***
Это было странным ощущением. Еще чуть больше недели назад я сидела под перекрестком чужих взглядов, оцениваемая как будущая представительница клана Учиха. Сцепляла зубы покрепче, усмиряя характер, старалась не краснеть, старательно демонстрировала достойную учиховской невозмутимость… Казалось, не может быть ничего хуже. И каково же было мое удивление, когда в подобной ситуации пришлось оказаться совершенно по другую сторону баррикад. Мы с Итачи были приглашены на помолвку нашего общего друга. Приглашены, как почти состоявшаяся пара. Впрочем, это не было такой уж проблемой, учитывая, что Итачи действительно делал все возможное, чтобы я начала к нему привыкать. Семья Мейдзу была весьма миловидной. На первый взгляд… Коренастый мужичок — Кэзуки, глава семьи, с густыми бакенбардами и пытливым взглядом темно-серых глаз. Его миниатюрная жена Наоки, воплощавшая сами каноны японской женской красоты — раскосые глаза, миниатюрная фигурка и кроткое выражение миловидного лица. И их юная дочь, внешне так похожая на мать. И только в глазах невысокой, темноволосой Асэми в чайно-янтарной глубине плавал какой-то странный, непокорный дух. И вот уже битый час я вынуждено прислушиваюсь к затянувшемуся словесному хождению вокруг да около. Обсуждение достоинств Конохи, которые новоприбывшие успели отметить за короткий период с прибытия, интересует меня в такой же степени, как популяция абурамовских особенных жучков. Но выбора как такового у меня нет. Просто Кэзуки-сан предпочитает монолог. Собственный, разумеется, и при любой попытке присутствующих вступить с ним хоть в какой-то диалог, споренько перехватывает инициативу обратно. И я теперь, пожалуй, представляла себе, каким именно образом этот человек умудрился выбить для дочурки второго видного жениха клана. — Наша Асэми завидная невеста, — вдруг долетает до моего слуха, и я с прискорбием осознаю, что в который раз за вечер умудрилась выпасть из реальности. И это при условии, что вечер этот практически только начался. — Впрочем, Итачи-сану так же повезло с видной невестой, — хитроватый взгляд старика падает на меня. И от этого пробирающего, сверлящего взгляда маленьких темных глазок становится как-то не по себе. Не то чтобы этот взгляд был каким-то неуместным, пошлым там или еще что. Нет… Но складывалось впечатление, что мне здесь как-то по-особенному не рады. И при условии, что я не понимала, чем это могло бы быть вызвано, неуютно было вдвойне. Да и тот факт, что меня отметили скорее, как красивое дополнение к Учихе, совсем не погладило мое чувство достоинства. Только вот резона возмущаться и пушить перья не было, поэтому я лишь покрепче сжала пальцы Итачи под столом и повыше подняла невесомый веер, почти полностью скрывая лицо. — Впрочем, вам, должно быть, теперь не позавидуешь, Итачи-сан, — неожиданно продолжает мужик, вынуждая всех присутствующих за столом, кроме разве что его семьи, с удивлением покоситься на этого персонажа. — Управлять сразу двумя большими кланами — дело не легкое. Это, пожалуй, моя остановочка. — Вам не о чем беспокоиться, — сдержано цежу я сквозь зубы, из последних сил стараясь сохранить самообладание. Пальцы в моей руке ободряюще сжались в попытке успокоить. — Мои родители растили из меня не просто красивую куклу в подарок мужчине. Судя по вскинувшейся супруге кузнеца, его залившееся краской возмущение лицо и опасно блеснувшие глаза самой Асэми, намек был слишком жирным и слишком не комплементарным, и, хотя я почти сразу пожалела о своих словах, брать их назад или хотя бы извиняться мне не хотелось до одури. — Возможно. В любом случае и о том, что вмешиваться в разговор