***
Уже неделю Коллин каждый день навещала Элиота, проводя у его постели почти всё свободное время. Она разговаривала с ним, попутно глядя на смартфоне серию за серией этот глупый сериал, в котором он снимался. Дюаваль на экране либо плясал и голосил, либо плакал, либо целовался с мужиками, потому Коллин ежечасно брала тоска, но она упорно продолжала смотреть, словно это было её долгом. Дважды в день приезжала Беатрис, понемногу привыкая к Коллин, она развлекала её разговорами, рассказывая мелкие забавные случаи из жизни Элиота, над которыми Коллин втайне потешалась. В один из дней Беатрис привезла и положила на тумбочку у кровати массивный черный футляр. Дождавшись, пока она уйдет, Коллин раскрыла его и увидела аккуратные, дорогие на вид очки в овальной оправе. — Значит, ты не видишь, — протянула она, обращаясь к Элиоту, который игнорировал все её реплики уже неделю. Коллин снова вставила наушники в уши, включая очередную серию и глядя на то, как Элиот весело улыбается на экране, невольно перевела взгляд на него настоящего, все еще недвижимого. Не сдержав печального вздоха, она поставила на паузу и, протянув руку, погладила Дюаваля по лбу, убрав волосы назад. — А актёр-то из тебя так себе, — шепотом проговорила она. — Переигрываешь и фальшивишь. И за что тебя только держат в этом сериале? Дюаваль очень скромно сносил все её оскорбления, которыми она пыталась раззадорить его, где-то вычитав, что таким образом можно вытащить человека из комы. — Наверное, за то, что у тебя такая смазливая мордашка, не иначе, — вздохнула Коллин. — И поешь ты классно. Когда очнёшься, обещай мне спеть. Молчание я воспринимаю, как согласие, — сразу предупредила она. Элиот молчаливо согласился. — Я так и думала, — покивала Коллин. — Экий ты безотказный, Дюаваль. Неожиданно экран её телефона загорелся, она взяла сотовый и открыла сообщение от Натали. «Пойдёшь завтра в Виньябле?» — спрашивала та. — Какое к чёрту Виньябле, — гневно вздохнула Коллин, торопливо набирая ответ. Натали изъявила желание отправиться в одиночку, от чего Коллин даже выдохнула почти с облегчением — бесшабашная подруга слегка её утомила.***
Между тем, Хантер Доусон заметно нервничала, ожидая Вудкастера у выхода из раздевалок. Он вышел спешным шагом, кто-то поздравил его с победой, Хантер не упустила возможности и воспользовалась паузой, чтобы подойти ближе к нему. — Привет, — неуверенно проговорила она, когда собеседник Грэга удалился. — Могу я занять пару минут твоего времени? Грэг смерил её подозрительным взглядом — было ясно, что он её не помнит. Хантер набралась наглости и постаралась максимально забить в себе робость. — Хантер Доусон, — она махнула рукой. — Ты посадил моего брата под арест. — Я знаю, — вдруг ответил он. — У меня не настолько плохая память на лица, Хантер Доусон. И снова Хантер впала в ступор. Она развела руками, неожиданно заметив, как Вудкастер скользнул взглядом по её фигуре, как будто бы не так уж враждебно. — Я хотела попросить тебя кое о чем, — решилась она. — Видишь ли, из-за того, что Дерек осуждён, у меня… как бы это сказать… теперь куча проблем. А я вообще-то не виновата в том, что он такой придурок, вот и подумала, не поможешь ли ты мне? — Что у тебя за проблемы? — протянул Грэг, совершенно беспардонно её разглядывая. — Дерек и я оплачивали квартиру в Пасадене, а теперь его нет… и я больше не могу её себе позволить. Если я вернусь в долину, придётся забыть об учебе в коллеже Мэтьюза, а это… в общем, очень важно для меня. — Ты хочешь денег? — вдруг поднял голову Грэг. — О, нет, — улыбнулась она, ощущая свою маленькую победу оттого, что сказала это. — Нет, конечно. Я хотела попросить тебя об одной маленькой услуге. Мне кровь из носу нужно попасть в дом одного человека, который живёт в Жардан. — Что же тебе мешает? — удивился Вудкастер. — Добиться его аудиенции не так-то просто, оказывается, — неопределенно качнула головой Хантер. — А ты мог бы помочь, ну раз уж из-за твоего уязвленного самолюбия я попала в такую яму. Впервые за всё время беседы Грэг поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. — Куда тебя нужно провести? — спросил он. — В дом Фергюсона, — ответила Хантер, увидев, как на секунду подскочили брови Вудкастера. — Он знал моих родителей, может, он сможет чем-то помочь мне. — Ладно, — кивнул Грэг. — Завтра вечеринка в Виньябле. Приходи. — Он поддел рукой лямку её платья. — Развлечешь меня — я устрою тебе встречу с Люком. У Хантер едва не отпала челюсть. Нет, не то, чтобы это её так уж удивило, но она впервые слышала подобное вживую. Однако она решила не показывать своей слабости и ответить атакой на атаку. — Это получается, два приза сразу, — усмехнулась Хантер, вскинув брови, а затем подняла глаза на Грэга. — Ладно, договорились. — Серьёзно? — Она попала, Вудкастер был удивлен. — Послушай, мне очень нужна эта встреча с Люком, а ты вроде ничего, так что, я принимаю твои условия, — покивала Хантер. — Только прошу тебя, обещай, что не обманешь. — Не обману, — плотоядно заулыбался Грэг. — Оденься поприличнее. С этими словами он покинул корт совершенно невозмутимым, оставив Хантер наедине с её мыслями. Она побрела вдоль корта, раздумывая, что же делать. Внутри неё поднимался неясный страх, словно она ввязывалась во что-то неправильное, впрочем, именно так, кажется, и было. Однако выбора у неё, по большому счету, не было — либо Грэг и его непристойные условия, либо конец учебе в КГН и пущенное коту под хвост будущее. Выбирая, она явно склонялась к тому, чтобы поступиться принципами, тем более что Вудкастер был ей вполне приятен и, признаться, еще пару недель назад она легла бы с ним в постель и безо всяких условий. Но Хантер не оставляло чувство, будто она продалась, пускай и за своё светлое будущее, но всё же продалась. «Только бы об этом не узнал Дерек», — пронеслось в её голове, пока она спешно покидала корт, лавируя между тренерами и маленькими детьми с ракетками. Если бы Дерек узнал, что она собралась сотворить с его потенциальным врагом, он бы, пожалуй, даже пошёл на убийство. Ведь он был готов на всё, если дело касалось чести его сестры, которую она теперь оценила так низко.***
