***
Ночь опустилась на Жардан Рояль позднее обычного, поселок шумел, непонятно отчего, и только к полуночи всё успокоилось. Почти бесшумно Бентли подъехал к парковке Фёлль дель Олив, Люк всё еще не спал, он видел гостя из окна Бензли поднялся в его кабинет один, без прислуги. Люк уже ждал его, смоля сигариллу и проглядывая документы. «Как выглядит Кас, — пронеслось у него в голове, — девочки лезут, куда не следовало бы». Бензли вошёл, не здороваясь, Фергюсон поприветствовал его кивком головы. — Как продвигается? — спросил он, кивнув на документы в руках Люка. — Никак. — Тот отложил бумаги. — У меня появилась проблема. — Проблема? — настороженно повторил Бензли. — Точнее целых две проблемы, — кивнул Люк. — Такие маленькие кудрявые проблемы, которые живут со мной в одном доме. — У меня тоже уже вторая проблема подрастает, — проворчал Бензли. — С первой-то хлопот не оберешься, что ж будет, когда их станет две. — Что там с Вудкастером? — вспомнил Фергюсон. — Ты в самом деле намерился его посадить? Бензли присел на подлокотник дивана и молча попросил разрешения закурить. Люк кивнул. — Еще не решил насчёт него, — неохотно проговорил он, наконец. — Наказать Грэга уже давно пора, он совсем отбился от рук. Я лично закрывал четыре его дела, неизвестно, сколько еще процессов приостановил Джордж. — Ты уже говорил с ним? Что его ждёт? — Не говорил и не собираюсь, — махнул головой Бензли. — Я объяснил всё его отцу, Джордж отнесся с пониманием. Он и сам осознает, что я не могу вечно выгораживать Грэга. Его наказание зависит от состояния этой сбитой девушки… Если она поправится, он может вовсе не сесть, но я бы хотел поставить гадёныша на место, хотя бы условным сроком. — Джордж этого не простит, — качнул головой Люк. — Это пятно на репутации семьи, — кивнул Бензли, — но Джордж и без меня понимает, припугнуть Грэга уже не получится, он очень осмелел. Нужно принимать радикальные меры, иначе из его сына точно не выйдет толка. — Поэтому он дал добро на дело? — догадался Люк. — Он не давал добро. — Бензли не сдержал усмешки. — Он в любом случае не может сделать ничего против меня, его выбор — ссориться со мной или нет, он выбрал второе. — Мудрое решение, — отметил Фергюсон. Снова взяв в руки бумаги, он пожевал окурок и положил его в пепельницу. — Ничего нового о Касе, — будто бы невзначай проронил он. — Ага, — вальяжно отозвался Бензли. — Он, кажется, затаился. — Я подумал о том, что ты говорил, — протянул Люк. — Пытался соединить жертв, не понимаю, чем они могли быть связаны. Кого ищет Кас? — Я тоже не могу понять, — развёл руками тот. — Так или иначе, можно логически связать троих парней, но девушка? Причём тут она? — Да и Дюаваль не вписывается, — покачал головой Люк. — Он ведь даже не местный. — Теперь Кас отчего-то залег на дно, — рассудил Бензли. Фергюсон поднялся, разминая ноги. — Быть может, испугался? — предположил он. — Слава о нём идет впереди него, не думаю, что он рад такой популярности. — Да, он затаился как раз после происшествия с Дюавалем, когда о нём заговорили в Эл-Эй, — вспомнил Бензли. — Быть может, и испугался. Стоит поискать его в Пасадене. — Обычно к нему приводит след из трупов, — заметил Люк, Бензли поджал губы. Он поймал взгляд своего собеседника и прищурился. — Мне кажется, или дело не в страхе? — Мне тоже, — кивнул Люк. — После ночи, когда увезли Дюаваля, слухи о нём разлетелись по всему городу, но до этого он убил троих, и ничего не боялся. Я думаю, с Дюавалем он ошибся, вот это и испугало его. — То есть, Элиота не стоит причислять к жертвам? — догадался Бензли. — Его нужно заставить вспомнить, — прищурился Фергюсон. — Как именно он купил таблетки. — С этим как раз самые большие сложности, — вздохнул Бензли. — С парнем дела плохи, память частично утеряна, и вряд ли восстановится, со временем может стать только хуже. — Будем надеяться на чудо, — только и смог ответить Люк.***
