Невидимки

Спустя два дня Метиллий, сидя на не очень уютном прелом сене в подвале Синего дворца, думал, что лучше бы он все-таки помер. Нет, они победили демонов в башне у Вдовьей заставы. И он снес голову одному сильно неприятному мужику и даже обжегся его кровью (вот дрянь-то!). И Эрди обнимала Ивеля сбоку от капитана – что несказанно радовало Метиллия. Вот только теперь они были узниками маркиза. И Метиллию даже не хотелось уже знать, как вместо чего-то, хоть издали напоминающего рассудительного, внимательного и умного Луку Базилика, его брат вырос вот в это подозрительное и злобное чудовище. Наверное, даже если бы монсеньор Азарель изменил своей клятве и выдал бы подробное описание всего похода со всеми репликами каждого участника – Роже не принял бы его слова. Метиллия и Эрди пытались вытащить из этой душащей хватки – и генерал Туллий, и ярл Элисиф, и Звезда Запада, конечно. Но все тщетно. Ивель же от помощи отказался, впрочем, это решение было норду понятно. Пока все четверо – Эрди, Ивель, Шуаз и сам Метиллий - сидели в одном крохотном затхлом каменном мешке, с плошкой гниловатой воды и без еды. Поначалу, из-за удивительной усталости Метиллию эти условия показались весьма сносными, но потом, после почти суток сна капитан стал испытывать отчетливые неудобства. Лишь однажды за это время в их угол, окутанный беспросветной тьмой, попал луч света – когда маркиз подошел к решетке с факелом, внимательно оглядел своих пленников, и, проигнорировав Эрди и Метиллия, сказал только два слова: «Неблагодарный» - Шуазу и «Не ожидал» - Ивелю. Постепенно бравый капитан начал впадать в уныние, подкрепляемое ноющими недолеченными ранами от той битвы. Метиллию казалось, что еще пара ударов сердца – и боги, будучи не в силах терпеть такой беспредел, дарует им добрый знак. Своего знака Метиллий дождался. Квадратик окошка чуть-чуть посветлел, потом стал виден живой трепет пламени, потом за дверью раздались шаги и шорох, потом дверь оглушающе заскрипела и с трудом открылась. Четверка узников напряглась, ожидая увидеть небольшую зловещую фигуру в синем одеянии в окружении безмолвных силуэтов, но вместо нее в камеру зашел некто очень высокий, в пыльно-золотой форме, на проверку оказавшийся лордом Ондолемаром. - Как Второй эмиссар Талмора в Скайриме, - формально и быстро проговорил он скорее для соблюдения всех условностей. – Я пользуюсь своим правом вызвать любого пленника на территории владения Хаафингар для допроса без объяснений причин. Допрос буду вести лично по пути в Посольство по причине срочности дела. Всем понятно? Узники, изрядно обескураженные появлением мера, кивнули. - Тогда на выход, - просто добавил Ондолемар. – Сейчас. А вы, капитан Метиллий, должны немедленно вернуться к выполнению своих обязанностей в Легионе, а значит, сопровождать вместе с вашими легионерами меня по моему требованию. Мера взыскания за нарушения устава будет определена лично генералом Туллием после возвращения. Вам понятно? Метиллию все было понятно. Ему было понятно, что его освободили, и что теперь он может снова быть тем, кем является – капитаном имперского легиона. И что генерал Туллий в лучшем случае отправит его на две недели возни с новичками, что назвать полноценным наказанием сложно. Когда капитан оказался в телеге, на которой его должны были отвезти на очередное задание, то обнаружил, что тут же сидит Хейдар с одеждой и едой. - Куда мы? – капитан с некоторым трудом разместился в телеге и тут же принялся за еду. - Долгая история, - ответил Хейдар. – Но пока тут можно отдохнуть в безопасности. У Его Преосвященства были большие планы на вас, и единственное, что его останавливало, что в Солитьюде нет достаточно умелого палача для Лойолы. - А что, нас он собирался отпустить? – Метиллий в такой расклад не верил, но от маркиза ожидал уже чего угодно. - Нет, вас должен был казнить сам Лойола. - И Эрди? -И ее. После этих слов