Утром субботы Джонатан готовился к вечеринке, которая должна была начаться в Виньябле уже через несколько часов. Готовился он скорее морально, зная, как велик будет его соблазн затащить Мануэлу в постель, когда он примет хотя бы небольшую дозу алкоголя. Прочитав все мантры относительно того, как тяжко приходится идиотам, совершившим глупые ошибки, он взял водителя и направился в Лос-Анджелес, чтобы прикупить себе немного вещей. Мануэла, между тем, тоже готовилась к вечеринке, и она, наоборот, надевала самое соблазнительное своё бельё, надеясь затащить в постель Джонатана. Она повертелась перед зеркалом, убирая и снова распуская волосы, а после намазала руки смягчающим кремом и побрела обедать. Перед самым закатом, решив не торопиться к началу вечеринки, она встретилась с Аделью в стоящем на границе Жардан ресторанчике, чьи окна выходили на Пасадену, открывая чудесный вид на город. — Интересно, что сегодня придумает Уоттс, — задумчиво протянула Аделия, — у него каждый раз какая-то новая фишка. — И какая фишка была у него в прошлый раз? Дюаваль передознулся в качестве гвоздя программы? — усмехнулась Мануэла. Аделия смерила её укоризненным взглядом. — Интересно, как у него там дела, — проговорила она. — Отец говорил, он всё еще в коме. — Из такой комы вообще выходят? — подозрительно спросила Мануэла. — Чёрт его знает, — пожала плечами Адель. — Надеюсь, он поправится. Послушай, а может, ну его этого Уоттса? — Она повернулась к Мануэле, — если у него там так опасно. — У меня сегодня на его вечеринку большие планы, — ехидно улыбнулась Мануэла. — А, даешь Мэтьюзу зеленый свет, — догадалась Аделия. — Эх, и я бы кому-нибудь его дала. — Только не Вудкастеру! — воскликнула Мануэла. — Ни за что, только не этому эгоистичному придурку, — отмахнулась Аделия. — Я хочу парня, который будет стараться… искренне и для меня. — А что, может, дашь зеленый свет Сесилу, наконец, — улыбнулась она. — Он точно будет стараться. — А что, это идея, — вдруг пожала плечами Аделия. Мануэла подняла голову, поняв, что совершила роковую ошибку. Она надеялась, что Адель, наконец, взглянет на её друга, как на мужчину, но отнюдь не хотела толкать её на случайный секс ради забавы. — Ну, то есть, — начала она. — Нет, правда, — покивала Аделия. — И его это подбодрит, и мне приятно. Пожалуй, так и сделаю. Нахмурившись, Мануэла заела её слова салатом. — Может, ты всё же дашь ему шанс? — осторожно спросила она, поглядев на подругу искоса. — Сесил любит тебя, он хороший парень. Почти что полная противоположность твоему любимому ублюдку Грэгу! — Вот потому я и не смогу дать ему шанса, — вздохнула Аделия. — Мне нравится отвратительный ублюдок Грэг, а по всем фронтам положительный Сесил — нет. Почему так? — Что тебе в нём не нравится? — удивилась Мануэла. — Да ничего, — пожала плечами Адель. — Он простой, бесхитростный, открытый, как книга, даже на этом долбанном матче — Грэг его подначил — и всё. Весь мир увидел, как Сесил расстроился. — Разве это плохо? — с грустью в голосе спросила Мануэла. — Да, он хреново контролирует эмоции, но зато он искренний. — А я и не знаю, плохо это или хорошо, просто меня не привлекает и всё, — пожала плечами Аделия. — Я хоть и знаю, что Вудкастер — козел, но он — загадка для меня. Каждый день. — Зато для меня он — открытая книга, — фыркнула Мануэла. — Грязная книга с пошляцкими картинками. Аделия рассмеялась, но уже через пару секунд снова стала меланхоличной. — Да, ты права, конечно, — покивала она, — когда-нибудь я избавлюсь от него. А сегодня, быть может, позлю. Мануэла поняла, что отговаривать подругу бесполезно — она сама подбросила ей идею воспользоваться Сесилом, и теперь могла лишь предупредить его о надвигающейся угрозе в виде мечты всей его жизни.***
Вечерело, и к Виньябле начинали съезжаться машины. К одному из черных ходов особняка подъехал целый автобус с болельщицами какого-то баскетбольного клуба Пасадены. С десяток девчонок в красно-белой форме с громкими переговорами гурьбой последовали в дом, где их радушно встретил сам хозяин. Кэмерону без своего друга было скучновато, но он решил заполнить тоску хорошей выпивкой и парой безотказных девиц, решив, что Дюаваль бы это одобрил. Он всего раз заезжал в больницу, где ему сообщили, что Элиот всё еще не приходит в сознание, и даже не пустили в палату. Музыка становилась громче, поверх оглушающего бита включился какой-то русский классический вальс, от этого несуразный особняк создавал впечатление гигантской табакерки, в которой все собрались для представления. И сегодня Кэмерон его обеспечил — днём ранее он вопреки возражениям матери установил на лестницах съёмные шесты, на которых теперь крутились оплаченные красавицы-стриптизерши. Девушки были одеты в купальники с хохломой, они нарисовали себе ярко-красный румянец на щеках, стараясь походить на матрёшек. Сам Кэмерон провозгласил вечеринку Русской Ночью и, несмотря на надетые на нём простые джинсы и футболку, водрузил на голову неизвестно откуда взявшуюся шапку Мономаха с крестом на макушке, расшитую мехом и камнями. Почти на каждый палец он нацепил по перстню, снова всячески подчеркивая, что он — король. Главным напитком вечера, само собой, была водка, порядка полсотни бутылок Абсолюта стояло на столах, никаких закусок Уоттс не припас, мотивируя это тем, что русские не закусывают. Сам он демонстративно на публику доказывал свою теорию, выпив уже порядка десяти стопок, ничем не заедая. К тому моменту, когда к Виньябле стали подъезжать дорогие автомобили, он уже заметно