Утром вторника Грэг поднялся, словно на плаху. Сегодня его ждало самое неприятное из того, что он мог представить себе в сложившейся ситуации — разговор с Бензли. Адвокат лично еще не говорил с ним ни разу, Грэг только знал, что отцу не удалось убедить его закрыть дело, не удалось и ему самому задобрить Аделию. Вспоминая, он словно злился еще сильнее — паршивку не удалось бы задобрить даже Пресвятой Деве Марии. «И чего было так психовать? Тупая истеричная сука», — думал он про себя, принимая душ и одеваясь. Бензли не приехал, но Грэг этому не обрадовался — словно кто-то отсрочил его казнь. Водитель отвёз его и Мэдли в КГН, Грэг намеренно не стал брать машину, он теперь слегка побаивался садиться за руль, как будто машина теперь не послушалась бы его. Бугатти ни в чем не была виновата, но теперь Грэг даже подумывал продать её, столько неприятных эмоций было теперь с ней связано. В КГН он снова попытался найти Аделию, чтобы испытать судьбу в последний раз, но она сидела вместе с Мануэлой — чьё лицо теперь напоминало образ с картины Эль Греко — проколовшись перед толпой, она натянула маску и смотрела на каждого, словно на стеклянную фигуру, делая вид, что её не заставит улыбнуться или нахмуриться теперь вообще ничто на свете. Она никого к себе не подпускала, не слушала ничьих обращений и говорила только с Аделией, а после пар незамедлительно уезжала домой с водителем, едва ли не бегом добегая до него от входа КГН. Грэг её не жалел. Он не стал подходить к ним обеим, махнув рукой на свою амнистию. Стараясь держаться поближе к сестре, он полдня прилежно проучился, даже не зная, что еще такого сделать, чтобы хоть немного выслужиться перед отцом. Когда объявили большой перерыв, он вышел на крыльцо, чтобы выкурить пару сигарет и проветриться, когда вдруг увидел подъезжающий к колледжу Роллс-ройс. Водитель открыл дверцу заднего сидения, вышел Бензли, а за ним Джордж. Резво бросив сигарету, Грэг развернулся и очень быстрым шагом пошёл прочь, глубже в здание колледжа. В какой-то момент он даже захотел забиться в туалетную кабинку и переждать там, но на пути его вдруг выросла Мэдли. — Где ты ходишь? — спросила она, хватая его за руку. — Отец сказал, что заедет сюда! — Он и заехал, — проговорил Грэг, едва двигая губами, он почувствовал, как белеет от страха. Сзади него хлопнула дверь, Вудкастер услышал приближающиеся шаги, затем голос отца позвал его. — Только не здесь, — просипел Грэг, пялясь в плечи сестры, не желая поворачиваться. — Господи, почему это происходит со мной… — Успокойся! — Мэдли сжала его руку и насильно развернула к отцу. — Я же обещала тебе, помнишь? Верь мне. Он ей не верил. Что могла сделать мелкая девица против всесильного Бензли и его конторы? Даже отец был ему не указ, у Грэга нет шансов. В холле было полно народу, Грэг начинал тихо ненавидеть Ройе за то, что он решил опозорить его перед всем честным народом, впрочем, он уже догадывался, что это и был план Бензли. Около колонны замерла Аделия, во все глаза глядя на отца, будто посылая ему мысленные сигналы. — Грэг, подойди, — позвал Бензли, убирая сигарету в портсигар. Тот повиновался, сзади него затопала Мэдли. — Ты хотя бы раскаиваешься в том, что сделал? — спросил Бензли, едва лицо Грэга оказалось напротив его лица. «Вот, каков его план, — подумалось Вудкастеру. — Хочет, чтобы я упал на колени и рыдал на глазах у всех?» — Разумеется, — сипло произнес он, стараясь смотреть в пол. Он всё еще наивно надеялся, что никто не заметит его провала. — Ты навещал пострадавшую под твоими колесами девушку? — прогремел Бензли, Грэг едва заметно вздрогнул. — Нет, — ответил он, стараясь держать голос ровным. — Почему? — спросил тот. Грэг замолк. «Потому что мне не жаль! Не жаль! Не жаль!» — от этой мысли разрывалось его сознание. Ему было плевать. Теперь он не хотел, чтобы она умерла — но лишь потому, что