Слова немы, мой мальчик

Сержик хмуро смотрел на лист с очередным тестом. Вот что он не любил, так это всякие тесты на интеллект. Задания в некоторых были так путано составлены, что правильный вопрос на них найти было практически невозможно. Вот как тут. Сиди и думай, прогрессия это или нет, а если прогрессия, то какая. Анастасия за него взялась как-то слишком рьяно, сначала вывалив на его бедную голову кучу информации, потом заставив делать тесты какие-то непонятные, а теперь еще и это. Проверка интеллекта. Было бы что проверять. Сиди теперь и думай. Сильно плохо ведь делать не хочется. Не помешало бы чистый лист бумаги заиметь и маркеры цветов двенадцати, что ли. Сержик прислушался и осторожно повернул голову, пытаясь определить, где Анастасия, услышал стук посуды где-то за спиной и скосил глаза. Ее не было в поле зрения. Он переложил ручку в левую руку и положил правую на колено. Можно так попробовать, тоже помогает. Он выпрямил два пальца, согнул третий... В общем и целом, методика была, методика была достаточно логичная, методика была последовательная и здорово ему помогала. Но объяснить посторонним, что значит согнуть два пальца и две фаланги безымянного, или там большой подальше отставить, или какая разница между указательным пальцем, прижатым к ладони, и просто согнутыми указательным, Сержик не рисковал. И очень не хотел делиться даже с Анастасией. Тем более она все-таки оказалась вредной и въедливой теткой. Все ей объясни. Сержик, тихо посапывая, начал разбираться с логикой последовательности, еще и точки ставя на полях теста, чтобы отметить ключевые моменты своих рассуждений. В принципе, пойдет. Он аккуратно вывел ответ и начал читать следующее задание. Что за ерунда-то? Тесты эти какие-то не такие, что они могли делать на классных часах или где еще, когда их снова оценивали. Сержик еще раз перечитал задание и начал расставлять метки, чтобы разобраться, что и куда относится. Вроде получилось. Теперь можно и подумать... - Сергей, не хотите кофе? – раздался веселый голос Анастасии, которая, как выяснил Сержик, сидела напротив и, улыбаясь, с интересом его наблюдала. Сержик чуть наклонил вперед голову, чтобы волосы скрыли начинающие краснеть уши. Опустив глаза и скосив их в сторону, он кротко улыбнулся и, когда решил, что сможет выговорить фразу без раздражительных ноток, без упрекающих интонаций или еще чего, сказал: - Нет, спасибо. -А чаю? Я как раз свежий заварила. Совершенно замечательный японский высокогорный, - Анастасия бодро улыбалась и очень пристально на него смотрела. Сержик поднял на нее глаза, испугался взгляда и снова опустил их. Подумав, что если согласиться, то она отстанет, он неопределенно дернул плечами. - Можно, - тихо сказал он. А ведь задание интересное. И Сержик уже представлял как минимум два пути решения, осталось только проверить. - А не хотите с медом? Акациевый мед, - интимно добавила Анастасия, когда Сержик недоумевающе посмотрел на нее. Моргнув, он глухо отозвался: - Хорошо, - и совершенно бесцеремонно опустил голову, скрывая лицо за волосами. Анастасия осталась сидеть, наблюдая, как перебирают воздух пальцы на его правой руке, как он ручкой, которую держит в левой, расставляет над словами едва заметные знаки. Она встала и тихо вышла из комнаты. Вернувшись с подносом через неспешные пять минут, она обнаружила Сержика все так же возившимся с тем же заданием. Она уставилась на его затылок. Двух минут достаточно. Сержик все так же посапывал, что-то там наигрывая на невидимой арфе. Анастасия ухмыльнулась и осторожно поставила поднос. Задания, которые она ему подсунула, были очень и очень сложными, ее муж