покачивался. Первой из жардановцев приехала Изабель, её ярко-красный Астон-Мартин занял самое выгодное место на парковке Виньябле, она вышла, громко говоря с кем-то по телефону, стуча каблуками своих абсолютно прозрачных пластиковых туфель на шпильке. Она снова была в широкой черной юбке, удлиненной сзади, и белой блузке, с убранными волосами, словно только что закончила совещание в офисе. Войдя, она сразу кинулась к стойкам с выпивкой, а наперерез ей прошёл в соседний вход Вудкастер. Он любил приходить к началу, чтобы снимать самых красивых девочек, но сегодня он ждал одну девушку, ту самую длинную девицу, что попросила его об услуге. Она так смело ответила на его предложение, не поколебавшись, а только склонив голову и просверлив его своими едкими глазами, что Грэга это зацепило. Он уже знал, что придется помочь с её делом, и теперь, будучи уверенным, что нужда обязательно приведет её в Виньябле, он решил развлечься, представляя, что делает ей целых два огромных одолжения. Мэдли, не отставая, следовала за ним, по пути прихватывая стопочки, расписанные хохломой. — Где Уоттс берёт всю эту прелесть? — удивлялась она, разглядывая стопочки. — Чудесно, я себе тоже такие хочу. Она тут же наполнила сразу обе и отправила брата за закусками. Он попытался увильнуть от просьбы, но не смог — Мэдли не терпела отказа. Грэг лениво побрел на кухню. В то же время к поместью пришвартовался и МакЛарен Сесила. Он остановился у входа, ожидая Мануэлу, которая отправила ему сообщение с такой просьбой. Кадиллак её водителя подъехал очень скоро, она выскочила из него, вся похожая на раскрывающийся бутон цветка — в черной короткой юбке воланом и бордовом топе, оголяющим её живот, когда Мануэла поднимала руки. Её волосы были, как обычно, распущены и вились сзади неё чёрным облаком, она подвела глаза стрелками, встала на огромные каблуки и теперь спешно цокала ими по лестнице поместья. — Привет, — запыхавшись, проговорила она, спешно целуя Сесила в щёку. — Ты чего это так торопилась? — удивился тот. — Хотела сказать тебе, пока Аделия не приехала, — выдала она. — Она хочет с тобой переспать. — Чего она хочет? — изумился Сесил. — Переспать с тобой. В общем, она хотела подцепить кого-то, кто будет стараться для нее, и решила подцепить тебя. Думает, что это будет выгодно вам обоим. — Сомнительно, — оценил Эндрю. — Вот именно, — покивала Мануэла. — В общем, решать тебе, конечно, я просто тебя предупредила. — Весьма заманчивое предложение, но я, пожалуй, откажусь, — фыркнул Сесил. — Уверен? — уточнила Мануэла. — Это всё-таки Аделия. — Я не хочу одноразового секса с ней, Мануэла, — поморщился он. — К тому же, зная, что она использует меня как улучшенную версию фаллоимитатора, не уверен, что буду так уж стараться для неё. Мануэла помотала головой, сбрасывая наваждение. — Ладно, как хочешь. Моим долгом было тебе сообщить, — рассудила она. — Спасибо, — кивнул Сесил, — информация была весьма ценной. Идём внутрь. Они оба прошли в особняк, а стоило им скрыться за дверьми, как прямо к входу подъехало такси, из которого вышла Натали Деннистон. Она сегодня была полна решимости отомстить Кэмерону и замутить с первым попавшимся парнем его статуса. У неё так легко это вышло с Уоттсом, что она не ждала проблем с кем-то другим, однако с первого же шага в Виньябле всё пошло наперекосяк. Едва войдя, она напоролась на стойку с алкоголем и на неё спикировала открытая бутылка водки, оставив на платье огромное резко пахнущее спиртом пятно. Она охнула, рассерженно следуя к зеркалу, и, остановившись перед ним, оглядела себя. С подола тёмно-синего расшитого кружевом платья стекали капли водки, Натали сжала подол в кулаке, выжимая его. — Черт возьми, — приглушенно простонала она, разглядывая свои брови в зеркало. Ей постоянно казалось, что одна из них круглее другой, Натали достала из сумочки коричневый карандаш и подрисовала её. Она выпрямила волосы, но на прохладном вечернем воздухе они завились вновь и тёмно-каштановыми волнами спускались ей на плечи, туда, где ткань платья была полупрозрачной и позволяла разглядеть ключицы. Найдя себя сносной, Натали натянула улыбку и последовала наверх, обходя танцующих стриптизерш. Следующим в Виньябле пожаловал Джонатан, он весьма удачно разграбил полки Марк Джейкобс прошедшим днём и явился в новеньком — черном поло и дизайнерских джинсах, набросив поверх кожаную куртку со стёгаными плечами и круглым воротом. Он не отлипал от телефона, уже набирая Мануэле. Следом за ним, наконец, приехала Аделия. Готовая соблазнять Сесила, она знала, что не стоит особенно для этого готовиться, она и так покорила бы его одним только своим словом, так что явилась в строгом бежевом платье, замотанная по шею широким шарфом от Бёрберри. Она распустила волосы, заколов передние пряди сзади заколкой с настоящими бриллиантами и проследовала внутрь особняка на своих идеальных черных лодочках. Её успела заметить вошедшая через главный вход Хантер. Она второй раз была у Кэмерона, и вновь её глаза разбегались от обилия роскоши вокруг: шикарный интерьер дорогущего поместья, оформленного в стиле барокко, и люди. Мужчины и девушки, словно сверкающие то ли своим статусом, то ли вещами, надетыми на них. Логотипы Эрме, Прада, Фенди бросались в глаза, так же, как бросалась в глаза ухоженность девушек, разгуливающих вокруг Хантер. Она поспешила сбросить наваждение и тут её внимание привлекли танцовщицы, разрисованные под хохлому. — Да они всё, что угодно могут себе позволить, — тихонько присвистнула она. Но задерживаться она не собиралась — Хантер хотелось поскорее исполнить свою часть договора с Вудкастером и расправиться с делом. Вняв его просьбе «одеться поприличнее», она взяла одежду у знакомой и сегодня была в шоколадного цвета жакете от настоящего Армани и белом платье, обтягивающем её стройные бёдра. Она надела каблуки, собрала волосы в причёску, вставив в неё живую белую розу, и даже приклеила накладные ресницы, чтобы не так сильно выбиваться из толпы аристократок, снующих туда-сюда вокруг неё. Чтобы выбиваться из толпы еще меньше, она немедленно налегла на водку, разыскивая Грэга глазами. Спустя пару секунд она заметила его, направляющегося в столовую, и решила налечь на алкоголь ещё, чтобы заглушить непонятное чувство страха, сковавшее низ её живота. Влив в себя пару стопок, она решительным шагом двинулась в столовую, то ли надеясь, что Грэг узнает её, то ли надеясь, что не узнает.***