это усугубило бы его положение, а вовсе не потому, что в его душе теплилось сострадание к девице. — Я был… — кашлянул он. — В шоке, мистер Ройе. — Три дня? — переспросил Бензли. — Ты знаешь о её травмах? Перелом бедренной кости, сотрясение мозга, шоковое состояние. Это она была в шоке, Грэг. Он всё еще молчал. Люди вокруг притихли и обернулись на него, отец стоял в стороне и ничем не хотел ему помочь. Грэг почувствовал, что он, в общем-то, близок к тому, чтобы зарыдать и начать умолять о пощаде, но держался из чувства гордости. Мэдли сзади него едва заметно погладила его по плечу. — На суде тебе лучше сказать, что ты жалеешь, — отчеканил Бензли, снова доставая портсигар. — На суде? — Грэг вскинул голову. Он до последнего надеялся, что Бензли сжалится. — Да, суд состоится примерно через две недели, тебе предоставят адвоката, до этого момента лучше тебе навестить больную, — проговорил Бензли. — пожалуй, это всё, чем я могу тебе помочь, Грэг. — Вы же можете больше, — сквозь зубы произнёс Вудкастер, стараясь донести это только до слуха Ройе. Тот обернулся, глядя на него почти пораженно. — Могу, — кивнул он. — Но я больше не намерен выгораживать тебя, Грэг. В следующий раз ты на своей машине убьёшь кого-то, и я буду знать, что вытащил тебя и позволил этому случиться. — Я никого не убью, — шепотом взмолился Грэг. — Прошу вас, мистер Ройе. Он сжал зубы, ощущая, как одновременно поднимаются в нём и злоба, и страх, и отчаяние. — Я ужасно раскаиваюсь в том, что сделал, но я ведь… — Он сглотнул. — Я ведь не специально. Это случайность. — Случайность — садиться за руль пьяным? Случайность — сбить человека и уехать? — Бензли повысил голос, на его щеках дрогнули желваки. — Случайность, Вудкастер? Тебе давно светила тюрьма, благодари своего отца, что ты не сел еще в семнадцать. Добро пожаловать в реальный мир, где воздают по поступкам. Он так разозлился, что Грэг не посмел сказать что-то еще, он стоял, белый, как стена, и совершенно не знал, что делать — всё рушилось прямо у него на глазах, его словно вот-вот должно было накрыть волной, разрушающим цунами, а он и не пытался отбежать, просто стоял, зажмурившись, и ждал своей участи. Но тут вперед него вышла Мэдли. — Мистер Ройе, — пискнула она, состроив своё самое невинное личико, — вы ведь это не серьезно? Остановившись перед ним, она подняла свои огромные глаза, в которых уже собрались слёзы, губы её задрожали, веки затрепетали, а на лбу пролегли несколько мелких морщинок. — Вы же не посадите моего брата? — спросила она, неотрывно глядя на него. — Мистер Ройе, я прошу вас… Она схватила его за рукав и громко и очень натурально расплакалась, Джордж, стоя позади, закрыл лицо руками, Бензли замер, не зная, как реагировать, Грэг невольно сделал то же. — Мы же близнецы, мистер Ройе, — проревела Мэдли, мертвой хваткой вцепившись ему в локоть. — Мы не можем отдельно… Боже мой! Мэдли всхлипывала все глубже, и, наконец, отпустила Бензли и стала быстро-быстро обмахиваться руками, распахнув глаза. — Боже мой, — простонала она, начиная оседать на землю. — Мэдли! — Бензли поймал её под руки и придержал. — Мэдли, успокойся! — Я не смогу без него! — оглушительно прорыдала Мэдли, — пожалуйста, не забирайте у меня моего братика! Грэг! Она протянула руки к нему, Грэг принял жертву в объятия, убирая волосы от её лица, чтобы понять, правда ли она так распсиховалась или это всё же игра. — Мэдли, пожалуйста, не волнуйся так, — спокойно произнёс Бензли, глядя ей в лицо. — Не волнуйся, дыши. Я не стану сажать Грэга, не стану. — Вы поможете ему? Вы обещаете? — Она схватила его за руки своими миниатюрными ладошками и вгляделась в глаза. — Обещаете? Близнецов нельзя делить, мистер Ройе! Нельзя! Бензли медлил, Мэдли снова начала всхлипывать, тогда он поспешно покивал. — Обещаю, Мэдли, обещаю. Я помогу Грэгу… — Он перевёл взгляд на него и рассерженно поджал