***
Сесил допился до агонии. Пожалуй, всего один или два раза в жизни он так напивался, и теперь ощущал даже легкую степень волнения оттого, что совершил такой удар по своему едва отошедшему от болезни организму. Однако затем он тут же успокаивал себя тем, что это общество Аделии так пьянит его, а вовсе не канистра Бехеровки в доле с виски, в которую превратился его желудок. От алкоголя навязчиво мутило, а в момент, когда из уст этой жестокой дряни донеслось то, что донеслось, почувствовал, что его сейчас стошнит. Быстрыми шагами он добрел до ближайшей ванной комнаты и, захлопнув дверь на защелку, склонился над раковиной. Унять сердцебиение не удавалось, через мгновение он едва успел повернуться к туалету, его вырвало. Пульс колотился, как сумасшедший, Сесила лихорадило, словно от болезни, дрожа, он опустился на колени и уперся локтями в стульчак. Его снова стошнило, он поднялся, на ходу включая воду, только теперь ощущая, сколько же алкоголя он влил себя этим вечером. Непозволительно много. Голова закружилась, и тут в ванную раздался навязчивый стук. — Кто бы это ни был — нет, — просипел он. — Эндрю, это я, — отозвался голос Мануэлы. — Не надо, — с трудом проговорил он, а потом вновь склонился над унитазом. — Эндрю, если не хочешь, я не буду заходить, только отопри дверь! — взмолилась она. Чертыхнувшись, Сесил понял, в чем дело. Мануэла волновалась, что он отрубится или покалечится из-за недавнего сотрясения. Говоря по правде, в глубине души он и сам этого немного боялся, уж больно хреново организм держал оборону перед алко-налетом. — Со мной всё хорошо, я сейчас выйду, — крикнул он. — Проклятье, Сесил, делай, что я говорю! — не терпящим возражений тоном воскликнула Мануэла. Он не смог противиться и одним движением дернул замок. Она тут же распахнула дверь и влетела, запирая за собой. — Ты обещала… — слабым голосом укорил её он, усаживаясь спиной к стене. — С ума сошёл?! — осадила она с порога. — Ты какого чёрта так надрался?! Сесил! Она упала перед ним, словно в парашюте, в своем огромном платье и расселась на нём, как на перине. Тоненькие пальчики стали ощупывать его лицо. — Ох, Эндрю, умоляю, скажи, что тебе легче! — проканючила она. — Легче, — покивал он. — Иди отсюда. Мануэла заботливо заматерилась и стала копошиться. Влажным прохладным полотенцем протерла его лицо, пальцами зачесывая волосы. После к самым губам подтолкнула стаканчик с водой. Сесил отпил сразу всё. — Так, звони своему водителю, тебе нужно домой, — прошептала Мануэла, скользя ладонями по его карманам. — Нет, ни за что, — заныл он, — я таким родне не покажусь… — Тогда едем ко мне. Я прослежу, чтобы тебя таким никто не увидел… Хорошо? Один-один… — Ещё что-то бормотала, он не разобрал. — Мануэла, брось меня, — отмахнулся он. — …никогда… Прозвучало, словно эхо, в его распухшем сознании только одно это слово, он вцепился в руку, которую нащупал сквозь пелену, только надеясь, чтобы рука была её. — Как я ненавижу все эти чувства… — процедил он. — Забудь об этом, — быстро отрезала Мануэла. — Ни о чем сейчас не думай. Идём. Она подняла его, держа за пояс, Сесил видел, куда шёл, но всё равно ощущал себя спокойнее оттого, что Мануэла вела его, как поводырь. Коридоры темнели, они брели словно в каком-то бесконечном темном лабиринте, пока не вышли прямо на улицу, где стоял смутно знакомый Кадиллак. Он покорно сел, словно ощущая себя виноватым перед Мануэлой и не желая ещё сильнее злить её непослушанием. В последний момент, когда машина двинулась по залитому ночными огнями двору Омбражи, Сесил шепотом спросил: — А Мэтьюз? — Переживет, — коротко отозвалась Мануэла. Тогда Эндрю вздохнул облегченно и опустил голову ей на колени, ощущая щекой прохладный атлас юбки, пронизанный знакомым запахом. «Как здорово, что ты есть», — проронил он вроде бы мысленно, а, может вслух. Этот её запах, мерное поглаживание ласковых ладоней по макушке, успокаивающий голос — всё было даже вполовину не так прекрасно, как то, что один её образ выметал из головы все мысли об Аделии, будто единственное дерево, бывшее выше самого высокого замка, бросало на него тень. В обществе Мануэлы было легко не думать о ней. И за это больше всего он сейчас был благодарен.***
Комната Дэмьена была огромной и круглой, к ней примыкал на подъеме полукрулый холл, откуда выходила дверь в ванную комнату. Кровать тоже была огромной, всё было ужасно просторным, гигантское панорамное окно открывало вид на тот самый карьер, на который пялилась Хантер несколькими минутами ранее. После короткой экскурсии, которая ожидаемо вела в спальню, она удостоверилась в том, что особняк Марлоу и впрямь был довольно скучным. — У тебя тут очень… свободно, — покивала Хантер, ощупывая стены. — Ты случаем не компенсируешь? Она усмехнулась, обернувшись на него. Дэмьен открыл какой-то шкафчик и извлек оттуда бутылку, откуда наполнил бокал, что принёс с собой. — Компенсирую? — вскинул брови он. — Я? Компенсирую? Он поставил бокал на столик и с готовностью вытащил рубашку из джинсов, а затем спокойно стал расстёгивать ремень. Хантер рассмеялась, она оценила его прямолинейный подход. Подойдя, она взяла из его рук бокал и отпила. — Что это? — поморщилась она. — Водка? — Почти, это граппа, — улыбнулся Дэмьен. — Не хочешь снижать градус? — Да мне уж лучше вообще этот градус не трогать — отмахнулась Хантер. — Тогда