вообще сказал, что она должна была быть психиатром, чтобы ничтоже сумняшеся походить на своих особо умных больных; мальчик восемнадцати лет от роду, да из обычной школы такое по определению не решит. А Анастасия подсунула ему биографию Эйнштейна. Муж хмыкнул и величественно попросил ее сделать кофейку. Анастасия осторожно поставила поднос, потянулась за журналом и развернула его. Сержик даже головы не поднял. Сержик удовлетворенно выпрямился и посмотрел на лист, лежавший перед ним. Он переложил ручку в правую руку – писать он мог обеими, но когда ручка была в левой руке, думалось лучше – и заметил поднос. Анастасия отложила журнал и весело на него посмотрела. - Ну как успехи? Со всем справились? Сержик смущенно пожал плечами и виновато улыбнулся, склонив голову к плечу и поблескивая щенячьими глазами. Анастасия приподняла брови. Он был совершенно потрясающим. Только что решил задачи из университетского курса и изображает из себя пятимесячного щенка. - Вы позволите? – она вытянула перед собой руку с открытой ладонью и кротко улыбнулась. Сержик подозрительно на нее посмотрел, опустил растерянные глаза на листы, послушно собрал их и передал ей. – Спасибо, - сказала Анастасия. – А теперь чай. - А проверять? – помолчав, робко поинтересовался Сержик, обреченно глядя, как она откладывает их подальше. - А для этого мне нужно поговорить с другом брата. Он у нас отлично разбирается в математике. Я в ней не смыслю совершенно, - легкомысленно сказала Анастасия, наливая чай. Сержик склонил голову, заинтересовавшись подставкой под чайничек, в которой резво колыхалось пламя свечи. Обдумав, что сказала ему Анастасия, он выпрямился и посмотрел на нее широко открытыми глазами. - Это же тест на интеллект был, - осторожно сказал он. - А разве нет? – спросила Анастасия, протягивая ему чашку. Сержик недоуменно смотрел на нее; опомнившись, он перехватил блюдце с чашкой левой рукой, правой осторожно поддерживая его снизу. Подумав, он не совсем уверенно озвучил мысль, которая только что пришла ему в голову: - Они же другими должны быть. Я ведь читал. - Где? – заинтересовалась Анастасия. Сержик обреченно посмотрел на нее и, померившись с ней взглядами целых полторы секунды, позорно отвел глаза и, пожевав щеку изнутри, назвал книги. У Анастасии вытянулось лицо. – И как они вам? Сержик смущенно пожал плечами. - Неплохо. Подробно, только не всегда последовательно. И там кое-где противоречия встречаются, - подумав, признался он. - Например? – с огромнейшим интересом спросила Анастасия. – Так, стоп, я сейчас. Она вскочила и почти выбежала из комнаты. Вернулась она с тремя из тех названных Сержиком четырех книг. Осторожно отодвинув поднос в сторону, Анастасия положила книги между ними. - Вы хорошо помните, где что расположено? – спросила она. – Опознать сможете? Сержик, явно почувствовавший себя не в своей тарелке, ссутулился и вжался в спинку стула, но послушно кивнул головой. - Только мы сначала чаю попьем, да? – спокойно и чуть более грудным голосом произнесла Анастасия. Сержик согласно кивнул головой и остался сидеть. Анастасия дотянулась до конфеты, откусила от нее и невозмутимо начала ее жевать. С таким же дружелюбным, невозмутимым и совершенно довольным видом она принялась за другую. Сержик начал оттаивать, проникся ее гостеприимством, пригубил чай, тихо порадовался тишине и сделал еще один глоток. Анастасия предложила подлить чая. Сержик согласно кивнул головой. Анастасия поинтересовалась, что он думает о первой книге. Сержик, подумав и похмурив брови, несмело признался. Еще через пятнадцать минут допрос начал походить на диалог. Анастасия старалась быть как