Народные методы

      Юри увлекается Россией совсем неожиданно. В пять отправляется вместе с отцом в Токио, и пока родитель фотографирует всё вокруг, замечает на скамейке журнал. Будучи ребёнком любопытным, но послушным, спрашивает у отца можно ли ему посмотреть, что там. Мужчина разрешает, и они вместе рассматривают свою находку. Оказывается, что Юри отыскал книгу с красочными картинками. Он забирает её домой и подолгу листает. Весь текст на незнакомом ему языке и сколько бы он не показывал её остальным, чтобы узнать, все пожимают плечами.       Через год к ним заглядывает американец. Юри подумал о нём так из-за безупречного английского. Он с восторгом слушает мужчину, хоть и понимает совсем немного. Иностранец сам спрашивает его о книге, заметив её. А после усмехается, разглядывая. Его глаза блуждают по страницам. Мужчина выглядит удивлённым, но довольным. «Я так соскучился по России, а тут такое». Юри мало знает о далёкой и холодной стране, но загорается желанием, после коротких рассказов иностранца.       В книге собрано всё, что автор знает о русских. На рисунках красуются города, леса и привлекательные улочки, на которых Юри хотелось бы побывать. Он подолгу рассматривает картинки и представляет себя там.       Родители дарят сыну японско-русский переводчик, а сестра даже привозит книги, чтобы Юри легче было познавать другой язык. Он не спешит и кропотливо подходит к учёбе. Учит алфавит, постоянно читает, хоть и не понимает ни слова, а вечерами проводит по непонятному тексту пальцами и мечтает прочесть эту книгу. К учебникам прибавляется интернет, где он часами может разглядывать чужую страну на картинках. Вскоре Юри уже смотрит видео и проглядывает фильмы на чужом языке, ловя отдельные знакомые слова. С каждым годом он понимает всё больше, вот только времени на учёбу уделяет меньше из-за школы.       К пятнадцати Юри может на ломанном русском произнести несколько фраз, но чтение ему всё ещё даётся с трудом. Ему помогает всё тот же иностранец, рассказавший о книге. Посещает их вновь, а на приветствие Юри по-русски, отвечает тем же.       — Твой русский странный, — смеётся мужчина, — но ты отлично постарался, чтобы выучить его.       — Вы долго учили английский?       Тогда он уже может свободно говорить по-английски, и им больше не приходится мучиться, чтобы понимать друг друга. Иностранец нравится Юри. Они виделись всего дважды на то время, но есть в нём что-то притягательное. Когда Кацуки делится с ним этим, мужчина хохочет, называя это русским шармом. И Юри верит, ведь до этого ни разу русских не встречал.       Иностранец уезжает спустя неделю, обещая в следующий раз привести сувениры из России. Говорит, что давно не был на родине и вернуться будет хорошей идеей. Юри ожидает приезда мужчины с трепетом, а после вертит в руках матрёшку, не зная, что с ней делать.       — И это та самая? — удивляется Юри, разглядывая игрушку.       — Да, — кивает он. — Вот тебе вязаный шарф, флаг России и гостинцы от моего брата.       — А книгу привезли?       Мужчина достаёт толстый переплёт и вертит его в руках. Глаза Юри сияют.       — Когда прочитаешь Достоевского, можно будет считать тебя отличником, — хохочет иностранец.       — Я справлюсь, — серьёзно кивает Кацуки. — И поеду в Россию, когда вырасту. Обязательно.       — Верю в тебя, малыш.       Юри рассматривает рисунок красной площади и теперь может сам прочитать название. Улыбается, ощущая горящие щёки. Радуется, совсем, как ребёнок. Понемногу он осваивает книгу, а на томик Достоевского лишь изредка поглядывает. Ещё слишком рано, не поймёт ведь всего, а так хочется. Родители его увлечения не понимают, но наблюдают за сыном с любопытством. Они рады, что Юри нашёл нечто увлекательное и даже спустя несколько лет, оставался верен ему. «Холодная и мистическая Россия, и что в ней такого?» Но картинки в той книге были красивыми.       