есть идея получше, — покивал он. Даже не застегивая брюк, Марлоу полез в свою спортивную сумку и достал оттуда прозрачный маленький пакетик. — Это кокаин? — с замиранием сердца спросила Хантер, присаживаясь на кровать. — Ни разу не пробовала, угадал? — почти утвердил Дэмьен, гася свет. В темноте было видно только как он вытащил из-под какой-то папки, валяющейся на столе, полтинник. — Иди сюда, — кивнул он, усаживая её на колени. Задрав её юбку, Марлоу довольно присвистнул при виде черного кружева чулка, а после поддел его пальцем и спустил вниз. Сыпанув порошка прямо на её обнаженное бедро, Дэмьен небрежно разровнял его купюрой, скрутил её и, наклонившись, резко вдохнул половину дорожки одной ноздрей, половину — другой. Хантер невольно возбужденно вздохнула. Она даже не ожидала, что это простое действо, не подразумевающее даже их прямого соприкосновения — по ней чиркнула только купюра — может так завести. Она не торопилась слезать с его колен, ожидая, пока он перестанет морщиться и тереть нос. Как только поднял голову, Хантер с готовностью наклонилась и, запустив пальцы в спадавшие на лоб блестящие волосы, поцеловала его. Всего на мгновение в голове вспыхнула мысль «с ума сойти, кто меня целует». После уже она не вспоминала больше про того самого Марлоу, которого так часто материла последними словами, живя в долине. Она пока не знала, что поматерить его еще предстоит и этой ночью. А целовать его оказалось приятно. Между нелестными высказываниями в адрес обидчика, Хантер, конечно, оценивала его внешние данные объективно, отзываясь о Марлоу, как о сносной наружности парне не в своем вкусе. Однако теперь это её не волновало, Хантер думала лишь о том, как он красив, молод, а главное — очень-очень плох. От употребленных им за вечер различных жидкостей, продуктов горения и порошков Дэмьен все время был взмылен, но Хантер казалось, это он просто так сильно завёлся. Одно другому и впрямь не мешало. После поцелуя, который длился, казалось, несколько минут подряд, Хантер почти без стеснения стянула платье — Дэмьен всё равно уже всё видел — и в одном белье села на кровать, подогнув ногу под себя. — Тоже хочу, — коротко кивнула она на кокс. Он бросил на покрывало планшет и пакетик, Хантер стала сама рассыпать порошок по черному непроницаемому экрану. Дэмьен только приостановил, когда оказалось слишком много, и разровнял на две дороги. Пока она, склонившись, поправляла две белеющие в темноте черточки, Дэмьен отлаженным движением скручивал купюру, а другой рукой гладил Хантер по спине. Чертовски сексуально гладил, она буквально млела от его рук — и оттого, что он не лапал её за задницу или за грудь, но это казалось даже интимнее. — Резко одной, потом второй, — проговорил он мурлыкающим голосом ей на ухо и мягко пригнул за затылок. Она невольно выгнулась, будто хотела угодить его взору. Порошок обжег ноздри, ударил сразу в лоб, Хантер повело, но она не подала виду. Дэмьен стащил с неё каблуки, подал руку, призывая подняться на ноги, она встала во весь рост на кровати. Окружающее, что плыло от алкоголя какие-то четверть часа назад, теперь обрело небывалую четкость. Хантер почувствовала, как её захлестывает эйфория, показалось, абсолютно все проблемы решаемы, тело наливалось томящейся силой. Потанцевав немного, она распустила волосы и попросила сигарету. Дэмьен включил какую-то мерную музыку, на которой Хантер покачалась, словно на волнах. Она закурила, чувствуя, как её обтянутые чулками голени кто-то гладит ладонью. Дэмьен снова налил себе граппы и пил её, стоя около стола, Хантер спустилась и подошла. — Тебе не повредит то, как много ты мешаешь? — спросила она, не узнав своего голоса. — Как оно может повредить? — спокойно вопросил он, словно воспитав в себе англичанина за одну ночь. — Я имею в виду потенцию, — бесцеремонно проронила Хантер и снова рассмеялась, глядя на его полуобидчивое удивление. — Иди-ка сюда, сейчас я развею твои страхи! — с азартом воскликнул он, отставляя бокал и хватая её за пояс. Она хохотала, как умалишенная, извиваясь у него в руках. От счастья даже не чувствовала себя шлюхой, хотя вела себя точь-в-точь как она. Дэмьен усадил её на стол и сунул в руки бокал с граппой. — Давай-ка, поддержи, тебе точно не повредит, — проговорил он с хрипотцой, стаскивая с неё чулки. Хантер большими глотками стала отпивать, стараясь не дышать и не морщиться, когда вдруг вся дернулась и ахнула в темноту, а опустевший бокал выскользнул из рук и упал на пол. Не разбился, только покатился глухо по полу, сопровождаемый протяжным стоном. Опрокинувшись на стол, Хантер боролась с искушением закрыть глаза. Через мгновение над ней нависло красивое лицо с упавшими на лоб черными прядями, Дэмьен наклонился и поцеловал её в шею, почти у плеча. Одна его ладонь, запущенная под её белье, умелыми точными движениями заставляла извиваться, другой Марлоу отводил её руки за голову и гладил открывающееся взору тело. — Ты меня не разденешь? — шепотом спросила она между выдохами. — Раздену, — шепотом ответил он, снова наклоняясь и на сей раз цепко затыкая поцелуем её рот. Она потянулась и рывком расстегнула пуговицу, затем молнию, а после дернула его брюки вниз. Той же рукой, что шарил у неё под бельём, Дэмьен стянул его с её покорных бёдер. Затем стал что-то потрошить, Хантер с замиранием сердца подумала, что это презерватив, но