Житие мое, или История ещё одной попаданки

Дышать было сложно, а всё из-за тяжелого влажного воздуха, который так присущ вулканической тундре. Я вальяжно расположилась на широкой спине Мани, пытаясь снять с себя меховой плащ. От гейзеров и горячих источников вверх поднимался плотный молочно-белый туман, так что видимость была — сами понимаете. А ведь это равнинная местность. Я слегка пришпорила Мани. Перспектива ночевать в поле не прельщала, так что надо было добраться в Чёрный Брод как можно скорее. — БУРГ НАШЁЛ КАТАЛ КОТА, — великан подошёл незаметно, так что я, дико вздрогнув, чуть не свалилась с мамонта. — Ты меня так до инфаркта доведёшь, — обречённо выдохнуло моё бренное тельце. — И какого ещё кота? Бург горделиво показал зажатый в гигантской руке труп саблезуба. — КОТ КУСАТЬСЯ, БУРГ РАЗОЗЛИТЬСЯ. БУМ-БУМ — КОТ НЕ КУСАТЬСЯ. — Ясно, — тихо вздохнула моя скромная персона. Животинка сама виновата, раз ей хватило дурости прихватить за ногу великана. Впрочем, судя по тушке, Бург явно пребывал сегодня в более чем приподнятом настроении. Обычно малость оборзевших хищников он отправлял изучать созвездия Нирна. — Я ЕГО ДУБИНОЙ ПО СПИНЕ. ШКУРЫ НЕ БУДЕТ, ЗАТО МОЖНО ДОСТАТЬ ГЛАЗА И КЛЫКИ, — вот за что любила великана, так это за практичность. — Хорошо, — Мани остановилась и наклонилась так, чтобы я могла спуститься, попутно не переломав себе все конечности. — Давай освежуем зверье сейчас. Вынула из кармана нож и решительно направилась к туше. — КАТАЛ. — Чего тебе? — КАТАЛ НЕ ВИНОВАТА. — Знаю, Бург… Спасибо, — я попыталась вынуть глаз саблезуба, представляя себе, что это рыба. — КАТАЛ ВИНИТ СЕБЯ. БУРГ ЗНАЕТ. БУРГ ЧУВСТВУЕТ. — Ничего ты не знаешь, — рука дрогнула, некогда ценный ингредиент теперь был бесполезен. Ночь стояла безлунная и холодная. Внизу — белый снег отливает металлическим блеском, вверху — стеклянные яркие звезды. — Эола, долго ещё до деревни Анга? — я судорожно растирала руки. Мы были в пути уже два дня, отчаянно пытаясь бороться с погодными условиями. Пытаться мы-то пытались, но против природы не попрёшь. За это время у меня отмёрзло уже всё, что только могло отмёрзнуть. Я уже триста раз успела пожалеть о том, что выбрала школу Колдовства, а не школу Изменения. Вот у Одди проблем с погодой никогда не возникало: врубил себе «Дубовую плоть» и радуйся. — Судя по карте, нам ехать ещё минут двадцать, — ответила подруга, сжимая в руке зажжённый факел. Не смотря на то, что сейчас было только шесть часов вечера, хотелось завалиться под одеяльце и впасть в зимнюю спячку, периодически посасывая лапку, как это делают умные медведи. Впрочем, здесь в Скайриме они какие-то дикие. Нам попалось уже трое — всё живучие и отнюдь не проявляющие признаков сонливости. Чёртовы мутанты, что с ними не так? И это я ещё не вспомнила о волках, пауках и саблезубах. Знаете, хотелось просто взять топор и избавить фауну от нескольких особо доставучих подвидов. Я, вообще-то, люблю животных, но не тех, которые пытаются нагло откусить тебе башку. Как сказала однажды Пеппи Длинныйчулок: «Если ты будешь кусаться, то я тоже тебя укушу». Так что шкур у нас собралось столько, что некуда уже было складывать. Выживает умнейший, а местные зубастики явно не отличались умом и сообразительностью, раз бесстрашно нападали на Бурга. — Смотри, — внезапно воскликнула Эола. — Дым! Мы немного пришпорили Мани, так что вскоре без труда