Хейдар встал, уступил место остальным солдатам и пошел в сторону так же спешно размещающихся юстициаров и солдат. Не то, чтобы Хейдар так уж любил меров. Но сейчас ему непреодолимо нужна была компания, в которой можно было молчать. И лучшего варианта, чем телега с альтмерами в черно-золотом, пожалуй, было и не придумать. Дело оказалось не в том, что лорд Ондолемар искал довакина – который был все это время у него под боком. И не в том, что Хейдар решился заявить о своем даре – и своей судьбе. Дело было в камне. Камне из Кватча. Камне, который сейчас лежал в заплечном мешке у и который, возможно, мог очень осложнить его жизнь. Это был драконий камень – не тот, что когда-то попросил принести чародей ярла Балгруфа, но потерянный много сотен лет назад, один из двух найденных Хейдаром в древней пещере в малахитовой жиле. Один камень был звездой Меридии – и этот, второй был тоже звездой, но всеми забытой богини. Говорят, когда она плакала над телом своего мужа, то ее слезы превращались в звезды, столь прекрасные, что могли зачаровать даже дов. Быть может, это все русалочьи сказки, одни из тех, что рассказаны утонувшим морякам. Хейдар уже давно не слышал ничего от Меридии – с тех самых пор, как был вынужден оставить Сияние рассвета у Дозорных. Он не отказался от клятвы, которую принес своей госпоже, но всякий раз чувствовал себя предателем ее дара. Быть может, поэтому она молчала. Теперь же он был вынужден обратиться к другой. Пусть даже камень не сработает, не стоило бы ожидать много от столь древней реликвии, но он вынужден обратиться к другой. Хейдар закрыл глаза и подставил лицо редкому теплому солнцу. Он уже все решил, и пусть он боялся своего решения, он должен был это сделать. Всю суету с вычислениями места и времени взял на себя Лука Базилик, чему Хейдар был очень рад. Он никогда не испытывал тягу к бумажной волоките и разгадкам запутанных головоломок, так что свалил эту неудобную работу на Базилика сразу же, как понял, что хитрый имперец будет рад получить возможность лично вникать в тонкости придворных дрязг и торговых интриг. Это, как понял Хейдар, тоже было семейной чертой де Анжи. Поэтому норд абсолютно не представлял, куда вообще он направляется и что именно должно произойти. Хейдар знал только то, что сегодня он либо искупит свою вину перед Меридией – либо потеряет ее. Остальное ему было не важно. Это было достаточно долгое путешествие, так что когда Хейдар открыл глаза, то увидел незнакомую местность на берегу моря. Рядом оказался лорд Ондолемар, который задумчиво разглядывал старый форт, чернеющий громадой на фоне стальной блестящей бесконечности воды, переходящей в небо, и позиции около форта. Вторая позиция, с драконами на флагах, разместилась на соседнем холме. - Они подошли так близко, но их не атаковали, - наконец высказал свою мысль эльф. – Почему? - Им нужно не победить врага, а поглотить врага, - Хейдар гораздо лучше понимал суть происходящего. – Им не нужна смерть Его Преосвященства, им нужно, чтобы маркиз и его люди перешли на их сторону. А он, судя по всему, уже готов к этому. Ондолемар усмехнулся каким-то своим мыслям. - Обычно Талосу приносят в подношение по три ветки снежноягодника, пару золотых монет и стальной кинжал. Когда я вижу только кинжал или только ветки, я не знаю, ищу ли я нарушителя Конкордата или же я хочу найти нерадивого почитателя, отказавшегося от нордской чести, - туманно ответил Ондолемар. - Если второе, то Маркарт богат на подобных, - задумчиво отозвался Хейдар, в очередной раз задавая себе вопрос, насколько честен в таких опасных монологах Второй эмиссар Талмора. И что, если самым ревнивым почитателем запрещенного в Скайриме является не ярл Элисиф, не наемник Ворстаг, не Братья Бури, а этот слишком доброжелательный к людям альтмер. Хейдар достал камень и осмотрел его еще раз. Круглый, полупрозрачный и словно бы светящийся изнутри. Драконий камень