губы. — В последний раз. Мэдли выдохнула, снова заливаясь слезами, Грэг отволок её подальше от Ройе, к которому уже спешила с выражением шока на лице его дочь. — То есть как это поможешь… — услышал он обрывок её гневной фразы, но Бензли быстро заставил дочь молчать. Грэг посмотрел в лицо сестре, она обнимала его, гладя по голове, плечи её тряслись, словно от рыданий, но на деле она уже хихикала. — Ну, ты и дала, — шепотом поразился он, Мэдли гордо вскинула брови. — Я ведь обещала, что ты не сядешь, — напомнила она. — Идём отсюда, скажи отцу, что повезёшь меня домой отпаивать успокоительным. Грэг повиновался, он подошёл к отцу, взяв Мэдли на руки, она снова изобразила рыдания. — Отвезу её домой, — пояснил он, Джордж невнимательно покивал, он говорил с Бензли. Мимо пробежала Аделия, лицо которой тоже готово было залиться слезами, кажется, отец просто поставил её перед фактом. — Джордж, я закрою дело, — произнёс он сдержанно, не глядя на Грэга. — Но тебе самому придется договориться с семьёй пострадавшей. Они должны подписать бумаги. — Об этом не волнуйся, — заверил его Вудкастер-старший. — Я всё решу с ними, спасибо, Бензли, ты меня очень обяжешь. Тот молча кивнул и пошёл прочь из КГН, на входе беря под руку свою дочь и утаскивая её за собой. Джордж посмотрел на своих детей. — Поразительно, — протянул он. — Кого я взрастил? Вы же сущие дьяволы, вы оба. — Он ткнул пальцем Грэгу в плечо. — И я даже не знаю, кто дьяволее. Вслед за этим он тоже покинул колледж, а едва они оба удалились, Мэдли слезла с рук брата и, невозмутимо поправив макияж, побрела в столовую.***
Аделия не успела даже попрощаться с Мануэлой, она и не планировала покидать колледж так рано, а Мануэле совсем не хотелось оставаться одной. Она боялась того, что Джонатан начнёт говорить с ней у всех на глазах, а она не сможет сохранить стойкость, в которой почти себя убедила. В понедельник Мэтьюз не явился в КГН, после игры он, не изменяя традиции, дал себе выходной. Мануэла так и не вынесла его из черного списка, чтобы не соблазняться лишний раз написать ему, а написать хотелось. Хотелось выплеснуть всю свою обиду, сказать ему, как сильно он оскорбил её. Но Мануэла уже решила, что будет игнорировать его. Игнорировать и только так. Прилежно отсидев все пары до конца, она собрала свои вещички в маленький кожаный коричневый рюкзак, закинула его на спину и, укалывая каблучками мрамор, двинулась к выходу из колледжа. Мануэла набрала номер водителя еще выходя из аудитории, после она притормозила у автомата с кофе, где взяла мокко. Намеренно растягивая время, она медленно брела по коридору, отпивая из стаканчика, перекидывалась парой-тройкой слов со знакомыми, идущими ей навстречу. И подойдя к главному входу, она толкнула ладошкой тяжелую прозрачную дверь и вышла на залитое солнцем широкое крыльцо КГН. Первым, что словно ударило её поддых, была машина. Машина Мэтьюза, его спортивный Порше Спайдер сиял, словно бриллиант на солнце, а около, прислонившись к его боку, стоял хозяин. Джонатан нацепил солнцезащитные очки, а вот Мануэла не оказалась так расторопна, и потому неловко спустила одну лямку рюкзака, нервно шаря в нём рукой. Мэтьюз, между тем, поднял голову и уставился прямо на неё, его эмоции было сложно предугадать из-за непроницаемых стёкол очков и солнечного света, но вся его фигура словно вытянулась в эту секунду. Мануэла вспомнила, как бегала от него пару недель назад, на том же месте, когда он пытался вручить ей жакет, и смекнула, что эти навыки, возможно, пригодятся ей в самое ближайшее время. Но она ошиблась. Джонатан не двинулся с места, продолжая сверлить её взглядом, а позади него пришвартовался Кадиллак её водителя. Решив, что судьбы не избежать, Мануэла пустила на самотёк всё дальнейшее и осторожными шажками принялась спускаться по лестнице, двигаясь к машине, а казалось — прямо к Джонатану. Он