Слова немы, мой мальчик

Ресторан был небольшим, уютным и непретенциозным. В нем было что-то ностальгически-советское, плюшевые ли шторы банального винно-бордового цвета, не самый новый паркет, простые ли стулья, но Георгий с огромным удовольствием называл его «Машина времени», хотя с истинным его названием кличка не имела ничего общего. Кухня была добротной и невычурной, набор блюд стандартным, качество надежным, а цены особого значения давно уже не имели, хотя и они приятно удивляли своей вменяемостью. Георгий еще раз просмотрел меню, хотя больше для того, чтобы занять руки и хоть как-то развлечься, чем чтобы еще раз его изучить. Он отлично знал, что закажет, и без меню. Осталось дождаться собеседника, вернее собеседницу. Розыскные мероприятия в сети дали свои результаты. Георгий пересмотрел ее тезисы, добыл информацию о книгах, в издании которых она принимала участие, просмотрел и их и поизучал блог. Она произвела на него очень даже неплохое впечатление. Георгий в качестве пробного камня задал вопрос под одним из постов в журнале, на который она ответила благожелательно и подробно, он спросил, она ответила, после обмена личными сообщениями он и рискнул пригласить ее сюда. Это было совершенно глупым шагом, и тем больше было его удивление, когда она согласилась. И вот теперь Георгий ждал ее, механически перелистывая заламинированные страницы меню. Все ли психологи такие доверчивые, или она увидела в случае что-то большее, Георгий не знал, но заранее был ей благодарен; а если она еще и помочь сможет или хотя бы что-то дельное присоветовать, было бы просто здорово. Идея помочь его обожаемому мальчику, дать ему возможность раскрыться, раскрепоститься и еще кучу малу «рас-» приводила его в какое-то томительное волнение. Георгий хотел, чтобы люди видели не только невыразительно-симпатичное личико и ровные ножки, но и удивительное обаяние его мальчика. Ведь он был дивно хорош, когда забывал о маске, которую для себя выбрал, наполняя его, Георгия, жизнь новыми красками, ощущениями, эмоциями, желаниями. Георгий был даже готов признать, что и не знал, что такое страсть, наслаждение, сладкое томление, удовольствие, до того, как познакомился с тихим и кротким сокровищем. - Здравствуйте, Георгий Садовский? – раздался негромкий теплый голос. Георгий поднял глаза и встал. - Здравствуйте, Анастасия Филонова, - улыбнулся он, протягивая ей руку. Женщина была невысокой, не полной, но уже и не стройной, добродушно улыбающейся и приятно темноволосой. А рукопожатие у нее было крепким. И взгляд цепким, хотя глаза и прятались за стеклами очков. Георгий не поленился отодвинуть ей стул. Сев напротив, он с интересом посмотрел на нее и сказал. – Вы знаете, а я сомневался, что вы придете. Она легкомысленно пожала плечами. - А я не сомневалась, что вы засомневаетесь, - улыбнулась она. – Что вы посоветуете заказать? Вы ведь завсегдатай в этом ресторанчике, да? Георгий усмехнулся. - Я даже не буду спрашивать, как вы догадались, - отозвался он, весело поблескивая глазами. Анастасия посмотрела на него очень похожими серыми глазами с очень похожими лучинками смешливых морщинок. - Ну вы же умница, придумайте что-нибудь сами, - ласково пропела она. Георгий отложил меню. - Мясо в горшочках, например, - подумав и поразглядывав ее, предложил он. – Надеюсь, это также кое-что про меня расскажет? Анастасия пожала плечами и подняла глаза на официанта. Бодро сделав заказ, она попросила принести воды. Георгий посмотрел, как официант забирает меню, и бросил «Спасибо». Анастасия проводила глазами официанта и перевела их на Георгия. - Вы сами понимаете, что все, что мы делаем – или не делаем – будет входить в анамнез, - легко сказала она, не соглашаясь, не отрицая, просто сообщая. – Но я предлагаю поговорить о том, почему вы выбрали меня. Георгий заинтересованно склонил голову и многозначительно приподнял брови. - А вы... – начал он. Анастасия согласно опустила веки и снова посмотрела на него цепкими серыми глазами. - А я расскажу вам, почему согласилась, ну, кроме удовольствия пообщаться с Георгием Садовским, - улыбнулась она, весело поиграв ямочками на щеках. Георгий сдвинул брови и подозрительно посмотрел на нее. Анастасия улыбнулась еще шире. – Я сильно удивлю вас, если скажу, что имею удовольствие принадлежать к хронически академической семье? Мой брат – экономист, теоретик. Преподает в вузе, участвует в различных правительственных программах, не спрашивайте меня каких, - она предупреждающе повела рукой. – Я прихожу в дикий восторг, когда он с горящими глазами начинает вещать про свои инвестиции. – Анастасия посмотрела на него, поощряюще пошевелив бровями. - Николай Авакумов, - скорее вспомнил, чем спросил он. – А ваш муж – Евгений Филонов. Анастасия с готовностью кивнула головой. - Но членство в таком семейном клане ни с какой стороны не обязало еще и меня разбираться во всех этих умных вещах. Я по-скромному всегда хотела быть учителем младших классов. – Анастасия усмехнулась. – Но ваше имя на слуху в нашей семье. И я не могла отказать себе в удовольствии познакомиться с вами. Надеюсь, вы простите меня за такое типично женское любопытство? Анастасия кокетливо сложила руки перед собой на столе и умильно посмотрела на него, склонив голову. Георгий усмехнулся и пожал плечами. - Я могу рассчитывать на скидку? – игриво поинтересовался он. - Только после десяти сеансов, - развеселилась Анастасия. Георгий с нескрываемым удовольствием посмеивался вместе с ней. - Договорились, - сказал он, будучи благодарным за то, как легко и ненавязчиво она сняла напряжение первой встречи и расположила его к себе. – Кстати, ваш брат не решился защищать докторскую? Анастасия с наслаждением закатила глаза. - Мне только этого не хватало, - притворно-брюзгливо пожаловалась она. – Тогда Женька с Колей не на жизнь, а на смерть сражаться будут за всякие среднесрочные циклы. И так что ни посиделки, то баталия. Георгий ухмыльнулся, о темпераменте Н.Д. Авакумова он знал очень неплохо. Он взялся за ножку бокала и повертел ее, задумчиво разглядывая вино. - А почему вы любите именно это ресторан? – поинтересовалась Анастасия, оглядевшись. Георгий посмотрел на нее меланхоличным взглядом и обвел глазами зал. Вопрос, конечно, интересный. Подумав, он постарался объяснить. - Вы знаете, я очень вам благодарна за то, что вы открыли для меня такое замечательно уютное место, - сказала Анастасия, откладывая столовые приборы. – Здесь очень мило, отлично готовят и совершенно непафосно. Сказала бы я «по-домашнему», но у этого понятия слишком противоречивые коннотации. Георгий согласно кивнул головой, задумчиво постукивая пальцами по скатерти. - Думаю, самое время поговорить, что побудило вас искать помощи психотерапевта, - сказала Анастасия, не посерьезнев, но став чуть отстраненней и перестав скрывать внимательный и дотошный взгляд. Улыбка сохранилась на лице, но это была не веселая девичья улыбка, а вежливая и понимающая. Георгий посмотрел на нее, на мгновение перестал перебирать пальцами, а затем снова продолжил. Подумав, он начал рассказывать, тщательно подбирая слова: - У меня есть знакомый. Молодой человек восемнадцати лет от роду. С репутацией крайне недалекого и ограниченного юноши. И с недавних пор у меня создается все более сильное подозрение, что это маска, скрывающая