***
Подземная лаборатория выглядела так, словно люди не посещали это место более двухсот лет. Я шла позади Омуры, пытаясь не наступать на валявшиеся тут и там колбы, и осколки стекла. Сандалии шиноби, конечно, прочные, но чем черт не шутит. — В нашем отсеке чисто, наткнулись на тупик, — в наушнике с легкими помехами зазвучал голос сенсея. — Возвращаемся к вам. Мы с Омурой переглянулись, кивнули друг другу в молчаливой солидарности — обоим было куда спокойнее от осознания, что мы вот-вот воссоединимся с сокомандниками. В бункере было не особо-то уютно. И то, что связь работала через раз, не добавляло умиротворения. Впереди по коридору показались две двери, расположенные аккурат друг напротив друга. Одинаковые, словно два брата близнеца. — Ты проверь правую, а я левую, — коротко скомандовал напарник, на правах более высокого чина отдавая распоряжение. Спорить я даже не взялась, беспечно пожимая плечами и послушно шагая в указанном направлении. В комнатке было пыльно. Стоило переступить порог, как под плотной подошвой сандалий заскрипело битое стекло. Надо бы быть поосторожнее, не хватало еще нечаянно порезаться обо что-нибудь и подцепить какую-нибудь пакость. Мало ли, вдруг в этих стенах разрабатывался аналог сибирской язвы, например. На столе, с перевернутым лабораторным оборудованием и крошевом стекла в хаотичном беспорядке валяются полуразвернутые свитки, концы некоторых из них свисают до самого пола и все это покрыто таким толстым слоем пыли, что от одного взгляда на это свербит в носу. А ведь учитывая погром, место это оставили совсем не мирно. — Итак, что тут у нас?.. — глухо бормочу в тишину комнаты, надеясь звучанием собственного голоса скрасить неуютную атмосферу. Натягивая на лицо высокий ворот водолазки на манер маски, осторожно разгребаю завалы на столе, тщательно следя за тем, чтобы по неосторожности не порезать пальцы. В первых двух свитках весьма сумбурно ведутся записи какого-то эксперимента, а вот третий оказывается неожиданно информативным. До дрожи в коленях информативным. Потому что то, о чем говорится в этом свитке, фактически кровавое наследие моих далеких предков. Точнее далеких предков настоящей Аники. Клан Фукацу, да? Любопытно… «Возрождение»… Говорящая фамилия, ничего не скажешь. А ведь я прежде и не задумывалась над смыслом названия древнего, давно исчезнувшего клана. Итак. Ген, который позволяет душе занимать освобожденное тело. А вот и ритуал, любопытненький, страшненький ритуал… Не удивительно, что Уруюки подумал, что Гордлок хочет убить новорожденного. Если бы я застала собственного супруга со странным кинжалом в руке, бормочущего что-то непонятное, тоже бы решила, что благоверный поехал кукухой. Интересно, сколько этой лаборатории лет? Судя по тому, как выглядят немногие уцелевшие реторты, они очень-очень старой модели. Аккуратно отряхивая найденный свиток от осколков и каменного крошева, насыпавшегося за эти годы с потолка, я попутно изучала оставшееся добро на столе, пытаясь на глаз прикинуть, есть ли здесь еще что-то хоть немного полезное. За спиной, откуда-то из коридора за дверью что-то подозрительно зашуршало, совсем не походя при этом на шаги человека и я резко обернулась, вглядываясь в темный проход. Пальцы зашевелились быстрее, поспешно сматывая найденный свиток. И вот найденное окончательно свернуто и связано креплением-веревочкой, а я, не тратя время даром, прячу свиток с ритуалом в специальную печать на внутренней части ворота. Принцип работы печати Минато мне показал, посчитав, что такой способ хранения всего найденного на миссиях куда надежнее, чем поясные сумки. Выхватив кунай из набедренного подсумка, я осторожно прокралась к выходу, тщательнее прислушиваясь к звукам в коридоре. Не слышно было даже Омуру, который по идее находился в соседней комнате. Против воли вспомнились всякие страшилки еще из прежней жизни, и я глубоко вдохнув, попыталась отогнать необоснованный страх куда подальше. Прислонилась плечом к стене рядом с дверным проемом, слушая, как едва слышный шорох приближается. Отчетливо стало слышно, что передвигается что-то маленькое, и я покрепче сжала кунай, готовясь к атаке — не стоило забывать, сколь у многих шиноби в распоряжении были разные мелкие шпионы. Наша миссия была засекреченной, по словам Минато, а значит