замер, словно статуя, кажется, боясь спугнуть происходящее, одной рукой он резко сдёрнул очки и Мануэла увидела его глаза — напуганные, будто он снова ожидал пощечины. Но она теперь была ему слишком мягкой карой. — Мануэла, — хрипло кашлянул он, сглотнув, поздоровавшись слишком чинно даже для своего нынешнего положения. Отвечать она была не намерена, и, хотя вокруг Мэтьюза сновали их общие знакомые и просто студенты, с интересом следившие за происходящим, ожидающие его позора или просто сцены — Мануэла не стала его жалеть. Поравнявшись с Джонатаном, она сделала ровно то же, что делала уже много раз в жизни, только не по отношению к нему. Проскользнув взглядом по проходящим мимо лицам, машине Мэтьюза и по нему самому, словно и не знала его, она без слов прошла мимо.***
После томительного ожидания почти в полтора часа, Коллин, наконец, взяла в руки долгожданную бумагу. Документы о выписке Дюаваля были готовы. Врачи не были против держать его в больнице хоть всю оставшуюся жизнь, так щедро оплачивалось пребывание в ВИП-палате, но Элиоту не терпелось вернуться к работе над сериалом. Коллин подменяла сегодня мистера Дюаваля, вместе с Беатрис она приехала помочь Элиоту собраться. — Миссис Дюаваль, — наставлял лечащий врач, — следите за ним. Осложнения были неизбежны, многие могут проявить себя в будущем. Элиот будет слегка заторможен первое время, лучше не оставлять его одного, сами понимаете, в таком состоянии любое действие травмоопасно. Беатрис кивала. — Любые странности в поведении отмечайте, — продолжал доктор, — Элиот должен наблюдаться у невролога минимум полгода, он не должен об этом забывать. — Мы будем следить за ним неустанно, — пообещала Беатрис, — я всё время дома, а Коллин приглядит за ним на съемках, верно, Коллин? — Конечно, — покивала та, мысленно уже представляя, как всходит на красную ковровую дорожку. — Он ни на минуту не останется один, — заверила доктора миссис Дюаваль. Раздав последние распоряжения, лечащий врач отпустил Беатрис и Коллин в палату. Элиот уже собрался, такси ждало внизу. Дюаваль нацепил котелок на голову, надел солнцезащитные очки прямо в помещении, Коллин провожала его действия удивленным взглядом. — Тебе бы тоже не помешало, — кивнул он на неё. Беатрис взяла пару сумок и последовала вниз, к машине, Элиот и Коллин остались вдвоем. — Зачем это? — удивилась она. — Я думал, это у меня проблемы с памятью, — деликатно кашлянул Дюаваль. — Внизу нас ожидает увлекательнейшая фотосессия, если ты понимаешь, о чём я. — Ах да, — вспомнила Коллин. — Впрочем, черт с ним. Ну, сфотографируют они меня, я ведь не звезда, к чему им мои фото? — Ты ведь со мной, рыжуля, включи соображалку. — Элиот подхватил сумки. — Они будут фотографировать тебя со мной. Коллин со скепсисом восприняла его слова, она надела очки, решив, что на улице солнечно, и это будет не лишним, а после спустилась на лифте вместе с Элиотом до входа. Она ждала, что придется высматривать камеры в кустах, приглядываться к прохожим и стараться быть незаметной, но не угадала. Стоило ей и Дюавалю выйти из дверей больницы, как её словно ослепило шаровой молнией, а следом за тем сердце убежало в пятки от увиденного — толпа, целая армия двигалась прямо на неё, с камерами, криками, возгласами и вопросами, а главное, со вспышками. В глазах Коллин поползли тёмные пятна от постоянных всполохов света перед глазами, Дюаваль прижал её к себе одной рукой, быстрым шагом ведя до машины. Коллин бросила взгляд на него — он улыбался из-под котелка и очков, какая-то девушка налетела на него перед самой дверцей машины. — Элиот, это твоя девушка? — проорала она прямо им в лицо. — Да, — лаконично произнёс Дюаваль и, отстранив журналистку, раскрыл дверцу такси. Мягко толкнув туда Коллин, он ловко юркнул следом за ней и захлопнул дверь. — Ты с ума сошёл, — рассмеялась Коллин. — Элиот, им-то зачем? — Последнее она спросила шепотом, чтобы не услышала Беатрис. — А, может, я и сам поверил, — ехидно усмехнулся тот, очаровательно взглянув на Коллин. Она снова бессильно рассмеялась, кажется, сдаваясь его обаянию целиком.***