можно более спокойной, терпеливо ждала ответов на свои вопросы, улыбаясь в чашку, и внимательно выслушивала ответы, все ту же многострадальную чашку разглядывая и стараясь если и смотреть на него, то никак не прямо. Сержик запинался, терялся, долго подбирал слова вначале, но потом, когда она предложила ему цитировать, оказался более чем способным на долгие связные ответы. Анастасия решила чуть сменить модус разговора и задала исключительно противоречивый и софистичный вопрос, на который сама же ответила в духе бравого солдата Швейка. Вопрос, а затем до крайности полемичный ответ выбил Сержика из колеи на долгих три минуты, которые он просидел, застыв, глядя в стол и держа в руке чашку. Наконец он растерянно посмотрел на нее и как-то обиженно надул губы, обнаружив, что она улыбается. - Ну так как? – довольно улыбаясь, поинтересовалась Анастасия. Сержик растерялся, поставил чашку на блюдце и зажал руки между колен. Выдохнув, он признался: - Я не думаю, что это правда, - и осторожно выглянул из-за челки. Анастасия довольно улыбалась. - Сложно? – спросила она, подмигнув. – Это очень сложно, Сергей, открывать свое собственное мнение и упрямо не сомневаться в себе. Хотя все остальные могут крайне скептически на него реагировать. И далеко не все будут благодушествовать, как я. Только не забывайте: вы имеете право на собственное мнение. Просто потому, что вы имеете на него право. Сержик задумался. Посмотрев на Анастасию прозрачными щенячьими глазами, он все так же вежливо сказал: - Рекурсия. Анастасия захохотала. Сержик смущенно улыбнулся и довольно зарозовел и робко улыбнулся в ответ. Она подперла голову рукой и, посмеиваясь, сказала: - Если еще хоть кто-нибудь посмеет вам говорить, что вы «ой», «не ой» или «ай-яй-яй», отсылайте их ко мне. Я им такую беседу устрою, что они до конца жизни икать будут. - Врачебная тайна, - осмелев, сказал Сержик. Анастасия издала непристойный в своей удовлетворенности смешок. - Согласна. Ну, на сегодня закончим? Сержик воспрял духом, а затем серьезно посмотрел на нее и сказал: - А вы мне ничего не скажете? - По поводу? Сержик пожал плечами и попытался сразить ее знакомым уже щенячьим взглядом. Анастасия невозмутимо ждала, ехидно прищурив глаза. Он вздохнул и сник. Подумав, он наконец сказал: - Что вы думаете. Что мне делать надо. Или как помочь можете. - Сергей, хотите открою страшную тайну? – посерьезнев, сказала Анастасия. – Мне нужно время. Не один сеанс, чтобы подробно рассказать вам, что вы есть. Я могу назвать несколько приемов, которые помогут вам начать учиться жить с вашими особенностями, но общей картины у меня нет. И не будет в ближайшие две недели нашего интенсивного сотрудничества. – Она пожала плечами, подумала и сказала: - То, что мне представляется наиболее существенным сейчас – это ваше умение говорить, что вам нужно время. Давайте так: на этой неделе вы должны сделать это двадцать раз. Все случаи записываются в дневнике. – Посмотрев на скептично приподнятые брови Сержика, Анастасия усмехнулась. – Не хотите мне его показывать – не показывайте. Но о самых впечатляющих случаях расскажете, хорошо? Сержик опустил голову и пожал плечами. Анастасия помолчала, подбирая слова. - Вы не лучше и не хуже других. Вы точно так же относитесь к homo sapiens и можете очень и очень и очень много. И вы можете и дальше упиваться своей беспомощностью и прятаться за чьими-нибудь спинами, а можете идти вперед, учиться, развиваться, делать себя, если хотите. А еще вы можете быть независимым. Это право, кстати, нужно заслужить. Рекурсия здесь не прокатит, - усмехнувшись, сказала она. - Я самый худший в моем классе, - вдруг