расслабляться с мыслью «просто грызун» не стоило. Резко выглянув в коридор, я швырнула кунай на звук, невольно морщась от пронзительного писка, оборвавшегося практически в ту же секунду. Дымного рассеивания грызуна не случилось, что лишь доказывало, что это обычный вредитель, каких в подобных местах всегда хватало. Шумно выдыхая, я прислонилась спиной обратно к стене, отпуская тяжелое напряжение. И уже когда остаточное напряжение почти исчезло из тела, под спиной в стене что-то мелко завибрировало, заставляя покрыться мурашками. Не успеваю даже дернуться в сторону, как из-за спины со стены слышится глухой хлопок, и несколько метров вокруг занавешивается взвесью старой, противной пыли, вызывая кашель и обильное слезоотделение. — Аника! — настороженно зовут со стороны коридора, и пока я старательно оттираю лицо от сухой пыли, за плечо уже аккуратно придерживают. — Что случилось? — Понятия не имею, — сиплю, чувствуя, как на зубах скрипит мелкий сор. Не спасла даже тканевая маска. — Кажется, какая-то вышедшая из строя от старости ловушка. — Уверена, что все хорошо? — Омура настороженно заглядывает мне в лицо, и я вижу его озадаченную физиономию расплывчато из-за слезящихся глаз. — Вроде да, — я выпрямляюсь, поглубже вдыхая и пытаясь определить собственное состояние. Но кроме повысившейся грязи на теле и волосах ничего более не отличается от состояния до хлопка. — Осмотри-ка себя мистикой, — строго просит товарищ, задумчиво разглядывая то место, где пряталась предполагаемая ловушка. На темно-серой стене, и раньше довольно рельефной из-за появившихся от времени трещин, отчетливо виднелся эпицентр мини-взрыва — более обильные трещины, прорисовывающие несколько круглых неровных колец. Похоже основной удар и без того неисправной печати ушел в саму стену, а не во внешнее пространство. И мне очень повезло, потому что даже небольшой, но концентрированный ушиб спины в районе межлопаточного отдела позвонков мог закончиться печально. Покаянно кивая на призыв друга перестраховаться, вскидываю ладонь на уровне груди, концентрируя чакру, но уже спустя пару секунд осознаю, что что-то идет не так. Чакра практически не отзывается, лишь слабо трепыхаясь в чакроканалах. И это открытие заставляет напрячься и растерянно уставиться на возвышающееся рядом лицо напарника. — Что не так? — тут же с волнением зовет он, глядя в мои расширившиеся в удивлении глаза. — Не могу управлять чакрой, — с медленно поднимающимся со дна души беспокойством поясняю я, пытаясь сложить печати концентрации. Но даже это уходит в молоко, и тело и самоощущение фактически ничем не отличается, по остаточной памяти, от тела обычного человека. Сложно объяснить это словами, но чувство исчезнувшей силы, всю сознательную жизнь в этом мире дарившей чувство защищенности, пробирает до самой печенки, заставляя волосы едва не вставать дыбом. Вот сейчас будет просто поразительно удачно встретится с Унмэ. — Аника угодила в ловушку, цела, но перестала контролировать чакру, — коротко сообщает в коммуникатор Омура, отводя сосредоточенный взгляд в сторону буквально на мгновение. — Принял, — тут же отзывается наушник голосом сенсея. — Аника, твоя оценка? — Пугает отсутствие чакры, но физическое самочувствие в норме. Движение легкие, сознание трезвое, дыхание не затруднено, — так же по делу откликаюсь я, стараясь как можно яснее, но короче обрисовать сложившуюся картину. — Ладно. Нашли что-нибудь? — У меня чисто. — Я нашла, — тут же прерываю я ответ Омуры, для стоящего рядом друга похлопывая себя по вороту короткой туники. — Судя по всему то самое, о чем говорил Хокаге-сама. — Принято. Тогда возвращаемся в деревню. Встречаемся в полуразрушенном зале перед выходом. Мы с Омурой вновь встречаемся взглядами, и я ободряюще улыбаюсь, стараясь вложить в эту улыбку как можно больше заверения, что все в порядке. Пока, думаю, рано бить тревогу. — При хлопке пыль вылетела, я подумала, что это может быть просто неисправность из-за давности ловушки. Но там могло содержаться вещество по подавлению чакры. — Или медленный яд, — куда менее оптимистично предполагает товарищ, пытливо вглядываясь в мое безмятежно улыбающееся лицо. — Не нагнетай раньше времени. — Твоя наивность поражает. — Просто у мне присутствует уверенность, что раньше положенного я не умру, — я снова