серьезные проблемы, скорей дидактического толку. – Георгий пожал плечами и задумался, как бы поточней и покорректней сформулировать то, что для него было очевидно. – Он не аутист, я не думаю, что он инфантилен, хотя он сам и не против, чтобы окружающие считали именно так. Очень замкнут. – Георгий опустил глаза и, поколебавшись, продолжил. – Странно разговаривает, очень странно. Порядок слов в предложении непривычный, хотя и не совсем неправильный, понимаете? - В русском языке неправильный порядок слов – это тот еще неуловимый Джо, - усмехнулась Анастасия, склонившая голову к плечу и внимательно слушавшая. - Не думаю, - подумав, отозвался Георгий. – Вы всегда можете рассчитывать на определенные закономерности. У него в речи именно эти закономерности игнорируются. Кроме этого, он путает слова, например, «право-лево», синий легко может назвать сирым, птицу ктицей и много чего еще. Анастасия села поровней и перестала улыбаться. - У него что-нибудь диагностировали? – спросила она. - Кроме необучаемости? – иронически спросил Георгий. – Корь, свинку, ОРВИ, я думаю. - Он быстро читает? - Медленно, - совершенно не удивившись вопросу, отозвался Георгий. - А пишет? Вместо ответа Георгий протянул ей записку, которую Сержик однажды оставил. Ему больше всего нравилась «У ПушЯа вес прививки сделанн», сразу Пеппи Длинный Чулок вспоминалась. Анастасия посмотрела на записку и вернула ее Георгию. - Вы никогда не обращали внимания, как он читает? – спросила она. - Обращал. Медленно, проговаривая слова. Часто раскрашивает слова, иногда даже буквы в словах. - Георгий Иванович, - Анастасия помолчала, формулируя вопрос. – А почему вы уверены, что он не глуп, а нуждается в моей помощи? Или чьей бы то ни было психотерапевтической помощи? - Анастасия Денисовна, я все-таки немного пожил на этом свете и глупышку от умного человека отличить могу. Этот мальчик не глупышка, наоборот. Вы сами не в одних тезисах писали, что дети с такими особенностями личности обладают коэффициентом умственного развития не низшим, если не высшим, чем сверстники. Просто, не знаю, в силу ли недосмотра, в силу ли стереотипов, в силу ли того, что он не стремится быть впереди планеты всей, на него навесили этот ярлык и упорно за него цепляются, - Георгий замолчал и сжал челюсти. Переведя дыхание, он продолжил. – Знаете ведь, во многих классах есть такие дети. Ботаники. Скромно стоят в уголке, книжечку читают. Не всегда отличники. Но никогда не лезут на рожон, лишний раз руку поднять на уроках не рискуют. Анастасия согласно кивнула головой. - Так вот, если они пишут без ошибок, то сходят за отличников. А если с ошибками? – прищурился Георгий. – Я сам добросовестно списывал диктанты. Изложения и сочинения мне проверяли, потому что иначе оставался бы я из-за языка и литературы на второй год. Как вы сами понимаете, я не дурак. Но я, в отличие от этого молодого человека, не пассивный, далеко не пассивный тип. - Георгий Иванович, я так понимаю, вы уже и ответ знаете? – полюбопытствовала Анастасия, посмотрев на записку и вернув ее Георгию. - Я воздержусь его озвучивать, - прохладно отозвался Георгий. – Анастасия Денисовна, деньги не проблема. Я просто хочу, чтобы ему помогли. Вы сможете? Анастасия задумчиво посмотрела на него, склонила голову, осмотрела зал. - Как вы думаете, сам молодой человек осознает, что его проблема – это не столько проблема, сколько особенность развития, не установленная вовремя? – спросила она. Георгий подобрался. - Не знаю. Я не слышал ни от него, ни от людей, его знающих, что его водили к психологам, - осторожно ответил он. – Только про репетиторов и различные кружки. - Вы