добрались до населенного пункта. По сути, это была крупная лесопилка, гордо носящая статус «деревня», которая кроме, собственно, пилорамы, включала в себя целых два здания. Переночевать нам не позволили, погнав чуть ли не вилами. Впрочем, жителей тоже можно понять: ночь, вампиры разгуливают по пустынным дорогам, а тут две подозрительные девки в дом просятся да ещё и выглядят, как наёмницы или бандитки. — И что теперь? — шмыгнув носом, поинтересовалась я. Живот протяжно заурчал. Пф, как будто бы сама не знаю, что хочу есть. Пусть терпит: спартанские условия, всё такое… Ему полезно. — Ты же не собираешься в Виндхельм? — в голосе Эолы мелькнули едва уловимые нотки страха. Её можно было понять, она ведь бретонка. А какой лозунг у Ульфрика Буревестника? Правильно, «Скайрим для нордов!». Нечего и говорить, что слухи об ужасах Серого квартала и Аргонианского блока быстро разнеслись по всей стране. Вдобавок, в город не только не пускали кого попало, но и не выпускали. Ярл Виндхельма был ещё тем параноиком, впрочем, оно и понятно, стоит только вспомнить Хелген. За одно только подозрение в лояльности к Империи могли казнить на месте. Стоит ли вам говорить, что я просто не хотела рисковать? Не потому, что кого-то там поддерживаю, нет. Политика — такое дерьмо, в которое лучше не лезть, поверьте мне на слово. Просто глас Разума настоятельно советовал обходить Виндхельм стороной. Пока что. Да, можете называть меня трусихой, но в Вайтране я наслушалась достаточно интересных и, главное, правдивых историй от Хульды. Хотите послушать? Так уж и быть, расскажу вам одну. Случилась она с троюродной племянницей трактирщицы по материнской линии (Скайрим, по сути своей, — большое село, так что не удивляйтесь). Жила-была мелкая девчушка лет одиннадцати и горя не знала. Наполовину нордка, наполовину — имперка. Мать и отец — фермеры, а ещё маленький годовалый братец. Семья, как вы поняли, не особо богатая, но на еду хватало. Обитали они в Карвастене, однако холодные зимы, горная местность и непригодная для выращивания культур земля сделали своё дело. Семья решила переехать в город, но цены в Маркарте — сами знаете, а жить на что-то надо. Вот и перебрались в относительно «дешёвый» Виндхельм. Сначала всё было просто прекрасно: отец работал в доках, мать — на рынке, а девчушка стала подрабатывать официанткой в таверне. Это-то её и сгубило. Девочка приглянулась одному из местных танов, но когда тот попытался её обесчестить, она в грубой форме ему отказала. Педофил разозлился и накатал лживый донос Ульфрику, якобы «шпионы Империи, тра-та-та и всё такое». Вырезали всю семью. Отца, мать и девочку публично казнили, а младенца отдали в приют. И, заметьте, ярл Виндхельма даже вещественных доказательств не потребовал. Понимаете теперь, отчего я не хочу ехать в этот город? Нет, конечно, на одиннадцатилетнюю прелестницу не тяну, старовата малость, но сам факт. — Что нам делать? — спросила моя скромная персона, беспомощно пожав плечами. — На фермы нас вряд ли пустят. Придется, наверное, искать место для палаток. — Ну почему же? Время ещё есть, — глубокомысленно изрекла Эола. — Знаю я тут одно местечко, правда, добираться час, но там нас гарантированно примут. Особых удобств не жди, но сухая тёплая постель тебе обеспеченна. — И ты молчала? — я хлопнула подругу по руке. — Поехали скорей, а то помрём с голоду раньше, чем доберёмся до Рифта.