беспечно улыбаюсь, пожимая плечами и наконец покидаю злополучную комнатку. — Есть вещи куда более страшные, чем смерть, — глубокомысленно замечает товарищ и я на ходу оборачиваюсь к вышагивающему позади Омуре, недоуменно вскидывая брови. — Когда ты умудрился стать таким пессимистом и закосить под Конфуция? — Под кого? — Смотри на мир проще, говорю. Он хмыкает, качая дредастой головой, нагоняет в пару размашистых шагов и выходит вперед, идя так, чтобы я оказалась немного за левым плечом. Изящное проявление заботы, ничего не скажешь. Но я только качаю головой, позволяя улыбке расползтись по лицу. Что ж, а мальчишки и в самом деле выросли. Не только внешне. До просторной залы, с отчетливо зияющей в потолке дырой, демонстрирующей светлое небо за пределами бункера мы добрались значительно быстрее, чем продвигались вглубь катакомб. Тут уже нас ожидал Мидоро в компании Энсуи-сенсея. Сидящие на остатках свалившегося потолка, валявшегося на полу разномастными булыжниками и бетонными плитами с кусками арматуры, они безмятежно следили за нашим приближением, и Мидоро задумчиво перекидывал из одного уголка губ в другой длинный сенбон. — Умудрилась вляпаться во что-то? — тут же поднимается черноволосый напарник, пристально изучая мою походку, лицо и фигуру в целом. — Изменения в состоянии есть? — Все так же, помимо исчезнувшей чакры. — Скорее всего авторский яд, без анализа крови сложно сказать, — пожимает он плечами, глядя на меня с высоты своего роста. — Я это и без тебя знаю, умник, — тут же беззлобно отзываюсь я, невольно вздергивая плечом. — Давайте уже скорее покинем эту змеиную нору. Бывший хозяин, кажется, был родственником всем известному саннину… — Будем надеяться, что ничего серьезного с тобой не случилось, — ворчливо вставляет свои пять копеек наставник, тоже подходя к нам. — Что хоть нашли? Я тут же тянусь к вороту, чтобы показать находку, но на половине жеста вспоминаю немаловажную деталь — чакра меня не слушает. А значит раскрыть печать не выйдет. Я виновато пожимаю плечами, давая понять, что показать находку не выйдет и именно в этот момент по просторному помещению проносится ленивый, ощутимо наигранно-веселый голос: — Какие люди! Я растерянно вздрогнула, без труда узнавая мужской голос. Если это правда тот, о ком я думаю — ситуация не самая лучшая. И хотя у меня не мало вопросов к этому бледнолицему, пропавшая возможность защищаться не лучшее подспорье для беседы с человеком вроде него. — Отдай его, девочка, и я, возможно, отпущу вас с миром, — самодовольно тянет саннин, протягивая в мою сторону бледную клешню. Он стоял от нас метрах в двадцати, вся его фигура четко обрисовывалась светом, падающим из проломленного потолка бункера, и от этой четкости, от этой близости врага, становилось не по себе. Рассчитывать на то, что мы справимся с легендарным шиноби, не приходится. А уж когда один из нас полностью лишен чакры, шансы падают как минимум на четверть. — Боюсь, у меня на этот счет другое мнение, — недружелюбно отрубаю я, цепко следя каждым жестом мужчины. Ну не объяснять же одному из самых опасных нукенинов Конохи, что даже будь у меня делиться найденным, я не смогла бы этого сделать из-за неприятного конфуза. — Ооо, — Орочимару заинтересованно склоняет голову к плечу, растягивая бледные губы в усмешке. — Маленькая трусливая химе обзавелась коготками? Их несложно сломать, милая Аника. Движение долговязого поджарого тела удалось заметить с трудом. Я уже собиралась ринуться в сторону, предупреждая всевозможные атаки врага, когда мощный взрыв отбросил моих сокомандников в сторону, а прохладная ладонь сомкнулась на шее, с силой впечатывая мою тушку в огромный сталактит. Слишком, пугающе быстро. Несколько моих попыток отпинаться были встречены на жесткий блок, сводя на нет саму мысль о разрыве дистанции. Что бы ни было в том яде, оно не только лишило возможности пользоваться чакрой, но и наконец добралось до реакций тела на команды мозга. Вовремя, ничего не скажешь… По сравнению с обычной моей скоростью, сейчас я двигалась словно муха, завязшая в варенье. Змеиные, зеленовато-желтые глаза саннина внимательно уставились в мои настороженные, а бледное лицо замерло на расстоянии его вытянутой руки. Чтобы в следующее мгновение дернуть к себе так близко, чтобы едва ощутимо соприкоснуться