говорите, что ему восемнадцать? – задумчиво произнесла она. – А он знает, что вы обсуждаете его с психологом? - А при чем здесь это? – спросил он, недобро сузив глаза. - Ему восемнадцать лет, Георгий Иванович, - хладнокровно отозвалась Анастасия, нисколько не встревоженная его недобрым взглядом. – Он совершеннолетний. Дееспособный? – и она посмотрела на него. Расценив паузу как утвердительный ответ, она продолжила. – Ну вот видите. А теперь представьте. Я говорю ему: мой дорогой, тут добрый дядя Георгий похлопотал за тебя, давай мы потестируемся, а потом поучимся с твоими особенностями жить под чутким руководством вышеупомянутого дяди. Как вы думаете, ему понравится? Даже не так, если бы вы были в похожей ситуации, и это сказали вам, вам бы понравилось? Георгий откинулся на спинку стула и отвернул голову в сторону. - Вы согласны позаниматься с ним? –чуть глуше спросил он. Анастасия, убедившись, что он смотрит в другую сторону, закатила глаза. Она потянулась за стаканом с водой, сделала глоток, неторопливо отставила его и аккуратно пересложила салфетку. Георгий, краем глаза заметивший ее манипуляции и заинтересовавшийся ими, повернулся и посмотрел на нее. Она посмотрела на него глазами, в которых явно поблескивали смешинки. – Хорошо, я поговорю с ним. Но давайте вы все же скажете, когда нам можно будет подойти. - Георгий Иванович, - мягко сказала Анастасия, - не вам. Ему. Георгий очень недовольно посмотрел на нее. Анастасия пояснила: - Он совершеннолетний дееспособный неглупый молодой человек. Или вы с чем-то из этого несогласны? – Георгий молчал, угрожающе глядя на нее; Анастасия, не дождавшись отрицательного ответа, приподняла брови и сказала. – В таком случае давайте начнем нашу терапию с того, что позволим ему вести себя, как и положено совершеннолетнему дееспособному неглупому человеку, который сам способен принимать решения. Хорошо? - Анастасия Денисовна, для него это может оказаться очень серьезным испытанием, - начал было Георгий, всерьез переживая за Сержика, который окажется один на один с ней, и эта терапия, эти консультации могут оказаться для его нежного мальчика слишком тяжелым бременем. Как объяснить этой черствой тетке, что он очень ранимый, что это все и так сложно и неприятно, что ему нелегко жить со всем этим, и усугублять безразличием или таким легкомыслием, которое она совершенно неуместно демонстрирует, по крайней мере жестоко. - Вот и отлично, - задорно улыбнулась она, вклиниваясь и не давая ему закончить фразу. – Что не убивает, то делает нас сильнее. Анастасия позволила повиснуть очередной паузе. Она допила воду и подняла руку, подзывая официанта. - Кофе, - резко бросил Георгий подошедшему официанту. Анастасия посмотрела на Георгия нечитаемым взглядом и подняла глаза на официанта. - Будьте добры, чай. Спасибо. Она очень спокойно дождалась, пока официант уберет посуду и уйдет. Георгий, напротив, был раздражен. С одной стороны, он был согласен. Если он считал Сержика способным молодым человеком, то он и должен был позволить ему вести себя соответственно. С другой стороны... С другой стороны, отпустить его от себя, выпустить его из-под своей опеки, доверить ему новое и непонятное, позволить лицом к лицу встретиться с жестокой действительностью и не иметь возможности поддержать, защитить, оберечь – разве он мог? Пауза затянулась. Анастасия не рвалась приходить ему на помощь и как-то прервать молчание, она вообще с куда большим интересом рассматривала посетителей и бар, чем обращала внимание на Георгия. Он, сбросив странное мрачное оцепенение, посмотрел на нее, с удивлением отмечая, с каким комфортом она себя чувствует за одним