Вечеринка входила в раж, музыка стала веселее, Джонатан не отлипал от Мануэлы ни на секунду. После нескольких распитых вместе с ней стопок, поднявшись к тронному залу, он занял единственно свободное место, Мануэле пришлось сесть ему на колени. Кэмерон в своей шапке с камнями, вальяжно курил, едва шевеля глазами в орбитах. Он очень натурально делал вид, что не пьян, но Джонатан, приглядевшись, понял, что Уоттс даже не может сфокусироваться на лицах собеседников, что, однако, не мешало ему без конца трепать языком. Мэтьюз абстрагировался от его болтовни, зафиксировав взгляд на Мануэле. Не удержавшись, он поцеловал её в шею, которая находилась теперь слишком близко к его лицу. С каждой секундой промилле в его крови становилось всё больше, и Мануэла манила его всё сильнее, но он всё еще упорно держался. — О, неужели, — протянул слащавым тоном Вудкастер, глядя на пришедших. — Вы вместе, как мило. — А как надолго, Джонатан? — ехидно вопросил Кэмерон. Мэтьюз смерил его испепеляющим взглядом. — Ну, а что, — продолжил издеваться тот, — вы уже… хорошо знакомы? — Хочешь знать, был ли у нас секс, Уоттс? — невозмутимо поинтересовалась Мануэла. — Нет, не было. Твоё любопытство удовлетворено? — Более чем, — ослепительно улыбнулся Кэмерон. Джонатан едва удержался, чтобы не закатить глаза, он решил, что обстановка слегка накалилась, и попросил Мануэлу принести напитки. Она поднялась с его колен, а зайдя за спинку кресла, наклонилась к его уху и, облокотившись ему на плечо, прошептала: — Я принесу выпивку в спальню на третьем этаже. Сразу за этим она поднялась и удалилась, оставив Джонатана с ордой мурашек на спине и ощущением тоски. — Я готов попрощаться с пятью моими друзьями, — заулыбался Кэмерон. — Чувствую, они покинут меня сегодня. Джонатан только поджал губы и поднялся, не желая больше глядеть на этого придурка. Идея с пари теперь казалась ему самой идиотской за всю его жизнь, но он стойко держал путь в спальню на третьем этаже, будто бы даже машинально. Войдя, он сначала несколько секунд привыкал к темноте. Затем, на всякий случай заперев дверь, он увидел силуэт Мануэлы на фоне окна, она пила что-то из бокала. Её стройная фигурка в темноте казалась еще изящнее, Джонатан подошёл ближе, наткнувшись каким-то чудом на её горячие поцелуи. Его руки инстинктивно обвились вокруг её талии, ощущая, какая она тёплая, нежная и податливая. Касаясь её, он теперь заводился в одну секунду, как его Порше, разгонявшийся до сотни, стоило ему лишь слегка надавить ногой на педаль. Любовь к прикосновениям играла с ним теперь злую шутку, ведь Мануэла могла вертеть им, как ей захочется, а он только выполнял бы все её прихоти. Он и теперь был готов исполнить всё, что она скажет, Мануэла скинула туфлю, проводя своей ступнёй по его ноге. Джонатан стряхнул наваждение. — Давай выпьем, — хрипло попросил он. Мануэла молча протянула ему бокал, и сама стала отпивать из такого же большими глотками. Мэтьюз смотрел, как двигаются мышцы на её шее от каждого глотка, и едва держал себя в руках. Между тем, допив, Мануэла снова обняла его и привлекла к себе. На какую-то секунду он забылся и жарко принялся отвечать на её поцелуи, забивая в себе всякие противоречащие этому мысли. Его руки двинулись по её талии вниз, Мануэла меж тем щелкнула застёжкой на часах и скинула их. И в этом было что-то настолько интимное, намного большее, нежели если бы она сняла с себя всё остальное, что Джонатана снова захлестнула волна желания, которому он не мог противиться. «Нет! Нет! Остановись, идиот!» — кричали остатки его рассудка, но рассудок сейчас был не в большинстве. Джонатан подхватил Мануэлу на руки, сажая на подоконник, около которого стоял, и запустил руку в её волосы, покрывая поцелуями её шею. Она запустила ручки под воротник его футболки, проводя своими холодными пальчиками по его распаленной коже. Он чувствовал к ней, пожалуй, слишком сумасшедшую страсть, смешивающуюся с чувством вины и нежностью к её, столь отличным от его чертам лица и тела. Вся она была словно стебелек, едва поднявшийся над землей, тонкий и гибкий, Джонатан ощущал себя на этом фоне каменным изваянием и так же холодно и жестоко он повел себя по отношению к ней, а она и не знала этого. Мануэла коснулась руками его живота под футболкой, и это немного отрезвило Джонатана. Он остановил её руку, отстранившись, безуспешно пытаясь восстановить дыхание. — Постой, — произнёс он, ловя её ладошки и старательно фокусируя на ней свой взгляд. — Постой, Мануэла. — Что такое? — спросила она, поднимая глаза на него. — Давай… не сегодня, — сглотнул он. — Я… выпил и… это плохая идея. — У тебя с этим какие-то проблемы? — тихо и участливо спросила она. — Нет, нет, что ты, — отмахнулся Джонатан. — Просто… я хотел бы, ну, в общем, быть в этот момент трезвым. — Брось, ты выпил всего пару бокалов, — улыбнулась Мануэла. — Что это с тобой, иди ко мне. Она снова привлекла его к себе, он вновь на мгновение забылся и завис, отвечая на её поцелуй, скользя руками по её безумно соблазнительной фигуре, пылающей жаром даже сквозь одежду. Но спустя минуту Джонатан вновь привёл себя в чувство. — Мануэла, прошу, — взмолился он, снова мягко отстраняя её от себя. — Прошу, давай не сегодня. Мануэла отступила от него на один