Марлоу только опустошил пакетик с порошком. Рассыпав его прямо на её груди, он даже не стал брать купюру, а просто провёл кончиком носа, вдыхая сразу всё, и прижался губами с очищенной коже. Именно в этот момент, когда Хантер затаила дыхание от возбуждения, он подхватил её под колени и придвинул, заставляя коротко вскрикнуть. На его потенцию ни алкоголь, ни кокс не повлияли — это она поняла сразу. А ещё поняла, что возьми он её вот так несколько часов назад, Вудкастеру бы пришлось пристыженно убраться и переждать. Дэмьен неторопливо раздевался в процессе, от сигарет или просто усталости Хантер охрипла. Он склонился над ней, упираясь локтями в стол, ей в подбородок ударил какой-то мелкий, висящий у него на шее, кулончик. Неизвестно почему, совсем не стесняясь его, Хантер обняла Дэмьена и привлекла к себе, ощупывая новое тело. Теннисные тренировки многих юношей в Жардан недурно сложили, но Дэмьен сочетал в себе силу спортсмена и тщедушность наркомана, а вместе это делало его мускулистым, но стройным одновременно. Где надо, он был мягким, где надо — крепким, и Хантер наслаждалась, как будто этого парня специально подогнали под неё. Она снова ощутила, как он взмок, но её это только растрогало. Спустя ещё какое-то бессчетное количество минут, он остановился, чтобы подлить себе ещё. Хантер просто ждала и тяжело дышала, ожидая, когда с ней продолжат. «До чего же я люблю стелиться», — с отвращением решила она, но мысль о том, что стелиться перед ним ей даже нравилось, заставила стыд отступить. Дэмьен большими глотками выпил чего-то, потом поднял за руку Хантер, заставив сесть, и дал ей тоже. Освежившись, кажется, снова граппой, она спрыгнула со стола и поманила его за собой, отступая к постели. — Жаль, порох кончился, — проронил он, следуя за ней. Забравшись на кровать, он скинул ботинки и брюки, по-хозяйски придвинул Хантер к себе и вдруг бросил взгляд на планшет — там осталось полдорожки, не добитых ею. — О, — коротко шепнул он и поднял планшет. — Это твоя добавка, давай. Хантер послушно выгнулась, вдыхая остатки и ощущая, как снова щиплет в глазах, но уже улыбалась, чувствуя ладонь, гладящую её бедра. Она выпрямилась, чувствуя позади тепло чужого тела. Если уж на сегодня было дано задание заставить кого-то удовлетворить себя, не грех было об этом и попросить. Наклонившись к самому уху, Дэмьен обнял её прижимая к себе спиной, чтобы дать понять всё, что он намерен делать дальше, и переспрашивая шепотом, будто не услышал. Она улыбалась, не открывая глаз и привлекая его за шею ближе и ближе, пока её не развернули. Марлоу сел на подушки, притянул её к себе, а стоило ей опуститься ему на колени, упал на локти. Хантер знала, что он, пусть и не признается себе никогда, этой ночью немного доказывал себе то, в чем сомневался. Она чувствовала это, потому что у Дэмьена не было других причин проявлять к ней ласку, если только не проверяя, хочет ли он быть ласковым к таким, как она. Он явно был счастлив тем, что сомнения о предпочтениях развеялись, и теперь был ласковым просто из хорошего настроения. От его мерных, выверенных движений в равной доле разбавленных ласками, невозможно было остаться безучастной, Хантер вцепилась в его руку, переплетая пальцы, другая его ладонь прижимала её бедра. Она старалась лишний раз не издавать звуков своим уже охрипшим голосом. Однако в тот момент, когда, словно пазл, сложились и само присутствие Дэмьена, и его вид, и его желание, и её собственное, и опьянение от алкоголя, и калейдоскоп, подаренный коксом, а ещё до одури чудесные физические ощущения, что она испытывала — когда свело внутренности, словно размолотив на пару мгновений рассудок, она не смогла сдержать сиплого возгласа. — С дебютом, — прошептал с придыхом Дэмьен, прижимая её к себе. Она поцеловала его в знак признательности за поздравление, и тогда Марлоу в считанные секунды подмял её под себя и заставил издать ещё несколько возгласов просто одним своим напором. Спустя пару минут Хантер уже лежала на остывающей простыне, занимая саднящее горло сигаретным дымом. — Надо ехать домой, но нет сил даже подняться, — проронила она в темноту. — Я помогу, — усмехнулся голос где-то около. От одного голоса сладко что-то защемило между бедер. В победный раз лицо Дэмьена оказалось над ней, он вытащил изо рта сигарету и с улыбкой как-то жарко поцеловал её напоследок. — Завтра будешь рада, что уехала, — проронил он.***
— Порядок? — удивленно вскинула бровь Порш, встретив Хантер в коридоре. Та шла, качаясь, как обдолбанная, Портия поймала её за плечи и взглянула в глаза — а, нет, не как. — Ещё какой, — улыбнулась она, разомлев. — Порш, мне надо в такси… Я сейчас вырублюсь… — Когда ты успела, Уоттс-то ещё в гостиной, — усмехнулась та. Хантер махнула рукой. — К чёрту его, у меня был секс с Марлоу… — О, — качнула головой Портия. — Это повод для гордости, да? — Оказалось, ещё какой! — вскинула палец Хантер. — Что долбили? — с интересом прищурилась она. — Меня… и кокс, — глупо рассмеялась Хантер. — Дело сделано. Я хочу в кроватку… — Иди, — ухмыльнулась Порш. — Наш водитель дежурит у входа. Только непременно скажи ему, чтобы вернулся сразу, как отвезет тебя! Поняла? — Есть, — кивнула Хантер и побрела по коридору к выходу. Портия пошла в столовую, где на диване примостилась Дейдра, чтобы разбудить её. — Идём, — канула головой она. — У