***

— Виндхельм. — Маркарт. — Т… т… Тель Митрин. — А я такого не знаю. — Неудивительно, малявка. Это небольшое поселение на Солстхейме. Как знать, может, когда-нибудь ты туда и доберешься, — Эола снисходительно улыбнулась. Я быстро показала ей язык и сразу же засунула его обратно. Мало ли, ещё отвалиться… на таком-то морозе. — Ладно, проехали. Что там было? «Н»? — Ага. — Нарсис. — «С» — Солитьюд. — Даггерфол. — Л… л… л… — Не мучайся, — я рассмеялась. — Этот раунд за мной. Лучше посмотри, какая красота. По небосводу от края до края, переливаясь всеми цветами радуги, полыхало величественное северное сияние. Какое-то время мы молчали, любуясь игрой красок. — Знаешь, — едва слышно начала Эола. — У нордов существует легенда, будто бы северное сияние — мост между миром людей и Совнгардом. Именно по нему в преданиях Шор спускался к смертным. — Брехня, — сразу же ответила моя скромная персона. — Но легенда красивая, стоит отдать должное. — Это да. Норды умеют сочинять душещипательные истории, этого у них не отнять, — согласилась со мной подруга. — Ты ведь тоже нордка, да? — Ага, — рассеянно ответила я. Разговор уклонился не в то русло. — Ты уже подумала, что будешь делать в Рифтене? — Постараюсь уберечь неприятности от тебя, — мы синхронно рассмеялись. — КАТАЛ, — ушедший было вперёд Бург, решил вернуться. — ПЛОХО. — Тебе нехорошо? — услужливо поинтересовалась Эола. — Съел что-то не то? — НЕТ… БУРГ НЕ… Подруга вдруг остановила Мани. — Здесь придется идти самим, — я послушно слезла с мамонта. — И далеко? — Ну, считай, минут десять-пятнадцать. Только осторожно. Здесь легко поскользнуться. Мы медленно поднимались вверх. Сильный ветер то и дело норовил сорвать капюшоны, так что пришлось удерживать их обеими руками. Факелы быстро потухли, но разжигать их снова было просто пустой тратой времени. Я снова пожалела о том, что с нами нету Одда. Он бы быстренько нашаманил «Свет свечи», и необходимость в нормальном освещении была бы удовлетворена. На определённом отрезке пути, спрятавшись за валуном, нас подстерёг снежный тролль. Этот гуру маскировки выбрал жертвой мою скромную персону, но подловил крайне неудачный момент. Он напал именно тогда, когда я в очередной раз навернулась. — Твою ж за ногу! — я полетела вниз на животе, так что громадная лапища не успела ухватить меня в свои пылкие объятия. Животинка обиженно взревела, а я, не теряя момента, ухватилась за волосатую ножку, дабы не пропахать носом ещё пару метров. Тролль опешил, видимо, так и не сообразив, отчего моя тушка висит на его конечности. Это стало его роковой ошибкой, потому как он не заметил самого главного — Эолу, которая, между прочем, очень неплохой маг школы Разрушения. В общем, эта чучундра получила ледяной шип в зад. Тролль оказался умным пацаном, потому как тут же свалил, поскуливая от боли. Неприятно, конечно, но зато живой. Надеюсь, он извлёк урок и… шип тоже извлёк. Больно это, наверное. Впрочем, проверять как-то не особо хочется.

***

Наконец мы достигли вершины. Чуть спереди располагался небольшой лагерь подозрительного вида. — А ты уверенна, что нам здесь рады? — шепотом поинтересовалась я у подруги. — Конечно, — так же тихо ответила она. — Пошли быстрее. На подходе нас встретила бритая наголо данмерка. — Добро пожаловать, — эта мадам — само добродушие… Задница просто трубила об опасности, но Эола ведь сказала, что здесь безопасно, а за полгода знакомства она меня ни разу не подводила. Может, я слишком устала за два дня пути и сейчас просто нервничаю? Мы начали подниматься по каменной лестнице. Не знаю, отчего мне так страшно, но всё выглядит обыкновенно: обжитые палатки, люди различных национальностей. Всё обычно и вполне нормально. Я и Эола вышли на самый верх, и тут тело похолодело. Тот