короткий шажок, непонимающе глядя ему в глаза. — Ты меня не хочешь? — спросила она шепотом, а в глазах её плескалась такая искренняя обида, что Джонатан вдруг возненавидел себя за то, что постоянно чем-то её обижал. — Конечно, хочу, — произнёс он, вновь сам не понимая, как приблизившись к ней. Он снова запустил руку в её волосы, прижимаясь губами к её губам. В эту минуту он лишь хотел доказать Мануэле, что чувствует нечто очень сильное по отношению к ней. Она покорно отвечала ему, как будто мгновенно простив его за этот глупый отказ, и Джонатан сдался. Он подхватил её на руки и прижал спиной к злополучному подоконнику, запуская руки ей под одежду, расстёгивая молнию на юбке, а она покорялась, покорялась, чего бы он ни делал с ней. Джонатана настолько умиляло и распаляло это, что он и сам не заметил, как избавил её от верха. Глаза его наткнулись на золотистое кружево её бюстгальтера, и он понял, что больше не управляет своим телом. Он хотел её настолько сильно, что действительно не мог бы противиться этому больше ни секунды, а то, как Мануэла преданно отдавала себя ему, просто сводило его с ума. Её голова уже падала на подушку, а Джонатан склонялся над ней, покрывая её тело поцелуями, запуская пальцы под застежку бюстгальтера. С каждым движением в его голове словно взрывался фейерверк от осознания, что он может делать всё это с ней. Ему никогда раньше не доводилось быть с девушкой такого статуса, как Мануэла, и в какие-то мгновения ему казалось, что никогда больше и не доведется. Как будто эта ночь была подарком, который он не заслужил, и он раскрыл его без разрешения. Мануэла зацепила его футболку, стягивая её с плеч и проводя пальцами по его обнаженной спине. Джонатан не готовился к этой ночи — более того, он пытался её избежать — поэтому никаких приспособлений у него с собой не было. Однако даже это его теперь не останавливало, он выпрямился, вытянув ноги Мануэлы поперёк своих колен. Провёл руками по её бёдрам, освобождая от последнего белья, и на мгновение задержал свой взгляд на её потрясающе соблазнительном теле. Она была именно такой, какой он представлял её в своих фантазиях — миниатюрной, белой, словно фарфоровая куколка, но изгибы тела были лихими, даже слегка неестественными для тела настоящей девушки. Талия была тоненькой, но грудь — большой, а бедра — округлыми. Она совсем не была спортивной, но в этом была некая прелесть: тело её было мягким, вся Мануэла была складной, без подростковых форм — она была женщиной. Она протянула свои тоненькие руки к его шее, привлекая его обратно к себе, и тогда Джонатан понял, что придавало ей зрелости больше всего — в ней не было ни грамма стеснения. Она не просто не испытывала неловкости, позволяя глядеть на своё обнаженное тело — она знала ему цену и гордилась им. Мэтьюз давно догадался, что это не была её первая близость с мужчиной, хотя в Жардан ходили слухи, будто бы девушки её статуса хранят себя до брака. В ту минуту это его совершенно не оттолкнуло, даже наоборот. Джонатан наклонился, поддаваясь её объятиям, нависая над ней, и протянул руку к застёжке своих брюк. Звон молнии пронзил тишину уединённой спальни, Мануэла притягивала его всё ближе к себе, будто не желая ждать ни секунды еще, обвила ногами его пояс, касаясь его скул обеими руками. — У нас проблема, — выдохнул он. — Что? — Мануэла распахнула глаза так широко, что Джонатан увидел своё отражение. — Я ничем не запасся, если ты понимаешь, — смущенно прошептал он. — Тогда тебе повезло, — улыбнулась она. — Я этим не пользуюсь. Джонатан облегченно выдохнул, наклоняясь к ней, уже ничем не сдерживаемый. За несколько секунд маленькое сердце Мануэлы разогналось под его рукой до бешеного ритма, Джонатан чувствовал от этого какую-то особую удовлетворенность собой. Его слух хвалили её стоны, кожу оцарапывали маленькие ноготки, ступнями Мануэла ловко стянула брюки Джонатана до колен. Ему без конца хотелось целовать её, за что-то извиняясь, впрочем, он прекрасно знал, за что. Просунув ладонь под талию Мануэлы, он прижимал её всё сильнее к себе, словно желая слиться с ней воедино. Её щеки раскраснелись, кожа стала почти горячей, она глубоко дышала, выдыхая стоны, цепляясь за плечи Джонатана, словно за спасательный круг. Он чувствовал себя невероятно значимым в этот момент, самым желанным и желающим одновременно. «Прости меня, прости меня, прости», — отдавалось в его мозгу, тем ярче, чем быстрее становились его движения. В тот момент, когда её стоны заглушили мысли Джонатана, он даже на секунду испугался, что кто-то может услышать их, особенно Уоттс. Теперь он вовсе не хотел, чтобы Кэмерон знал о его победе, теперь он хотел, чтобы никто в мире, кроме него и Мануэлы не знал о том, что между ними происходило, это было слишком личным для него. Он даже и не понял, когда успел проникнуться к ней такими сильными чувствами, ведь прошло всего две недели с тех пор, как он понял, что она не была пустышкой. Можно ли было так быстро влюбиться? Мануэла взяла его ладонь и провела его пальцами по своим ключицам, спускаясь к груди, и снова Джонатан почувствовал, что готов исполнить любую её прихоть, он был готов провести всю эту ночь только здесь, рядом с ней, чтобы доставлять ей удовольствие часами подряд, насколько позволит ему его тело. Но Мануэла не была настолько стойкой, чтобы выдерживать его натиск часами, ей хватило и пары десятков минут, чтобы отблагодарить Джонатана за его старания. От удовольствия все его мысли, и без того набатом стучащие в голове, окончательно смешались, и среди всех в какой-то момент пробилась одна: «Кажется, я всё-таки тебя люблю». Вот так просто и само собой. Джонатан едва отдышался, наваждение спадало, он уже лежал рядом с Мануэлой, без конца гладя её пушистые волосы, а мысль будто засела в его голове, он утвердился в ней еще отчетливее, глядя на