачи, а в следующий момент мой мир схлопывается подобно черной дыре и тут же разлетается мириадами осколков из боли и ужаса. От клона приходит память. Дробящая сознание на окровавленные ошметки. С полчаса назад закрывшиеся барьеры клана Намикадзе пали. Внутри десятки погибших шиноби из клана. И среди них мой отец. Падая на колени и сотрясаясь в захватывающей сознание истерике, я, кажется, думала только о том, как сдержать рвущийся из груди дикий крик, чтобы не напугать Наруто и Саске.