самый спиралевидный шест в центре странного круга. Чёрт, надо убираться отсюда. — Может не будем стеснять твоих друзей и заночуем в другом месте? — я нервно дернула подругу за рукав. — Что такое? — изумилась бретонка. — Я же сказала, что они не против. — Да, но они совсем меня не знают. Я для них — чужак, так что, может быть, ты с ними попрощаешься, а потом мы заночуем где-нибудь под боком у Мани? Она же тёплая, ты знаешь. — Пожалуйста, стань у алтаря, Кэйтрин, — этот голос… я не могу сопротивляться… почему?.. за что?.. Порывистый морозный ветер сдувал с заснеженных верхушек гор снежинки. Бледные лучи Массера и Секунды отбивались от белоснежного ковра. На чистом тёмно-синем небосводе ярко сверкали хрустальные звёзды. Скайримская ночь — холодная и красивая, внушала ощущение легкой грусти и пьянящей свободы. Я спиной ощущала каждую спираль на высоком шесте в центре круглого алтаря. Руки и ноги не были связаны, но почему-то тело не могло пошевелиться. Видела, как у стоящих рядом людей шевелятся губы, но не слышала, что они говорят. В ушах стоял навязчивый звон, который усиливался с каждой секундой. Умом я понимала — сейчас что-то произойдет, глаза застлала расплывчатая сиренево-розовая пелена. Бредовый кошмар сбывался. Он сбывался у меня на глазах, только вот… в роли Зубной Щетки теперь выступала Эола. Полный бред. Этого же просто не может быть! Мокро. Внезапно осознала — по щекам стекают тонкие струйки слёз, которые сразу же покрывались морозной плёнкой. Но отчего они текут? Внезапно до меня дошло: мне совершенно не страшно, даже наоборот — сознание выдавало какую-то туповатую отстранённость. Запрокинула голову назад. Пускай последним, что я увижу, будет прекрасное скайримское небо. Эола грубо дернула меня за подбородок. Мои глаза расширились от ужаса. В свете двух лун длинное чуть изогнутое лезвие отливало синевато-фиолетовым. На языке так и вертится вопрос: «Почему? За что?», но я даже губами шевельнуть не могу. В единственном здоровом глазу Эолы мелькнуло сразу сожаление, грусть, обида, обречённость и… жажда. — Прости меня, — женщина занесла клинок. — Но я не могу больше сопротивляться. Я закрыла глаза в ожидании. Сердце плавно рухнуло вниз. Вот и всё. Это мой конец. Почему-то вспомнился Альфред. Я невольно улыбнулась. Этот кретин ведь просил не вляпываться в неприятности, что ж, Бэмби в этот раз не дождётся от меня письма… Внезапно раздался какой-то хруст и непонятное чавканье, а затем удар металла о каменный пол. Я медленно открыла глаза. Эола всё так же стояла передо мной, но руки её сжимали уже другое оружие — торчащий прямо из груди клинок. Губы подруги были плотно сжаты, но я всё равно видела стекающие струйки крови. Клинок выдернули, и Эола грузно рухнула на пол. — Я отплатил тебе долг, Катарина, — изрёк освобождённый дремора, свысока взирая на скрючившуюся Эолу. — Теперь мы ничем не связаны. Не призывай меня больше. — Т-ты… — неведомая сила отпустила меня, и я тут же рухнула на колени. — Ч-что т-ты наделал?! — Спас тебя от верной смерти, Катарина, — холодно ответил даэдра. — Как и ты тогда спасла меня. — Н-нет, — отчаянно замотала головой. — Т-ты — убийца! Т-ты у-убил… — Ты слаба, смертная. Прощай. Больше мы не увидимся, — дремора с шумом развоплотился. Я закрыла лицо руками. Этого не может быть. Этого не может быть. Это сон. Этого не может быть… — Облачаться в плоть так… омерзительно, — что это? — Эола? Т-ты ж-жива? — я непонимающе уставилась на тело лучшей подруги. Дырка на груди никуда не делась, только крови стало больше. Ярко-алой, густой… Это всё сон. Не верю! — Дура, меня называют Боэтия. Смертные давали мне множество имён. Но имена ничто. Важны лишь деяния, — это не голос подруги. — Ч-что т-ты т-такое? Н-нежить? — что оно