Мой дедушка — не серийный убийца

— Наконец-то ты взял трубку, мой дорогой внук! Позволь своему безнадёжно отставшему от жизни деду поинтересоваться, куда ты пропал? Насколько я помню из далёкого курса гистологии — эпителий носовых ходов полностью обновляется за семь дней…А вас с твоим дорогим избранником не видать уже полмесяца. Не то чтобы я хотел помешать твоей впервые наладившейся личной жизни…Нет-нет — это совершенно излишняя информация, Кайло…Кайло, если ты продолжишь, то я вычеркну из завещания пункт, в котором оставляю тебе шлем. Да, тот самый шлем! И ты не сможешь использовать его в ваших ролевых играх…Оценит, конечно оценит — бабушка же оценила! Шучу…Мы были совсем другим поколением… Так вот, о чём это я? Ах да — к чёрту твой феерический секс! В смысле — занимайтесь на здоровье, плодитесь и размнож…Ну ты понял, в общем. Меня в данный момент интересует только мой чай, который, вполне вероятно, и не совсем чай! Как закончился?! Там же почти полная банка была! Ну и что, что сам дал — я, может, уже десять раз пожалел…Уу-ироды! И ещё месяц можешь не появляться — дедушка расстроен…И матери твоей позвоню! Расскажу…Ага, догоню и ещё раз расскажу! Ты соображаешь своим обескровленным мозгом, что она тебя расколет на предмет дилера? Вот то-то и оно... Почему обескровленным? Да потому что весь запас организма сместился в штаны. Дедушка фигни не скажет…Как завтра собирались ? А я не готов! Я человек старой закалки…Мне надо с иконы пыль сдуть. Как с какой? А благословлять я чем буду? Хотя кого уж благословлять — непорочности у вас — кот наплакал…Ладно, тогда хоть бокал для виски протру. А мне какое дело, что он пьёт? Это для меня бокал, а Хакс твой пускай своё приносит, если пить хочет…Да хоть змеиную кровь — дело ваше... Ну, до завтра, внучек, буду ждать. Да, глаз не сомкну…