меня дело к твоему любимому Уоттсу. А ты пока просыпайся, у нас на сегодня ещё планы. Дейдра с интересом стала протирать глаза, расспрашивая, что уготовано, но Порш промолчала. Она только достигла гостиной, где сидели двое: Кэмерон и Мэтьюз. — Все уже уехали? — поинтересовалась она, присев. — Да, Мануэла сбежала, за ней Вудкастеры, потом и Иза, мы последние из Магикан, — кивнул Уоттс. Удивительно, но он был трезв, видать, очередной цикл замкнулся, и Кэмерон снова мог пить. Однако сидел без бокала. — У меня к тебе просьба, — проронила Порш садясь ближе. — Кэмерон, не мог бы ты кое-что мне одолжить? — Что же? — усмехнулся он. Она нагнулась к его уху и прошептала всего одно слово. Уоттс удивленно вскинул брови, смерил её взглядом, а после неуверенно усмехнулся. — Неужто, у тебя нет? — Отец не доверяет, — закатила глаза Порш. — Идём, — поднялся Уоттс. — Я как раз думал сваливать, на парковке разберемся. Джонатан тоже решил поехать домой, все четверо спустились на парковку, где стояла пара автомобилей, принадлежащих Марлоу. Порш закурила, она знала, что своего нужно будет подождать. — Ты мог бы дойти пешком, до Виньябле тут рукой подать, — игриво заметила Дейдра. — Я еду не домой, — просто отозвался Кэмерон, смоля. — До коликов хочется кое с кем перетереть. Он стал трезвонить на пункт охраны. Там он узнал, есть ли водитель, готовый отвезти его в пределах поселка. Такой нашёлся. Спустя несколько минут, он, явно не выспавшийся, вытянулся в своем отглаженном костюме перед Уоттсом, помятым, серолицым, едва стоящим на ногах, словно принц прислужил нищему. Кэмерон, проследив, чтобы Мэтьюз отвлекся на звонок своему водителю, поднял куртку и достал ствол, быстро протянул его Порш, а после повернулся к водителю. — Отвези меня в Вуаль Руж, — коротко сказал он. Тот очень натренировано сделал вид, что ничегошеньки не заметил. Кэмерона увезли, следующим подъехал Роллс-Ройс, который было сложно спутать с чьим-то ещё. — До скорого, — махнул рукой Джонатан. Проводили молча. Спустя несколько минут второпях подъехал и Крайслер семейства Фергюсон. Водитель извинился за задержку, но Порш отмахнулась. Она указала ему путь к особняку Диаман Флувьяль. Тщательно скрыв любопытство, водитель повиновался. Вскоре замелькали перед окнами белокаменные своды знакомого замка, Портия попросила остановить чуть раньше. Наказав шоферу ждать через несколько метров, она и Дейдра выскочили из машины и поспешили к черному ходу поместья Вудкастеров. Разумеется, было заперто на сигнализацию, но кем были бы девочки, если бы не проявили сноровку. Дейдра употребила все навыки гимнастики, что знала, забравшись в окно гостиной второго этажа — ночь выдалась жаркой, и ставни оставили открытыми. Уже через пару минут чёрный ход был свободен. Плана поместья у Портии не было, она шла наугад, но прибыла в верном направлении. — Сюда? — беззвучно спросила Дейдра, кивнув на белую дверь с вензелем. Портия отрицательно качнула головой, повернувшись напротив. Она приложила ухо к противоположной двери. За ней едва была слышна какая-то медленная музыка, Порш принюхалась — точно, травкой тянуло именно от этой двери. — Нам сюда. Разумеется, и здесь было заперто, но теперь Портия могла постучать. Она вытащила из сумочки припасённый пистолет, тихо ударив трижды в дверь, Дейдра позади затаилась. Послышалось копошение, щелкнул замок, Грэг раскрыл дверь, на которую Порш тут же навалилась всем весом и вошла внутрь. В комнате было темно, горел только экран планшета, на котором шёл какой-то сериал, вокруг отчаянно шмонило травой, кровать Вудкастера была разобрана, на ней лежал кот. — Какого хрена? — только и успел прошипеть Грэг, Дейдра поспешно захлопнула дверь за собой и закрыла защёлку снова. Портия приставила пистолет прямо к его лбу, украдкой оглядывая его высокую фигуру, Грэг кашлянул и замер. Он был в белой футболке и белых тряпичных шортах, босиком, Порш немного не доставала до него ростом, но всё равно смотрела сверху вниз. — Что происходит? — шепотом произнёс он, с презрением глядя на сестёр. — Отдавай запись, — рубанула Дейдра. Грэг коротко хохотнул. — Какую запись? Перепили? У меня нет ничего… — Ах ты сука! — прошипела Порш, ударяя его дулом пистолета в лоб. — Быстро отдавай всё, что ты наснимал с Хантер, долбанный Вуди Аллен! — С ума сошла?! — просипел Грэг, срываясь на фальцет. — А если б он выстрелил?! — Он не понимает, — качнула головой Дейдра. Портия усмехнулась, поглядела на шорты Вудкастера, а затем резко толкнула его к стене, прижала всем телом и сунула дуло пистолета прямо за резинку шорт. Грэг чуть не заорал, набирая воздуха, а затем замер, будто превратился в камень. — Живо вытащи, — процедил он, стараясь не дышать. — Где записи с нашей сестрой? — повторила Порш, прижимаясь к нему всё ближе. — Давай, Вудкастер, ты же знаешь, какие мы с Дей отбитые. Лучше сделай, как мы хотим. — Я сейчас нажму на кнопку вызова копов, — пискнул он. — На эту? — усмехнулась Дейдра, освещая фонариком из сотового кнопочку под столом, от которого Грэг был предательски далек. — Говори, — протянула Портия, она положила большой палец на барабан и крутанула его. — Нет, — простонал Грэг, вздрагивая. — Умоляю, вынь его оттуда. — Записи, Грэг, — промурлыкала Порш. Не удержавшись, она обтёрлась о его щёку своей. Её странно заводило держать его на мушке в таком деликатном положении, да