столом с недовольным ей человеком, и оглядел зал. Анастасия, видимо, зафиксировав, что он снова обрел способность хотя бы немного внимать гласу разума, или чего там, здравомыслия, посмотрела на него. - Не передумали? – спокойно поинтересовалась она. Георгий усмехнулся. - Анастасия Денисовна, я не во всем согласен с вами, но подозреваю, что у вас и знаний и опыта в этой сфере куда больше, чем у меня, - помедлив, отозвался он. – Сергей очень уязвим, и вполне закономерно, что я хочу защитить его. – Георгий похлопывал ладонью по столу, пытаясь поточнее передать то, что чувствовал, но все, что билось в его голове, сводилось к двум словам: не отдам. Он посмотрел на нее и увидел понимание в серых глазах. Вскинув голову, он смотрел Анастасии в глаза, пытаясь выразить то, что владело им сейчас, и не мог. - Георгий Иванович, он должен прежде всего научиться уважать себя, - очень серьезно глядя на Георгия, сказала Анастасия. – То, что вы в силу каких бы то ни было причин готовы стать на его защиту, замечательно. Но вы должны понять одну вещь: его личность должна закончить свое формирование. А это включает в себя и умение преодолевать трудности. И если он не научится, пока не поздно, пока его личность достаточно гибкая, ему будет намного сложней, когда она полностью оформится. Чрезмерной заботой вы оказываете ему медвежью услугу. Георгий набрал воздух, чтобы возмутиться, вскинулся и осекся. Опустив глаза, он собрался с духом и посмотрел на нее. Анастасия терпеливо ждала, пока официант расставит чашки. Георгий посмотрел на официанта и увидел совсем юного мальчика, живого и немного взъерошенного, который пристально переводил взгляд с Анастасии на него и обратно. Постучав пальцами по скатерти, Георгий сказал: - Спасибо, принесите, пожалуйста, счет. Официант кивнул головой и унесся, почти вприпрыжку. - Как вы думаете, насколько он старше Сергея? – с любопытством поинтересовалась Анастасия. Георгий не смог не улыбнуться. - Сергей работает, Анастасия Денисовна. И кое-чего он тоже достиг, - снисходительно отозвался он. - Потому что ему нужны деньги? Георгий смог удержать улыбку на лице. Что он не смог сделать, так это отсортировать мысли. Они накинулись на него порьяней роя разъяренных шершней. Почему Сержик работает? Тяжело ли ему? Нравится ли ему? На что тратит деньги? Что делает в свободное время, вне школы, да и в ней? Георгий посмотрел на Анастасию. Она кротко пожала плечами и отпила чая, лукаво поблескивая глазами. Георгий откинулся на спинку стула и беззвучно засмеялся. - Я самовлюбленный идиот, да? Эгоцентричный самовлюбленный идиот, - весело поинтересовался он. Анастасия пожала плечами и улыбнулась. - Не обязательно. Вы доминантны по своей натуре, а тут такой благодатный материал для доминирования. Хотя сомневаюсь, что вы жестоки, черствы или эгоистичны. Скорее просто не очень чувствительны, то, что называется эмпатией, вам не свойственно. Но я не психоаналитик, Георгий Иванович. Мое призвание – педагогическая психология, и мне очень нравится именно то, чем я занимаюсь. – Анастасия аккуратно прикоснулась пальцем ко внутреннему уголку глаза и поправила очки. Помолчав, она добавила. – И от идиота вы далеко отстоите, с вашим-то интеллектом, это вы зря психологу говорите. Идиотия – это вполне себе определенный термин из психиатрии, как вы наверняка знаете. А все остальное – очень даже аполлоническое начало типичного одинокого мужчины, - злорадно докончила Анастасия и ехидно вскинула бровь. Георгий вскинул руки с открытыми ладонями, посмеиваясь. Он посмотрел на официанта, опасливо поглядывавшего на них, и взял счет. Отдав деньги парню, Георгий сказал: - Уговорили. Я позвоню вам, когда переговорю с Сергеем. Анастасия не выдержала и закатила глаза. - Георий Иванович! – протянула она игриво-обреченно. – Сергей совершеннолетний дееспособный способный себя обеспечить молодой человек. Или он совершенно не знает, как пользоваться телефоном, из такой глухомани приехав в Москву? Официант не отходил, с интересом переводя взгляд с Анастасии на Георгия, который, посмеиваясь, потер лоб. - Нет, что вы. Он еще и с компьютером знаком, и даже неплохо, - отозвался он. Официант протянул ему сдачу. – Это на чай, - отозвался Георгий, весело посмотрев на него. Официант посмотрел на деньги, на Георгия и, подумав, протянул ему половину. - Это на чай, Максим, - повторил Георгий, посмотрев на бейджик, и встал. – Я настолько доволен сегодняшним ужином. Вы позволите вас проводить, дражайшая Анастасия Денисовна? Дражайшая Анастасия Денисовна кокетливо склонила голову к плечу. Анна Дмитриевна Михайлова отсутствовала в Москве ввиду своего присутствия в Швейцарии. Сержик должен был готовиться к концу третьей четверти выпускного класса, предпоследней четверти в его школьной карьере – они оба на это бесконечно надеялись, поэтому был милостиво оставлен в Москве. Анна Дмитриевна поинтересовалась, нужны ли ему репетиторы, посмотрела на модно выкрашенные в очень светло-русый цвет волосы, помотавшиеся из стороны в сторону, попыталась всмотреться в лицо, но Сержик упрямо его прятал за прядями волос, вздохнула и укатила в аэропорт. Сержик с радостью начал ждать воскресенья. Пушок чуть подрос и должен был получить настоящее удовольствие от потеплевшего воздуха, хотя и перепачкается наверняка. Можно еще потренировать всякие команды, к которым они с Иришкой его приучали. Но пока надо как-то и попробовать разобраться в том, что нужно выучить. Да еще и съемки, аж два штуки. Остается надеяться, что когда-нибудь и им придет конец, потому что Сержик их тихо ненавидел. А еще он скучал. Не только по Пушку и Ляльке, но и по их хозяину. Ему так нравилось бывать у него, нравились тихие вечера, то, как о нем заботятся. Нравилось то, что с ним разговаривают вполне нормальным голосом, а не сюсюкают, как с младенцем, и не гнушаются использовать сложные слова. Ему нравилось чувствовать себя почти равным. И за эти тихие вечера, за возможность возиться с животными, за возможность слушать и даже участвовать в разговоре он был бесконечно благодарен. Осталось только избавиться от школьного бремени и подумать, что после школы делать. Коля вроде обещал помочь с биологией. Иришка была не прочь помочь с языком. С английским и немецким он сможет справиться сам, ничего там особенного. Осталось как-то разобраться с математикой. Сержик почти с ненавистью посмотрел на учебники и подтянул их к себе. Их у него было целых семь. Он сам не мог понять, почему, но некоторые темы он понимал лучше после изучения в одном учебнике, а некоторые – после другого. Особенно вузовские ему нравились, в них материал излагался достаточно подробно и доступно, куда лучше, чем в школьных. А все вместе позволяло ему относительно хорошо представить себе общую картину. Хорошо бы еще на тестах не теряться и сразу соображать, что надо, а не гробить уйму времени на то, чтобы понять, что от него хотят. Хорошо бы еще нигде не теряться и быстро и вовремя находить нужные слова, нужные решения, нужные ходы. Сержик угрюмо посмотрел на стопку учебников, пододвинул к себе бумагу и достал из ящика набор маркеров, которые его здорово выручали дома и которые он стыдился показывать в школе или где бы то ни было еще, потому что это выглядело до непристойного глупо: здоровый лоб – и с маркерами всех цветов