Twelve Breads to Woo Them

— И еще одну прямо сюда, — громко командует мистер Хокинс, указывая наверх своим пальцем с ярко накрашенным ногтем. Они украшают единственное стоящее на площади дерево маленькими пучками зеленных капель, осыпанных редкими белыми цветами. — Что они делают? — спрашиваю я Мадж, подойдя к ней. Она поворачивается ко мне и улыбается. — Омела. Очевидно, раньше люди вешали ее везде; традиция гласит, что если кто-то стоит прямо под одной из них, его должен поцеловать любимый человек. — Ее улыбка приятная и счастливая. — Все девчонки в дистрикте очень взволнованны этим! Шла речь о том, чтобы повесить омелу в домах и магазинах. Так романтично! — Хммм, — мычу я. Я никогда особо не увлекалась поцелуями за то короткое время, что была обручена с Гейлом. В этом не было ничего особо значимого и приятного, как считают люди. По крайней мере, лично я не могу понять, чего особенного в том, чтобы обмениваться с кем-то слюной. Вдруг Мадж кричит — совсем не женственно — прямо у меня под ухом. Приходится сдержать себя, потому что желание хорошенько ударить по ее милому маленькому ротику почти невыносимо. — Альберт! Сюда, малыш! Ал подбегает вприпрыжку, широко улыбаясь и важно выпячивая грудь. — Мэм, мисс Андерси! Все посылки разосланы, вот. Пойду играть с друзьями. — Затем он поворачивается ко мне, и его улыбка растет до ушей. — Мисс Эвердин! — О-оу, — возбужденно визжит Мадж. — Посмотри на него! Стоит прямо под омелой! Разве не милаха? Ал выглядит взволнованным и смущенным, когда Мадж притягивает его за шиворот и смачно чмокает в щеку, оставляя идеальный след от розовой помады на его покрывшейся румянцем оливковой коже. Мальчик выглядит так, будто его ударили по голове тяжелым предметом. Он подносит руку в перчатке к лицу и медленно вытирает место, где светится розовый отпечаток губ Мадж. Он смотрит на нее в неверии, а потом влюбленными глазками. — Спасибо, мэм, — говорит он, глядя на нее, и уходит, будто выбравшись из тумана. — Ого… Бедный парень, — говорит Пит, вставая рядом со мной, пока я пытаюсь сдержать смех. — Думаю, вы разбили ему сердце, мисс Андерси. — Пф, чепуха. Через секунду он снова будет влюблен в Китнисс. Что в сумке? — спрашивает она и машет ему рукой. — О, ну, я увидел из пекарни, что случилось: как ты Ала поцеловала, и все остальное, и подумал, что Китнисс понадобится поддержка после потери ее поклонника номер один из-за кучки висящих над головой зеленых ловушек, — посмеивается он. — Так ты уже слышал насчет омелы? — задает вопрос Мадж, ухмыляясь. — О да, я уже все услышал. Шея болит! Не представляете, сколько из них мне пришлось обойти за весь день, — произносит он мрачно, однако я знаю, что он усердно пытается скрыть жизнерадостный тон. — Изнурительно, когда приходится не спускать глаз с потолка, куда бы ни шел. И как увидел, что этот бедный малый попался… скажем так, стараюсь держаться от них подальше. — Он пытается отшутиться, но я знаю, что он, должно быть, раздражен. В конце концов, самый завидный жених в нашем маленьком дистрикте, и девушки готовы сделать не что иное, как раздеться перед ним, чтобы обратить на себя внимание. Аж закатываю глаза. Мадж, надув губы, говорит: — Ну-у, ты не находишь это романтичным? Мы с Китнисс только что говорили о том, как это мило. Злобно смотрю на нее. — Я ничего такого не говорила! — Хмм. Ладно. Может, и не говорила. И все же тебе лучше смотреть в оба, как Пит. Ты ужасно близко к тому, чтобы оказаться под одной из них, дорогая. Мы все смотрим наверх, и, в действительности, я всего в нескольких сантиметрах от пучка омелы. — Что ж, так как у меня все равно нет любимого… — говорю я и делаю шаг в сторону. — Может, просто еще не встретила того самого, — произносит Мадж намекающим тоном, что заставляет меня слегка заволноваться. — Ха… Лучше пойду отведу мистера Хокинса от лестницы, пока она на него не упала. Не забывайте смотреть наверх, ребятки! — Она хватает меня за плечо, немного подталкивая влево, дьявольская улыбка появляется на ее розовых губах, а голубые глаза ярко горят. — О, смотрите, мистер Мелларк! Кажется, теперь Китнисс стоит прямо под омелой. Она уходит, оставляя нас с Питом с запрокинутыми головами, как у парочки идиотов, пялящихся на кажущиеся безобидными букетики яркой зеленой листвы. — Что ж, кажется… мисс Андерси права, Китнисс, — шепчет Пит. — Кто бы мог подумать, — выдыхает он, подходя ближе ко мне. К своему удивлению, я прочно стою на ногах под омелой, выжидая. — Могу поклясться, один пучок был прямо над тобой, — говорю ему я, видя лишь его глаза, и температура на этой чертовой площади, кажется, поднимается. — Вау. Что-то я вспотела. Жарковато становится? — спрашиваю тупо, отбрасывая косу со вспыхнувшей шеи, чтобы помахать около нее руками. — Китнисс, минус два градуса, — бормочет он тихо, все еще приближаясь. — Оу… Тогда, должно быть, это из-за омелы, — произношу я, медленно выдыхая, почти ощущаю тепло его тела. — Должно быть. Еще лишь дюйм, и — клянусь, я только что облизала губы. Ожидание просто убийственно! Мы совсем близко друг к другу, мои глаза начинают закрываться в готовности, лицо наклоняется в его сторону, и затем… — Кискисс?