мужчин, пока с вами не заговорили — признак невоспитанности, вам они тоже поведать забыли, — желчно замечает мужичок, кривя губы в едкой улыбке. Желание ударить зарвавшегося старикана по его самодовольной морде возросло просто в геометрических прогрессах, и теперь не замечались как-то ни предостерегающая хватка Итачи на руке под столом, ни нахмуренные брови Шисуи, что очевидно тоже был не доволен моим выступлением. — Моей будущей супруге не нужно чье-то разрешение, чтобы высказать свои мысли, — неожиданно спокойно выдает Итачи, хладнокровно и несколько надменно глядя на старика и при этом продолжая оглаживать мою руку под столом, вдали от чужих глаз. — И это меня вполне устраивает. Потому что в будущей супруге Учихи предпочитают видеть сильного человека, способного поддержать в моменты невзгод. Брошенный на меня мягкий, искрящийся нежностью взгляд выбивает кислород из легких, и я, кажется, отчаянно краснею под этим непривычно внимательным взглядом темных глаз. От того, насколько Итачи в этот момент красивый, почти захватывает дух. И то, что красота эта рождается в первую очередь из его ко мне отношения, из готовности вступиться в такой вот словесной перепалке нарушая любые порядки и обычаи… Ведь, по сути, по местному этикету Учиха должен был осадить меня от моих попыток дерзить старшему мужчине. — Думаю, самое время подать десерт, — решила вмешаться Наоки. — Давайте я вам помогу, — тоже подхватилась Рэми, тетушка Шисуи, что большую часть времени предпочитала изображать собой мебель. Но в ответ ей качнули головой, отказывая и вынуждая опуститься обратно за стол. — Простите, кажется, мне нужно на свежий воздух, — я вытягиваю пальцы из теплой руки Итачи, игнорируя его несколько обеспокоенный взгляд. Нажимаю ему на плечо, когда он очевидно пытается подняться следом за мной, и выхожу в ближайшие двери, ведущие на энгавы. Воздух вечерней деревни пахнет сладко, тут и там стрекочут цикады, и из высокой травы сада тут и там выплывают желтые звездочки светляков, делая пейзаж по особенному чарующим. В нескольких слоях церемонного наряда весьма жарковато, и я принимаюсь активно обмахивать себя узорным веером, скользя взглядом по видимым окрестностям скромного сада, подаренного семье Мейдзу. Приметила чуть в стороне небольшую беседку с ажурными столбцами из дерева и не раздумывая ступила на садовую тропинку, виляющую среди высокой, не стриженной травы. В голове царил натуральный сумбур, и недавняя легкая перепалка лишь малой частью занимала мысли. В остальном же все переживания крутились вокруг того, что очень скоро мы планируем начать действовать. Минато с Фудо и еще несколькими привлеченными соклановцами уже сейчас разрабатывают стратегию, по которой мы могли бы пойти якобы на поводу плана Унмэ. Для того, чтобы убедить старших мужчин семьи, что я имею право принять в этом непосредственное участие, мне пришлось показать дяде все, на что способна, и для этого мы потратили несколько часов. Минато меня, конечно, уделал, но скрепя сердце вынужден был признать, что в случае крайней опасности, я смогу уйти из зоны поражения — спасибо секретному приему, подаренному той странной сущностью из пещер Осеннего леса. Единственное, от чего меня предостерегли, это от желания геройствовать или ударяться в вендетту. За спиной скрипнул гравий насыпной тропинки, вынуждая вырваться из плена собственных мыслей и обернуться к нарушившему мое уединение. И каково же было мое удивление, когда это оказалась Асэми, одетая в оранжево-зеленые цвета. Большие светло-карие глаза смотрели прямо на меня, с серьезностью, которую сложно было бы ожидать от человека, которого