Arrete

— Здравствуй, мой ненаглядный друг, — елейный голос Геллерта пронзает застоявшуюся тишину, — Во что мы сегодня поиграем? — он растягивает губы в кривой ухмылке, от которой по коже Криденса пробегают мурашки. Парень стыдливо сдвигает колени, прикрывая руками свою наготу. — Мы сегодня играем в молчанку? — мужчина вскидывает бровь и проводит пальцами по аккуратно остриженным усикам. Его светлая, молочного цвета рубашка, расстегнутая на 3 пуговицы, слишком ярко контрастирует с серыми подвальными стенами. Геллерт хмурится и начинает медленно расхаживать вокруг сжавшегося в своей тюрьме подростка, словно хищник, стерегущий добычу. Его загорелые пальцы касаются решетки, отчего тяжелые кольца извлекают из металлических прутьев громкий звон. Он эхом разносится по сырому полупустому помещению, заставляя копошащихся по углам крыс, прятаться в тени, не высовывая свои облезлые красноглазые морды. Пленник нервно вздрагивает от резких звуков, извлекаемых своим надзирателем. Наконец, мужчина замирает напротив входа в клетку, у стенки которой нахохлившимся птенцом сжался обреченный Бербоун. -Тук-тук, — Грин-де-Вальд улыбается, снимая с пояса связку ключей, — Пожалуй я загляну в гости, не против? — один из них со щелчком входит в замок, и дверь в тюрьму Криденса открывается. Парень все так же сидит, вжав голову в плечи, не смея поднять взгляда. Он мелко подрагивает от холода и подступающей паники. — Знаешь, малыш, мне не нравится, когда ты не отвечаешь, — мужчина снова хмурится и вальяжно прошагивает в огороженный участок. Он останавливается напротив подростка, разглядывая худые конечности, темный затылок и трясущиеся острые плечи. Геллерт научился не срываться на парня сразу, решив, что столько побоев мальчишка просто не вынесет. Он дает парню несколько секунд на размышление и Криденс очень благодарен ему за это. Мальчик за многое благодарен своему брату — за то, что у него есть крыша над головой, что его иногда кормят, а прошлой зимой, когда Бербоун подхватил пневмонию, Гелл даже отвез его в клинику. У многих детей нет и этого. Криденс смиренно смотрит на бетонный пол, покрытый мелкими трещинками и пылью. Он, правда, благодарен, но продолжает молчать. — Послушай меня, пташка, если ты не будешь со мной разговаривать, я очень огорчусь. А ты ведь не хочешь меня огорчать, правда? — в голосе Геллерта слышится сталь. Парень наконец решается и осторожно качает головой:  — Н-нет, сэр… — тихий сиплый шепот Криденса едва колеблет воздух. Мужчина ухмыляется и протягивает ладонь к лицу мальчика, не без удовольствия подмечая, что тот, хоть и напрягается всем телом, вытягиваясь как струна, все же не смеет отпрянуть от его руки как раньше. Грин-де-Вальд приподнимает голову парня за подбородок, подставляя синяки под свет. Черный кровоподтёк от ботинка, растекшийся по скуле мальчишки, стал уже светло фиолетовым, зато уголок нижней губы до сих пор покрыт бурой коркой – след от вчерашней пощечины, пара ссадин расчертила тонкую переносицу, а над бровью вспухла алая шишка – напоминание о встрече лица с бетонным полом. Удовлетворенный осмотром, мужчина касается лба подростка коротким быстрым поцелуем с привкусом пыли и страха. — Мы с тобой должны уехать, приятель, — Криденс позволяет себе выстрел-взгляд глаза в глаза, и, облизнув сухие губы, сипло спрашивает:  — Когда? — единственное, что волнует мальчишку, сколько времени у него есть, прежде чем грубые руки выведут его на ярко освещенные солнцем улицы. Такое уже было однажды, весной, когда в воздухе витал терпкий запах яблоневого цвета и сырой земли. Как же было тогда хорошо, почти волшебно… на мгновенье, Криденс позволил себе поверить, что он не вернется в темный подвал. Но спустя пару часов (его о чем-то расспрашивала удивленная и взволнованная девушка, но парень никак не мог понять, что же он должен ответить) Бэрбоун оказался в своей камере, одинокий и забытый тюремщиком-покровителем на долгое, казалось, бесконечно-долгое время. — У тебя есть час на сборы. Ванная, чистая одежда… Мы уезжаем, малыш. Оставаться здесь опасно, — мужчина позволяет себе короткую ласку, обводя кончиками пальцев пятно синяка. Криденс больше не тянется за дарующей теплые касания рукой, прекрасно зная, что каждый мимолетный жест со стороны Геллерта будет отплачен втройне грубой жестокостью. — Поднимайся, — Грин-де-Вальд помогает мальчику принять вертикальное положение, после чего открепляет замок с правой щиколотки подростка. Цепочка остается висеть на металлическом пруте. Он уже потянулся ко второй ноге мальчишки, когда над ними, на первом этаже, раздается громкий хлопок входной двери. Слышатся голоса. Мужчина хмурится и оставляет Криденса на цепи, жестами призывая к молчанию. Геллерт крадучись покидает подвал, погасив единственную лампочку и оставляя мальчика совсем одного в кромешной тьме.