и в общем и целом быть так близко к Грэгу. Она ощущала его притягивающий запах, да и сам Вудкастер притягивал её всегда, а теперь был у неё на крючке. — Гоупро лежит в среднем ящике стола, — прошипел Грэг. — На ней записи с вашей сестрицей. Сотрите и уходите. — Дейдра, — только и промолвила Порш, сестра уже ворошила ящики. — Нашла, — откликнулась она. — Фу, какой срам, Вудкастер, ты больной ублюдок! — Стирай всё, — распорядилась Портия. — А теперь пароль, дорогой. — Какой еще пароль? — простонал Вудкастер, Портия поводила холодным дулом пистолета по самому дорогому, он вздрогнул всем телом и стал извиваться: — прошу, умоляю, Порш, какой к дьяволу пароль?! — От ноутбука твоего, — улыбнулась та, — неужели ты думаешь, мы совсем дуры? Нет-нет, и ты тоже не дурак, поэтому ты наверняка уже сбросил записи в хранилище. Пароль, Вудкастер. — «Мэдли любит сосать», — недовольно проговорил Грэг, — в одно слово. Портия расхохоталась, Дейдра послушно набирала пароль и уже рыскала в папках на рабочем столе. — Ты еще попробуй найди, — почти бесшумно промолвил Грэг, зажмурившись. — Найдёт, не сомневайся, а если нет, — снова пошевелила дулом Порш, — тебе больше нечем будет осквернять невинных девиц вроде нашей сестры. — Она вовсе не была невинна, — скривился Грэг. — Помолчи, — бросила от стола Дейдра, — ты такой чистоплюй и педант, Вудкастер, что найти что-то у тебя в ноутбуке не составляет труда, тут же всё по папочкам разбито, придурок… Есть, нашла! И… стёрто. Она рассмеялась, Порш вторила ей, она запустила руку к пистолету, Грэг подавился воздухом опять, пока её ладонь бесстыдно ощупывала его. «Какой же он всё-таки горячий, вот же мудила», — подумала она, но её мысли были прерваны. — Ты только посмотри, — пораженно протянула Дейдра, щелкая кнопками на гоупро. — Что там? — отвлеченно пропела она, глядя в глаза Вудкастеру, который без конца сглатывал и вздрагивал. — Этот чертов извращенец не только Хантер снял, — хохотнула Дейдра. — Здесь этих роликов! Бог мой, он снимал не только себя! — Чёрт, — выдохнул Грэг, в глазах его отразился страх. — Любишь подглядывать, Вудкастер? — улыбнулась Порш, не убирая руки из его штанов. — Маленький грязный ублюдок, — её ладонь сжалась, Грэг задышал чаще. — Да он, похоже, и впрямь натуральный вуайерист, — присвистнула Дейдра. — Тут целая коллекция… Знаешь, Вудкастер, мы это заберем. — Нет! — в отчаянии выкрикнул он. — Да, — расплывшись в улыбке, согласилась Портия. — Дейдра, подойди-ка. Сестра повиновалась, она пихнула гоупро в сумочку и застегнула на застёжку. Порш аккуратно вытащила пистолет из шорт Вудкастера и протянула ей. — Возьми это и поезжай домой, — промурлыкала она. — А я приеду попозже. Дейдра взяла пистолет двумя пальцами и сунула в сумку к камере. После она смерила сестру взглядом и, подавив смешок, выскользнула из комнаты. — Что еще? — шепотом произнёс Грэг, он выдохнул, едва пистолет покинул его штаны, но всё еще недоверчиво смотрел на Порш. — Грэг, ты ведь не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоих… необычных предпочтениях? — начала она. — Нет никаких предпочтений, — скривился Вудкастер. — Информация, Порш, информация — это сила. С этими записями я могу прижать кого угодно в Жардан. — Больше нет, — протянула она. — Теперь эти записи у нас, и единственный, кого можно прижать — это ты. Грэг шумно вздохнул, вскинув голову к потолку, Порш заметила, как от волнения его лоб покрылся испариной. Она не торопилась отпускать его, теперь она прижалась к нему еще теснее. — Ты знаешь, чего я хочу, — прошептала она, обтираясь бёдрами о его бедра. — Если тебе дорога твоя репутация, ты меня порадуешь. — Порадую? — Голос Грэга взлетел до небес, он изумленно воззрился на неё. — Да, — покивала Портия, касаясь носом его уха. — Давай, порадуй меня, я знаю, что ты тоже этого хочешь. — Пожалуйста, перестань так тереться, — шепотом взмолился Грэг, зажмурившись. Он изо всех сил старался держаться, но Порш чувствовала, что у него не получается. Она улыбнулась, облизав его щёку, Грэг дернулся, но у него не было шансов. Портия цепко схватила его за ворот футболки и потянула на себя, Вудкастер сделал пару нерешительных шагов, она толкнула его на его собственную кровать. С отчаянным мурлыканьем оттуда в страхе спрыгнул кот, Грэг замер, глядя затравленно, словно пленник. Повалив его на подушки, Порш стянула с него футболку, он почти не сопротивлялся, но был ли смысл? — Не изображай жертву, — шептала она, стягивая с себя топ. — Иди сюда. Заставив Грэга сесть, она устроилась у него на коленях, обвила одной рукой его шею, а другую протянула к поясу его шорт. Он едва заметно вздрогнул, Портия отстранилась. — Мне не нравится твой настрой, — капризно пропела она. — Уж прости, что я не очень жажду насильственного секса, — шепотом оправдался Грэг. — Какой же он насильственный, — замурчала Порш, обнимая его, — я уже тысячу лет тебя хочу, вот и представился случай, разве ты против? — Ты сунула пистолет мне в штаны пять минут назад, — сглотнул он. — Не очень-то это располагает к доверию. — Вот же ты дурак! — Порш рассмеялась очаровательно, словно принцесса, как она никогда не делала. — Думаешь, я стала бы стрелять? То, что у тебя там, в штанах, мне дороже, чем ты думаешь. Она щёлкнула застёжкой бюстгальтера, сбросив его, запустила свои цепкие пальцы Вудкастеру в волосы, вороша