ты знаешь меньше, чем час. Да и знаешь, пожалуй, исключительно в лицо и из хвалебных од ее отца о высокой хозяйственности и покладистости характера. Этой покладистости сейчас, кстати, совершенно не наблюдалось. Девушка внимательно осмотрела меня с ног до головы, даже не пытаясь скрыть оценивающего взгляда. Поджала аккуратные, по-кукольному пухловатые губки. Нахмурилась, возвращая взгляд мне в глаза. И шагнув вперед, ближе, заговорила: — Я видела, как он смотрит на тебя, — прохладно-отстраненный голос пролетел по периметру беседки и затих, перекрытый чуть поднявшимся ветром. Боже, за что мне это?.. — Кто? — я стараюсь звучать не слишком утомленно, изо всех сил вкладывая в голос достаточно участливого дружелюбия. — Шисуи, — Асэми замолкает, в задумчивости покусывая губы, выкрашенные в полупрозрачный вишневый. — Я не могу сказать, что особо прониклась к нему симпатией, но я не потерплю неверности. Сдержать взгляд аля «ты дура?» у меня не вышло. И судя по тому, как она недовольно поджала губы, мой пантомимный посыл она уловила. — Я не… — Послушай, Асэми, — жестко перебила я, безапелляционно глядя в светло-карие глаза девушки. — Я не знаю, что ты там себе уже навыдумывала. Но Шисуи никогда не делал мне даже намеков, понятно? Мы друзья с глубокого детства. Более того, у меня есть жених, с которым меня свел, в том числе, и сам Шисуи. И последнее — если ты думаешь, что только тебе известно о таких понятиях, как честь, самоуважение и благопристойность, то я вынуждена тебя разочаровать. Клокотавшее внутри раздражение вынуждало говорить быстро и несколько сбивчиво, но намеки девушки уязвили получше непрозрачных намеков ее отца на мою невоспитанность. Да и за Шисуи по-человечески было обидно. — Если ты хочешь, чтобы твой жених смотрел только на тебя, для этого нужно быть чуть больше, чем красивой мордахой на территории его дома, — раздраженно цежу я сквозь зубы, следя за тем, как заливает багрянцем девичье лицо напротив. — Не тебе учить меня, как вести себя с будущим мужем, — желчно выплевывает пока еще Мейдзу, нервно стискивая собственные руки в крепкий замок на уровне солнечного сплетения. — Я не хотела этого союза… — А кто из нас хотел? — устало и твердо перебиваю я, глядя на девушку уже без явной враждебности. Она растерянно вскидывает брови, так же утрачивая откровенную злость с лица. Коротко шагает назад, приваливаясь поясницей к бортикам беседки, в которой, вот досада, не были предусмотрены скамеечки. — Чуть меньше месяца назад я с трудом могла себе представить, как буду уживаться с Итачи, — задумчиво растягивая гласные, я отвернулась в сторону дома, сверкающего подсвеченными изнутри седзи. — Я воспринимала его почти как брата. Стеснялась и не понимала, как мы можем быть супругами. Итачи, судя по всему, желал большего, а потому сделал все, чтобы изменить мое отношение к себе. Я замолчала, переваривая собственные слова по-новому и прислушиваясь к выжидающей тишине за спиной. Чуть повернула голову, чтобы убедиться, что собеседница еще здесь и слушает меня. — У вас с Шисуи сложнее, не спорю, — я тяжело вздохнула, с шумом выдыхая обратно. Обернулась к Асэми, ловя ее пусть и несколько скептичный, но все-таки внимательный взгляд. — Но решать придется каждому за себя — хочет ли он этого. Ты можешь упереться и перебодать собственного отца, если жажда личного счастья для тебя важнее собственного страха перед ним. А можешь смиренно принять такую участь и сделать все, чтобы найти общий язык с Шисуи. Мейдзу слабо улыбнулась, позволяя увидеть в этой улыбке целую тонну горя и отчаяния. — Ты знаешь, он на самом деле замечательный, — заговорила я