радуги. Георгий посмотрел на небо. Погода стояла замечательная, солнце забиралось все выше, старательно грея землю, дни были все ярче, асфальт подсыхал просто на глазах. Не было ни малейшего намека на тучи, когорые озадачили его утром. Георгий открыл дверь машины и подсадил в нее Ляльку. Пушок впрыгнул в салон сам, несмотря на высокий порог и свои короткие лапы, забрался на сиденье, повертелся на месте и уселся. Лялька бодро тявкнула и прислонилась к спинке сиденья. Георгий велел им вести себя хорошо и закрыл дверцу. Его мальчик как обычно ждал их у станции метро. Оставалось немного времени, как раз должны успеть. Он вел машину и еще раз прикидывал, как ему поговорить с Сергеем о консультациях психолога и возможной терапии. И очень усердно гнал от себя мысль, что боится предстоящего разговора. Нет, не боится, поправил он себя. С его опытом всяких разных выступлений не боится. Уж чему-чему, а работе с любой аудиторией он научился. Но в работе с любой, даже самой взыскательной аудиторией не было этого фактора, который враз делал его беспомощным – его личной и кровной заинтересованности и в субъекте воздействия и в успехе предприятия. И именно этот фактор делал практически любую стратегию сомнительной, а его самого уязвимым. Поэтому, хоть речь и не шла о страхе, но опасение было, обоснованное опасение, что его мальчик воспримет в штыки подобное предложение и откажется от любой помощи. Это ведь действительно может быть крайне неприятной для Сергея темой, что в принципе объяснимо: кому приятно признаваться в своей ущербности? Эх, где бы одолжить ловкости в жонглировании всеми этими эмоциями и сантиментами, чтобы поизящнее подвести его к необходимости занятий с психологом? Георгий не выдержал и тяжело вздохнул. Чего-чего, а чуткости за ним не наблюдалось, увы. Если и была, то была вытравлена напрочь за столько-то лет. - Что-то будет, старуха? – пессимистично спросил он, бросив беглый взгляд на Ляльку и снова переводя взгляд на дорогу. Лялька села и резво завиляла хвостом. Георгий не смог сдержать улыбку. – Хорошо бы, чтобы и наш ребенок также был рад, а? Сержик ждал их рядом с выходом из метро, опустив голову, с наушниками в ушах и что-то рассматривал на экране смартфона. Георгий подъехал поближе и коротко посигналил. Сержик выглянул из-за челки, так, чтобы это выглядело не очень назойливым и чтобы побыстрее за челку спрятаться, если что, и посмотрел на машину. Опознав ее, он отвел прядь волос и заложил ее за ухо, улыбнулся и быстрым шагом направился к машине, и Георгий с каким-то трепетным наслаждением залюбовался его легкой и изящной походкой. Сержик устроился на переднем сиденье, пристегнулся и повернулся к собакам, которые бурно приветствовали его. Пушок выклянчил возможность ехать у него на руках и довольно облизывал ему лицо. Георгий ласково пожал колено Сержика, улыбнулся ему и включил первую передачу. Сержик старательно вытирал Пушку лапы, Лялька, которая, как и положено чинной даме, практически не измазалась, уже сидела на сиденье и подбадривала Сержика коротким отрывистым лаем. Сержик недовольно от читывал перепачканного Пушка, не обращавшего никакого внимания на его недовольный тон и активно требовавшего очередной порции ласк. Георгий стоял рядом и посмеивался. Наконец Сержик счел Пушка достаточно чистым, чтобы ехать в машине, и усадил его на сиденье. - Пушок избалованный, - строго сказал Сержик, закрывая дверь и тут же посмотрел на Георгия знакомым виновато-щенячьим взглядом и приправил его смущенной улыбкой. - Он жизнерадостный, - не согласился Георгий, притягивая его к себе и убирая волосы с лица. – Здоровый жизнерадостный щенок, который