носами и почувствовать чужое дыхание на лице. Удивительно теплое дыхание для того, кто отчаянно напоминает оживший труп. — Отдай свиток, девочка… Жаркий шепот со свистящими согласными заставил покрыться мурашками и судорожно, с трудом из-за хватки на шее, сглотнуть. — Нет. Он не удивился. Даже, кажется, не разозлился. Просто длинные тонкие пальцы свободной руки мужчины скользнули за ворот, оттягивая ткань так, чтобы было видно печать, выжженную на стороне подкладки. — Печать, отзывающаяся на определенный тип чакры? — задумчиво уточнил он, совсем чуть-чуть нахмурив брови. — У меня нет времени, чтобы уговаривать тебя. Мы ведь просто можем прогуляться до моей «маленькой змеиной норки», как ты ее назвала. А потом я выпытаю из тебя все, что ты знаешь… Хватка Орочимару усилилась, ноги оторвались от пола, вынуждая меня хвататься за удерживающую руку. От недостатка кислорода и цепкого захвата гортань судорожно сжималась, заставляя слезы наворачиваться на глаза. Если не придушит, то переломает трахею. Все равно подыхать. — Катись… к… Шинигами, — с хрипом, от души пожелала я, щуря один глаз, и стараясь вложить в улыбку все свое бесстрашие. — Хм… Ответить нукенин не успел. Рядом с нами бахнул очередной гулкий взрыв, заставляя Орочимару отскочить в сторону. Только меня он выпустить не посчитал нужным — поудобнее перехватил под грудью и рванул вместе с собой. Когда пыль, поднятая взрывом, окончательно улеглась, я смогла увидеть, что сенсей и ребята стоят по ту сторону пещеры, держа оружие наготове. К спине тесно прижимался мой очаровательный до седых волос похититель, локтем обхватив мою многострадальную шею и довольно посмеиваясь мне на ухо. Положение мое было, что называется, живой щит. — Что в свитке? — вкрадчиво поинтересовался хриплый голос над ухом. Странное ощущение, совсем не уместное учитывая ситуацию и окружающих личностей, скользким горячим угрем свернулось внизу живота, обдавая близлежащие органы дрожью. Мама дорогая! Это что, возбуждение? Никогда бы не подумала, что я извращенка! — Ты можешь рассказать мне на словах, — увещевал этот урод, продолжая следить за своими противниками и подобно питону все сильнее стискивать меня в объятиях. — Если эта информация окажется для меня незначительной, я просто уйду. Я удивленно раскрыла глаза, пытаясь прикинуть, что в этой ситуации и в обещаниях Орыча не так. Ну хотя бы то, что просто уходить с поля битвы не в его стиле. Значит он либо врет, либо куда-то очень торопится. Но куда он может торопиться, если у него есть догадки — которые на самом деле абсолютно верны — и в свитке находится нечто важное. — Отпусти ее, ублюдок, — яростно рычит Омура, посылая в нашу сторону целый шквал разномастных камней. Этот идиот вообще осознает, что прежде, чем его атака доберется до санина, он убьет меня?! — Там какая-то техника по видоизменению чакры в масло… Плюешься вроде как, а изо рта вылетают струйки раскаленного масла, — несу я первый пришедший на ум бред, в наивной надежде на собственный актерский талант. В бок упирается что-то острое, заставляя вздрогнуть и судорожно вздохнуть. — Не советую врать, — доверительно предупреждает Орочимару, прижимаясь щекой к моей щеке. Если посильнее скосить глаза, можно увидеть профиль с прямым длинноватым носом и очень-очень довольную усмешку. Хоть кто-то получает удовольствие от происходящего. — Захват тенью! — Энсуи-сенсей ударил ладонью по земле, выпуская из-под пальцев тоненькие нити теней. Техника скользнула по каменистому полу и стенам, но Орочимару перескочил в сторону и на потолок, безмолвно бросая в ответ какую-то воздушную технику. Пелена пыли в очередной раз скрыла от взгляда мою команду. — Давай попробуем еще раз — отдай свиток. — Да я скорее себе язык откушу и захлебнусь собственной кровью, чем что-то тебе отдам. Прохладная ладонь скользнула по талии, пробираясь под одежду, кончик носа мужчины мазнул за ухом, заставляя едва ли не задергаться в стальных объятиях. — Я чувствую твой запах, маленькая химе. Ты пахнешь возбуждением, — насмешливо оповестил змееглазый, заставляя лицо и шею покрыться жаром смущения. — Не подумал бы, что смогу так просто, одним только прикосновением пробудить подобные чувства у юной куноичи… Я остервенело рванулась, надеясь вырваться из рук змеиного саннина, но рука, что