вновь, когда стало понятно, что девушка слишком глубоко провалилась в собственные переживания, чтобы что-то отвечать. — Он добрый, заботливый, решительный, когда нужно. С хорошим и живым чувством юмора. И он считается гением клана, так что ты можешь считать, что сорвала джекпот. Мы обе как-то неловко посмеиваемся с этого замечания. Напряжение между нами улетучивается, оставляя только странную, невысказанную тоску от свалившихся проблем. И у каждой эти проблемы были свои. — Я знаю, что ты растеряна, — наконец заключаю я, подходя ближе к девушке и невесомо касаясь плеча, закутанного в парадные шелка. — Поверь, сама недавно была в этом же отчаянии раздумий о том, что делать и как быть. Но если ты все же решишь остаться, я дам тебе совет — постарайся его узнать. Как человека, для начала. Расскажи о себе. Правду. Не пытайся быть лучше, чем ты есть, или хуже. Просто расскажи о себе. Кто знает, вдруг вы созданы друг для друга? Она улыбается мне робко, словно не уверенная в самой возможности улыбаться в подобной ситуации. — Думаю, нам стоит вернуться, — предлагаю я, когда на пороге приоткрывшегося в доме седзи показывается ее матушка.***
Он глубоко втянул запах влажной земли подземелий, поднял повыше зажженный самодельный факел и неторопливо двинулся по уходящему под землю прямому коридору. Убежище было погружено в тотальную тишину, и, если бы Унмэ не знал наверняка, решил бы, что оно давно заброшено. Тихое шуршание шагов, разлетающееся далеко вперед — он не пытался скрываться. Десяток поверженных врагов уже валялись где-то на пути за спиной, он без труда готов был выкосить еще с пару сотен, лишь бы добраться до того, что ждало в конце. Секунды складывались в минуты, становилось холоднее, однообразие прямой кишки коридора начинало раздражать. Он уже был готов перейти на бег, чтобы сократить время пути, как впереди в кромешной темноте высветилась скудным светом от факела обычная деревянная дверь. Он остановился, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Едва различимые шаги, шуршание бумаги, стеклянный перезвон. Унмэ толкнул дверь, оглушая пространство тонким, пронзительным скрипом несмазанных петель, и расплылся в крокодильей улыбке, встретившись глазами с взглядом дважды дезертира. — Здравствуй, Унмэ. Орочимару, казалось, совершенно не был удивлен его появлению. Внимательно оглядел замершую в дверях фигуру, перевел взгляд чуть прищурившихся глаз на факел в мужских руках. — Погаси факел, не хотелось бы, чтобы пошла ненужная реакция, — он кивнул головой на ведро с водой почти у самого входа, оставленную словно специально для него. И поскольку в комнатке-лаборатории было достаточно светло от висящих под потолком люминесцентных ламп, Гордлок без раздумий затушил огонь. А потом перевел жаждущий взгляд на огромный, прозрачный резервуар, полный подсеченной зеленовато-голубой жидкости. Там, в окружении кучи проводков и развивающихся в жидкости длинных волос в свернувшейся позе застыло тело, очертания которого лишь смутно угадывались из-за замершего перед инкубатором шиноби. — Мое лучшее творение, ты знаешь? — с мечтательным бахвальством признался отступник Конохи, цепляя руки за спиной. Унмэ шагнул ближе, чтобы разглядеть то, что было скрыто от глаз плечами санина. Худое, бледное тело юноши, слегка согнувшееся, словно в попытке защититься. Тонкие, болезненно острые черты лица, пухлые губы широкого рта, так похожие на его собственные. И этот аккуратный нос, напоминавший одну спесивую девчонку из Листа. Ему уже не нужно было спрашивать, он знал и так. Сложно было не догадаться. Но внешний вид этого тела… — Почему он такой взрослый? — непонимающе