«Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для магглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью.»
Зеленые глаза скользнули по строчкам, впитывая новую информацию. Гарри сосредоточился на своих ощущениях от этих пафосных слов, но не обнаружил ничего, кроме легкого удивления. О том, что в магическом мире его считают героем, невесть как одолевшим самого могущественного темного волшебника двадцатого века, он знал и раньше. Правда, он искренне не понимал, с какой стати годовалого младенца, чудом спасшегося от смертельного заклинания, объявили героем. Скорее всего, ему феноменально повезло, никакой своей заслуги в победе над Волдемортом он не видел. Пока. Упоминание о родителях, по словам Кроу, отдавших за него жизнь, никаких особенных эмоций не вызвало. Он едва помнил этих людей, не говоря уже о том, чтобы испытывать к ним какую-либо привязанность. Убедившись, что учитель в очередной раз оказался прав, Гарри слегка дернул плечом и, развернувшись, направился в сторону кладбища, которое притягивало его, как и любого некромага, издалека. Едва подойдя к потемневшей от времени ограде, Гарри внезапно ощутил мощный зов магии, исходившей откуда-то справа. Слепо подчиняясь этому зову, он не глядя на надписи миновал несколько рядов могил, пока наконец не остановился напротив треснувшего, старого, если не сказать древнего, памятника. Буквы на сером камне за прошедшие века почти полностью стерлись, однако внизу, почти у самого подножия, Гарри разглядел темнеющий треугольник, с половинкой круга внутри, в котором безошибочно узнал символ Даров Смерти, самого древнего наследия рода Певерелл. Осторожно коснувшись камня, он прикрыл глаза и увидел имя, вспыхнувшее в сознании ожогом. Игнотус Певерелл. Младший из троих братьев, впервые встретившихся со Смертью лицом к лицу. От могилы исходила темная энергия такой силы, что Гарри, ощутив непреодолимое желание слиться с камнем, стать с ним единым целым, резко отдернул руку и рванул прочь. Оказавшись достаточно далеко, чтобы зов магии ослаб, он тяжело отдышался и провел рукой по лбу. Нельзя оставаться рядом с источником такой мощной энергии надолго, это грозит в лучшем случае передозировкой, а в худшем… Взгляд Гарри зацепился за надпись на одной из могил, возле которых он стоял. На белом, как снег, мраморе были высечены имена его родителей, а под ними строчка: «Последний же враг истребится — смерть». Губы искривила усмешка. Кто сказал этим людям, что смерть их враг? Только глупцы могут бояться смерти, бояться следует жизни. А смерть… Она нейтральна. Гарри оторвал взгляд от надгробий и быстрым шагом вышел с кладбища. Второй пункт в его списке был вычеркнут. Пальцы привычно коснулись амулета. Миг. И старое кладбище опустело, только легкий ветерок продолжал колыхать высокую траву.***
Мрачная, продуваемая всеми ветрами, треугольная башня, вздымающаяся над скалистым островом посреди океана произвела бы гнетущее впечатление на кого угодно. Но только не на ученика некромага, с раннего детства привыкшего к вещам гораздо более мерзким и гнусным. Гарри, возникший из ниоткуда прямо перед входом в Азкабан, считавшийся самой страшной тюрьмой в магическом мире, оглядел тяжелые железные двери и задумался. Стучать и оповещать немногочисленную живую охрану о своем визите, совершенно не входило в его планы. При желании он, конечно, мог бы напрячься, потратить уйму времени и сообразить нейтрализующее заклятие, но поразмыслив, вспомнил вариант куда более простой и незамысловатый. Покопавшись в кармане, где, благодаря пятому измерению помещалось много всякого барахла, избавляя его от необходимости таскать с собой рюкзак, Гарри наконец отыскал тонкую, изогнутую кость, испещренную мелкими трещинками, и подойдя к дверям, начертил невидимый квадрат. Едва начало и конец линии встретились, вся площадь квадрата чуть заметно замерцала, и парень, помня, что в запасе у него всего минута, стал протискиваться внутрь сквозь металл, превратившийся на время в некое подобие жидкого клея. Ощущения были не из приятных, тем более, что лезть нужно было спиной, таково было условие заклятия, а Гарри слегка промахнулся с размером, рисуя линию, и дыра получилась меньше, чем хотелось бы, но тем не менее, спустя секунд сорок, он оказался внутри знаменитой башни. Квадрат за его спиной перестал мерцать и снова стал куском толстого железа. Гарри брезгливо отряхнулся. Видимых следов субстанция не оставляла, но противное ощущение липкой жижи все еще оставалось. Запихнув мерзкий, но весьма полезный в определенных ситуациях артефакт обратно в карман, он двинулся вперед по длинному, темному коридору, прислушиваясь к внутреннему голосу. Поднявшись на второй уровень, он заметил в нескольких метрах от себя нечто, облаченное в длинный плащ с капюшоном, медленно плывущее по коридору. Если ему не изменяла память, эта тварь называлась дементором… Слепые существа, питающиеся положительными эмоциями, основная охрана Азкабана. Гарри остановился, разглядывая парящее в воздухе создание