Winter stories

А знаешь, всё ещё будет, Южный ветер ещё подует И весну ещё наколдует, И память перелистает. И встретиться нас заставит, И встретиться нас заставит, И ещё меня на рассвете Губы твои разбудят.

— Мы переспали. Кейко говорит это так осознанно, словно это для неё не удивительно, словно она знала (надеялась), что рано или поздно окажется в его постели. Литвинов хмурится, пытается вспомнить вчерашний вечер и понимает, что, как это обычно бывает после хороших новогодних корпоративов, у него в голове пустота. — Мне жаль, — наконец выдыхает Стас и, стараясь не смотреть на Кейко, поднимается с кровати. Они у него в квартире, хоть что-то хорошее, размышляет Литвинов. Девушка все ещё молчит, единственное, чего она хочет — зарыться в одеяло с головой и лежать, лежать, лежать, пока Стас наконец не решит выгнать её. А Стас… он джентельмен, он чертов рыцарь в этом совсем не рыцарском веке. Он не выгонит до того, как Кейко сама не захочет уйти. Стас ведь правильный. И честный. Не то что Кейко. Кейко ведь врёт — когда говорит (сама себе), что «все хорошо», поднимаясь с кровати, не обращая внимание на головную боль, что «ничего страшного, они так и останутся со Стасом друзьями и забудут об этом». Кейко врёт, когда говорит, что «нет, нам не нужно ничего обсуждать», когда Литвинов появляется в комнате с двумя чашками чая — и чай там непременно такой, какой девушка обожает. Это же Стас. А Стас лишь кивает в ответ и думает: «Это просто случайность» и «Все же по-прежнему», хотя где-то глубоко внутри несмотря на похмелье совесть, чертова рыцарская совесть, подсказывает: «Так неправильно, теперь все по-другому». До Нового года остаётся два дня, а Кейко выходит из квартиры друга и начинает плакать, не сдерживая слез. До Нового года остаётся два дня, а Стас опускается на кровать и чувствует лёгкий запах цветов и понимает «по-другому», хотя в мире все остаётся по прежнему.

***

Литвинов стоит у дверей Кейко и, заметно нервничая, нажимает на звонок. Когда дверь открывается и на пороге появляется сонная Ли, Стас слышит её рваный вдох и проходит в квартиру без разрешения. Да Кейко вроде и не возражает. Они не виделись со вчерашнего утра, с того самого «Мы переспали», и Кейко… скучала. Обычно они созванивались или переписывались по вечерам, но не вчера. — Поговоритьвсеженадоиядумаючточтотонетак, — тараторит Стас, и девушка понимает лишь то, что, кажется, они сейчас будут обсуждать вчерашнее. «Или позавчерашнее, какая в сущности разница», — злится танцовщица и жалеет, что они уже вроде как взрослые, да и друзья к тому же — говорить надо непременно, хотя Кейко сбежала бы с удовольствием — и не отрицает. — Ну давай поговорим, — все-таки произносит девушка. И оба вдруг понимают, что не знают, что сказать ещё. Кейко выдыхает робко: — Мы же еще дружим? Стас слишком быстро кивает и говорит: — Конечно, — стараясь не смотреть девушке в глаза. Совесть, та самая, рыцарская, шепчет — «неправильно, неправильно, неправильно», да Стас и сам знает — чтобы кто ни говорил, Кейко ему нравится, — но они же дружат. И от этой дружбы у Кейко сводит зубы, но она лишь обнимает Стаса и радуется, что не помнит о той ночи ничего — они же дружат. Хотя Кейко давно уже поняла, что ей мало этой дружбы. — Будешь чаю?

***

Они лежат и смотрят какую-то новогоднюю комедию, которую смотрели уже раз двадцать. Но они смотрят и им смешно и так уютно, что Стас даже не сразу вспоминает — он у Кейко, не у себя. — Я бы хотела, чтоб и у меня так: раз — и неожиданный сюрприз на Новый год, куча суеты, мыслей из-за этого, а потом happy end под самый бой курантов, — мечтательно протягивает Ли и улыбается. — Знаешь, Кейко, в общем… — Тебе пора идти, да? — с досадой говорит девушка, перебивая. Стас вздыхает и смеётся. Так по-доброму и по-старому, что Кейко удивлённо застывает на месте, а потом понимает: снова перебила, как и всегда. — Ну если ты меня выгоняешь… — «обиженно» тянет Литвинов. — Нет-нет, я слушаю, прости, — извиняется танцовщица и видит, что Стас вмиг становится серьёзным. — Ты же говорила про новогоднюю случайность, про хэппи энд и, в общем, я не могу красиво говорить, но что если нам… — Если нам что? — со вздохом спрашивает Кейко, уже думая, что предложит Стас. По-любому что-то весёлое, и Кейко не сможет отказать, как и бывает обычно. — Быть вместе. Кейко не сразу понимает, что значит «вместе», уже хочет сказать, что они вроде и так рядом, но потом вдруг улыбается и, словно не веря, спрашивает: — Вместе? И Стас понимает, что сделал все правильно. Он кивает и целует уверенно, а Кейко ощущает его руки на своей талии и отвечает на поцелуи так, как хотелось уже давно. Губы у Стаса обветренные, а у Кейко мягкие, Стас кажется грубым, а Кейко вся такая летящая — сущий цветок, но когда они вдвоём, то любой новогодней комедии остаётся только кусать локти — у этих двоих в жизни все гораздо круче. Теперь-то уж точно.