Ты заставил меня

И мне даже смешно от собственного состояния, от эмоций, что наполняют меня до краев, рвутся наружу и отражаются на поведении, раздражающем истеричную мать до предела. Синяки, и голова гудит ещё сильнее, страшно, но вместе с тем и жгуче пробивается из заточения самолюбие. А что дальше? Это интерес во мне подогревает котёл бурлящих чувств. Я улыбаюсь отражению в зеркале. Мне нравится казаться сумасбродом в твоих глазах, пускай ты все больше смахиваешь на сумасшедшего со своими кошмарными глазами, или на маньяка. Или на то и другое совокупно. От мысли о твоём взгляде прошибает на мурашки, а лоб горит. Я исключительный, уникальный, правильно? Не знаю, - или знаю? - что меня заставляет в три часа ночи четверга запереть дверь и раздеться перед зеркалом. Да. Я точно такой. Я красивый. Тебе точно понравилось на меня смотреть. Я ухмыляюсь, проводя ладонями вниз по груди и животу, по талии и бедрам, разглядывая свою фигуру, что так чётко отражается в зеркале передо мной. Страх пробивает кожу холодом при воспоминании о последнем слове. Я тебе необходим? Отчего же?.. Наверное, мне стоит начать тебя слушать. Я ловлю себя на мысли, что до этих самых пор я просто слушал тебя, но не вникал в суть. Если так подумать, я не смогу повторить ничего из того, что ты говорил, твои слова просто заполняли пустоту, как одно целое, а на составные части у меня разбить не получится. Разве что это... Зен. Зен. Я снова осматриваю себя в зеркале и щурюсь - мне подходит это имя, даже если последняя его составляющая меня тревожит. Руки снова бездумно блуждают по белой коже, я шумно вздыхаю и поворачиваюсь к зеркалу спиной. Ладно, не удержался и глянул через плечо, заводя руку за спину - кожа натягивается на косточку лопатки, я втягиваю живот и пробегаю взглядом по ребрам, прогибаю спину. Красивый. Щеки заливает румянец при одной мысли о том, что я, черт возьми, делаю. "Белоснежка, идём с нами." Я снова пьяный, я смеюсь и делать что-то совсем не страшно, и мне хорошо, хочется петь и танцевать, а заводить других настолько весело, что я не думаю ни о чем , когда начинает происходить неизбежное, а я все смеюсь и смеюсь до слёз. А я красивый, даже сейчас, правда? Сильные руки выдергивают меня из неизбежной беды просто чудом, а мне все больше смешно с того, как ты все предугадываешь. А потом машина и твои колени, а я мурлычу и смеюсь, обнимая тебя за шею. "Ты совершенно головы лишился?" Я игриво хихикаю и щурюсь, склонив голову набок. "Я, конечно, предугадывал, что мои слова на тебя возымеют эффект, но такое - все же, перебор. Или я недооценил твои амбиции." Слова поглаживают моё самолюбие, а твои ладони - мою талию. "И что мне сделать с тобой?" Я кусаю губы и улыбаюсь ещё шире, а мы вдвоём сидим в машине в полумраке, и слышится шёпот струй ветра, пробирающихся сквозь приопущенные оконные стекла. Я приподнимаюсь на коленях и покачиваю бедрами. "Провоцируешь." Ага. Именно так. "Зен." Я краснею. Это имя звучит из таких уст слишком прекрасно и приятно, я не могу. Что в нем не так? Всматриваюсь в текучую сталь опасно горящих глаз пристально, легко сжимая широкие плечи. Ты откинулся на спинку сиденья и просто продолжаешь прожигать меня своим металлом. "Зен." Становится даже немного страшно, я не выдерживаю взгляда. "Ты должен быть трезв. Я же говорил. Ты меня слушал? Все должно быть по согласию. Я же говорил. Говорил." Голос снова обволакивает, и я такой пьяный, я прижимаюсь к теплому и до дурноты приятно пахнущему мужчине - тебе. Как же мне тебя называть? Дома снова бьют за позднее возвращение, я не слушаю и бегу в свою комнату, снова смотрю в зеркало. - Хён? - Уходи. - Хён, давай поговорим. - Уходи, кому сказал!! - Пожалуйста. Что-то же происходит. - Да. То, что мой брат интересуется моей жизнью только в состоянии алкогольного опьянения. Уходи. - Хён... - УХОДИ И НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! Тяжело выдыхаю и скидываю с себя объемную одежду. За дверью слышится тяжёлое дыхание, а потом и удаляющиеся шаги брата. На шее алеет засос, и я отвожу взгляд от зеркала. Четверг... Или пятница? Нет, это точно четверг. Четверг, в который все мои чувства перевернулись и упали огромным комом в живот, а щеки вспыхнули живым цветом. Четверг, в который ты заставил меня покраснеть.