***

      После настолько прямого приглашения от дедушки откладывать визит было бы совсем уж невежливо, и поэтому следующим днём в дверь Энакина Скайуокера позвонили. Кайло, конечно, предложил своему спутнику зайти самим и «устроить дедуле сюрприз…только бы не сердечный приступ». Но Хакс отверг это занимательное предложение, аргументировав это тем, что: — Если всё, что ты о нём рассказывал — правда, то он, скорее, перво-наперво прострелит нам коленные чашечки — вот это будет сюрприз! На слове «сюрприз» его прерывает открывший дверь Энакин: — Лучший сюрприз — это отсутствие такового, дети мои…Заходите в дом, а то соседи решат, что я встал на путь истинный и беседую с баптистами, — и окидывает взглядом внука, — не видел тебя в рубашке со всеми пуговицами с выпускного… Он пропускает гостей внутрь и подмигивает Кайло: — Чувствуется положительное влияние твоего архитектора! «Его архитектор» нежно пунцовеет ушами и решительно поворачивается к хозяину: — Я, — говорит он, гордо вскинув подбородок, но Энакин весело обрывает не успевшую начаться речь: — Вы, молодой человек, сейчас отправитесь с Кайло в мой кабинет — он знает дорогу, и подождёте пожилого человека там — мне необходимо принять мои чудные таблетки от старости. Кайло с улыбкой подхватывает Хакса под руку и тащит его в своё любимое место в дедушкином доме. В кабинете он смущенно разводит руками и оправдывается: — Он хороший, вот увидишь…Вы с ним поладите! — Ага, — не слишком внимательно отвечает Хакс, увлечённо разглядывающий кипы документов, книг, дипломов и карт, занимающих всё пространство огромного стеллажа у стены. — Погоди, твой дед работал в Квантико? ФБР, серьёзно? А ты рассказал только про университет. Стоп, Энакину Скайуокеру? Фамилия твоего деда — Скайуокер? Чёрт, да ты сын… — Этот прекрасный во всех отношениях юноша — сын Леи Органы, возможно, нашего будущего президента, здорово, правда? — а это в кабинет бодро заходит сам хозяин со стаканом в руке. Он внезапно серьезно отвечает на свой вопрос, тяжело усаживаясь в кресло. — Нет, но ты и сам не пошёл по проторенной дорожке, верно? Хакс задумчиво кивает и окидывает Кайло каким-то странным взглядом. Тот встряхивает волосами, как мокрый пес, и предлагает: — Давайте я вас официально представлю: дедушка, это… — Хакс. Просто Хакс, если вы не против, — его избранник подходит к столу и протягивает руку. — Энакин Скайуокер, он же — Дарт Вейдер. Можно просто — Владыка, — пожилой человек приподнимается в кресле и крепко сжимает протянутую ладонь. — А в детстве он заставлял меня звать его «Тёмным Властелином», представляешь? — наполняется к уху Хакса Кайло. — Ты был ребёнком! И тебе нравилось, не говори ерунды, — возмущённо кричит «владыка» и достает из недр стола початую бутылку. Рен, ехидно улыбаясь, тянет Хакса за собой на диван и, чинно усевшись, интересуется: — А как же твои таблетки? — Если бы я следовал всем инструкциям, мальчик мой, то не защитил бы и кандидатской, не говоря уже о настоящей научной работе, — Энакин решительно наливает себе порцию недрогнувшей рукой и провозглашает: — За вас, мои дорогие, и за меня — за того, кто помог этому чуду случиться! — он ловко закидывает пойло себе в рот и занюхивает смесью из ингалятора. — Меня всегда удивляло, — начинает внезапно Хакс, — почему серийные убийцы? Почему вы пишете книги только про тех, кто делал ужасные вещи? Энакин серьёзно смотрит на него и, после паузы, отвечает: — Не важно, сколько они убили. И это не ужасно — это мм-неправильно. А неправильное интересно. Вы, молодежь, не уважаете Кинга. Для вас его книги — бульварные ужасы, дешевое чтиво. А я именно у него встретил, уже в сознательном возрасте, выражение, которое полностью отображало мое состояние в выпускном классе: тогда я нашёл свой «главный интерес». Это было слово «психопат». Я очень быстро понял, что именно психопатия — продукт созревания личности, не болезнь и не прихоть, а полное отсутствие концепции истины — самое интересное явление. Если бы наше психическое здоровье можно было определить как свободу от ограничений, угрызений совести, запретов, то психопаты были бы первыми кандидатами на такое состояние. И этот мой интерес связан с тем, что делает меня человеком. Вот как-то так, архитектор Хакс. Кайло, во время дедушкиного рассказа уютно устроивший голову у Хакса на коленях, сонно бормочет: — Расскажи ему про кошку проститутки… — Какую кошку? — удивлённо переспрашивает Энакин. И тут же вспоминает: — А, Ломброзо? У вас, кажется, есть кошка? — и, дождавшись от заинтригованного Хакса кивка, продолжает. — Ну, это и историей-то назвать нельзя, просто Кайло любил, когда я ему перед сном читал избранные места из труда Чезаре Ломброзо «Женщина, преступница и проститутка». — Этот парень знал толк в равноправии полов, — подает голос внук. А Энакин рассказывает дальше: — Любимой цитатой моего внука было следующее: «Проститутки, как и нравственно помешанные, отличаются особенной привязанностью к животным, домашним кошкам, которая так резко противоречит их обычному равнодушию к окружающим людям».       Ещё через несколько порций виски и жизненных историй от Тёмного Властелина Кайло громко сопит, уткнувшись в любимые колени, а Энакин полушёпотом спрашивает у Хакса: — Укатал моего мальчика, а? Ладно, шучу…Слушай, не бросай ты его, придурка великовозрастного — это он так, снаружи, — двухметровый детина, а внутри…Знаешь, до сих пор грустит, что маму Бэмби охотник застрелил. А ещё — говори с ним, идёт? У Кайло шизоидные черточки сильно выпирают: не чувствует он, любят его или ненавидят, пока ему об этом прямо не сказать. Так что — озвучивай свои мысли — и будет вам счастье… Хакс улыбается в ответ уголком губ и кладет ладонь Кайло на макушку. Энакин незаметно косится на фотографию Падме и мысленно подмигивает жене: — Смотри — твоего внука, нашего Бена, — любят. Не волнуйся за него, ангел мой, — передаю в самые надёжные руки.