сказал Сержик. - И что? – пожала плечами Анастасия. – Оценки относительны. Вы можете пойти учиться в общеобразовательную школу деревни Гадюкино, где физику ведет учитель биологии, и будете там если не отличником, то хорошистом точно. Подавляющее большинство оценочных шкал составлено очень пристрастными людьми, которые вдобавок очень пристрастно оценивают. Сержик посмотрел на нее исподлобья и сглотнул. Анастасия решила помолчать и дать ему возможность проговорить еще один свой комплекс. Сержик помолчал, поразглядывал чашку. - Я не знаю, что делать после школы. - Очень некорректное предложение, - усмехнулась Анастасия. – Предложение ни о чем. Вы приходите домой, бросаете ранец в угол и растерянно стоите посреди комнаты, не зная, чем заняться? Хотите, чтобы я помогала составлять вам режим дня? Сержик посмотрел на нее и усмехнулся. - Не хочу быть моделью. Не люблю быть на виду, - сказал он. – Мама хочет, чтобы я хоть чем-то занимался. Занимаюсь, - тяжело вздохнул он. – Там просто быть как все. Школа скоро закончится. Экзамены, все. А что дальше, не знаю. Надо дальше учиться. Или работать. А я не знаю. Думал, зоо... вете-ринаром, - Сержик тщательно выговорил слово. – Но походил, посмотрел. Понимаете, у Георгия Пушок и Лялька, - Сержик поднял на Анастасию загоревшиеся глаза. – Хорошие, только Лялька хромает, а Пушок глухой почти. В клинике Коля, он показал, как ухаживать, я помогаю немного, - смущенно пояснил Сержик и тяжело вздохнул. – Увидел, как там работать. Больше не хочу. Все. – Сержик растерянно смотрел на нее прозрачными и влажными карими глазами и невесело улыбался. – У меня нет цели. - А я два года в медицинском отучилась. Я думала, что хочу быть нейрохирургом, - спокойно отозвалась Анастасия. – Нет, мозги мне до сих пор нравится править, но так, как я это сейчас делаю. – Она широко развела руками. – И получается лучше, чем на операционном столе. И я хочу этим заниматься. Но поняла я это, только когда начался пятый семестр. - Мне уже восемнадцать, - опустил голову Сержик. – А я не знаю, что дальше делать. - Едва ли, - легко отозвалась Анастасия. – Вы просто не столкнулись с тем, чему хотели бы посвятить всю жизнь. Знаете, есть история про дядю Васю, который был простым конюхом. А потом появился автомобиль, и он стал самым лучшим механиком. Не спешите, все в нашей жизни происходит вовремя. Я бы даже сказала, что очень здорово, что вы настолько критичны к себе. Смотрите, ни детские мечты, ни реакция общества, ни мнения знакомых людей вас особо в заблуждение не вводят. Вы ищете себя. Это очень и очень хорошо. А время у вас есть. Как минимум до шестидесяти, - весело добавила она Сержику, который поднял голову и внимательно ее слушал. – Но вы можете начать смотреть по сторонам. Кстати, - оживленно произнесла Анастасия. – Не хотите побывать у моего брата на факультете? У них как раз день открытых дверей намечается для абитуриентов, им – вам будут рассказывать и показывать, что и как происходит, и кем они будут по окончании. Хотите? Сержик с интересом прислушивался. На ее последний вопрос он ответил, лукаво улыбнувшись: - Мне надо подумать. Анастасия удовлетворенно засмеялась. - Осталось девятнадцать раз, ага. Принимается. По этому поводу еще одно замечание: «Нет» - это тоже ответ. Его, правда, следует как следует объяснять, но это абсолютно равноправный ответ. Люди, не способные понимать слово «Нет» и принимать его, как правило обладают не самыми гибкими личностными характеристиками. То, что они не хотят понимать – не ваша проблема. Не забывайте об этом. – Анастасия склонила голову, поразглядывала Сержика и добавила: - Да и честнее