Волшебный глинтвейн для Милко

*** Андрей медленно поднялся со стула: - Что значит «как обычно», Катенька? – он с подозрением прищурился и стал медленно приближаться к приёмной. - Дорогой, я прошу тебя, держи себя в руках, - голос у Кати дрожал. Она пыталась загородить собой дверной проём, но, несмотря на то, что весовая категория и комплекция её мужа несколько уменьшилась, сопротивление давалось ей с трудом. - Катюша, - он улыбнулся, поцеловал жене руку и мягко отстранил в сторону. Катя поняла, что, в конце концов, не сможет держать оборону вечно и что рано или поздно Андрей увидит, во что превратилось его тело, поэтому она признала поражение и молилась, чтобы эти двое в конце остались живы. Андрей с шумом распахнул дверь в приёмную и так и замер с раскинутыми в стороны руками. Правда, от увиденного улыбка медленно, но верно исчезла с его лица. - Ты… - губы у Андрея дрожали. – Ты… Ты намазал на мои глаза подводку??? А это что такое? – Андрей наклонился ближе, чтобы внимательнее рассмотреть лицо. – Ты губы блеском намазал??? - Андрей, Андрей, успокойся. Ты ведь совсем не следишь за собой, а я это исправил, - Милко, кажется, не понимал, какой смертельной опасности он себя подверг, решившись на подобные перемены имиджа. Но кулак президента уже столкнулся с его лицом. - Ауч! – скривился Милко. – Ну ты и тИран, Андрей! Андрей тем временем рассматривал свой кулак: - Это что, пудра? Да ещё и с блёстками??? Ну всё, тебе крышка, голубчик! От очередной серии ударов бедного дизайнера спасла Катя: - Андрюша, кажется, у меня появилась идея. Нужно поговорить с глазу на глаз. Услышав голос жены, Жданов осознал, что Катя может испугаться и поспешил успокоиться: - Сейчас приду, Катюша, ты только не волнуйся. Проследив взглядом за тем, как она ушла в президентский кабинет и скрылась из виду, Андрей склонился над испуганным Милко: - Тебе страшно повезло, что у тебя ещё не переломаны все рёбра. Если через полчаса ты не смоешь с моего лица всю эту дрянь, пеняй на себя. Бедному Милко оставалось лихорадочно кивать головой. А когда Андрей с шумом захлопнул дверь кабинета, то дизайнер дёрнулся и заплакал. В таком виде его и застал Роман Дмитриевич Малиновский. Он сохранял позитив несмотря ни на что. А уж когда увидал тело своего лучшего друга, свернувшееся калачиком на маленьком диванчике президентской приёмной и кулачками протирающее заплаканные глаза, то на мгновение остановился, а потом выскочил за дверь, чтобы позволить приступу дикого ржача выйти на свободу. Ему уже заболели бока, из глаз брызнули слёзы, он начал кашлять, но всё никак не мог прекратить смеяться. Секретарши уставились на него в недоумении, однако он не обращал на них внимания. Зато Андрей прекрасно слышал хохот своего друга и понимал, что это нужно остановить. - Малиновский! – он схватил друга за воротник куртки и затащил обратно в приёмную. – Приди в себя, в конце концов! - Ой, не могу! Ты посмотри на себя, в смысле, на своё тело, - последние слова он произнёс с трудом и снова покатился со смеху. - Если я ещё раз на него посмотрю, то он уже ни на что больше не посмотрит, - злобно прошипел Андрей, отчего Милко зарыдал ещё сильнее, а Малиновский засмеялся ещё громче. - Рома, - Катя подбежала к нему и умоляюще на него посмотрела. – Я тебя очень прошу, спрячь Милко куда-нибудь и постарайся привести его в порядок к показу. А нам с Андреем надо отлучиться… - Хорошо, только дайте мне несколько минут отдышаться, - попросил Рома.