идеально зачёсанные пряди, и притянула его лицо к себе, целуя. Она говорила правду, уже целую вечность ей хотелось затащить его в постель, наверное, детская влюбленность давала о себе знать, а впрочем, из наивной цепкой привязанности с годами эта влюбленность трансформировалась во что-то куда менее невесомое и куда более грязное. Теперь она добилась желаемого — Грэг, хоть и нерешительно, всё еще будто из-под палки, но проводил руками по её спине и груди, пробуя на ощупь её подтянутое загорелое тело. Порш даже не знала, хотела ли она просто переспать с ним или скорее прогнуть его под себя, вынудить делать то, что она хочет. Она знала, что хороша, знала, что заставить любого парня захотеть её — не очень сложная задача. Но с Вудкастером ей этого было мало. Она хотела и мести, и унижения, и одновременно ощущала собственничество по отношению к нему — и начала ощущать уже давно. Она хотела заполучить его, сделать своей любимой игрушечкой, издеваться, а потом поощрять и снова издеваться. Но начала с поощрения. Постепенно пульс Вудкастера, взлетевший до пулеметной очереди успокоился, но только для того, чтобы снова начать постепенно учащаться. Порш уперлась руками ему в плечи, заставив лечь на подушки, он смотрел на неё с долей злобы в глазах, но похоти там всё же было больше, он бросал взгляды вниз, к своему идеальному прессу, сразу затем зажмуривался и откидывал голову. Портию даже заводило то, что он всё еще строил жертву, она избавилась ото всей одежды, в темноте только сверкал её покрывшийся испариной мускулистый живот, поблескивала сережка, кудри закрывали ей глаза, пока она закусывала губу, не желая показывать, что ей хорошо. А ей было — оттого, что Грэг делал всё это с ней полунасильно, она испытывала еще большее удовлетворение. Он лежал под ней такой на первый взгляд беспомощный, без конца облизывал губы, тяжело выдыхая, держа Порш обеими руками за бедра, и даже в этом был слишком скрупулезен — сжимал их только несколькими пальцами, то ли брезгуя, то ли стыдясь. Несмотря на стыд, ему явно было не хуже, чем Порш, но его удовольствие сегодня было не главным. Остановившись в самый переломный момент, она нагнулась к нему, зажмурившему глаза и хрипло дышащему, и прошептала на ухо: — Не так быстро, дорогой. — Следом она поцеловала его висок. — Со мной придется постараться. Она водила пальцами по его плечам, временами переходя на ногти, намеренно царапая Грэга, а оставив царапину, незамедлительно наклонялась и целовала её, тут же жалея его. — Ты знаешь, кто ты? — шепотом спросил он в попытке отдышаться, — ты — психопатка. — А ты — извращенец, — парировала Порш, целуя его в подбородок. — Где же все твои извращения? Я думала, ты меня хотя бы отхлещешь чем-нибудь. — Не хлещу на первом свидании, — процедил Грэг, и она поняла, что он втянулся. На губах его почти была улыбка, в глазах блестело нечто, уже напоминающее желание, он тяжело дышал, волосы прилипли ко лбу, Порш склонилась над ним, целуя его по возможности так грязно, как она только была способна, и почувствовала, как его пальцы сжимают её кудри в кулак. Теперь она позволила ему быть главным, перевернувшись на спину, вцепившись в него, будто помешанная. Порш посылала в его голову мысленные мольбы использовать всю свою фантазию, все самые грязные помыслы, быть с ней таким ужасным, каким он только мог быть, и на всякий случай дублировала их шепотом ему на ухо. У Грэга, кажется, уже не было сил быть максимально ужасным, но ей всё равно очень нравилось. Она ощущала наслаждение на границе с болью, и ей даже хотелось преступить эту черту, хоть подобных наклонностей за собой она никогда не замечала. Всего за какие-то несколько минут всё изменилось — Порш уже ощущала себя полностью побеждённой, а вот Вудкастер занял позицию лидера, теперь он прижимал её к подушкам за плечи, теперь она выдыхала тяжело и со стонами, а он сжимал её бёдра, оставляя на них царапины. Это действовало намного лучше, чем насилие: тело в изнеможении дрожало, словно она пробежала кросс, пока в исступлении она покрывала поцелуями его подбородок, щеки и рот, а он, уткнувшись лбом ей в плечо, пытался отдышаться. Позже он поднялся, собирая свою одежду по полу. — Я иду в душ, — бросил он, избегая смотреть на неё. — Это намёк на то, чтобы меня не было здесь, когда ты вернёшься? — игриво осведомилась Порш. — И не надейся, я совсем без сил, а мой водитель уехал. — Это намёк на то, что тебе бы тоже не мешало, — кашлянул Вудкастер. — Тоже нет, — отмахнулась Порш, вдыхая запах своего плеча. — Я так чудесно пахну, ни за что не смою с себя твои следы. — Фу, — тихо произнёс Грэг и, закинув футболку на плечо, удалился в сторону ванной комнаты. Когда он вернулся назад, Порш свернулась клубочком у него в кровати и спала. Во сне она выглядела почти невинно, Грэг остановился у входа, вытирая голову полотенцем. И что это было? Меньше чем за час он потерял большую часть всех своих тайных рычагов управления кем угодно, да еще и переспал ещё с одной из рода Фергюсон. Разумеется, копии всех записей были сохранены в облаке, кроме видео с Хантер, что удалила Дейдра, но то, что сёстры теперь знали о его маленькой тайне, отдавалось где-то внутри Грэга легкой тоской. А если Люк узнает о том, что он оприходовал уже двух его дочерей, Вудкастеру явно будет от чего запираться по ночам. Однако все эти мысли от усталости