сделало с Эолой? — Я — Принц Даэдра, жалкая букашка, — раздражённо ответило оно. — Забавно получается, не правда ли? Такого ещё на моей памяти не случалось. Твоя лучшая подруга приводит тебя в моё Святилище, но умираешь не ты, а она. Причём от рук призванного тобой дреморы. Как интересно. Мои поздравления, ты, фактически, убила её. — Н-не в-верю, — попыталась встать, но ноги вновь подкосились. — Поч-чему? Почему ты это сделала, Эола?! Я позорно села и разревелась. Не от горя — от злости. Меня предали. — Причины… Всё начинается с них, — задумчиво сказала лже-Эола. — Сиди здесь, смертное создание, мне нужно закончить кое-какие дела. Существо удовлетворенно улыбнулось. — Слушайте, все вы! Услышь меня! — люди, ранее спокойно занимавшиеся своими делами, побросали всё и столпились возле тела подруги, в которую вселился даэдра. — Мне нужен воитель. Мне подойдёт только самый безжалостный, хитрый и коварный. Вы собирались здесь ночь за ночью, принося на мой алтарь глупцов и бесцельно ссорясь между собой. Но кто из вас воистину превзошел остальных? Докажите мне, что вы достойны! У меня будет особое задание для того из вас, кто уцелеет. Тело подруги рассыпалось горсткой пепла, но не это сейчас меня волновало. Началась настоящая резня. Люди — от мала до велика — схватились за оружие и начали безжалостно друг друга резать. Ещё один пример того, как обманчива, порой, бывает внешность. Я поражённо наблюдала за этим кровавым действом, даже не пытаясь уползти. Руки и ноги банально не слушались свою хозяйку. Наконец, в живых остался только один человек, точнее, та самая эльфийка, что так мило ранее приветствовала нас. Сейчас она стояла в крови своих товарищей и нагло ухмылялась. Улыбка вдруг сползла с её лица и данмерка протяжно захрипела. Она задыхалась. А затем, сделав вдруг чудовищный глоток воздуха, снова появилось оно. — С важными делами покончено, смертное создание, — насмешливо сообщила Боэтия. — Теперь вернёмся к развлечениям. Как знать, может быть, я и отвечу на твои вопросы. — С чего такая честь? — мне удалось подняться, правда, пришлось опереться на столб. Колени всё ещё изредка подрагивали, а руки мелко тряслись. — Тебе удалось меня развлечь. Не специально, конечно, до этого твой маленький мозг просто бы не додумался, но… факт остается фактом. — Тогда скажи: почему она пыталась меня убить? — О, это очень сложный вопрос, — протянул Принц Даэдра, явно издеваясь. — Наверное, всё дело в том, что она тобой дорожила. Видишь ли, наша совместная знакомая пережила оч-чень трудное детство. У неё был маленький братик, ты знаешь? Эола тебе не рассказывала? Родители уделяли ему так много внимания, а на бедную Эолочку никто даже не смотрел. Но, вот беда, маленький братец заболел каменной подагрой и скоропостижно скончался прежде, чем родители додумались вызвать целителя. Тогда-то и проснулась у Эолы склонность к людоедству. И знаешь что? Ей понравилось. Жалко только, что родители заметили. Пришлось девочке срочно сочинять историю о «страшном дядьке в чёрном плаще». Его даже какое-то время искали. Вот только малявка забыла убрать стул, на который она залезла, чтобы добраться до секции, в которой лежал трупик братишки. Родители, понятное дело, пришли в ужас от нетрадиционных наклонностей дочурки и поспешно избавились от неё, отдав в храм Мары на служение. Прошло пару лет, и на кладбище стали пропадать свежие трупы. Монахи всё никак не могли додуматься, кто же оскверняет тела? Но одна молоденькая послушница всё же заметила как-то каплю крови на рясе Эолы. И донесла. Правда, девочка наша не лыком шита, так что сбежала прежде, чем её хватились, попутно захватив с собой кипу дорогущих магических книг. И начались длительные странствия маленькой бретоночки из Хай Рока по суровому Тамриэлю. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь — моя взбалмошная сестрёнка Намира стала её единственным «другом», по крайней мере, Эола думала, что она ей — друг. А спустя годы появляешься ты и так нагло хамишь Принцу Даэдра. Вот Намира и решила тебя наказать. — Это она убила Эолу? — Ну что ты, конечно нет, глупенькая смертная. Намира задумала комбинацию куда изящней. Она дала тебе своё Кольцо. — И что? — Уж не думаешь ли ты, что Принцев Даэдра просто так называют «демонами»? Наша суть — изменять и разрушать. Таковы и наши артефакты. Передав тебе своё Кольцо, Намира надеялась, что ты будешь его носить не снимая и вскоре почувствуешь жажду. Чем больше мощь, тем больше артефакт привязывает к себе владельца. В конце концов он уже просто не может думать ни о чем другом, кроме каннибализма. Намира надеялась, что ты вскоре сама обезумеешь от голода. Кроме того, ты не присягнула ей на верность, а, надев Кольцо, подписала бы себе приговор в виде вечного служения ей после смерти. — И я отдала кольцо Эоле, — боже, что же я натворила… — Действительно, — Боэтия громко рассмеялась. — Удивительный поворот, не правда ли? Вы такие интересные, смертные. Намира уж никак не могла ожидать от тебя такого. — И всё это время Эола тихо сходила с ума. — Ага. Удивительно, что она так долго продержалась. Её любовь к тебе была велика. Знала бы ты, как ей порой хотелось откусить кусочек, попробовать хоть чуть-чуть… — Прекрати! — А она себя сдерживала. Людоедка к тебе здорово привязалась, знаешь ли. — Прекрати! Ни слова больше! — А с каждым днем Кольцо всё больше воздействовало на неё… — Заткнись! Чего ты добиваешься? — Вопроса: «Отчего она сломалась?». Столько дней держала себя в узде. Прискорбно, прискорбно, — Принц Даэдра осуждающе покачал головой. — А знаешь, почему именно в моём Святилище? И снова от любви. Забавно, правда? Вы, люди, такие веселые. Вот почему я люблю за вами наблюдать — вы разгоняете скуку. На алтаре Даэдрического Принца Интриг, так символично. Она не хотела, чтобы твоя смерть была напрасной. Эола всем сердцем желала, чтобы ты попала, как истинная нордка, в Совнгард, но ты ей всецело доверяла и не стала бы защищаться, напади она на тебя в дороге или в каком-нибудь другом месте. Вот Эола и решила использовать алтарь, зная твою неугомонную натуру. — Ты лжешь. В Совнгард попадают только воины, которые сражались до конца. А я не воин. — Ты воспринимаешь всё слишком буквально. Вот в этом ваша главная проблема, смертные. В Совнгард попадают люди, которые даже при смерти не могли смириться с неизбежным и пытались бороться. В этом и есть вся суть Лорхана, безмозглое создание. Впрочем, в Его Чертоги ты сегодня не попадёшь. Моя слуга убьёт тебя и ты станешь очередной блуждающей тенью по Разделу Власти. Тело данмерки мелко затряслось, и она сильно закашлялась. Я начала медленно отступать, благо, способность нормально передвигаться наконец вернулась ко мне. — Ты умрёшь во славу Боэты! — женщина подняла с пола ранее упавший клинок и наставила его на меня. Лезвие просвистело в опасной близости от сердца, но я успела вытянуть руку в защите, так что клинок рассёк мне ладонь. На секунду мы встретились с данмеркой взглядом: в красных глазах плескалось желание убивать. Я со всей силы оттолкнула женщину и, пока та не восстановила координацию движений, побежала вниз по лестнице. Сзади слышалось чьё-то настойчивое сопение. Резкая боль пронзила меня где-то в области плеча. Похоже, данмерка метнула кинжал. Я ускорилась, чувствуя, как по спине стекает что-то липкое и тёплое. За считанные минуты спустилась вниз с горы, но мне не повезло: не заметила маленький камушек, из-за чего упала и чуть было не подвернула ногу. Холодный снег обжёг лицо. Это меня