Стоило такси отъехать от больничного входа, толпа журналистов стала стремительно редеть. Сидящий в машине Джордж Вудкастер наблюдал, как отъезжают последние люди с камерами, и только когда крыльцо опустело, он открыл дверцу и вышел. Проходя по больничным коридорам, он почти не смотрел по сторонам, отыскивая нужную палату. На втором этаже она нашлась, Джорд помедлил секунду перед тем, как войти, а затем коротко постучал в и без того открытую дверь. В палате зашевелились, навстречу Джорджу вышла женщина средних лет, очень худая, но ухоженная, хоть и бедно одетая. У нее были прямые редкие волосы, блестящие сильнее, чем следовало бы, они опадали на плечи, словно их кто-то вырезал из бумаги и примял к голове. Женщина сложила руки на груди, глядя на Вудкастера снизу вверх своими сорочьими глазами. — Миссис Мастерсон? — удостоверился он. Женщина коротко кивнула. — Джордж Вудкастер. — Он протянул ей руку, собеседница легко пожала кончики его пальцев. — Я думаю, можно обойтись без лишних прелюдий, — кашлянул Джордж. — Как самочувствие Дженны? — Вы ведь собирались без прелюдий, — напомнила женщина. — Моя дочь идёт на поправку, стараниями местных врачей, но нужно время. — Я думаю, мы оба знаем, зачем я здесь, — вздохнул Вудкастер, прохаживаясь вдоль палаты по коридору. — Чтобы убрать за своим сыном, полагаю, — догадалась женщина. — Именно, — кивнул Джордж, ни капли не обидевшись, — миссис Мастерсон, я понимаю, что вы злитесь, но Грэг — молодой, глупый, импульсивный, нельзя судить его слишком строго. Поверьте, за эти дни он натерпелся такого страху, что урока ему хватит надолго. Давайте решим всё мирно. Я готов оплатить всё лечение Дженны в лучшей больнице Пасадены и выплатить вам щедрую компенсацию за моральный ущерб. Джордж остановился, глянув в лицо женщине. — Мы оба понимаем, что договорившись со мной, и вы, и Дженна выиграете намного больше, миссис Мастерсон. — Я понимаю, — согласилась женщина. — Но я бы хотела попросить вас чуть о большем, мистер Вудкастер, если позволите. — Любая просьба, — с готовностью покивал он. — Мы с Дженной подавали документы в Колледж Мэтьюза год назад, но она не прошла по результатам тестирования, не хватило баллов. Пришлось поступить в местный, а вы сами понимаете, как Дженна хотела попасть в КГН. — Можете считать, что Дженна — уже студентка КГН, — кивнул Вудкастер. — Отправьте мне её документы по электронной почте, и сразу после выздоровления она сможет посещать занятия. Женщина довольно покивала, хоть лицо её и было напряжено и устало. — И вот еще что, — добавила она. — Мы живём далековато от колледжа, я хотела бы, чтобы Дженна добиралась туда на своей машине. — Выбирайте любую модель, — понял Джордж. — Будет доставлена к вашему порогу уже завтра. Миссис Мастерсон, я могу считать, что мы договорились? Чинно и не очень убедительно улыбнувшись, женщина медленно кивнула. Вудкастер быстро попрощался и отправился прочь, а миссис Мастерсон задержалась около порога палаты, провожая его взглядом до самого лифта. Войдя внутрь, она медленным шагом приблизилась к кровати, где лежала худенькая девушка с обмотанной бинтами головой. Миссис Мастерсон села на краешек койки. — Как всё прошло? — сипло спросила Дженна. — Теперь ты — студентка КГН, — спокойно поведала мать, поправляя подушки под её головой. — И ездить туда ты будешь на любой машине, которую выберешь. — Даже на Ламборгини? — тихонько удивилась Дженна. — Даже на Ламборгини из чистого золота, — усмехнулась миссис Мастерсон. — Видишь, как иногда бывает полезно броситься под колеса нужному человеку. Она подняла голову и глянула на дочь, расплываясь в едкой улыбке, но напротив её встретила улыбка куда плотояднее.***