очаровательный профиль всё еще румяной девушки, льнувшей к его плечу. — Мануэла, — шепотом позвал он, — Мануэла. — М? — Она подняла голову, не открывая глаз, показывая, что слышит его. — Я тебя люблю, Мануэла, — проговорил он. — Я помню, — улыбнулась она. — Нет, теперь всё иначе, — сглотнул он, стараясь не проболтаться о главном. — Я тогда… не знал, что говорю. А теперь я знаю. Мануэла поцеловала его плечо, проваливаясь в сон, Джонатан погладил её обнаженную спину, а затем вспомнил про одно незаконченное дело. Он прикрыл Мануэлу одеялом с головы до ног, натянул футболку, застегнул брюки и, схватив с пола куртку, поспешно вышел из спальни, предварительно плотно закрыв дверь. Быстрым шагом спустившись, он достиг тронного зала, где всё еще восседали Кэмерон, Грэг, его сестра и пара каких-то девиц. — О, а вот и он! Глядите, какой румянец! — удовлетворенно кивнул на вошедшего Кэмерон. — Рассказывай, как это было. Надеюсь, ты припас доказательства? — Нет, — решительно бросил Джонатан, он просунул руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда пять сложенных пополам купюр. — Держи. Он кинул их на стол прямо перед Уоттсом, тот удивленно поднял глаза на Джонатана. — Я проиграл пари, — подсказал он. — Разве? — вскинула бровь Мэдли, кивая на его невнимательно застёгнутый ремень. — Да. — Джонатан не сводит глаз с Уоттса. — Твоя взяла, бери деньги, теперь мы квиты. Мэдли толкнула брата в бок, расплываясь в улыбке, он закатил глаза и полез в кошелёк — Надеюсь, об этом происшествии можно забыть? — уточнил Мэтьюз. — Конечно, — ухмыльнулся Кэмерон, пересчитывая деньги. Джонатан форменно кивнул и побрёл прочь.***
Он вернулся в спальню, запер двери и лёг обратно в постель, убедившись, что Мануэла не просыпалась. Стянув футболку снова, он скинул и джинсы, нырнув под одеяло и притянув её к себе. Её стройная спинка прижалась к его груди, Джонатан поцеловал её в затылок, наслаждаясь свободой касаться тела Мануэлы сколь угодно долго. Он проводил пальцами по её животу, ощущая, как она мурлычет и двигается во сне, оттого, что ей было щекотно. Джонатан молчаливо улыбался на это, чувствуя исходящий от её волос приторный запах, который он уже успел всей душой полюбить. Он хотел, чтобы этот запах преследовал его, даже когда её не было рядом, хотел пропитаться им, он зарылся носом в её волосы, горячие, как и вся Мануэла, завёрнутая в одеяло. Она тихо рассмеялась, погладив его руку, Джонатан понял, что она проснулась. — Либо ты хочешь обеспечить мне второй заход, либо давай спать, — едва слышно проговорила она. — Мануэла, поехали отсюда, — вдруг предложил он. — Нет, — протянула она, разворачиваясь к нему лицом. — Почему? — Не хочу оставаться в этом доме, он меня раздражает, — прошептал Джонатан, целуя её и еще крепче прижимая к себе. — Нет, не заставляй меня выбираться из постели, — промурчала она, снова разворачиваясь к нему спиной. — Можешь уезжать, а я никуда не двинусь. Джонатан сдался, он обнял её, положив голову на подушку, снова вдыхая запах её духов. — Мануэла, хочешь, я открою тебе тайну? — спросил он. — Конечно, — мяукнула она, придвигая его руку к своей шее. — На самом деле я очень хочу стать хорошим теннисистом, — произнёс Джонатан. Мануэла повернулась к нему, словно эти слова согнали с неё сон. — Правда? — удивилась она. — Да, — кивнул он. — Почему ты это скрываешь? — поинтересовалась она, укладываясь к нему лицом. — Потому что будь всем известно, насколько это важно для меня, все мои проигрыши обернулись бы моими личными провалами. Покуда я говорю всем, что делаю это для развлечения, никто не узнает, как иногда больно проигрывать. — Ух ты, — протянула Мануэла. — Джонатан, все должны узнать. — Зачем? — усмехнулся он. — Потому что ты халтуришь, — вдруг проговорила она. — Никто не знает, что ты действительно хочешь стать профессионалом, и тебе не надо стараться. Всё равно люди вокруг ничего от тебя не ждут, так? — Они так думают, — уклончиво ответил Джонатан. — Вот именно. — Мануэла поднялась, облокотившись на руку. — Если все вокруг будут знать, это будет мотивировать тебя — они все будут наблюдать за твоим провалом и осуждать тебя, если провалишься. Зато ты изо всех сил будешь стараться не провалиться. Джонатан секунду помолчал. — Может, ты и права, — сдался он. — Но я боюсь признаваться в этом, я не так талантлив, как Сесил, ему нужно тренироваться час, чтобы достичь того, чего я достигну, если буду работать целую неделю. — Конечно, — кивнула Мануэла. — Сесил работает, не покладая рук, а ты ленишься, потому что думаешь — я недостаточно талантлив, так зачем пытаться? Она картинно пожала плечами, кажется, осуждая Джонатана. — Я пытаюсь, — возмутился он. — Я два года пытался выиграть у Сесила, тренировался, как больной, но он всё равно брал верх. — Но три года назад ты, взял турнир, кажется, — напомнила Мануэла. — Да, — глупо кивнул Джонатан. — Я тогда подумал, что из меня может выйти толк. — Мы все так подумали, — согласилась Мануэла. — И два года подряд я убеждался в обратном, — гневно выдохнул Джонатан. — Признаюсь, я просто сдался. Вспомнил, как за два года до меня турнир взял Вудкастер, и понял, что существует обычная случайность. Мануэла вздохнула и легла ему на плечо. — Прости, но это самая большая глупость из всех, что я слышала в жизни, — протянула она. — Я уже тысячу лет дружу с Сесилом и наслушалась от его отца целой массы разных историй и мыслей, но одна не покидает его даже спустя столько лет: он больше всего на свете хотел играть в теннис, и одно падение разрушило всю его мечту. Он был бы готов тренироваться без перерыва на сон и отдых, но не мог. А ты можешь. — Она повернулась к нему, заглядывая ему в глаза. — Можешь тренироваться, можешь стать хорошим теннисистом. Но ты молчишь об этом, боясь показать всем свою слабость, а на самом деле вот это она и есть — слабость. Джонатан