Обычная история.

Я глубоко вздохнула смотря то на папу, то Виктора. Те стояли весело улыбаясь и смотрели на меня. Я насторожилась. — Доча, а не плохой выбор. — пьяно сказал папа, чуть покачиваясь. Их не было три часа. Значит напились. — Хоро-ший человек, твой Виктор. Во! — он показал большой палец вверх икая. Виктор молча подошёл ко мне и дыша перегаром, обнял. — Эй, я не разрешал её трогать. — Как же я тебя, ик, люблю. — простонал он, наваливаясь на меня, игнорируя папу. Из кухни вышла разъярённая мама и погнала обоих спать, приправляя всё это ругательствами, а после подошла ко мне. — Отпразднуем Рождество! — весело пропела она. — Эти пьянчуги спят, а мы идём в магазин, а то у Вити совершенно нет продуктов. — и весело напевая мама начала обуваться. Я вздохнула, ничего не говоря, просто зная, что её не отговорить и начала одеваться. Главное не забыть зайти в аптеку, а то аспирина у Виктора нет. *** Я сидела на стуле. В руках нож и картошка, мама у плиты, я режу себе пальцы. — Тась, осторожней. — сказала мама, когда я в очередной раз порезала себе палец. — Вечно ты так! — Прости. — сказала я и услышала жуткие стоны на верху. Кажется проснулись. — Ох, смотри кто идёт! — расшумелась сразу мама, смотря на двоих мужчин, спускающихся с лестницы. — Что, пьяницы, хорошо погуляли утром? — Замолчи, женщина. — еле волоча языком и ногами сказал папа. Виктор улыбнулся маме и подошёл ко мне. — Чем это вы занимаетесь? — Готовим. — пожала я плечами и посмотрела на папу. Виктор чмокнул меня в макушку и прошёл к холодильнику, доставая от туда лёд. Он взял один кусочек в рот. — Зачем так много? — спросил папа, плюхаясь на стул возле меня. — Так рождество же! — воскликнула тут же мама, чем заставила Виктора и папу поморщиться. Вот же мстительная женщина. — Ты совсем мозги последние пропил, старый хлыщ? — Клещ. — поправила я маму, та мне кивнула. — Точно, Тань, клещ. Присосался так, что не отдерёшь, паразит проклятый! — защебетала мама. Папа строго посмотрел на меня, я пожала плечами, опуская голову, делая вид, что старательно режу картошку. Вернее свои пальцы. — Таня! — снова воскликнула мама, стоило мне в очередной раз порезаться. Я сжала плечи, боязливо смотря на неё. — Вот никак не можешь без травм обойтись? Ох, просто почисти яйца тогда. — Хорошо мам. — протянула занудно я и отложила картофель и нож в сторону. Папа хмыкнул. — А ты что сидишь, барин? Чисти картошку! — тут же воскликнула мама и отвернулась. Я усмехнулась показывая папе язык, тот скорчил в ответ рожу и пригрозил пальцем. Я покачала головой и взяла варёные яйца, начиная чистить. К счастью, хоть это я умела. — А где твои завывания? — вдруг спросил папа, а я вздрогнула. Блин, заметил. — Где твой любимый Филлип Киркоров и завывание насчёт подарка в виде взгляда? — Пап. — протянула я и покраснев уткнула взгляд в тарелку с яйцами. — Что? — воскликнул батя. — Не могу я работать в тишине, не привычно мне готовить без твоего воя. — Не воя, а пения. — поправила его мама. Папа махнул рукой. — Ой, до пения ей, как до луны пешком. — заметил отец. — Ну спой Катюшу, доченька. — Сам пой. — грубо сказала я, старательно делая вид, что меня здесь нет. В ноги упёрся холодный нос Макачина. Хороший пёс. — Так, Виктор, а что ты умеешь помимо фигурного катания? — вдруг начала опрос мама. Я тяжело застонала. — Не стони, милая, ты знала, что я должна была тебя сразу от сюда забрать? Я вообще думала, что тебя похитили! — Я тебе звонила и говорила. — тихо ответила я. — Но ты мне не поверила! — Потому что в такое нельзя поверить. — вздохнула мама и кажется забыла про вопрос. — Витя, а ты знаешь, что за день седьмого января? — Рождество. — улыбнулся фигурист. Я поняла к чему она ведёт. — А почему его именно так назвали? — поинтересовалась моя мама. Папа засвистел, крикнув: «Да! Началось!». — Мам. — вмешалась я. — Ну ведь все знают. — пыталась я спасти положение, а Виктор с интересом смотрел на меня, а я приложила указательный палец к губам, мол, молчи! — Рождество, потому что седьмого января родился Иисус. — Да, ты права, такое все знают. — улыбнулась мама, а папа прыснул в кулак. — Ой, я сейчас. — и она убежала. — А ведь и сдать могу. — улыбнулся папа, играя бровями. Я ехидно улыбнулась: — Не можешь. — так же ехидно усмехнулась я. — Иначе мама узнает причину пропажи ключей от гаража. — Это угроза? — поинтересовался папа. — Это предупреждение. — вздохнула я, всё так же улыбаясь. — А так же она может узнать о том, что в твоём телефоне, какие там содержательные и смысловые картинки. Или где ты шлялся позапрошлую субботу, когда она уехала к подруге. — начала перечислять я. — Ох, не дочь выросла, а ведьма, родного отца шантажирует. — наигранно грустно вздохнул он. — Вся в тебя. — хмыкнула я и отец поднялся со стула, взъерошив мне волосы. — Конечно, ты же моя дочь. — усмехнулся отец и после до меня дошло, что он чистил картошку и страдальчески застонала. — Что опять? — Ты мне специально гадости делаешь? Зачем мне грязными пальцами в волосы лезть?! — хмуро спросила я, тот ойкнул и убежал куда-то. Виктор стоял возле холодильника. — А я не знал, почему так назвали этот праздник. — вдруг сказал он. — Да почти никто не знает. — пожала плечами я. — Мне это с детства в голову вбивали. — Понятно, я запомню. — улыбнулся он и подошёл ко мне. — Помочь? — А ты сможешь? — поинтересовалась я, выгибая бровь. Тот обиженно надул губы. — Ладно, сможешь порезать яйца? — Как? — сразу улыбнулся Виктор. Я нашла на его кухне специальный прибор и начала показывать. Для начала вертикально, затем горизонтально, после поперёк. — Понятно? — Да! — улыбнулся мужчина и началась работа. Когда яйца кончились, снова перешла к картофелю и мои руки снова начали проходить процедуру боли. Эх, а жаль… *** — Поздравляю! — крикнула мама и наши стаканы встретились. Три стакана с шампанским и один с соком, а всё потому что пить я так не научилась. Даже терпеть запах алкоголя не могу, фу! Виктор приобнял меня за плечи, выпивая содержимое своего стакана. Я сделала пару глотков из своего. Это в первый раз когда мы празднуем рождество. А в кармане у меня красовалась открытка, что прислала мне тётя Аня из Беларуси: «З Новым Годам!»*