Билет на самолёт кладут под ёлку, которую Юри наряжает по русским традициям. Родители и сестра приветливо улыбаются ему, а счастливый Кацуки не может поверить. Он совсем скоро будет в России, в самый разгар зимы. Собирают Юри практически всем городом. Подаренный шарф отправляется к остальным вещам и вскоре Кацуки сидит на ступеньках, глядя на светлое небо. Ему немного страшно, но желание наконец-то познакомиться с чужой страной, которая так запала в душу, пересиливает. Он в последний раз прощается с семьёй и бежит по дороге. В самолёте Юри нервно сжимает руки и кусает губы, а перепуганная стюардесса предлагает ему воды.       Родители заказывают ему номер в отеле, но Юри выскакивает из него, стоит только оставить там вещи. Новая страна манит за собой. Для Кацуки, который привык к маленькому городу, Москва кажется слишком большой и многолюдной. Руки и ноги трясутся от долгого хождения, и вскоре Юри просто валится на скамейку. Он доволен. Просматривая фотографии, улыбается и несколько отправляет родителям, чтобы и они смогли увидеть всю здешнюю красоту. Ему нравится Москва.       Остаётся ещё так много всего, что только предстоит увидеть, но Кацуки не спешит. У него есть время.       «Русские много пьют». Это первое, что может прочитать Юри в найденной книге. Он смеётся, кивая сам себе. Про их любовь к выпивке, ему уже рассказывал иностранец. Они сидели под котацу и чистили мандарины. Мужчина пил сакэ, а на все предостережения Кацуки, отмахивался.       — Малыш, по сравнению с водкой, это ничто, — смеётся он.       — Но ваше лицо такое красное, — не соглашается Юри.       — Просто в комнате очень жарко.       В комнате даже холодно, но Юри промолчал. Ему рассказывают про русские праздники. Они всегда начинаются с водки и ею же заканчиваются. Иностранец глядит на его удивлённое лицо, фыркает и всё советует попробовать хоть раз, как приедет в Россию.       Он собирается начать с этого пункта. Дожидается вечера, спрашивает дорогу до ближайшего хорошего бара, наивно полагая, что от одной рюмки ничего не будет. Вот только за первой следует вторая и так по накатанной. Юри помнит человека, подливающего ему спиртное, его улыбку и яркие голубые глаза, а дальше пустота. Очнулся уже в темноте, на чужой кровати и с ощущением, что его прямо сейчас вывернет.       — Вторая дверь направо, — хрипят совсем рядом. — Кухня в конце коридора. Удачи.       Юри предпочитает разбираться с проблемами по очереди, поэтому бросается в туалет, больно ударяясь ногой о косяк. Воет раненой белугой, но до унитаза доползает. Так плохо ему не было никогда. Кацуки зарекается больше не пить русской водки в баре и не пойми с кем. В кухне горит свет, а на стуле сидит мальчишка. Из динамиков ноутбука раздаются звуки стрельбы. Он даже не поднимает на Юри взгляд, когда тот наливает себе воды. Не дёргается от холодной руки на своём плече, а лишь тяжело вздыхает.       — У меня важный бой и если ты помешаешь мне выиграть, прибью вот этими руками, — произносит незнакомец. — Сядь и подожди.       — А вы… — начинает Юри, но его останавливают мгновенно.       — Заглохни, неполноценный. Сначала игра, после ты.       После наступает через две минуты, когда мальчишка проигрывает. Юри не слышал такого потока мата и большую часть слов просто не распознаёт. Замирает с приоткрытым ртом, чувствуя, как вода просится наружу. Желание знакомиться пропадает насовсем. Блондин хлопает крышкой и поднимает на него взгляд. Его глаза сужаются. Юри вздрагивает. В этой неравной битве взглядов, ему не выиграть, поэтому Кацуки отворачивается. И получает порцию русского мата в свой адрес. Из всего потока Юри улавливает лишь «сука», «уёбок заморский» и «извращенец». От третьего впадает в ступор. Если первое можно скинуть на плохой характер блондина, то последнее никак не вяжется с самим Юри.       — Тебе стоит научиться говорить людям сразу, что крыша съезжает, — хмыкает парнишка.       — О чём ты?       — После первой рюмки ты был адекватным, вторая немного пошатнула тебя, а вот с третьей началось всё самое интересное.       И он красочно расписывает всю прошлую ночь. От знакомства в баре до приватных танцев. Юри краснеет, пряча лицо в ладонях, а на фразе «забрался на чужие колени, прося трахнуть», зеленеет. Дальше он уже не слушает. Хочется убежать, выкинуть книгу по дороге и поскорее вернуться домой, чтобы забыть этот позор.       — Да не напрягайся так, — холодно бросает парнишка, представившийся Юрием. — Было бы плохо опозорься ты, но тебе повезло, или нет, это как посмотреть — ты встретил нас, а Виктор на голову отбитый. И ему ничего не стоило завалить тебя прямо там. Чтобы вы оба делали бы без меня.       — Трахались, — отвечает Виктор, подпирая стену. — Юрочка, мне нужны таблетки. Гора обезболивающего и чего-нибудь от тошноты.       — Хуй тебе, а не таблетки, — рявкает Юра.       — Не ори, — в унисон произносят мужчины.       Юра морщится, обзывая их пьяницами, но таблетки Виктору всё же находит. Даже место ему уступает, прислоняясь к подоконнику.       — Что там дальше в этой книжице? — интересуется Никифоров.       — Медведи.       — Бля, — тянет Юра, прикладываясь о стену головой. — За что мне всё это?       К обеду они выходят из дома. Помятые Юри с Виктором и уж слишком бодрый Юрий. Он приводит их в зоопарк и оставляет смотреть на макак, приговаривая, что они с ними, явно, дальние родственники. Никифоров отмахивается, хватаясь за голову и прося засунуть свои шуточки куда подальше. Юри просто наблюдает за этими двумя. Желание вернуться на родину никуда не исчезает.       Кацуки вычёркивает «медведи» из списка, а заодно и «мат». Юрий ругается постоянно. «Бля» и вовсе его любимое слово, не иначе. Пока они идут в кафе, Юри подсчитывает, сколько раз Плисецкий произнёс его, восклицая: «Двадцать пять».       — Чё, бля?       — Двадцать шесть, — произносит Кацуки.       Виктор листает книгу, а после с громким хлопком закрывает её и смотрит так внимательно. Юри мысленно крестится и молится всем знакомым богам. Иностранец не говорил ему, что русские, похоже, не дружат с головой. Никифоров подпирает подбородок и не сводит внимательного взгляда с Кацуки. Юри это напоминает недавнее знакомство с Юрой, где он то краснел, то бледнел. Сейчас происходит точно так же. Плисецкому плевать. Он смотрит на птичек за окном, кусает булочку с вареньем и делает вид, что не знает их вовсе.       — Там есть пункт о женщинах, — сообщает Никифоров.       Юри согласно кивает. «Русские женщины не только хозяйственные, но и опора для многих мужчин». Кацуки даже жалеет, что в том баре ему не повстречалась прекрасная девушка. Возможно, тогда ему не пришлось бы сейчас догадываться, к чему клонит Виктор. Только Никифоров не любит заставлять ждать.       — Наши женщины сильные, — соглашается Виктор. — Но, Юри, зачем тебе искать какую-то девушку, если есть Юрочка. Он и коня на скаку остановит, и в горящую хату войдёт, — тянет Виктор насмешливо.       — Правда можешь? — восторженно пищит Кацуки.       — Я вам баба что ли?       Виктор смеётся, наблюдая за раскрасневшимся Юрием. Ну чем не баба с вечным ПМС. Вот только вряд ли он оценит это.       Юра давится булочкой, громко кашляет и смотрит зверем. Желание убивать написано на его лице, а глаза сужаются от злости. Юри зажмуривается. Русские страшные.       Кацуки додумывается спросить о ночи в баре. Задаёт вопросы о том, как он оказался в квартире, почему именно в кровати с Виктором. И боже, неужели он так напился, что не помнит Юру? Никифоров смеётся, глотает холодный чай и поглядывает на Юру, помешивающего суп в кастрюльке.       — Юри, ты приехал в Москву четыре дня назад, — говорит мужчина. — Шатался по городу до поздней ночи и интересовался больше архитектурой, чем людьми. Ты ведь даже не помнишь, кто заселял тебя в номер и у кого про бар спрашивал?       Это была милая светловолосая девушка, разве нет? Она точно протягивала ему ключи от номера и предлагала свою помощь, чтобы доставить багаж. Юри отказался. Девчушка выглядела хрупкой и слишком худой. И улыбалась так натянуто, словно совсем не хотела этого делать. Она же и рассказала про бар недалеко от отеля. Кацуки не засматривался на неё, поэтому не помнил всё в мельчайших деталях, да и сама Москва интересовала его намного больше, тут Виктор был прав.       — Девушка?.. — неуверенно интересуется Юри.       — Девушка? — хмыкает Виктор. — Говорил же, что Юрочка очень на них походит.       Кажется, что-то хрустнуло. Юри глядит на Плисецкого и мелко дрожит. Он вспоминает и «девушку» с натянутой улыбкой, и недовольное ворчание, когда та предложила донести вещи до номера. Она же посоветовала бар. Девушка со светлыми волосами и зелёными глазами. Кацуки вспыхивает, Юра матерится, а Виктор слишком занят рассматриванием обоев в цветочек. Он хмыкает спустя мгновение и лениво посматривает на Плисецкого. Смеётся.       — Юрочка, а чего обои в цветочек? — интересуется с насмешкой.       — Заткнись, бля, — рычит Плисецкий.       О супе они забывают.       Виктор замолкает, выгибает пальцы с хрустом и слабо улыбается.       — Нет смысла спрашивать о том, что было после третьей рюмки, да?       — А что было? — в голосе Кацуки неподдельный страх. — Юра уже говорил о том неловком танце. Прости меня.       — Нормально всё, — отмахивается Виктор. — Если рассказал о танце, значит и поделился моим мнением на этот счёт.       Юри выглядит ещё более напуганным. А можно ли ещё сильнее? Кацуки не уверен. Он буквально трясётся и никто не пытается его успокоить. Юрий изображает мебель, Виктор, несомненно, издевается.       — Всё, достали оба, — шипит Плисецкий.       Хватает Кацуки за плечи и прижимает к стене. А в голове Юри только смех Виктора и те дурацкие обои в цветочек. И светловолосая девушка в отеле, которая совсем не девушка. Плисецкий сжимает пальцы на чужой шее и молчит. Виктор за его спиной хмурится и странно поглядывает. Ситуация словно прямиком из идиотских комедий. Или ужастиков. Комедийные ужастики бывают? Юри никогда их не смотрел, а теперь ему очень хочется. Он даже не замечает, как говорит об этом вслух.       Виктор провожает Юри в аэропорт, Юра висит на линии, доигрывая очередную миссию в игре. Он слышит и о приглашении приезжать почаще, и о слабой попытке Юри отказаться. А сам просит передать трубку этому тупоголовому идиоту, говоря, что если не он к ним, то они к нему обязательно. Юра знает, что сейчас Кацуки опять весь раскрасневшийся, как помидор и поэтому улыбается. В игре его вновь убивают. Плисецкий матерится, пугая Юри. И долго молчит, лишь тяжело дышит в трубку. Виктор о чём-то кричит на заднем плане.       — Пить тебе нельзя, — оглашает Юра.       — Я редко пью, — тараторит Кацуки. — И ваша водка мне не подходит.       — Она даже Виктору не подходит, — хмыкает, открывая новую игру. — Мозгов у него маловато, а тут последние пропивает.       — Но ты ему не запрещаешь.       Юра фыркает. Ещё бы он что-то запрещал Никифорову. Ему хватает видеть его раз в несколько месяцев и редкого общения в социальных сетях. Следить за Виктором он не нанимался. Юра вообще слабо тянет на няньку, она ему самому не помешает.       — Если будешь игнорировать мои сообщения, жди в гости, — пугает его Юра.       — Ладно, — соглашается Кацуки, вздыхая. — До свидания, Юра.       Никифоров громко прощается с Юри, а после вспоминает о Плисецком. Подносит телефон к уху и смеётся.       — Ещё никто не забывал о ночи, проведённой со мной, — говорит Виктор насмешливо.       — Говорил же трахнуть его надо было, а ты тут со своим «маленький же, пьяненький, вот проспится и тогда», — недовольно выкладывает Юра.       — Про маленького это о тебе, — произносит мужчина.       — Ты забываешься, я уже совершеннолетний.       Юри вспоминает обо всём в самолёте. Высокий мужчина, бутылка водки на двоих и светловолосая девчушка из отеля, отчего-то матерящаяся, как сапожник. Со второй рюмки ему поплохело, а с третьей унесло окончательно. И вот он уже на коленях Виктора, а девушка сжимает его задницу. Потом была ещё одна рюмка, танец с обнажением, отборный мат и чужая квартира. Отбитые пальцы ног об косяки, холодный душ и поцелуи в тёмной комнате. Девушка, которая оказывается мужиком и согласие Юри на всё, лишь бы побыстрее.       Кацуки хнычет, зажмуривает глаза и проклинает чёртовых русских. Он наконец-то понимает фразу про извращенца. Водку пить он точно больше не будет.