слушал её, не говоря ни слова, он даже и не мог подумать, что внутри такой кукольной девицы может крыться такой тонкий ум. — Выйди на корт, сожми зубы и скажи всему миру «я хочу выиграть». Пускай ты провалишься, пускай все увидят, как ты расстроен, пускай все скажут «он слаб», и ты будешь знать, что они будут говорить это каждый раз, когда ты провалишься. Потому что в один прекрасный день ты выйдешь и победишь. И тогда весь мир заткнется. — Ты думаешь, я когда-нибудь еще смогу победить? — спросил он едва слышно. — Если перестанешь бухать и прогуливать тренировки, обязательно, — невозмутимо ответила Мануэла. — У Сесила намечается плохой сезон, — заметил Джонатан, будто бы и поверив в её слова. — Не равняйся на чужие провалы, — возразила Мануэла, снова опускаясь на подушку. — Сесил не смог собраться к игре, но будь уверен, к следующему матчу он приведет себя в чувство. В отличие от тебя, он знает, чего хочет, и весь остальной мир тоже знает. На игре все увидели его провал, и Сесила это задело. Но именно из-за этого, в следующий раз он будет играть, как последний раз в жизни. — Точно, — удрученно кивнул Джонатан. — И следующий матч он будет играть со мной. — Да? — Мануэла вновь подняла голову. — Да, через неделю у меня игра с Тафтом, я думаю, что возьму матч, и тогда мы с Сесилом будем биться за второе место в таблице. — Разве Грэг уже играл в своей двойке? — удивилась Мануэла. — Он уже сыграл с Генри Тафтом, и выиграл, — отмахнулся Джонатан. — Матч был закрытым, у Тафта какие-то перелёты, он не попадал в сетку, и Олдос разрешил ему и Грэгу сыграть досрочно. Теперь Вудкастер — лидер группы. Мануэла обняла его за шею и прилегла рядом, упершись лбом в его плечо. — Ты выиграешь Джонатан, особенно, если это важно для тебя. Все, кем движет искреннее желание, получают желаемое. — И за кого ты будешь болеть на этот раз? — улыбнулся Джонатан. — За красивую игру, — ухмыльнулась Мануэла.***
Вопреки своим планам, только через час с небольшим Хантер набралась уверенности, предварительно набравшись водки. Она чувствовала легкое покалывание в коленях, поднимаясь по лестнице к тронному залу, где рядом с хозяином восседал Грэг. Забравшись на последнюю ступеньку, Хантер незаметно подбрела к креслу Вудкастера и наклонилась за его спиной. — Пора исполнить своё условие, — проговорила она, стараясь не выдать дрожи в голосе. Грэг обернулся на неё и расплылся в улыбке. — И точно, идём, — кивнул он, поднимаясь. — Вудкастера девушки уже сами снимают, — присвистнул Кэмерон, а Хантер взмолилась небесам, чтобы он не узнал её. Он, кажется, не узнал, продолжив щелкать перстнями и употреблять водку внутрь, а Грэг повел Хантер по лестнице наверх. Она держалась за его локоть, чтобы не отстать, и даже не знала, отчего внутри неё поднималась снова и снова неясная тревога. На какую-то секунду ей вдруг показалось, что она боится разочаровать Вудкастера, но уже через мгновение поспешила утешить себя тем, что вполне имела права этого бояться — ведь от его удовлетворенности, кажется, будет зависеть её будущее. Грэг привёл её в одну из уединенных спален в самом конце правого крыла Виньябле, это была маленькая уютная комната с плотно задернутыми шторами. Он запер дверь. Хантер рассмотрела его сквозь темноту — видеть Грэга не в костюме было даже непривычно, ей в глаза бросился огромный логотип Адидас на его черной футболке. Брюки тоже были черными, а на полу двумя светлыми пятнами сияли белые кеды. Сверху на его плечи был наброшен тонюсенький кардиган, похожий на длинный пиджак, а на правом запястье сверкнули золотые часы. Она предусмотрительно пронесла с собой полупустую бутылку абсолюта и стопку. Грэг облокотился о комод, на который она поставила бутылку. Он открыл её и наполнил тару, а Хантер, предупредив его движение, быстро взяла стопку и опустошила её. Вудкастер на это только улыбнулся, она поставила стопку назад, а он отпил из горла. — Ну, что ж, Хантер Доусон, — чинно проговорил он шепотом. — Не передумала? — Нет, — ответила Хантер, стараясь не морщиться от водки. — Я только надеюсь на твою честность, Грэг. — Вудкастеры всегда платят свои долги, — ослепительно улыбнулся Грэг, подходя ближе к ней. Он обеими руками провёл по её плечам, скидывая жакет, Хантер успела только подумать о том, как жаль валять на полу вещицу от Армани, но тут же забыла об этом. Рука Вудкастера протянулась к её причёске и вытащила розу из её волос. Русые пряди рассыпались по плечам, Грэг положил розу на стол и запустил руку в локоны Хантер, глядя на неё испытующе, словно коллекционер на бабочку, прямо перед тем, как воткнуть в неё иглу. Хантер на мгновение подумала, что он вот-вот рассмеется и скажет «да что это ты себе подумала, неужели думаешь, я опущусь так низко?» и исполнит её просьбу безо всяких условий. Но стоило ей подумать об этом, как где-то в глубине души она поняла, что даже и не хочет этого. Она вздохнула, глядя на то, как медлит Грэг, и проговорила: — Что ты тормозишь, это просто секс, а не первая брачная ночь. — Она привлекла его к себе за плечо и поцеловала сама. Судя по всему, она всё сделала верно, потому что Вудкастер и не подумал останавливать её, наоборот, целуя её в ответ, он улыбался. Хантер, чувствуя, что делает нечто особенное, запустила руку в его волосы, разворошив их на голове и испытав от этого какую-то странную гордость. Грэг повиновался её претензии и больше не собирался тормозить, он стащил кардиган и швырнул его на пол к жакету. Хантер хотела уже избавиться от платья, но он её остановил — медленным педантичным движением он вытащил сережки из её ушей. После этого двумя руками он заправил её волосы за уши и, наклонившись, просунул руки под её платье, одним движением стягивая его вверх. Оставшись в одном белье, Хантер не чувствовала себя неловко, теперь она даже удивлялась этому. Она ждала, что он