Пограничье.

Ночи на Болотной Пустоши очень длинные. И холодные. Впрочем, как раз холод мне здорово помогает. Я переношу его куда лучше, чем тот же Пазгиз. А Пазгиз... - Соберись, наконец, - шипит он. - Ну же! В ответ на его требование, я конечно же открываю глаза. Мне не стоит этого делать, но я всякий раз делаю. И всякий раз это кончается одинаково. - Да что же это такое! - вопит Пазгиз. - Ты зелени наелся или просто такой болван? А? Отвечай! - Не знаю, - отвечаю я и весь сжимаюсь. Пазгиз сжимает губы, он явно вне себя от гнева и посох в его руках начинает вытягиваться и выбрасывает два изогнутых лезвия. "Эльфийское отродье!" - слышу я, но это уже говорит не Пазгиз. - Живо иди в дом! - кричит Пазгиз. - Живо! Это второе требование я выполняю в точности: бегу к дому не оглядываясь. Пазгиз же остается на месте и начинает разбираться со своим посохом, который не желает принимать прежний вид и требует моей немедленной смерти. Похоже, терпения у него меньше, чем у того же Пазгиза. Да и эльфов он ненавидит сильнее. Ничего личного или особенного. Просто магия... Наконец, через какое время появляется Пазгиз. Недовольный, хмурый, с пятнами на щеках. Руки у него дрожат. - Холодно, - произносит он и усаживается у очага, в котором пышет жаром крупный камень. Я не отвечаю и Пазгиз тоже умолкает. Он протягивает руки к камню и я смотрю на них, не отрываясь. Особенно на ногти, черные, короткие и острые. У меня они точь в точь такие же. Но вот остальное... - У тебя все получится, - говорит Пазгиз уже без злобы. - Если есть способности, то и стихия у тебя должна быть. Ничего, как только потеплеет, попробуем еще. Я согласно киваю, хотя мне пробовать еще не хочется. Совсем! Тот же посох уже пообещал выпустить из меня кишки, в ближайшее время. Он, не в пример Пазгизу, твердо уверен, что я унаследовал стихию от своего родителя эльфа. И его уверенность мне очень не нравится... - Надо бы тебе имя дать, - продолжает Пазгиз. - Не звать же тебя этой мерзкой кличкой! - Ничего, мне нравится, - возражаю я. Но Пазгиз остается непреклонен. - Учитель всегда дает ученику имя, - замечает он. - Так принято. Только эльфы имена не меняют, но что с них взять! А равняться на них, себя не уважать. В ответ я молчу. После болезни я так и не вспомнил своих родителей. Странно... Но кое о чем это все же говорит. Ведь если я не испытывал к ним большой привязанности, то что говорить об уважении? - Зима не скоро закончится, - задумчиво произносит Пазгиз. - Так что подождем. Время еще есть. Я снова согласно киваю, хотя вовсе с ним не согласен. Пазгиз - слишком стар, его посох - слишком зол, а я слишком хочу жить, увы! Но пока... Пока ночи здесь очень длинные. И холодные! Сегодня за окном - метель. Когда идет снег и дует ветер, люди называют такое метелью. Пазгиз прибавляет к их названию еще парочку своих, и понятное дело, они не означают ничего хорошего. - От этой белой пакости запросто можно помереть, - заявляет Пазгиз. - Так что из дома не шагу! Хотя... - он запинается и оглядывает меня. - Тебе выйти можно. Только не надолго и одеться нужно потеплее. - И куда мне идти? - спрашиваю я. - Никуда! - отвечает Пазгиз. - Я же сказал - что ты только выйти можешь! А про гулянку разговора не было. Я вздыхаю и заворачиваюсь в одеяло. Вставать не хочется, да и Пазгиз этого не требует. Больше того, он бросает мне свое одеяло и садится к очагу. Туда же он подвигает свой посох, но это уже зря. С ним точно ничего не станется! "Север и здесь бывает, да?" - замечает посох. "Да, Касаз, - вздыхает Пазгиз. - Иногда бывает. Здешние уверяют, что это случается редко и обычно не надолго." "Здешние мне не нравятся, - шипит посох. - Большинство из них полукровки. Да еще человеческие!" "Куда уж без людей, - отмахивается Пазгиз. - Мы ведь в Пограничье". А посох продолжает шипеть. Ему не нравится решительно все. Здешние обитатели, здешние места, решение Пазгиза обосноваться на Болотной Пустоши, и конечно же, ему не нравлюсь я... Я, пожалуй, в первую очередь. "Эльфийский выродок!" - зло припечатывает он. "Всего наполовину," - возражает Пазгиз. "С ним и половины хватит!" - стоит на своем посох. - Учеников нам Моргот посылает, - говорит Пазгиз уже вслух и смотрит на меня. А я... - Это совсем не обязательно, - бормочу я. - Помолчи, - советует мне Пазгиз. - Я сам со всем разберусь. В последнем я не сомневаюсь. Не сомневаюсь так же что ничего хорошего из этого разбирательства не выйдет. Тот же посох говорил неоднократно, что учениками магов могут стать только потомки магов, а что до меня... Демоны и Боги, я ничего не знаю о себе и о своих родителях, что уж говорить о предках! К тому же во мне есть кровь эльфов. Так какой из меня ученик? - А разве мы недавно не пытались? - спрашиваю я. - Плохо пытались, - отмахивается Пазгиз. - Я же вижу, способности у тебя есть! Осталось только узнать твою стихию. "Ага, узнавай, - тот час же откликается посох. - Мало что ли ты с эльфами сталкивался в свое время!" "Он не эльф!" - сразу же замечает Пазгиз. "Глаза открой!" - посох прямо излучает возмущение. Пазгиз подходит ко мне. В полумраке его глаза кажутся ярко-желтыми, как огонь. Огонь! Если бы у меня он был тоже! Но это уже явно не с моим счастьем. - Впрочем, стихия не так уж важна, - уверяет Пазгиз. - По крайней мере, в начале подготовка у всех магов идет одинаково. Изготовление зелий и смена личин. Вот этим мы и займемся в ближайшее время. Я теряю дар речи. И посох - тоже. Хотя его общение с Пазгизом вряд ли можно назвать речью. Но тем не менее, сейчас он молчит, хвала Всемогущим! А за окном по прежнему - метель. Идет снег и дует ветер.