это, чем юлить. Сержик в смущении опустил голову. Анастасия позволила ему восстановить силы, не пытаясь как-то развлечь. В комнате было тихо, она рассматривала картины на стене и покачивала ногой, которая возлежала на колене, в такт слышной лишь ей музыке. - Спасибо, - наконец сказал Сержик. – Потом в среду, да? - Субботу, - поправила Анастасия. Сержик посмотрел на нее недоуменно потемневшими глазами. – Субботу. День перед воскресеньем. А не среду. - А я что сказал? - Среду. – Анастасия, увидев, как Сержик краснеет и в смиренном раздражении опускает голову, умильно улыбнулась и пояснила: - Вы бы в тех умных книжках еще раз почитали, почему оговорки – это примечательно, но не аномально. Я, например, после активных диспутов по работе мужа какими только именами не зову. Мозг – до сих пор земля неизведанная и как только над нами не издевается. Ну-с, молодой человек, не смею больше вас задерживать, задание у вас есть, можете приступать его выполнять. Анастасия встала. Сержик посмотрел на нее и послушно поднялся. Она протянула ему руку и подмигнула. Сержик улыбнулся и осторожно ее пожал. Сержик неспешно натянул куртку, подхватил рюкзак и был таков. Анастасия с любопытством посмотрела на мобильный, весьма недружелюбно информировавший ее, что господин Садовский Г. И. позвонил ей четыре раза, два раза наговорил чего-то на звуковую почту и прислал два сообщения. Тексты этих самых сообщений были до такой степени вежливыми, что смахивали на хамство. Ну да, она увлеклась, мучила бедного несчастного мальчика раза в два больше, чем собиралась, а Садовский решил, поди, что она и бормашины без наркоза применяла, и «испанские сапоги», и Семенович давала без автотюна слушать. Она неторопливо дотянулась до чайничка, налила себе немного и с любопытством посмотрела на телефон. Он сначала Сержику позвонит, или ей? Телефон завибрировал – Анастасия терпеть не могла все эти звонки. Муж здорово потешался, что у нее до сих пор стоит примитивнейшая монофоническая мелодия, имитирующая допотопный телефон, да и та большей частью не слышна. А ведь приятно быть в состоянии игнорировать этого монстра, приятно. Анастасия взяла его и, ухмыльнувшись, выдала стандартную фразу. - Анастасия Филонова. Добрый день. - Добрый день, Анастасия, - Георгий не очень успешно пытался скрыть раздражение. – До вас не дозвониться. - Я была занята с клиентом. Сергей только что ушел, - легко отозвалась Анастасия, готовясь внимать очередной недовольной фразе. Садовский ее не разочаровал. - Только что? Что вы с ним делали? - Георгий Иванович, позвольте полюбопытствовать: как вы бы отреагировали, если бы я начала советовать вам, на что обратить внимание при переговорах с главой МВФ? – дружелюбно поинтересовалась Анастасия. - Я бы постарался поточней обозначить маршрут, по которому вы можете прогуляться, - поспокойней отозвался Георгий. – Но какое отношение это имеет к вашей консультации с Сергеем? - В таком случае вы можете воспользоваться маршрутом, - хихикнула Анастасия. – Надо напоминать про коммерческую и врачебную тайны, деловую этику и прочее? Георгий взял паузу. До мхатовской она не дотянула. - Насколько все серьезно, вы тоже не признаетесь? - Речь не идет о признании. Вы не судья, я не преступник. Вы не священник, я не у вас на исповеди. Я могу сказать, что причин для особой корректировочной терапии не вижу. И нет, у него нет дислексии. А остальное, простите, вас не касается. - Поймите меня правильно, Анастасия. Этот мальчик очень дорог мне, и я переживаю за него, - Георгий неожиданно сорвался на снисходительный, даже морализующий тон. – Поэтому вполне очевидно, что я переживаю за него