свободно гуляла по животу под туникой, обернулась вокруг туловища, сжимаясь с такой силой, что ребра тут же протестующе заныли. Скажу честно, ситуация так себе… А уж когда от вернувшейся на низ живота руки стало откровенно больно где-то глубоко внутри, словно кто-то неаккуратно сунул в брюшную полость ржавый крюк и хорошенько там пошерудил, стало и вовсе невесело. — Отпусти! — борясь с удушающим чувством смущения и боли, прохрипела я, стараясь собственными руками вырвать шаловливые ручки из-под одежды. — Отпусти! — Ты ведь уже изучила клановые техники? — неожиданно спросил мужчина, заставив меня удивленно замереть и внимательнее прислушаться. Это он к чему? — Как думаешь, если я заберу тебя с собой, как много пользы мы сможем друг другу принести? Ты бы рассказала мне парочку секретов, а я смог бы утолить твою неожиданную жажду мужского тела… Выслушивать эту ахинею и дальше было выше моего терпения. Пускай тело и предало меня в столь неожиданном ключе, мозги мои были все еще со мной, и сдаваться во власть престарелого извращенца было бы не самой здравой идеей. Чуть ослабившая давление на шею рука Орочимару дала мимолетное преимущество. Максимально наклонив голову вниз, я резко ударила затылком по лицу наслаждавшегося ситуацией нукенина, заставляя его судорожно выдохнуть. Пока от неожиданного удара тело мужчины подрасслабилось, я, радуясь, что Орыч все-таки не полноценная змея — удерживающая добычу даже после смерти — умудрилась выскользнуть из его рук и броситься на утек. Точнее, начать падать с потолка, на котором мы стояли. Хвала богам, Омура, Мидоро и Энсуи подстраховали меня. На пару с сенсеем Омура начал неумолимую атаку, а Мидоро, перехватив меня в полете, забился вместе со мной за какой-то большой валун, образовавшийся после атаки нашего напарничка. — Ты в порядке? — почему-то шепотом уточнил парень, обеспокоенно заглядывая в мое окаменевшее лицо. — Нет. Мне впервые делает непристойное предложение мужчина, которому далеко за сорок, — честно, с легким отвращением в голосе выдала я, пытаясь сфокусировать взгляд на товарище. Хитару насмешливо хмыкнул, легонько похлопывая меня по щеке, в попытке привести в чувство. За валуном, который стал нам укрытием, во всю грохотали взрывы, обещая в скором времени окончательно обрушить потолок на наши несчастные головы. — Вот, хотел отдать тебе это сразу перед выходом, но не успел, — парень протягивает мне небольшой пузырек. — Что это? — я принимаю протянутое, но открывать и пить не спешу, с непониманием вглядываясь в глаза товарища. — Это универсальное противоядие. От авторских, сложных ядов поможет вряд ли, но может минимизировать и отсрочить пагубное действие. Я без лишних споров проглатываю содержание темного бутылька, чувствуя, как холодное горькое варево проваливается в пищевод, вызывая слабую тошноту. Договорить Мидоро не успел. По моей оголенной икре скользнуло что-то склизкое и длинное, выбивая из меня судорожный вопль. Вот что-что, а этого всего я жутко не люблю. До ора не люблю. Однако, наш отрядный медик справился с замешательством значительно быстрее, одним слитным движением отрубив розовый чрезмерно длинный язык и выскакивая вместе со мной из укрытия. — Ты чего меня, как главный трофей, таскаешь? — возмущенно вскрикнула я, когда мне пришлось сильнее вцепиться в шею парня. — Ты и есть главный трофей, подруга. Случись с тобой что на миссии, и твоя семья вместе с твоими Учихами нам голову откусят похлеще этого старого пердуна, — кивком головы куда-то в сторону, пояснил приятель. — Очень мило, — на лице сама собой проступила недовольная мина. — Осторожно! Мидоро удивленно охнул и отбросил меня в сторону, хватаясь за грудь. А потом я увидела, как на светло-фиалковом косодэ парня расплывается насыщенно-алое пятно крови. В ушах неумолимо запищало, как если бы меня оглушил близкий взрыв. Но причина была не во взрывах. Причина была в том, что Хитару неожиданно свалился на камни и над ним облачком взметнулась пыль. Я уже хотела было броситься на подмогу, когда над бездвижным телом друга замер довольный до одури противник. Демонстративно вытерев пальцами тоненькую струйку крови с уголка губ, он вальяжно сложил руки на пояс и окинул меня насмешливым взглядом. — Теперь ты готова пообщаться со мной? — наигранно устало, но с прежним