бросил Унмэ, останавливаясь с шиноби плечом к плечу. В синих глазах, обращенных к застывшей за стеклом фигуре, неверие тесно сплеталось с восхищением. — Образец, взращенный из ваших тканей, получился удивительно стабильным, и столь же удивительно податливым к любого рода махинациям, — Орочимару расплылся в самодовольной улыбке, так же не отводя удовлетворенного взгляда с собственного детища. — Мне удалось искусственно ускорить рост организма в семь раз, а после замедлить его, когда показалось нужным. Клетки Хаширамы, клетки Сота, они без проблем прижились в этом теле, не дав ни малейшей осечки. Совместный набор ваших ДНК дал просто золотое сечение в генетике. Он мог бы спросить, если бы его интересовало это, но дело было в том, что Унмэ плевать хотел, что именно нахимичил с этим телом проклятый санин. Если он был уверен, что его эксперимент увенчался успехом, то Гордлок предпочитал поверить на слово. А со всем остальным они разберутся сами. Раэль разбирается в генетике и прочих хитроумных науках гораздо лучше местных светил нелегалов, и как только придет в себя, сможет сам решить, что делать с приобретенным богатством. А пока… — Он чудесен, — согласно прошептал Унмэ, вскидывая руку. Мужчина рядом дрогнул, оседая на колени. Испуганно схватился за сердце, не сдержав надсадного хрипа в груди. Унмэ не удостоил предателя ни единым взглядом, отступая, когда ослабшее тело умирающего завалилось набок. Просто шагнул вперед, прикладывая руку к прохладному стеклу. И удивленно, неверяще улыбнулся, когда тело за стеклом открыло предсказуемо синие глаза.***
Новый день радует жителей Конохи припекающим солнышком и остужающим, достаточно прохладным ветерком. Наруто рядом блаженно потягивается, час назад выползший из постели. — Зачем было устраивать посиделки так рано? — бурчит Узумаки, подавив очередной зевок. Я перехватываю корзину со снедью поудобнее и дарю братцу скептичный взгляд. — Полдень уже, лежебока, — тянусь взъерошить непослушные блондинистые вихры, но Наруто уворачивается, невесомо шлепнув по руке. — А еще тебе сегодня вечером нужно будет подготовиться к завтрашней встрече с сенсеем. Он куксится, но почти сразу стирает эту угрюмость с лица, расплываясь в предвкушающей улыбочке. — Как думаешь, кто это будет? — Даже не знаю, — откровенно вру я, со смешком следя, как надувается мелкий в демонстративном раздумье. — Мне бы хотелось кого-нибудь крутого. Как папа, например. Или… — он замолкает, очевидно не имея больше в голове подходящих кандидатур. — И все? Больше не знаешь никого? — журю я, вышагивая рядом с братом нога в ногу. — Ну… Я много слышал о Копирующем, — наконец признается он. — Еще один из твоих сенсеев — Майто Гай, но он, если честно, странный. Я не сдерживаю насмешливого смешка, вспоминая тот единственный раз, когда Наруто пересекся с Зеленым зверем Конохи. Брат тогда решил навестить меня на тренировке, заодно захватив мне бенто. Встреча была феноменальной. Особенно выражение лица лисенка, когда Гай начал свою любимую шарманку про силу юности и прочую атрибутику. Наруто тогда перевел на меня такой недоуменный взгляд, в глубине которого читался вопрос «серьезно?» что я едва не захлебнулась водой от подкатившего смеха. Правда с тех пор мелкий навел справки и был вынужден признать, что несмотря на некий антураж, шиноби Гай был первоклассным. — Какой смысл гадать, если завтра ты узнаешь все наверняка? — решила переключить я, чтобы случайно не спалить контору. Для начала, я знала канон. А еще пару дней назад Минато в разговоре с Фудо, когда обсуждали, кого отправить следить за мной во время «подставной» миссии, наш