несколько отрезвило. Судя по скрипу шагов, данмерка медленно ко мне приближалась. «Она играет, — вдруг с ужасом изрёк внутренний голос. — Для неё это просто развлечение». — Готовься к смерти, человек, — я полусидела-полулежала на снегу, молча взирая на женщину. Уклониться не получиться. Но мне и не надо уклоняться. Сидя к ней лицом, я заметила то, что не заметила жрица Боэтии, а именно — Бурга. Один ловкий взмах дубины, и бездыханное тело женщины с силой врезалось в ствол ближайшей ели. Я на автомате выдернула из раны кинжал. Притуплённые ранее чувства начали постепенно возвращаться. Ощущения холода и боли. — Ты спас мне жизнь в который раз, — ошеломлённо выдохнула я. — БУРГ ГОВОРИТЬ КАТАЛ НЕ ХОДИТЬ ТУДА. КАТАЛ ПАХНЕТ КРОВЬЮ. СВОЕЙ. КАТАЛ РАНЕНА. — Неважно, — покачала головой и осторожно поднялась. — Эола… она… — БУРГ ЗНАЕТ. БУРГ ЧУВСТВОВАЛ. БУРГ ХОТЕЛ ПРЕДУПРЕДИТЬ. — Нам надо её похоронить, — тихо сообщила я. — БУРГ ПОНЕСЁТ КАТАЛ. КАТАЛ НЕ ВЫНЕСЕТ. Вскоре мы вернулись обратно. То, что раньше казалось просто нереальным сном, сейчас было явью. От тела Эолы не осталось и следа. Горстку пепла почти развеял суровый ветер. В лунном свете изредка поблескивало Кольцо Намиры — единственное, что осталось нетронутым на теле подруги. — ЧТО БУДЕМ ДЕЛАТЬ, КАТАЛ? — Ты можешь вырыть яму? — великан утвердительно кивнул. — Небольшую. Я осторожно собрала то, что осталось от Эолы, и развеяла по ветру. Затем с отвращением взяла Кольцо и засунула его в выкопанную Бургом яму. Здесь артефакт уже никто не сможет найти, разве что только сама Намира. — КАТАЛ, ЧТО БУДЕМ ДЕЛАТЬ С МЁРТВЫМИ? — Ты можешь сделать большой костёр? — поинтересовалась я. — Тела надо сжечь. — БУРГ МОЖЕТ. НО БУРГУ НУЖНО ВРЕМЯ. — Я понимаю. Сколько? Часа два? — БУРГ СКОРО ВЕРНЁТСЯ, — великан куда-то ушёл, а я осталась одна на заснеженной вершине горы. Эола… До сих пор не верится. Кто виноват: Намира, я, Боэтия, стечение обстоятельств? Не знаю, впрочем, теперь и не узнаю. Мстить Даэдра я не собиралась. Бесполезно. Судя по книгам, их вообще нельзя убить. Только изгнать. Ветер яростно завывал. Внутри будто что-то оборвалось. «… Впечатляет, не правда ли? Ты здесь тоже без приглашения?» «… — Ты кто? — Эолой зови…» «… — Ты мне сразу понравилась. Поздравляю со вступлением в наши ряды. — Спасибо. Так вы теперь не будете из меня юшку варить? — Нет. Мы своих не едим…» «… — Эола, ты там как? — Н-нормально…» «… — Я тебе тёплого молока принесла с мёдом. И ещё дюжину яблок…» Я смахнула выступившие слёзы. Чёрт. Всё должно было кончиться совсем не так. Она должна была поехать со мной в Рифт. Она обещала. — КАТАЛ. НЕ СИДИ НА СНЕГУ, КАТАЛ. ПРОСТУДИШЬСЯ, — я и не заметила, как Бург вернулся с кучей хвороста. — Встаю, — ответила хриплым голосом. — БУРГ ЗНАЕТ. БОЛЬНО, КАТАЛ. БУРГ ПОТЕРЯТЬ МЕРАНИЛА. У БУРГА НЕ БЫТЬ ДРУЗЕЙ ТОГДА. НО БУРГ НАЙТИ МАНИ. МАНИ СТАТЬ ДРУГ. ПОДДЕРЖКА. — Да, я знаю. — У КАТАЛ ЕСТЬ БУРГ. БУРГ ПОДДЕРЖИТ. БУРГУ ТОЖЕ БОЛИТ ЗДЕСЬ, — великан ткнул себя кулаком в грудь. — НО БУРГ ЗНАЕТ, ЧТО КАТАЛ СЕЙЧАС ЕЩЁ ГОРШЕ. — Спасибо, — я нашла в себе силы улыбнуться. — Давай помогу.

***

Последующие несколько часов мы сооружали погребальный костёр и хоронили мёртвых. Я кинула в пламя горсть монет. По здешним обычаям нужно было обязательно дать почившему золото, чтобы он не превратился в призрака и благополучно отправился в мир иной. Всего лишь традиция, но никогда нельзя забывать об уважении. Мы с Бургом стояли и молча смотрели на огонь. Я не спала уже вторые сутки, пытаясь добраться до Чёрного Брода. Там и отдохну. Раны на руке и плече надо было перевязать, но зелья лечения кончились. — КАТАЛ, СМОТРИ! — Что такое? — Я ВИЖУ ДОМА. — Действительно, — слабо улыбнулась. Сейчас мне просто необходим обычный здоровый сон.