энтузиазмом спросил Орочимару. Как сломанная кукла, я медленно повернула голову, без труда выхватывая из пыли еще две неподвижные фигуры, замершие то тут, то там в неестественных позах. Он что, всех их… Нет-нет-нет, такого просто не может приключится. Просто не может, нет. Как же… Не могут ведь сенсей, Омура и Мидоро одновременно умереть. Парни ведь еще дети совсем. Им даже двадцати нет, чтобы умирать… — Подойди, Аника, — властно потребовал ненавистный голос, заставив рыкнуть и рывком обернуться к единственному собеседнику. — Иначе я заставлю тебя. Они, вообще-то, пока что все живы. Но если ты будешь упрямиться, они погибнут наверняка. Я до судороги сжала кулак, силясь побороть панику и подступающее отчаянье. Я слишком хорошо знала, как легко эти эмоции повергают меня в пучину неконтролируемого ступора. Первый шаг дался с трудом. Как же чертовски невовремя попалась та ловушка с подавляющим чакру ядом! Как невовремя моя внимательность дала сбой. Второй шаг дался легче, и оставшееся расстояние я проделала буквально одним рывком, не сумев вовремя остановится и впечатавшись в рослую фигуру темноволосого мужчины. Чужая рука приобняла, не давая свалиться с ног. О, Орочимару улыбался. В самодовольной улыбке отображалось столько ликования, что мне отчаянно захотелось плюнуть этому ублюдку в лицо. — Какая послушная, — то ли с иронией, то ли с удовлетворением выдавил саннин, внимательно разглядывая меня с высоты своего роста. — А теперь отдай свиток, — вкрадчиво шепнул он прямо мне в лицо, не разрывая гипнотизирующего взгляда. И хотя смотрела я исподлобья, разорвать зрительный контакт или хотя бы моргнуть никак не получалось. — Не могу, — через силу процедила я, понимая, что делать из ситуации тайну больше не имело смысла. — Чакра не подчиняется. — А ты пробовала? Мальчик дал тебе противоядие. И все-то этот урод знает. Спорить и упрямиться больше не было смысла. Демонстративно сложив печать-фигуру одной рукой, я с удивлением поняла, что чакра «ожила». Пусть вяло и не внушая оптимизма — меня не хватило бы даже на одного хиленького клона. И все же я вытащила из-за пазухи довольно увесистый бумажный сверток, вкладывая его в широкую прохладную ладонь. Деревянный валик свитка, вокруг которого обматывалась бумага, уперся мне в подбородок, заставив приподнять голову и прямо взглянуть в глаза противника. — Ты ведь его уже прочитала? — с какой-то удушливой вкрадчивостью уточнил Орочимару, бегая глазами по моему лицу, словно в попытках отыскать на нем карту сокровищ. — Да, — собственный хриплый голос, дрожащий от непролитых слез, я узнала с трудом. — Это ведь техника реинкарнации? — он задумчиво склонил голову, сведя брови на переносице, и, кажется, мысленно уносясь куда-то очень далеко. Или словно прислушиваясь к чему-то. — В чем ее суть? — Менять тела, как это делаешь ты, в поисках бессмертия, — я не знала, что заставляет меня говорить, уж явно не здравый смысл, но язык шевелился вопреки моей воле. — Но тела эти выстраиваются таким способом, что идеально и безукоризненно подходят носителю на генетическом уровне… Слегка измененная техника клана Фукацу. Глаза саннина вспыхнули безумием, и я с трудом подавила в себе дрожь. Не время бояться этого полоумного — буквально у меня под ногами истекает кровью Мидоро. И черт знает, какой тяжести у него рана — с отсутствующей чакрой я не смогу провести даже проверку, не говоря об исцелении. — Говори! — грубо окрикнул Орочимару, видя, что мыслями я вновь ускользнула куда-то не туда. Кажется… Все дело в зрительном контакте… Словно гипноз… — Тела носителем подбираются из его собственных детей, даже не из соклановцев. Набор генов идеально подходит, так как включает в себя те же матрицы, что и предыдущее тело носителя, — с перерывами на проблески сознания, выдала я основную мысль, вписанную в свиток, и тут же зажмурилась, стоило последнему звуку сорваться с губ. Громогласный хриплый хохот заставил вздрогнуть. Я честно попыталась отстранится от неожиданно сошедшего с ума шиноби, но тот лишь перехватил меня за волосы на затылке, вынуждая до предела задрать голову и вцепившись в запутавшуюся в волосах руку замереть на месте. Из горла сам собой вырвался глухой рык, переча мрачному веселью нукенина. Орочимару хохотал долго. Со вкусом. Так долго, что у любого нормального