и хочу помочь. Анастасия отпила чая, с интересом слушая. Как бы там ни было, Садовский умел вешать лапшу на уши, отлично умел. И голосом он владел просто-таки мастерски. Просто хочется взять и все выложить. Интересно, он это сознательно делает, или инстинктивно? Она позволила себе совершенно безразличное «угу» и зашуршала оберткой от конфеты. Потом еще одно «угу». После третьего Георгий поинтересовался: - Вы меня слушаете? - Вы не поверите! – радостно сказала Анастасия. – Внимательнейшим образом. - А что за конфеты вы при этом едите? Анастасия рассмеялась. - Ладно, хотите вы ему помочь – так помогите стать самостоятельным. Сергей привык полагаться на других, и вы очень усердно в нем это культивируете. Не все же время вы будете за него все решать. - Я ничего и не решаю. Но у меня есть опыт, который наверняка поможет ему избежать ошибок. - Мне вот интересно, если бы вам лет двадцать назад какой-нибудь несчастный вздумал посоветовать, что вам делать и как быть, вы бы послали его тем же маршрутом, что и парой минут раньше? – Анастасия отпила еще чая и с огромным удовольствием послушала тишину. - Сержик не я, он мягче, хрупче, - начал заходить с другого боку Георгий. - Тогда почему вы думаете, что ваш опыт подойдет ему? Просто потому, что он не вы, то, что закалило вас, раздавит его. Георгий, мы говорили об этом раньше, я повторю еще раз. Сергей совершеннолетний. Он учится, работает и зарабатывает, у него есть хобби и своя жизнь, которой вы упорно не хотите интересоваться. – Анастасия вздохнула и, помолчав, продолжила. - Я понимаю, он красивый, добрый и ласковый мальчик. Но если он значит для вас что-то помимо красивой мордашки, не душите его своей заботой. Слишком велик шанс, что задушите, как куренка. - Вы действительно не понимаете. Он очень много для меня значит, и я хочу о нем заботиться, я хочу холить и лелеять его, если хотите. Я хочу сделать его счастливым. - Замечательно. А где в этой вашей концепции предусмотрено место для Сергея? Может, проще еще одну собаку завести? - Что вы имеете в виду? - Вот только что в вашей очень страстной речи вы три раза произнесли «я». Оно еще и интонационно выделено было. На его месте может быть кто угодно, и была бы это собака, она была бы счастлива заиметь такого заботливого хозяина. Для вас во всей этой ситуации важен не Сергей как таковой, а вы сами, такой благородный, просто рыцарь в блестящих доспехах. Сергей, увы вам, человек, а не принцесса какая в башне из слоновой кости. - Я не согласен с вами, - после долгой и напряженной паузы сказал Георгий. – Но я понимаю, что вы хотите сказать. «Сла-ава Богу за малые радости!» - лениво протянула Анастасия и сказала: - По-хорошему, я ни с какой стороны не должна была вам этого говорить. Более того, я еще и по темечку вам настучать должна за сами знаете что. Георгий, я могу исходить из того, что вы просто знакомы, а могу и из других предпосылок. И вот исходя из других предпосылок, я и говорю: вы за здорово живешь можете подмять его под себя. А можете помочь стать более стойким и получить очень и очень интересного человека. Партнера, если хотите. Выбирайте сами. - Вот так даже?