уже уложились в его голове, Грэга тянуло в сон, он повалился на кровать рядом с Порш, осторожно отодвинув её с середины кровати. Осторожничал он не из чувства нежности, лишь боялся, что она проснётся, а это не сулило ему ничего хорошего. Грэг устроился, и вдруг Порш зашевелилась рядом, перевернулась и улеглась головой ему на плечо. Вудкастер замер, боясь выдать, что он живой, мечтая только, чтобы она уснула, желательно, навсегда. Портия вдруг погладила его по груди своей длинной смуглой ладонью и поцеловала плечо, на котором лежала. Затем уложила свою кудрявую голову обратно и выдохнула, засыпая. Грэг не знал, что об этом думать, она совсем не походила на ту стерву, что приставляла пистолет к его самым интимным деталям час назад. Решив, что на сегодня он слишком устал, Вудкастер закрыл глаза, ощущая горячее дыхание девицы у себя на плече и ловя себя на странной смеси чувств: комфорта и дискомфорта одновременно, словно он примостился поспать на лезвии бритвы.***
Поднявшись около восьми, Коллин буднично поплелась вниз. Вот уже который день она подскакивала с петухами, не обнаруживала Дюаваля около себя и тащилась по промозглому особняку на кухню, чтобы что-нибудь приготовить. Элиот целыми днями пропадал в поисках работы, но прошлой ночью, пофыркав презрительно в адрес Вудкастеров, обделивших его приглашением, уснул с ней. Куда же он мог запропаститься с утра пораньше? Спустившись, Коллин удивленно застыла в дверях. В столовой, упав лбом на стол, спал Уоттс. Дюаваля было не видать. Она подошла и легонько толкнула гостя в плечо, Кэмерон проматерился сквозь зубы. — Уоттс, — шикнула она. — Уоттс, давай я хотя бы постелю тебе! — Отстань, рыжуля, — отмахнулся он, продрав глаза. — Я сейчас поеду домой… — А где Дюаваль? — уцепилась она за его взбодрившееся сознание. — На пробах… — Он пробормотал что-то ещё, но Коллин не поняла, что. Она вздохнула и стала готовить завтрак сразу на троих. Спустя полчаса послышалось копошение у двери, Кэмерон как раз очнулся от комы и молча жевал приготовленную ею глазунью. — Как у вас с Дюавалем дела? — спросил он, кажется, просто, чтобы занять паузу. — Всё хорошо, — кивнула она. — Он… немного со мной объяснился. — За наши с тобой игрища не спросил? — гаденько заулыбался Уоттс. — Сейчас спрошу, — устало выдал голос Элиота. Он сам вошёл в столовую и бросил сумку на пол. — Плохое настроение, Элиот? — спросил Уоттс, двигая к нему тарелку. — Подкрепись. Тот сел и стал есть, а комната медленно наполнялась напряжением, буквально сочившимся от его взгляда и молчания. Коллин сразу поняла — пробы провалились, а это значило, что Уоттса пора было выпроваживать. Выглядел Элиот неважно, хотя перед пробами явно привёл себя в порядок — кудри зачесал в макушку, гладко выбрил лицо, что делал в последнее время всё реже. Даже оделся как-то с намеком на то, что ему не плевать: в белую рубашку с закатанным рукавом и цветной окантовкой ворота. — Ну что, как твои съемки? — спросил, разбавляя тишину, Уоттс. — Нормально, — качнул головой Элиот. — Скоро войду в строй. Коллин, давай-ка выпьем! У нас есть шампанское? — Элиот, на часах девять утра, — укоризненно напомнила она. Кэмерон на это оглушительно расхохотался. Дюаваль бросил на него молниеносный колкий взгляд и подвинул к себе тарелку, будто защищая её от Уоттса. — Плевать! Неси, — кивнул он. — Знаете, ребята, было очень приятно повидаться, но я пойду, — поднялся Уоттс. — Мне Дюаваль оказал очень-очень добрую услугу ночью, спасибо. Но пора. Коллин — чудный завтрак. — Он потёр затылок и с улыбкой закончил: — Чертовски трудная была ночь, поеду к себе и заброшусь там один чем-нибудь очень тяжелым! — Ага, всего хорошего, — кивнул Элиот. — Приятного тебе прихода, Кэмерон, — улыбнулась Коллин. Сделав неопределенный жест рукой на прощание, он молча пошёл к выходу, Коллин медленно вскинула бровь, глянув на Элиота. — Это что это за ночные услуги ты тут оформляешь? Он махнул рукой. Дверь за Уоттсом закрылась, и Дюаваль подпер голову кулаком. — Ввалился вчера бухой, требовал поговорить… Неважно, Коллин, мужские разговоры. Многое надо было разгрести ему у себя в голове. Она понимающе покивала, а затем села напротив и подвинула к себе чашку, из которой не допил Уоттс. — А ты говорил, Уоттс тебе не друг, — улыбнулась она. — Я ему — друг, а вот он мне… — хмыкнул Элиот. — Надеюсь, ты ещё не открыла бутылку? — Конечно, нет, — хохотнула она. — А что? — Нечего мне отмечать. Поежившись, Коллин вздохнула. Она сразу поняла, что повода для радости сегодня не будет, но то, каким тоном это сказал Дюаваль, её напрягло. — Пробы прошли плохо? — спросила она. — Плохо, — кивнул он. — Но это не самое важное. Мне позвонили из банка… В общем, придется нам затянуть пояса, Коллин. — У тебя не было никаких сбережений? — ахнула она. — Откуда? Я тратил половину гонорара в тот же день, что получал, оставшуюся пропивал и прогуливал за следующую неделю… Теперь они требуют взнос за машину, а у меня его нет. — Ну, машину ведь можно продать, — выдохнула Коллин. Он вскинул голову и посмотрел на неё изумленно. — Продать? Коллин, это Ягуар, статусная вещь! — Вот именно, — пожала плечами она. — Статусная — не первой необходимости. Главное для тебя сейчас — это найти новый проект, а машину потом можно купить ещё и лучше! — Ты не понимаешь, — стиснул зубы он. — Мне нельзя вот так брать и