наслаждается хорошей погодой. Сержик обвил руками его шею и задумчиво посмотрел ему на переносицу, послушно хмуря брови. - Поэтому нужно ввалиться в канаву, плыть в луже и гонять птиц? – спросил он, и Георгий не смог не расслышать ехидства в его голосе. – И не бежать, когда зовут? Георгий прижался щекой к его щеке и провел рукой по спине. - Ты не представляешь, какая Лялька была проказница, мой мальчик, - интимно прошептал он и, отведя голову, посмотрел ему в глаза. Сержик встретил его послушным и доверчивым взглядом. – Но как видишь, выросла. Ладно, мой хороший, поехали. Нас ждет семга. Сержик ткнулся лбом Георгию в плечо и на мгновение прижался к нему, а затем отстранился и склонил голову. Георгий потянулся и открыл ему дверь. Лялька грызла радость, Пушок грыз резиновую игрушку, Георгий делал мокко, задумчиво поглядывая на них, и готовился к разговору. Сержик встревоженно поглядывал на него, Георгий ощущал это даже не загривком, а всем своим естеством. Увы, дальше откладывать разговор было непристойно. Георгий поставил перед Сержиком чашку с кофе и сел напротив. - Серёж, - начал он, помедлив. – Я ужинал позавчера с прелестнейшей дамой, которую зовут Анастасия Филонова. – Георгий помолчал, пытаясь потщательней подобрать слова. – Она психолог, специализируется на педагогической психологии и общей дидактике. - Он посмотрел на него, и у него перехватило дыхание. Сержик замер, опустил голову и чуть приподнял плечи, и настолько безнадежной была его поза, что Георгий растерялся. Сержик отвернулся и посмотрел на собак и судорожно вздохнул. Георгий в полной растерянности провел по волосам. – Я с ней про тебя говорил, - добавил он. Сержик чуть повернул голову к нему. Георгий шумно выдохнул и, собравшись с духом, продолжил: - Она занимается детьми с легастенией и дислексией, у нее неплохо получается, по крайней мере, они достаточно успешно проходят школьный курс и очень даже неплохо пишут и читают. Я подумал, что она и тебя может проконсультировать. Сержик повернул к нему голову и посмотрел в явном замешательстве. Георгий вдохновился, потянулся, накрыл его руку своей и заговорил более убедительно, как если бы ему нужно было продать кредит в миллион евро под пятнадцать процентов на полтора года. - Сереж, я могу быть не самым осведомленным во всей этой педагогике человеком, но кое-что замечаю, то, например, что ты путаешь слова или буквы в них, или что ты неправильно пишешь. Я совершенно случайно видел, как ты разрисовал мою визитку. Не просто так ведь, да? Каждая цифра – другим цветом, правильно? – Георгий попытался заглянуть Сержику в глаза, а Сержик упорно их отводил, но руку не убирал. – На западе это давно уже не проблема, сколько фондов для дислексиков есть, знаменитости признаются, что у них такие проблемы. Я сам в школе по русскому языку больше тройки не имел, моя мама до пятого курса вуза припоминала, как я в первом классе «мольчик» в словарном диктанте писал, или «зоес» вместо зайца, - Георгий насторожился, поняв, что Сержик соли анекдота не понял. – Я просто думаю, что Анастасия может тебе помочь. И она тоже так думает. Сержик искоса посмотрел на него, явно не желая верить. - Это ведь не смертельная болезнь, - пожал плечами Георгий и воспрял духом, когда Сержик склонил голову, явно прислушиваясь к словам. – Это просто особенность развития. Ее у тебя не установили, или поленились установить, уж не знаю. Но еще не поздно тебе помочь. Так как, попробуем? Сержик помедлил, явно обдумывая то, что услышал, и кивнул головой. - Я позвоню ей? – спросил Георгий, с облегчением откидываясь на спинку стула. Сержик помолчал, посмотрел на него и сказал: - Я сам.