Поздним вечером Хантер отдыхала в саду — день выдался жарким, в комнатах стало душно, и она спустилась подышать. Оставаться одной, не преследуемой сестрами ей приходилось редко, но весь день Хантер везло — девочки были на тренировках. Уже стемнело, когда она поднялась в особняк. Перед тем, как улечься, Хантер решила забрести на кухню и взять с собой что-нибудь из еды. Повара её уже выучили, они смешно кланялись перед ней, как перед хозяйкой, кивали на любую просьбу и не давали закончить ни одного предложения. Стушевавшись, она молча дождалась своего омлета и, забрав его с кружечкой какао, пошла наверх. Около двери её уже ждали — еще от лестницы Хантер заметила худую темную фигуру с ворохом волос. — Ты принесла то, что мы просили? — спросил невозмутимо голос Порш, Хантер стала открывать дверь локтём, оглядывая сестру, лицо которой освещал только экран сотового. — Нет, — бросила она. — Я не стану воровать у отца. Портия подняла пораженный взгляд, заблокировав телефон. — То есть как это — нет? — повторила она. — Сестренка, это была не просьба и не предложение, мы сказали — принести. Ты хотя бы что-то узнала? — Нет, а всё по той простой причине, что отец и сам ничего не знает, — просто ответила Хантер. — Ничего не знает о том, как выглядит Кас. Она подняла взгляд на Порш, сглотнув, и без страха посмотрела ей в глаза. — И о том, что вы затеяли он тоже не знает. Пока. Лицо сестры вытянулось, она рассмеялась, оглянувшись по сторонам, будто готовясь рассказать очень смешную шутку окружающим, но вокруг никого не было. — Ты угрожаешь мне? — произнесла она, улыбка мгновенно сошла с её лица. — Да, — онемевшим от страха ртом проговорила Хантер. — Если не оставите меня в покое, Люк узнает, что вы лезете в дела дилера-убийцы, как считаешь, он будет рад? — Серьезно? — снова усмехнулась Порш. — Ты хоть соображаешь, о чем говоришь? Я и Дейдра — его дочери, а ты — никто в этом доме, просто оборванка с улицы, которую он пожалел. Посмеешь встревать между нами и отцом? Хантер развернулась к сестре всем телом — отступать было поздно. — Еще не поняла? — прошипела она. — Мне ведь нечего терять. Если Люк вышвырнет меня отсюда — я всего лишь вернусь домой, — улыбнулась она, ощущая всплеск адреналина. — А вот тебе и Дейдре здесь есть за что держаться. Хотите доверия отца? Я могу заложить вас прямо сейчас — и вы никогда его не получите. Портия задохнулась от ярости, она набрала воздуха, чтобы окатить Хантер целой тирадой гнева, но явно не знала, с чего лучше начать. — Ты не дура, Порш. — Хантер перебила этими словами её неродившийся крик. — Ты знаешь, что я — его дочь. Такая же, как и ты, как Дейдра, разница лишь в том, что я сама выбираю, как долго мне находиться здесь — я одна. Даже не Люк, и уж никак не ты. Она толкнула дверь, войдя в комнату, а затем захлопнула её за собой и заперла. Сердце до сих пор стучало, как бешеное, дыхание сбилось, но Хантер вдруг осознала, насколько верно она говорила. Какого черта она боялась девочек всё это время? Позволяла подвергать свою жизнь опасности, а ради чего? Ведь никакой опасности ей никогда и не грозило. Сестры заложат её Детте? Люк снимет ей квартиру или купит её, он ведь уже дал понять, что не даст Хантер в обиду, как же она позволила так глупо собой манипулировать? Теперь же она не просто почувствовала, что может остаться в особняке — теперь ей захотелось тут остаться, хотя бы потому, что решать, остаться или нет, предстояло, в самом деле, только ей одной.***