человека на его месте давно разболелся бы живот и охрип голос. — Какая гениальная мысль! — растягивая гласные и разглядывая свиток в руках, выдавил змей. — Почему же я сам до этого ни разу не додумался? — Не дорос, — дрожащим от отвращения голосом выдала я, пытаясь выпутать чужие пальцы из густых волос. Теперь понимаю, почему Харуно так легко рассталась с собственной гривой. Орочимару в очередной раз притянул меня слишком близко, снова давая повод думать в неприличном ключе. С чего вдруг старик жамкает меня, как мягкую игрушку? — Я отпущу тебя, как и обещал, — проникновенно вглядываясь мне в глаза, выдавил брюнет, медленно расслабляя хватку запутавшейся в волосах руки. — Даже не добью твоих товарищей и не трону тех, кто со всех ног спешит к вам на помощь и будет тут с минуты на минуту. Но мы еще встретимся, так что запомни — за тобой должок. На тонких бледных губах мужчины расцвела колючая ухмылка. Я, бухнувшись на колени перед Мидоро, неверяще смотрела, как неспешно Орочимару отступает в сторону выхода, не сводя с меня довольного, веселого взгляда. — Какая же ты тварь, — рычу я, опуская взгляд, и пытаясь понять, что мне делать со сквозной раной в грудине Хитару. Чакра по прежнему вяло трепыхалась внутри, не желая поддаваться ничему серьезнее сенсорики. Неожиданно рядом с моими судорожно ползающими по телу друга ладонями затесалась бледная мужская кисть, мгновенно осветившаяся зеленью. — Я спас от смерти твоего друга, — хриплым шепотом, явно насмехаясь, протянул Орочимару, выдыхая слова прямо мне в ухо. От его дыхания волосы шевелились, а ушную раковину обдавало щекотным теплом. Я вскинула голову, совершенно отупевшим взглядом смотря в лицо сидевшего напротив. — Ты же его и пытался убить, так за что мне тебя благодарить? — не веря во все происходящее, таким же шепотом проговорила я, поворачивая к предателю лицо и боясь даже моргнуть. Между нашими губами оставались считанные миллиметры, и о том, как это было горячо и постыдно, я подумаю многими часами позже, когда мандраж от произошедшего отхлынет и я смогу с относительно холодной головой вспомнить все подробности этого разговора. А сейчас я просто делила вдохи с ставшим ненавистным человеком, не отстраняясь и со всей доступной мне ненавистью и смелостью смотрела в змеиные глаза. — Но не убил ведь. Он исчез внезапно. Рассыпался ворохом прытких, расползающихся в разные стороны змей. А потом в поле моего зрения, уткнувшегося в слабо дышащего Мидоро, попали чьи-то ботинки шиноби. — Аника… До боли знакомый голос заставил меня сморщиться. Просто потому что стало как-то мерзкопакостно. Приди он раньше — и Мидоро не лежал бы сейчас с кое как залеченной опасной раной. Поторопись — и мне не пришлось бы переживать эти отвратительные минуты. Нет, я не обвиняла Учиху. Просто жизнь — та еще сука. И чувство юмора у нее отвратительное. Я вскинула глаза и уставилась на Итачи потерянным, уставшим взглядом. — Он чуть не убил их, — дрожащим голосом выдавила я, следя за тем, как приседает на корточки парень по другую сторону от сокомандника. Туда, где парой минут раньше сидел Орочимару. — Он ушел, — успокаивающе заверяет парень, внимательно глядя на меня черными глазами в обрамлении длинных, густых ресниц. — Все в порядке, он ушел. — Он их чуть не убил… Слез нет, но отупелый ступор от пережитого мешает прийти в себя. А еще тошнит и гадкое лекарство ощутимо ворочается в желудке. И низ живота болит так, словно меня посетили «родственники из краснодара», захватив с собой Джека Потрошителя. Учитывая, что по циклу до знаменательного события еще пара недель — очень странно и настораживающе.***
То, как Итачи вытаскивал меня из заброшенного полуразрушенного бункера стоит отдельного рассказа. Потому что ноги мои неимоверно подкашивались, в глазах двоилось, а в горло толкался комок тошноты. Впрочем, от последней напасти я избавилась буквально сразу, как только мы оказались на улице. Согнувшись пополам около одного из близ растущих кустов, я одним махом выплюнула все, что покоилось в моем желудке. Итачи все это время стоял рядом, заботливо придерживая мою растрепавшуюся косу. И это, возможно, могло бы меня смутить, если бы мне не было так паршиво в тот момент. Мидоро и Омура пришли в себя еще там, в пещере, пока Итачи пытался поставить меня на подкашивающиеся