принимать такие опрометчивые решения! Я у всех на виду! Продам машину — сразу поползут слухи! — А лучше, если приставы конфискуют её у всех на глазах? — ахнула Коллин. — Послушай, Элиот, быть бедным — это ещё не конец света… — Это конец! — проорал он вдруг, взвившись, как вихрь. Коллин испуганно замолкла. Дюаваль тяжело выдохнул, унимая эмоции, он потер лоб, а после вновь опустился за стул и положил локти. — Прости, — вздохнул он. — Я ненавижу эти моменты, когда… я всегда этого боялся, а сейчас это происходит наяву. Мне нелегко. — Чёрт возьми, Дюаваль, — прошептала Коллин, изумленно глядя на него. — Ты не наследный монарх, а такой же рабочий человек, как все. Разница только в твоей цене! Ты будешь беднеть и богатеть всю жизнь, нельзя закатывать истерики каждый раз, как у тебя отнимут очередную дорогую игрушку! — Я в этом не виноват! — бросил он и тут же снова стушевался, протирая глаза. — Я не виноват в том, что со мной случилось. Я многого добился, имел то, что хотел, а теперь это отнято — просто роковой случайностью. Коллин задумалась всего на мгновение, такой ли уж случайностью, а после тряхнула головой и взяла руку Элиота. — Тебе придется продать машину. И даст бог, ты успеешь наладить свои дела, прежде чем тебе придется покинуть этот дом. Но даже на этом твоя жизнь не кончится. Очнись, кого ты пытаешься впечатлить? — Не знаю, — выдохнул он. — Не хочу, чтобы они знали… Что они подумают? — А что подумаю я? — встречным вопросом оборвала Коллин. — Ты хочешь занимать деньги у родителей, чтобы оставить машину, которую не выкатывал из гаража уже месяц — мы оба знаем, что содержать её слишком дорого. А что ты будешь делать дальше? Попросишь денег у меня? Никто там, за стенами не узнает, но я, Элиот, — ткнула она в грудь. — Я буду знать. Чьё мнение тебе важнее, в конце концов? — Ты не понимаешь, — покачал головой он. — Мой имидж — это моё резюме. Если я беден — значит, я невостребован. А если в моей тусовке об этом узнают — я стану лежалым товаром. Меня и так не рвутся брать на новые роли, а если ещё и выяснится, что я банкрот — они поймут, что я не так уж много стоил. Помолчав с полминуты, Коллин вздохнула. — Вот что, Дюаваль, — решила она. — Ты — хороший актёр. И ты это знаешь. Это также знают те, кто тебя нанимает. Тебе нужно сменить… подход. — Какой еще подход? — поморщился он. — Там, куда ты стремишься попасть, актеров набирают ради громкого имени, скандального имени. Им плевать, насколько ты талантлив. Она посмотрела на него прямо, не давая возможности увильнуть. Дюаваль устало вздохнул и обреченно покивал — он знал, что Коллин права. — У тебя теперь только два выхода, — хмыкнула она. — Забыть об имени и идти туда, где нужен твой талант… Либо — по максимуму использовать свои проблемы. — То есть? — нахмурился он. Наклонившись над столом, Коллин лихорадочно думала. Просчитывала возможные варианты развития событий, прикидывала, зайдёт сенсация или нет. — Мы расскажем им о том, что с тобой случилось, — решительно выдала она. — Следующее же интервью начнёшь с того, что расскажешь о Касе. — Да ты что! — ахнул он. — Знаешь, что будет, если они узнают, что я наркоман?! — Будет жуткий скандал, — кивнула Коллин. — Только он тебя сейчас спасёт, Элиот, посмотрим правде в глаза. Киноделам не нужен хворающий болезный паренек с непонятным недугом, который того и гляди двинет кони. А вот скандально известный молодой повеса, которого преследует таинственный отравитель — совсем другое дело. — Ты уверена? — нахмурился Элиот. — Я бы на это не купился. — А я как зритель — купилась бы, — пожала плечами она. — Этим ты сможешь объяснить, почему продаешь машину — хочешь купить другую, которую убийца ещё не выследил. В свете такой истории даже твой возможный переезд из Жардан не станет позором. Откинувшись на спинку, Дюаваль задумался, приложив пальцы к губам. — Про Каса ходят слушки по Эл-Эй, но пока не очень активно, — размышлял вслух он. — А могу я говорить об этом? Стоит спросить Бензли. — Я уверена, он не станет противиться, — отмахнулась Коллин. — Сегодня же оформи продажу Ягуара. Я позвоню Бензли и выясню, можем ли мы немного сыграть на скандале. Тогда Элиот изумленно вытянулся за столом и ужаснулся. — Я что, буду ездить на автобусах?! Коллин бросила на него укоризненный взгляд. — Я имею в виду, — стушевался он, — что меня там… поклонницы замучают… — Я привезу тебе свою машину, — мягко ответила Коллин. — Всё равно без дела дома стоит, пока я здесь. Он помялся, а потом взял вилку и снова стал ковырять глазунью. — И что у тебя кхм… за машина? — как бы невзначай спросил он. — Ох, смотрите на него! Ну, не Ягуар, уж прости! Зато платежи за неё вношу вовремя! — Да я просто так спросил, — смутился он. — Фиат какой-нибудь? — Боже милосердный, какие слова мы знаем! — ахнула Коллин. — У меня Форд. Тебе понравится, а если не понравится — добро пожаловать в пешее путешествие по холмам. Как раз икры подкачать не мешает. — Чем плохи мои икры? — возмутился Элиот, выкладывая свои длинные ноги прямо на стол. Коллин рассмеялась и подошла, с усилием поднимая ногу за лодыжку. — Худющий ты, как оглобля, — вздохнула она. — Сколько тебе уже? Двадцать четыре? Пора завязывать с ролями школьников на детских каналах, Элиот. К тому же — протянула она, — твоя новая репутация наркомана и тусовщика точно поставит на подростковых сериалах крест.