Йондайме был вынужден отбрить кандидатуру Копирующего — тому предстояло вот-вот взять на себя заботы о сформировавшейся команде, среди которых будет и наш джинчурики. Я не удивилась, еще бы. Кому бы еще дядя доверил присмотр за собственным, далеко не простым чадом. — О, смотри, я вижу Учих! — Наруто подпрыгнул на ходу, высоко взмахивая руками, и тут же унесся навстречу нашим. Итачи, Шисуи и Саске терпеливо ожидали нас возле лавки с пряностями, о чем-то переговариваясь между собой и лениво отслеживая перемещение прохожих вокруг. Наруто, вихрем умчавшийся вперед, едва не снес Шисуи, радостно раскинувшего руки ему на встречу. И пока братец с другом пихались и шуточно боролись, Саске раздраженно закатил глаза, а Итачи шагнул навстречу мне, перехватывая корзину из моих рук и попутно даря аккуратный поцелуй в лоб. — Готовы? Надеюсь, сегодня без эксцессов, — с веселым смешком заметил Шисуи, поднимая с земли еще одну корзину. — Надеюсь, вы не набрали целую кучу еды, — киваю на ту, что только что забрал Итачи, попутно позволяя утянуть себя под теплый бок парня. — Потому что мы взяли очень много. — Не переживай, у нас целых два растущих организма, — Итачи позволяет себе короткую улыбку, окидывая мальчишек насмешливыми взглядами. — Уверен, еды не станет очень скоро. — Готов съесть все в одного! — Наруто предвкушающе щурится, тут же получая тычок от Саске. — Не сомневаемся в тебе, усуратонкачи. Мы уже начинаем неспешное движение к западным вратам, когда из-за очередного поворота на глаза нам всем неожиданно попадается очень знакомая фигура. Увидеть здесь Изуми было весьма неожиданно. А уж увидеть бледную, осунувшуюся, с болезненно обветренными губами Изуми — и подавно. Мы все дружно замерли, растерянно уставившись на стоявшую на нашем пути. Итачи чуть сильнее стиснул пальцы на моем плече, подтягивая к себе поближе, Шисуи неловко прочистил горло, а мальчишки синхронно переглянулись между собой, явно не зная, что делать и как реагировать в подобной ситуации. Первый шаг решила сделать я, потому что та все так же находилась от нас на приличном расстоянии. И учитывая этот выжидающий взгляд в нашу сторону, ждала она именно нас. Итачи, приобнимавший меня с момента встречи, вынужденно пошагал рядом, не сводя с девушки такого тяжелого взгляда, что мне при коротком взгляде на его лицо даже стало совестно. Вся честная компания, разумеется, двинулась за нами, но лично мне показалось, что с какой-то опаской. — Аника, Шисуи, ребята, — стоит нам приблизится, Изуми заговаривает первой, но на названных не смотрит, лишь условно кивая в их сторону. Нездорово блестя покрасневшими глазами она не отрываясь смотрела в лицо наследнику Учиха. — Итачи, мы можем поговорить? Наедине… Боковым зрением я вижу, что Итачи опускает на меня взгляд, но сама неотрывно слежу за девушкой напротив и прекрасно вижу, как ее опустившийся взгляд находит руку парня на моем плече, и как при этом судорожно поджимаются девичьи губы. Ну за что мне это? — Если ты против, этого разговора не будет, — тихо говорит мне Итачи практически в ухо, но Изуми на этих словах так перекашивает, что я почти ощущаю ее душевную боль. — Нет, — качаю головой, мягко выскальзывая из весьма крепкого объятия. — Нет, думаю, вам есть что друг другу сказать. Я действительно считаю, что им стоит расставить все точки над и. Хотя не уверена, что до этого Итачи не объяснял своей подруге всего. Тем не менее, сейчас, глядя на эту потерянную, избитую страданиями девчушку, я просто не могла сказать что-то другое. Перевожу взгляд на парня, что все так же недоверчиво вглядывается мне в лицо, ища малейший намек на сомнения. И