- хмыкнул Георгий, звуча скорей заинтересованно, чем раздраженно. – Это настолько очевидно? Анастасия усмехнулась. - Ну будет вам меня за дурочку держать, - сказала она. – Я могу столько ярлыков навешать, и на вас, и на Сергея, и на ваши отношения, что чертям в аду тошно станет. Но оно надо? В трубке снова воцарилась тишина. - И почему у меня ощущение, что я только что поимел сеанс психотерапии? – наконец сказал Георгий. - Да ладно! Банальный здравый смысл. Те же инвестиции. Вы инвестируете время и деньги, чтобы получить прибыль. В зависимости от того, что, как и куда вы инвестируете, вы либо получаете акции МММ, либо акции Credit Suisse. Как-то так. - У него действительно все в порядке? – отсмеявшись, спросил Георгий. - У него действительно случай для очень простенькой психотерапии. Люди, у которых все в порядке, лежат в Кащенко. - Поверю на слово, - посмеиваясь, сказал Георгий. – Ну-с, благодарю вас за дружеское участие и откланиваюсь. Было очень приятно с вами поговорить. - Взаимно, - ехидно отозвалась Анастасия и потянулась за еще одной конфетой. Сержик стоял перед витриной книжного магазина и заглядывал внутрь. Вопросов у него было много, но больше всего ему хотелось побольше узнать, что она из себя представляет. Он собрался с духом и зашел в него. Народу там было ой как много, даже жутковато становилось. А ему нужно было найти даже не книги, а скорей главы в них, которые она делала. Как-то он упустил, что она должна быть очень даже продвинутой, если Георгий к ней обратился. Значит, что-то да должно быть. Набравшись отчаянной смелости, Сержик вежливо поздоровался с кассиршами и проскользнул мимо. На периферии слуха он услышал вежливо-отстраненное «Добрый день», которое невероятно его успокоило. Он такой же, как все. С другими они так же здороваются. Он застыл перед вывесками с указанием отделов, и начал прикидывать, куда и как ему идти. Его окликнули. Сержик обернулся и, склонив голову, внимательно посмотрел на сотрудницу, которая улыбалась все той же официально-гостеприимной улыбкой. Он опустил глаза и, подумав, сказал, что хочет, медленно, делая паузы, но упрямо пытаясь объяснить. Сотрудница вежливо его выслушивала, не пытаясь перебить, а в конце сбивчивой речи, дойдя до которого, Сержик был красным и полностью растерявшимся, она улыбнулась и сказала: - Давайте поищем вместе, если вы не против. Сержик благодарно посмотрел на нее своими прозрачными глазами и робко улыбнулся, снова отводя глаза и пряча лицо за волосами. Сотрудница быстро отобрала несколько книг и поинтересовалась, хватит ли или стоит еще покопаться. Сержик мотнул головой и выдавил: «Дальше я сам, спасибо». Она улыбнулась и сказала: «Я буду неподалеку, если вам нужна помощь, обращайтесь». Сержик кротко улыбнулся, чуть повернув к ней голову, лаская глазами обложку первой книги и благополучно забыв про сотрудницу. Анастасия Филонова действительно входила в коллектив авторов. Сержик открыл главу, ей написанную, прочитал первые два абзаца и задумался. Это считается как второй раз, когда он сказал, что ему надо время, чтобы подумать, или нет? Или это просто считается, как первый раз, когда он сказал «нет»? Он отложил книгу и принялся за другую. Сотрудница, которая так здорово ему помогла, что-то говорила посетителю, улыбаясь. Сержик мялся неподалеку, усердно разглядывая полки и делая вид, что именно книги, на них выставленные, его и интересуют. Наконец посетитель отошел, а Сержик направился к ней. Она улыбнулась. - Отобрали что-нибудь? – дружелюбно поинтересовалась она. - Да, спасибо за помощь, - чуть медленней, чем обычно, зато не сбиваясь, сказал Сержик, чувствуя, как загораются его уши. - Да не за что, - улыбнулась она. – Вы ведь часто здесь бываете? Сержик неопределенно пожал плечами. Она помолчала и добавила: - Вы не стесняйтесь, обращайтесь за помощью. У нас очень хороший коллектив. Вам любой поможет. - Обязательно, - помедлив, отозвался Сержик и повторил: - Спасибо. Попереминавшись еще немного, он сделал шаг назад, виновато посмотрел на нее щенячьими глазами, выдавил: «До свидания», и полетел к кассе. Георгий готовил ужин и ждал Сержика. Пушок