Солониэль, солнечной богини меров. Ондолемар коротко взглянул на ношу довакина и усмехнулся. - Не знай я тебя, я бы удивился, - альтмер снова стал вглядываться в чужие позиции. - Но не удивились, - Хейдар посмотрел на солнце. - Потому что я тебя знаю. - Доложишь? - Нет. У меня приказ – поймать и доставить Довакина. А не бывшего Дозорного, ставшего даэдрапоклонником. - А что, даже если я крикну, как в сказаниях, я не стану Довакином? - Не станешь. Для меня ты не станешь Довакином, даже если победишь на моих глазах Алдуина, - лорд Ондолемар чуть усмехнулся. – Начнем, пожалуй? И лорд Ондолемар дал знак начинать штурм. Метиллий видел много штурмов. И участвовал во многих штурмах. Этот был тоже обычным штурмом крепости – пусть и с чудесами, но с точки зрения легионеров, ничего необычного в их жизни во время этого штурма не произошло. Даже даэдроты в качестве обороняющихся не оказались так уж сильно необычными. Катапульты, лестницы, стрелы и, чтоб ее, горячая смола – все было как всегда. И даже чудо, которое обычно должно случаться в самый нужный момент – случилось в действительно самый нужный момент. Штурм, вполне ожидаемо, начал захлебываться. Обороняющиеся прятались в глубине старой каменной кладки, а легионеры не спешили под смолу. Пахло серой и гарью, и Метиллий уже стал прикидывать, какой приказ ему могут отдать (и лучше бы это был приказ об отступлении), как в небесах раздался грохот. Три волны, как три слова, сотрясли воздух. А потом прилетел дракон. И еще один. И еще. Метиллий как-то сам собой понял, что пора делать ноги вместе со всеми подопечными. Драконы… они кого-то слушались. - Довакин! – прошел шепоток. - Да не может быть, - прикрикнул Метиллий, пытаясь найти источник этого слуха. - Да нет же, Довакин! – уже громче перебили его. И легионеры отступили в лагерь. А драконы кружили над крепостью, выдыхая на нее огонь и лед, величественные, непостижимые и вечные. Они были как само время, как небо. И потому особенно обреченно и глупо выглядела фигурка в синем, которая решительно и непреклонно шагала к месту битвы высших сил. Метиллий с недоумением смотрел на происходящее и не верил своим глазам. - Эй, лучник, это маркиз там? – позвал капитан самого глазастого. – Он откуда там взялся? - Да, он самый, - босмер давно уже был на дереве и смотрел на синее пятно. – Один. - Он спятил? – задал сам себе вопрос Метиллий. - Похоже, что да, - отозвался рядом спокойный голос Базилика. - Он, конечно, дурак, но он идет на верную смерть, и вы так это оставите? – обозлился Метиллий. – Эй, монсеньор Азарель… Ангел, прибывший вместе со Его Превосходительством, посмотрел на ошарашенное и обеспокоенное лицо Метиллия, на спокойное, непроницаемое лицо Звезды Запада, чему-то загадочно улыбнулся, расправил крылья и полетел к синему силуэту, почти утонувшему в безбрежной белоснежной плоскости снегов. А потом что-то произошло. Около одинокой фигурки показался дракон, потом дракон оглушительно заревел и… упал? Вспыхнула огненная сфера, и появился один из даэдоротов. Дракон залил все огнем, и некоторое время ничего не было видно от дыма. Потом налетел шквал холодного воздуха, и стали видны ослепительно белые крылья. Метиллий повернулся к Базилику, чтобы спросить, что происходит, но тот стоял с застывшим лицом и молча смотрел на происходящее. И тут Метиллий все понял. Маркиз их предал. - Монсеньор Аза… - начал капитан, хотя знал, что через расстояние его голос не пробъется. - Тише, уважаемый Метиллий, - безжизненно прервал его Базилик. – Уходите. Это не ваша битва. И в тот момент что-то вспыхнуло белым ярко-ярко, так, что от того места отшатнулись и драконы, и даэдроты, а потом все стихло и битва продолжилась, но без мелькающих то тут, то там белоснежных перьев. - Идите, это не ваша битва, - повторил Базилик, и зашагал к ставке талморских юстициаров. Метиллию не осталось ничего, кроме как дать сигнал сворачивать лагерь.