я ободряюще киваю, отступая в сторону, чтобы пройти чуть дальше. Остальные, за исключением оставшегося Итачи, следуют по пятам, сохраняя поразительно единодушное молчание. И лишь отойдя на пару десятков метров, мы замираем, оборачиваясь к оставшейся позади парочке. И от увиденного меня едва не передергивает — удержаться удается с трудом, и то лишь потому, что периферийным зрением я вижу, как Шисуи переводит на меня взгляд. Все потому, что в этот момент Изуми, оставшаяся позади рядом с моим будущим женихом, уже совершенно не скрываясь и не стесняясь хватается за руки парня, пытаясь приникнуть ближе. То, как с каменным лицом Итачи ее отстраняет, выговаривая что-то, лишь нагнетает впечатление от увиденного. — Мне жаль ее, — едва слышно бормочет Наруто, замерший совсем рядом, и как и все мы не сводящий с парочки взгляда. — Не стоит жалеть идиоток, — вдруг выдает пространное Саске, кривя губы и отводя глаза от весьма нелицеприятной сцены. Итачи в отдалении вдруг перехватывает хватающиеся за него девичьи руки и весьма сильно встряхивает обмякшую фигурку. Говорит что-то, коротко и будто бы зло, и отпустив руки, решительным шагом направляется в нашу сторону. А мы не без дискомфорта наблюдаем, как покинутая Изуми за его спиной медленно оседает на землю, пряча лицо в ладони и содрогаясь всем телом. — Все в порядке? — осторожно уточняет Шисуи у подошедшего друга, и я едва не бросаю на него скептичный взгляд. Не думаю, что в этой ситуации что-то можно охарактеризовать как порядок. — Да. Идемте, — настроение у моего суженого гаже не придумаешь, судя по убийственному взгляду, но я все же не сдерживаюсь: — Может, не стоило с ней так жестоко? Она выглядит раздавленной. Парень, уже начавший путь впереди всех неожиданно для меня сбивается с шага — учитывая, что с координацией и реакцией у него никогда не было проблем. — Так бывает, когда свои надежды делаешь чужой ответственностью. Под тяжелым, почти осуждающим взглядом с трудом удается сохранить невозмутимость, но я все же нахожу в себе силы нагнать Учиху и мягко, но настойчиво втиснуть свои пальцы в ладонь парня. — Извини. — Тебе не за что извиняться, — голос его теплеет на пару тонов, и меня снова тянут вперед, подальше от улицы и оставленной нами девушки. Мы молчим почти весь путь и только под конец Наруто находит в себе достаточно душевных сил, чтобы разбавить общую хмурость беспечными разглагольствованиями о том, с каким удовольствием он наловит целое ведро рыбы. Саске тут же осаживает друга, напоминая, что никто не взял для бахвалистого дурака ведра, и перепалка вновь превращается в очередную склоку, где нам, взрослым и менее взрывным приходится теснить мальчишек подальше друг от друга, на разные стороны идущей дружно шеренги. На берегу реки я тут же бросаюсь проводить ревизию на наличие продуктов, пока парни готовят все для костра и просто осматривают окрестности на наличие потенциального развлечения на предстоящий отдых. И пока я выкладываю из корзин очередную порцию чего-то съестного в контейнерах, Наруто неожиданно пихает Итачи, и тот ни с того ни с сего встает на руки, без особого труда и весьма шустро устремляясь в сторону ручья. Шисуи, отставший от друга на какую-то минуту, в точности повторяет за младшим товарищем. — Что происходит? — я поворачиваюсь в сторону оставшихся рядом со мной мальчишек, и Саске демонстративно закатывает глаза. — Даже не спрашивай. Я недоуменно слежу за тем, как неожиданно сошедшая с ума парочка возвращается обратно, сделав круг почета. Стараясь не раскрывать глаза до размера чайных блюдец, наблюдаю, как они наперегонки стремятся к нам и крупно вздрагиваю, когда