ноги. К моменту, когда оба моих напарника пришли в себя и принялись проверять на целостность нашего сенсея, Учиха уже вознамерился поднять меня на руки и это послужило отличным поводом, чтобы прийти наконец в себя и начать самой передвигаться вертикально. Когда последний спазм тошноты сжал желудок в пустую, а изо рта перестал вырываться полупереваренный обед, рядом приземлилось несколько людей в масках. — Он ушел, — в низком бархатном голосе я без труда узнала голос Шисуи. Маску парень снимать не спешил, в отличии от того же Итачи. — Аника, свиток еще у тебя? — обеспокоенно поинтересовался Омура, подходя ближе к нам. Я растерянно обернулась к Мидоро, залечивавшего Энсуи-сенсея и вернув взгляд на Кицуне виновато поджала губы. — Мне пришлось его отдать, — тихо призналась я, стараясь не отводить стыдливого взгляда. Сейчас признаться в том, что я спасовала перед противником, было отчего-то совестно. Хотя, без сомнения, я поступила бы так вновь, будь у меня шанс что-то переиграть. — Проклятье! — Кицуне раздраженно отопнул камень, лежавший под ногами, и рывком сунув руки в широкие штаны, удалился обратно к команде. — В таком случае мы постараемся выследить Орочимару, — подал голос, молчавший до этого Шисуи, и тут же пять фигур АНБУ молниеносно взлетели на ветки. — Тебе, наверное, тоже нужно продолжать миссию? — стараясь скрыть чувство разочарования в собственных успехах, обратилась я к Итачи, все еще внимательно разглядывавшему мое лицо. — Да. Тяжело выдохнув все скопившееся напряжение, я выдавила неловкую улыбку, понимая, что как можно скорее хочу… Просто остаться одной и все хорошенько проанализировать. И пристальное внимание старого друга рефлексии не способствовало. — Иди уже, — выдохнула я. Брюнет кивнул прежде чем, как и его напарники минутами ранее, скрыться в густой зелени растущих вокруг деревьев. Я же медленно перевела взгляд на напарников, что, все еще переводящие дух, сидели на, уже не кажущимся таким умиротворенным, берегу реки, ожидая лишь меня.***
Он был в ярости. Новости, дошедшие до него сегодняшним утром, вызвали приступ неконтролируемой агрессии на долгие двадцать минут. В следствии которого он потерял одного из весьма ценных доносчиков. Это расстраивало тоже — найти толковых шпионов в обход внимания его «лидера» было не так уж и легко. И выходить из удобной организации фанатиков было пока не с руки. Но куда больше расстраивало другое — змеемордый ублюдок покусился на девчонку. Унмэ без преувеличений мог заверить — при следующей встрече саннин-отступник поплатится за это жизнью. Сразу после того, как ответит на парочку вопросов. Например: как вообще посмел? Все более менее ценные образцы и наработки из всех известных Унмэ лабораторий пропали. Девчонке после встречи с желтоглазым самоубийцей понадобились услуги конохского гинеколога. Ну и на закуску — биологический материал самого Унмэ, образцы которого Орочимару не так давно собрал для более детального изучения, пока сам он искал пропавшую малышку. Ему не нравились все эти факты. Просто потому, что мужчина прекрасно представлял, в каком ключе мыслит Орочимару. И чего хочет от жизни. И какую выгоду углядел в сотрудничестве с Унмэ. Не нравилось, потому что он не любил, когда кто-то пытался его использовать. Или мешать его планам. Что ж, видимо, встреча с очаровательной химе вновь откладывается на неопределенное время. А он пока выследит змея и наблюдая издалека, чтобы не спугнуть, дождется, когда тот добьется результатов. И потом, присвоив труды, навестит девчонку. Если все удастся, он даже познакомит ее с Раэлем. Раз уж она в самом деле станет невольной и косвенной участницей возвращения самого дорогого для него создания. Смешно подумать, если чаяния Орочимару выгорят, они втроем: он, явно ненавидящая его девчонка и давно потерянный друг станут семьей. Он рассмеялся, приваливаясь поясницей к пустому лабораторному столу. Возмутительно пустому. Раэль будет в ярости, наверняка попытается на первых порах выцарапать девчонке глаза — никогда не умел терпеть конкурентов за его, Гордлока, внимание. Но они в конце концов поладят. С чего бы должно быть иначе. А потом они со старым другом и любовником покажут несмышленной малышке, что такое власть и сила, сминающая континенты. Научат этим наслаждаться. Непременно научат.