перенесёт её на кровать, но и теперь Вудкастер её удивил. Снова запустив руку в её волосы, он развернул её спиной к себе и слегка подтолкнул к комоду, над которым висело большое зеркало. Хантер видела своё отражение, позади — отражение Грэга, и от этого вида ей почему-то стало приятно. Рука Вудкастера провела по её спине, заставляя её склониться над комодом, бедрами он прижал её к нему, разглядывая в зеркало её отражение. Ощущая его прикосновения, Хантер закрыла глаза и с легкостью представила, что она собирается переспать с ним вовсе не за какую-то услугу, а просто так, потому что ей этого хотелось. Пожалуй, только в этот момент она поняла, что ей и впрямь этого хотелось, потому она еще больше осмелела. Упершись рукой в крышку комода, другую руку она протянула назад, глядя в зеркало, и тронула Грэга за плечо, привлекая к себе еще ближе. Его руки скользнули по её талии, обнимая её сзади, сам он наклонился, целуя её в плечо. Левая рука проскользнула под резинку её белья, сдвигая его вниз, Хантер невольно вздрогнула, скорее даже от нахлынувших эмоций, нежели от страха. — Боишься? — шепотом спросил Грэг. — А похоже? — выдохнула она, повернув к нему своё лицо. Она услышала, как шуршит в его руке упаковка от презерватива, затем щелкнула пуговица на его брюках, его руки придвинули её бедра ближе, Хантер никак не ожидала, что этот щекотливый момент наступит именно в таком положении, но теперь она была даже этому рада. Она и сама не поняла, в какую именно минуту она вдруг захотела исполнять условие. Рука Грэга сжала волосы на её затылке, заставляя её подняться во весь рост, другой рукой он расстегнул застежку её бюстгальтера, оставляя её совершенно обнаженной. Хантер даже не скрывала, как ей нравится происходящее, лишь наткнувшись на своё бесстыжее отражение, скромно опускала ресницы, стараясь держать дыхание ровным. Вудкастер прижимал её к комоду, спиной она чувствовала его разгоряченную кожу, он выдыхал медленно и очень сексуально ей в затылок, то сильнее, то слабее сжимая её волосы в кулак. Его правая рука скользила по её бедрам и животу, Хантер поняла, что этому человеку нравится чувствовать себя хозяином своей женщины, не просто партнером, а доминировать над ней во всём. Но она не хотела подчиняться. Склонившись над комодом, она протянула руки вперед, касаясь поверхности зеркала и, подняв голову, улыбнулась отражению Грэга. Он улыбнулся в ответ, сжимая зубы и прикрывая глаза в тот момент, когда она взяла инициативу в свои руки. Быть может, ему хотелось растянуть удовольствие, но Хантер ему этого не позволила, ускорив движение, она добилась того, что Грэг остановил её, положив руку на её поясницу. Его дыхание сбилось, и Хантер видела, что спутала его планы на эту ночь. В этот момент она повернулась и запрыгнула на комод, привлекая его к себе. Это сработало, Вудкастер был слишком разгорячен, чтобы показывать гордость, он вцепился в её талию, придвигая её к себе, целуя её плечи, а Хантер дерзким движением стянула с него футболку. Он стоял перед ней теперь совсем побежденный, раскрасневшийся, опирающийся на комод, тяжело дышащий, и Хантер действительно ощущала, что получает два приза сразу. Капитулировав, наконец, под его натиском, она позволила Грэгу побыть главным, и тем самым выиграла еще больше. На какую-то секунду он остановился, сбивчивым хриплым шепотом вопросив: — Что, Хантер, нравится тебе? Она выдохнула согласие, и он заткнул её рот поцелуем, до боли сжимая её волосы в кулаке, едва ли не оставляя синяки на её бедре своими пальцами. Весьма ожидаемым для Хантер было то, что Грэг в первую очередь, разумеется, стремился получить удовольствие, нежели доставить его ей, впрочем, поговаривали, что это было его отличительной особенностью в постели со всеми. Признаться, она удивилась даже тому, что он целовал её, удивилась и обрадовалась. Целоваться с ним было потрясающе приятно, даже не из-за ощущения того, что она ему в подметки не годилась, а он все равно проявлял ласку к ней, а скорее из-за того, что целовался он отменно. Когда его рот, покрыв поцелуями шею Хантер, её щеки и подбородок, наконец, достигал её губ, она совсем забывалась. Забывшись в очередной раз, она почувствовала, как он куснул её губу, шумно выдыхая, еще несколько секунд он инстинктивно сжимал её волосы, тяжело дыша, а Хантер не сразу смогла расцепить руки, обнявшие его плечи. Набравшись наглости, она подняла голову и в последний раз поцеловала его, пока наваждение совсем не сошло с обоих. Грэг не сопротивлялся, он всё еще прижимал её к себе, её ноги предательски дрожали, но она обвила ими его пояс, словно стараясь задержать еще хотя бы на секунду. Уже через пару минут он оставил её — педантичный Вудкастер не мог обойтись без душа после секса. Хантер успела одеться и даже выпить ещё стопку, заглушая всё еще стучащие в её висках стоны — свои, протяжные, мяукающие и почти умоляющие, и его, низкие, короткие, произнесенные сквозь зубы. От этого колени её всё еще тряслись, а низ живота приятно ныл, требуя продолжения. Она уже подумала, не подбить ли Вудкастера на второй раз, но тут он вышел из душа. — Что там с моей просьбой? — невозмутимо спросила она, Грэг поднял с пола свои брюки и залез в карман. — Держи. — Он протянул ей какой-то листок. Хантер взяла и вгляделась в написанное, там значился адрес. — Это дом Люка Фергюсона, он ждёт тебя в среду к семи вечера, — коротко проговорил Грэг. — Серьезно? — радостно выдохнула Хантер. — Спасибо, Грэг! Боже мой, спасибо! Она повисла у него на шее, сама не понимая, что делает, и расцеловала в обе щеки. Грэг рассмеялся и, поймав её за подбородок, пристально посмотрел в глаза. — Иди и не проворонь встречу, за которую так много отдала, — усмехнулся он, махнув на дверь. Хантер вприпрыжку покинула комнату, едва подавив желание залиться смехом оттого, как ладно всё прошло.