Наруто начинает кричать подбадривания. Непонятно, правда, кому. И вот Итачи умудряется вырваться вперед, лишь на пару переставлений рук оказываясь рядом с нами раньше. И не опускаясь на ноги, принимается волчком крутиться на руках, выдавая что-то среднее между акробатикой шиноби и брейк-дансом. А я, словно завороженная, разглядываю открывшийся из-под задравшейся футболки рельефный рисунок пресса. Не перекаченного, но вполне различимого. И такого изумительного, что пальцы покалывает от желания прикоснуться и тщательно изучить каждую выемку. — Аника, ты сейчас глаза сломаешь! — взрывается хохотом Наруто, вынуждая меня торопливо отвести взгляд. — Смотрите-смотрите, сестрица поплыла от братца-Итачи! Лицо обжигает жаром, когда Итачи расплывается в довольной улыбке, Шисуи принимается похихикивать и даже суслик тянет губы в насмешливой улыбочке. И все это под громогласный хохот блондинистого засранца, так некрасиво подставившего сестру. — Ну, то, что девушкам нравятся хорошо сложенные парни, давно не секрет, — Шисуи, с трудом давящий смешки, снисходительно треплет меня по плечу, совсем не обижаясь, когда я стряхиваю его руку. — А давайте устроим соревнование? И еще до того, как я успеваю одернуть зарвавшегося затейника, он стягивает собственную футболку через голову, демонстрируя еще более рельефные изгибы мышц. — Боги, — шепчу я, когда Наруто повторяет за старшим парнем, тут же принимаясь кривляться на манер бодибилдеров нашего мира. И если бы это было все, что приготовил мне сегодняшний день. Итачи, окинув Шисуи хмурым взглядом, вместо того чтобы призвать товарища к порядку, тоже стянул верх, оставаясь в одних штанах и сверкая на всю округу алебастровой белизной кожи. Один лишь Саске отвесил красноречивый фейспалм, буркнув куда-то в ладонь, что идиотизм становится заразен. — Ну как тебе? — смеясь, спрашивает Шисуи, принимаясь копировать каждую нелепую позу моего младшего братца. — Кто, по-твоему, победитель? Это уже выходило за все рамки. — Знаешь, это не совсем честно, — наконец выдаю я, выпрямляясь во весь рост и расплываясь в крокодильей улыбке. — Думаю, для честности стоит внести еще одну кандидатуру. Я берусь за края ципао, намереваясь подразнить якобы намерением стянуть ее. Только вот, кроме того, как схватиться за ткань, больше ничего и не успеваю. Сверху на голову вдруг приземляется плотное одеяло, которое я не так давно достала из одной из корзин. А когда стягиваю его с головы, встречаюсь взглядом с убийственно хмурым лицом Итачи. Остальные уже успели отойти к ручью, оставляя нас один на один. — И что это было? — тихо и даже как-то грозно спрашивает мой ненаглядный. — Расслабься. Я медленно стягиваю одеяло и берусь за завязки на одежде, с лукавой улыбкой следя за эмоции на лице. Точнее за попытками их скрыть. За растерянностью, предвкушением и страхом. Учитывая, как он оборачивается назад на короткое мгновение, чтобы убедиться, что сюда никто не смотрит, боится Итачи того, что в нашу сторону кто-то смотрит. Только вот парни слишком уж демонстративно увлечены рекой. И надо было видеть эту странную, многогранную эмоцию на лице парня, когда под распахнувшимися полами туники он разглядел закрытый, плотный черный купальник. — Я хотела поплавать, — насмешливо оповещаю я, тут же и куда быстрее принимаясь стягивать штаны. Впрочем, оголившиеся бедра, судя по тяжело сглотнувшему Учихе, вызвали ничуть не меньше эмоций. — Ты идешь? — улыбаясь от уха до уха зову я, уходя вперед и на ходу обернувшись протягиваю руку в сторону замершего парня. И он кивает, пока в темных глазах просыпаются озорные, так редко выпускаемые на волю черти.