Утро среды выдалось пасмурным, Аделия до полудня валялась в кровати, не желая подниматься и видеться с отцом. Она была кошмарно зла на него — поддаться на эту глупую провокацию Мэдли! Он просто болван! Заняться было нечем, в КГН ехать категорически не хотелось — еще не хватало там столкнуться с этим говнюком — оставался только один вариант: уговорить кого-то прогулять занятия вместе с ней. Мануэла изъявила схожее желание, особенно после вчерашней немой встречи с Мэтьюзом, но всё же решила пойти на пары под предлогом какого-то доклада, который ей не хотелось оставлять на потом. Полежав с телефоном еще пару минут, Аделия осознала, что ей, по сути, больше некому звонить. Впрочем, спустя минуту она снова подняла сотовый и нашла в списке контактов номер Сесила. Он взял трубку не сразу, а когда гудки затихли, Аделия услышала его голос — хриплый и запыхавшийся. — Да? — резко выдохнул он. — Адель? — Привет, — нерешительно отозвалась она, слушая его прерывистое дыхание. — Я отвлекла тебя? — Вовсе нет… — Голос Эндрю охрип, он откашлялся, отдышавшись. — Я слушаю тебя. На часах было время тренировки, но в голову Аделии всё равно полезли какие-то грязные мыслишки. — Мне нечем заняться, поехали прокатимся, — протянула она, разглядывая потолок. — Хорошо, — ответил Сесил, она услышала, как он отнял трубку от лица и громко выдохнул, — хорошо, Адель, я заеду через час с небольшим. — Ты тренируешься? — спросила Аделия, решив успокоить немного свою совесть. — Чем ты занят? — Я бегу четвертый круг вокруг школы, — прокашлял Сесил. — Я приеду, если не умру, забыл добавить. Аделия рассмеялась с облегчением, попрощавшись с Сесилом, она вдруг поймала себя на мысли, что почти готовилась услышать на заднем плане голос кого-то вроде Изабель. И как можно глубже забила мысль о том, что ужасно не хотела бы его слышать.***
Для Вудкастеров же с утра светило солнце, но не за окном, а в самой душе Грэга, проснувшегося после часа, сладко потянувшегося и бегом спустившегося к завтраку. Казнь была отменена, ему даровали еще одну жизнь, словно коту, который лишился девятой, и в запасе у него случайно оказалась еще одна — Грэг снова вышел сухим из воды. Казалось, всё было потеряно, но стараниями сестренки он снова выплыл и теперь с довольной улыбочкой проскакал мимо Лайлы, хлопнув её по заднице. Заливаясь очаровательным хохотом, горничная юрко отскочила от хозяина, а тот уже проследовал в столовую, где было накрыто. Джордж и Ана мирно ели свой завтрак, Грэг обежал вокруг стола, крутясь и выдумывая, чего бы съесть, затормозив, он сунул голову между голов родителей. — Что у вас тут? — осведомился он, вдыхая запах овсянки и пончиков с корицей. — Доброе утро. — Доброе утро, — отозвалась Анабель, она повернула голову и поцеловала сына в щёку в знак приветствия, тот улыбнулся и ловко выскользнул из-за стола. — Что подать, сэр? — спросил официант, кладущий приборы, Грэг с довольным видом сел за стол. — Чизкейк и яичницу с курицей, — решил Грэг, — и кофе, побыстрее. Официант испарился, приняв приказ, Вудкастер потянулся вновь, побежав пальцами по скатерти до середины стола. Он был в прекрасном настроении, ночь прошла, и мама снова была к нему ласкова, простив его за все грехи. Отец, глядящий с такой злостью еще вчера, теперь расслабленно расспрашивал о делах в колледже. Страшный сон отступил, выветрился из головы с первыми рассветными лучами. Из балконной двери, ведущей в один из двух симметричных садов, вышла Мэдли. Она была в бикини, кажется, принимала солнечные ванны, в руках она держала полотенце, которое принялась раскладывать на диване. Грэг не обратил на сестру внимания, принимая из рук официантов свою еду и кофе. — Собираешься посетить сегодня занятия? — лениво вопросила Мэдли, усаживаясь за стол прямо в купальнике. — Нет, — мотнул головой Грэг, набив рот чизкейком, — поезжай одна. — Ты должен, — начала она таким тоном, что Грэг понял, что и впрямь должен. Всё же он попытался. — Я не собирался… — Молчать, — оборвала сестра, своей эфемерной ручкой махнув в его сторону. — Ты теперь мой должник. — Она права, — кивнул отец, — поезжай в колледж и слушайся Мэдли. Грэг насупился. Родители, быть может, оттаяли к своему обожаемому мерзавцу, но Мэдли лишь загнала его еще дальше под свой каблук.