резвился с игрушками, Лялька пыталась найти место получше, на котором могла бы беспрепятственно погрызть свою игрушку. Георгий краем уха слушал, что вещал телевизор, время от времени поглядывал вниз и думал, что сказала ему Анастасия. Рыба была поставлена запекаться в духовку, овощи тушились, Георгий присел на стол, скрестил руки на груди и начал разглядывать собак. Лялька села и вопросительно тявкнула. Георгий улыбнулся и сказал: - Да я просто думаю, Лялька, просто думаю. Пушок, услышав его голос, бросил игрушку и рванулся в надежде на десерт. Он подбежал и оперся лапами о ноги Георгия. Тот усмехнулся и сказал: - Ну вот шиш тебе, проглот. Обойдешься. Ты не растешь настолько, чтобы тебя кормить по восемнадцать раз на дню. Пушок попытался поскулить, как это делала Лялька, но, поняв, что его ухищрения не оказывают лялькоподобного эффекта, разразился возмущенной тирадой и вернулся к игрушкам. Георгий широко заулыбался, глядя, как Пушок начинает трепать свою очередную жертву. У него в роду определенно были терьеры. Улыбка постепенно угасала; Георгий смотрел на пол, не видя его, и снова вернулся к словам Анастасии. Зачем ему нужен Сержик, он никогда не задумывался. Сначала он просто был, и был хорош в постели, потом были вылазки с собаками и его постоянное тихое присутствие. Георгий гордился тем, что мог по наклону головы, по градусу улыбки, по тому, как ресницы дрожат, определить, что его мальчик хочет или не хочет, и с радостью шел на уступки, баловал и нежил, заставлял его всхлипывать или радостно улыбаться и получал невероятное удовольствие от сознания того, что он причиной его удовольствию. Георгий настолько привык избегать его имени, что иногда забывал, как его зовут. Анастасия называла его Сергеем, а Георгий припоминал, о ком она говорит. Он был его мальчиком; он был Сержиком, хотя это имя его раздражало, царапало, унижало, но он никогда не был Сергеем. И Георгий никогда не задумывался, знал ли он его мальчика, знал ли он Сергея, за которого так яростно сражалась Анастасия. А с другой стороны, он ведь хотел необременительной интрижки, и именно для нее подходил Сержик, для нее подходил милый мальчик. Сергей уже был достоин других отношений. Раздался дверной звонок. Георгий пошел открывать. Этой заразе Филоновой нужно букет цветов послать, и конфет каких. Она его так взбудоражила, как ни один дефолт. Сержик смотрел на него знакомыми щенячьими глазами и немного смущенно улыбался. - Здравствуй, мой хороший, здравствуй, - нежно произнес Георгий, касаясь его губ, а сам все думал: его мальчик? Сержик? – Как все прошло? Сержик смущенно пожал плечами и стянул рюкзак. Он позволил Георгию помочь ему снять куртку, послушно выгнул шею и с затаенным удовольствием придержал дыхание. - Понравилась она тебе? – полюбопытствовал Георгий, глядя, как Сержик разувается, попутно гладя Пушка, вьюном вившегося вокруг него. - Она неплохая, - подумав, сказал Сержик и неопределенно пожал плечами. Он проскользнул в ванную. Георгий посмотрел ему вслед и опустил глаза на Ляльку, пристально на него смотревшую. Умные были у нее глаза, и ни разу не осуждающие. Георгий доставал рыбу из духовки. Сержик проскользил по кухне, выглянув из окна, посмотрев на небо, а затем подойдя поближе и посмотрев на тарелки, на которые Георгий выкладывал рыбу. Георгий протянул их Сержику и сказал: - Поставь на стол. Сержик послушно улыбнулся и взял тарелки. - Не хочешь вина? – спросил Георгий, подумав. Сержик обернулся и недоуменно на него посмотрел. Георгий пожал плечами и пояснил: - Она хорошая, кроме этого, грамотная, и очень неплохой человек. За успех предприятия можно. А, Сергей?