с неприкрытым любопытством. Живого дементора он видел впервые, и не мог упустить возможность пополнить свои знания. Того, что страж тюрьмы может напасть на него, Гарри совершенно не опасался. По рассказам Кроу, он помнил, что между дементорами и некромагами отношения особые, в том смысле, что первые напрочь не замечают вторых, по той простой причине, что от некромага исходит мертвая энергия, а для существа высасывающего из людей счастливые эмоции, мертвечина интереса не представляет. Теория подтвердилась на практике, когда дементор проплыл мимо него, не повернув даже головы, или что там у него под капюшоном… Мысленно добавив плюсик в копилку знаний, Гарри направился дальше плутать по лабиринтам башни. Всех остальных дементоров попадающихся ему на пути, он просто не замечал, так как они мало друг от друга отличались. В конце концов, когда промозглая сырость тюрьмы ему порядком надоела, навевая не слишком приятные ассоциации с родными подземельями, Гарри наконец обнаружил то, что так упорно искал. А именно — дверь в одиночную камеру, за которой находился человек, ради которого была затеяна эта малопривлекательная экскурсия. Проблема с дверью была решена еще проще, чем в предыдущий раз. Стоило всего лишь обвести костью замок и он, на минуту расплавившись, пропустил Гарри внутрь. Картина, представшая его глазам несколько его удивила. Чего он не ожидал, так это увидеть в самом темном углу камеры большого, но до истощения худого черного пса, угрожающе оскалившего клыки. — Кто бы предупредил, что он анимаг… — задумчиво пробормотал Гарри, разглядывая пса, который странно прижав уши, настороженно обходил его полукругом. — Привет. На этом его фантазия иссякла. Принудительно возвращать анимагам человеческую форму он не умел, а разговаривать с собакой казалось ему занятием странным. Была бы это змея, тогда другое дело, а вот другие животные… К счастью, долго ломать голову ему не пришлось. Пес, издав сдавленный то ли визг, то ли стон, внезапно упал и, перекатившись по полу, обратился в еще более изможденного мужчину, со спутанными, давно немытыми волосами и совершенно затравленным взглядом. Дернув несколько раз головой, словно свыкаясь с человеческой формой, он вдруг пронзил Гарри пристальным взглядом, сквозь свисавшие на лоб пряди волос. — Ты Сириус, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес парень, спокойно глядя в запавшие темные глаза, сверкающие исподлобья. — Сириус Блэк. Мужчина молчал, не спуская с него недоверчивого, острого взгляда. Гарри, в свою очередь, ждал от него ответной реакции. Через некоторое время Сириус со свистом втянул воздух и махнул перед лицом рукой, будто разгоняя морок. — Не может быть… — хриплый шепот трудно разобрать, как речь человека, давно не разговаривавшего и растерявшего практику. — Как… — Ты знаешь меня? — Гарри посмотрел на него в упор. Сириус, убедившись, что перед ним не галлюцинация, с трудом поднялся, обходя его так же, как и пес, несколькими минутами ранее. Обойдя его кругом и оказавшись у двери, он остановился. Его взгляд постепенно становился осмысленным. — Гарри… — прошептал он, откидывая с лица волосы. — Гарри Поттер… Не может быть… — Почему? — задал Гарри, вполне резонный на его взгляд, вопрос. — И еще скажи, как ты меня узнал? Сириус резко выдохнул, все еще недоверчиво разглядывая его. — Ты похож на отца, — тихо произнес он, протянув руку, чтобы коснуться его, но парень мгновенно отпрянул, рука Блэка повисла в воздухе. — Ничего личного, — Гарри сделал шаг назад, — просто не люблю чужие прикосновения. Стойкая неприязнь к любого рода нарушению границ личного пространства являлась характерной чертой всех некромагов до единого. Исключением были родители или люди по каким-либо причинам ставшими близкими. Для Гарри достаточно близким, чтобы касаться его, был только один человек, но и тот был уже мертв. — Прости… — Сириус спрятал руки за спину, словно боясь спугнуть его даже малейшим движением. — Я наверное схожу с ума… Но как ты попал сюда? О тебе не было вестей с тысяча девятьсот восемьдесят первого… Тебя все считают погибшим! Гарри не успел ему ответить, лицо Блэка внезапно побледнело, изо рта вырвалось облачко пара, а затем от его фигуры стала медленно отделяться светлая тень, которую затягивало в решетчатое окошко на двери, будто что-то засасывало ее снаружи. Лицо Сириуса исказилось гримасой боли, из груди вырвался хриплый, протяжный стон. Гарри осознал, что это и есть работа дементоров. Со стороны выглядело весьма неприятно. Секундным порывом, Гарри подскочил к Сириусу и, оттолкнув его, оказался на линии между ним и дементором, зависшим с той стороны двери. Летающая тварь, ощутив, что поток энергии прервался, потеряла к ним интерес и с легким шорохом двинулась дальше. Гарри обернулся и обнаружил бледного, как смерть, Блэка, полулежащего на полу, однако сознания тот не потерял и теперь с нескрываемым ужасом смотрел на парня. — Ты… — он закашлялся. — Ты… — Некромаг, — спокойно произнес Гарри, следя за его реакцией.